Четырехжильный Рузвельт. Битва за Индию

"Ради Бога, не втягивайте меня в это дело, хотя я действительно хочу помочь. Строго говоря, это не моё дело, если не считать, что это неотъемлемая часть успешной борьбы, которую мы с вами ведём".

Этой двусмысленной фразой Рузвельт завершил своё послание Черчиллю 10 марта 1942 г. На предыдущих страницах он ничтоже сумняшеся давал бесплатные советы, как англичанам расстаться с Индией. Не прямо сегодня, конечно, ведь идёт война... А прямо завтра. А прямо сегодня (чего время-то терять? – начать процесс). Кроме индийских дел в письме не было ничего, и от того британскому премьеру было ещё больнее. Американцы и англичане к 10 марта потеряли в войне с Японией всё, что могли, а душнила теребил именно и только мозоль Индии. Ну, реально, делать ему, что ли, больше нечего было?

Однако так и делается вообще вся дипломатия, особенно во время войны, разрубающей политические узлы, и особенно если это дипломатия – одномерная американская. Когда же ещё достигать послевоенных целей, если не в период острейшего кризиса своего геополитического союзника... нет... противника... да блин! – союзника! Британцы только что потерпели самое чувствительное поражение в своей истории, сдав Сингапур, а президент в нудном письме ковыряет предыдущую глубочайшую незатянувшуюся рану – отделение английских колоний и превращение их в США (он предлагает действовать в Индии по той же схеме и начать незамедлительно).

Британия не так давно ввела в Индии Палату князей, то есть, наследных туземных лордов. Рузвельт просит не останавливаться и намекает на более широкое представительство. То самое, которое англичане весь 19 век продавливали на континенте. Это был не первый бумеранг, вернувшийся от уклонившихся американцев.

Сказать, что от такого вызывающего лицемерия Черчилля хватил кондратий нельзя. Он привык. Рузвельт влез с ногами на индийский стол уже давно. В мемуарах Черчилль писал, какой отпор он дал Рузвельту на первой Вашингтонской конференции «Аркадия», стоило только президенту затронуть тему Индии. Такой отпор, такой отпор, что Рузвельт с тех пор не осмеливался заговаривать о внутренних делах Империи.

Просто тот перешёл на иной формат троллинга. Его в дверь – он в окно.

А вообще-то зондировать обстановочку в колониях Рузвельт начал ещё в Арджентии, на переговорах об Атлантической хартии. Но тогда США ещё не воевали, и стремились войны избежать, поэтому нажим был умеренный. То есть адски мощный, но терпимый. Теперь же, изнутри войны на два фронта, терять было нечего, и Рузвельт мог стелить жёстко.

Цели войны Англии никогда не декларировались открыто, но в США знали, что избранная жертва – они. Выбить их из Азии было для англичан громче любого бинго. В отличие от своего «союзника» американец Рузвельт задачи-максимум для своей страны никогда не скрывал: разгром колониальной системы. Это не говорит о каком-то большом нравственном преимуществе или об особенной честности обитателей «града на холме». Просто новички боялись запутаться и растянуться в многосложной дипломатии европейцев. И сделали ставку на грубое, но эффективное промышленное производство. Которое, даже подрезанное вдвое Великой депрессией, всё равно превосходило уровень старых стран, помешанных на тонких настройках взаимных подножек.

В конце письма Рузвельт делает ещё один заступ, намекая, что было бы неплохо, если бы инициатива в индийском вопросе исходила из Лондона. А не от индийцев. То есть, попросту грозит союзнику индо-американским союзом, ведь инициатива из Вашингтона уже вытянула щупальца. То есть, мы ещё чуток подождём, но... (Несмотря на кажущуюся американскую топорность, письмо, конечно, составлено мастерски, изучать его всем российским дипломатам a must.)

Это было для англичан не внове. Совместно с ирландцами американцы уже отжали часть Ирландии, а в Первую мировую на своём западном побережье США принялись формировать армию национально-освободительных индийцев. Дело финансирования и снабжения оружием туземных лениных американцы доверили германскому посольству, и те подошли к операции с немецким размахом, но и немецкой же топорностью («Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert»). Делу индийцев помогали и турки и те же ирландцы, и этот «четверной союз» на выезде вызвал у англичан отчаянный зубовный скрежет... Из Форин-офиса летели протесты, на которые Госдепартамент делал большие глаза с издевательским прищуром: ничто в законодательстве США не препятствовало титульной нации стремиться к свержению британского правительства. Впрочем, запланированная Февральская революция 1915 года была джеймсбондами успешно провалена. Вероятно, её сценарий был написан в Лондоне, потому что он совпадал с последующим российским: по исполнению это был синхронный военный путч в колониальных войсках от Сингапура до Пенджаба. Вообще индийская политическая контрразведка превышала по масштабам разведку Военного министерства и уступала разве что операциям SIS в воюющей Европе.

