О Мандрагорном Льве и трех путниках

Из "Достоверных повествований о чудесах и ужасах дальних земель", составленных братом Бенедиктом Чернокнижником

***

В те времена, когда еще не было проложено торговых путей через Темный лес, случилось купцу Эгберту из Кельна заблудиться в чаще вместе со своими спутниками — девицей Агнессой, которая бежала от нелюбимого жениха, и монахом Иеронимом, искавшим затерянную обитель святого Галла.

Три дня блуждали они меж древних дубов, питаясь лишь кореньями и дождевой водой, когда на четвертый день натолкнулись на поляну, посреди которой возвышался камень причудливой формы — словно застывший в мраморе крик.

— Камень сей изваян рукою дьявола, — прошептал монах Иероним, перекрестившись. — Ибо написал Плиний в "Естественной истории": что противно естеству, то от лукавого.

Но купец Эгберт, человек практичный, лишь фыркнул:
— Не все странное есть бесовское, брат. Альберт Великий учил: природа полна тайн, и тайны сии — не грех познавать.

Меж тем девица Агнесса, движимая женским любопытством, приблизилась к камню и возложила на него ладонь. И тотчас камень затрепетал, словно живое сердце, и из расщелин его проросли коренья мандрагоры, но не обычной, а золотистой, испускающей сладостный аромат.

— Что же ты наделала, неразумная! — воскликнул монах. — Ведь мандрагора растет лишь под виселицей, питаясь последним семенем повешенного! А здесь...

Он не договорил, ибо коренья эти стали утолщаться и сплетаться, принимая облик льва, но льва невиданного — с гривой из золотых листьев мандрагоры и глазами, подобными звездам.

Зверь поднял голову и заговорил человечьим голосом:
— Столетие ждал я, чтобы кто-то коснулся моей темницы. Ибо я — Мандрагорный Лев, рожденный от союза земли и неба, когда алхимик Раймунд Луллий искал философский камень в сих местах.

Купец Эгберт, несмотря на страх, не утратил торговой хватки:
— А что получим мы за твое освобождение, зверь говорящий?

Лев усмехнулся:
— Каждый получит по потребности сердца своего. Но сначала выслушайте повесть мою, ибо в ней сокрыта истина о природе желания.

И рассказал Мандрагорный Лев, как алхимик Раймунд, изучая труды Аристотеля и Авиценны, пришел к выводу, что всякое превращение требует жертвы. Искал он способ обратить свинец в золото, но вместо того связал душу свою с мандрагорой и обратился в льва — не из плоти, но из самой сущности земли.

— Фома Аквинский писал, — молвил монах Иероним, — что всякое творение стремится к своему совершенству. Но разве совершенство твое не в том, чтобы оставаться тем, чем Господь тебя сотворил?

— А может, — возразила девица Агнесса, — совершенство в том, чтобы превзойти пределы, нам данные? Ведь разве не стремится дуб вырасти выше облаков, а ручей — дотечь до океана?

Купец же Эгберт размышлял о другом:
— Коль скоро ты из мандрагоры, то ведаешь тайну умножения богатства. Не поделишься ли сею мудростью?

Мандрагорный Лев медленно покачал головой:
— Алхимия не в том, чтобы умножать золото, а в том, чтобы очищать душу. Парацельс верно говорил: "Как наверху, так и внизу". Превращая металлы, человек превращает себя.

И тогда лев предложил каждому испытание:
Купцу — найти в лесу три камня: один белый, один красный, один черный, которые символизуют три стадии Великого Делания. Девице — разгадать загадку корня мандрагоры, который растет и ввысь, и вглубь одновременно. Монаху — понять, где кончается воля Божия и начинается дерзость человеческая.

Разошлись трое по лесу, и каждый нашел то, что искал, но не там, где ждал.
Купец Эгберт обнаружил камни не на земле, а в собственном сердце — белый камень сострадания, красный камень мужества и черный камень смирения. И понял он, что истинное богатство не в золоте, а в превращении сердца черствого в сердце милосердное.

Девица Агнесса разгадала загадку мандрагоры, поняв, что корень сей растет одновременно к свету и во тьму, ибо всякая истина двойственна — как любовь, которая одновременно возвышает и низводит, освобождает и порабощает.

Монах Иероним же постиг, что грань между волей Божией и дерзостью человеческой лежит не в деянии, а в намерении: тот, кто творит ради славы собственной, дерзит; тот же, кто творит ради блага мира, исполняет промысел Небесный.

Когда сошлись они снова на поляне, Мандрагорный Лев улыбнулся и сказал:
— Теперь каждый из вас стал алхимиком, ибо превратил свинец неведения в золото мудрости. Идите же своими путями, но помните: всякое создание в мире сем имеет двойную природу — видимую и сокровенную. И тот, кто научился видеть сокровенное, не заблудится более ни в каком лесу.

С этими словами лев стал рассыпаться на золотые листья мандрагоры, которые разнес ветер по всему лесу. А три путника обрели дорогу и вышли каждый к своей цели — купец к честной торговле, девица к любви истинной, а монах к обители, где стал он впоследствии знаменитым писцом.

И поныне говорят, что в Темном лесу растет мандрагора золотистая, и тот, кто найдет ее с чистым сердцем, обретет не философский камень, но нечто большее — превращение души своей из свинца житейского в золото небесное.

***

«Сие повествование записал я, брат Бенедикт, со слов монаха Иеронима незадолго до кончины его, в лето Господне 1347-е, когда моровая язва опустошала земли наши. И верю, что истина сокрыта в сих словах, ибо что есть человек, как не алхимик собственной души своей?».