Впрочем, индо-германская активность только нарастала, англичане, не добившиеся отзывчивости дипломатическими средствами, принялись арестовывать американские корабли в Тихом океане на том основании, что подозревали часть пассажиров в антибританской деятельности, американцы вынуждены были перебросить из Атлантики эсминцы для защиты своего нейтрального судоходства. Окончательно американцы вынужденно прикрыли немецко-индийский проект лишь с объявлением войны Германии. В мае 1917 группу индийцев из партии Гадар объявили в нарушении нейтралитета США. Судебный процесс не спеша стартовал в Сан-Франциско в ноябре 1917 и плёлся до конца апреля 1918, став на тот момент рекордно длительным и затратным.

Сведения о нищете, голоде, репрессиях и принудительном призыве широко распространялись в США от индийских герценов (одну из книг о колониальных безобразиях написал даже госсекретарь Вильсона Брайан), и подавляющее число симпатий американцев были на стороне братьев-индийцев, которым они желали вслед за собственной страной избавиться от британского ига. Однако царизм устоял. Но устоял и американский суд. Заговорщики были признаны виновными и получили наказания... от 30 дней до 22 месяцев. В Индии, куда британцы требовали их выслать, их ждала смертная казнь и/или пожизненные заключения. Шла война, англичане требовали от союзника немедленной экстрадиции бузотёров, официальные чиновники США грохотали о безотлагательной необходимости это сделать... но никто так никуда и не поехал. Война обещала скоро кончиться, а в мирное время такие люди – бронепоезд на запасном пути. То, что англичане всегда держали у себя для других, теперь получили сами. Это и был как раз бумеранг номер раз.

То есть, Рузвельту было, о чём напомнить. Причём, не просто абы куда, а лично тому самому Черчиллю, который и так ничего не забыл, будучи в разное время и министром внутренних дел и министром по делам колоний.

Но один лишь кнут опасен, как загнанная в угол крыса. Поэтому на другую чашу весов американцы от щедрот ухнули гигапряник в виде такого ленд-лиза, который превышал совокупную помощь всем остальным странам. По сути, Рузвельт одновременно угрожал и подкупал, причём, совершенно открыто. Чтобы подсластить пилюлю, англичанам предлагалось сдать колониальные активы... нет, не США, а новеньким, с иголочки, Объединённым нациям. Идея создания ООН, она ведь именно и только в этом.

То есть, назад уже летел и третий бумеранг, который в пробританской Лиге Наций именовался опекой над подмандатными территориями. Теперь будущим опекунам на переходный период предлагалось ездить на доклады в Нью-Йорк.

Американцы перехватили инициативу, спрямив дипломатию до крайнего предела, нуль-транспортируя идеи непосредственно в лоб, а Черчиллю ответить было нечем, не угрожать же сложносочинённым переворотом союзов и дубинкой антиамериканской Большой Оси? В начале 1942 дело было не кончено, и варианты развития событий были самыми причудливыми.

Всё это проделывал больной человек с улыбкой ангела, – но жёсткий до авторитарности и целеустремлённый до упрямства.

Его привели к власти в момент, когда необходимы были самые нетривиальные для вольной Америки решения: прикрутить гайки, отобрать, поделить – и так несколько раз. И он приходил в Белый дом раз, другой... а потом взял и пришёл в третий и даже в четвёртый.

За это его возненавидели многие, в том числе, бывшие сокурсники, то есть, особенно те, кто хлопотал за карьеру на волне популярности Нового курса. Но то самое глубинное государство, памятуя о тугой мощи британской финансовой удавки, приняло решение понять и простить. В третий раз Рузвельт шёл к власти уже через головы своих однопартийцев с объяснением: война же. При том, что США отчаянно не воевали.

Но, в общем, война для Америки готовилась. Теми же, кто конструировал и рецессию. Рузвельт смог перехватить глобальную инициативу за первые восемь лет, и пообещал перейти в контрнаступление. Менять его не стали, и дело он сделал.

При чём здесь СССР? Да ни при чём.