Открытия позднего лета

            
   Вот и лето прошло. Ещё один листочек календаря жизни оторвался и улетел в небытие. Но ещё всё так горячо и живо, так наполняет меня радостью и силами жить. Удержать бы, не расточить попусту. Выхвачу из мозаики впечатлений какое-то отдельное стёклышко и полюбуюсь им, посмотрю сквозь него на солнце, удержу в себе радость и не забуду её. Она будет возвращать мне силы и согревать душу, когда вдруг упаду духом, устану, замёрзну.
   Старец Николай Гурьянов заповедовал людям – Радуйтесь!  «Всё, всё меня радует, за всё благодарю Бога!»  Вот один из драгоценных камешков, который мне повезло вытащить из калейдоскопа дней минувшего лета – прикосновение к русскому святому.
   Эх, раздумья мои вечерние! А вроде бы всё так просто – с одноклассницей Алькой наметили в конце августа поездку на Чудское озеро. Мне было сказано – на остров, там монастырь. Есть что порисовать. Я ничего не уточняла, а представила в своём воображении нечто вроде Валаама. Ещё иногда позволяю себе роскошь пребывания в состоянии того романтизма юности, который сберегла избранно для своей северной родины. Там всё волшебно, всё принимаю. Зажмурилась… и вперёд!
   День первый.
   Ночной поезд Москва – Санкт-Петербург. Путешествие начинается с попутчиков. Эх, нижняя полочка, сейчас лягу и усну. На верхней полке маленькая девочка, рядом её бабушка. Не будет плакать, мешать спать? – прикидываю я. И в это время появляется четвёртая пассажирка с грудным младенцем, примотанным к её груди. Да-а. Похоже, не удастся выспаться.
   Но все начинают понемногу укладываться и даже пить чай с сухим пайком, выложенным на столе для каждого пассажира купе. Младенец получил свою порцию от маминой груди и вёл себя идеально. Он вообще оказался самым тихим и замечательным пассажиром. А чего стоила его утренняя потрясающая улыбка ангела! Но пока я осторожно спрашиваю девушку, как она справляется с ребёночком и с таким большим чемоданом? И тут узнаю нечто невероятное.
   Оказывается весь наш вагон заполнен пассажирами с самолётов, которые не смог принять Питерский аэродром Пулково. По причине дроновой опасности. Мама с младенцем летела из Казани в Питер. Всего пара часов полёта – и в руки к папе. Но за 10 минут до посадки  самолёт повернул обратно, сели в Москве. Полтора часа сидели в салоне, ожидая разрешение на взлёт. И всё-таки всех высадили в Москве – дальше добирайтесь поездом. Хорошо ещё, что в Москве нашлись друзья, помогли маме с грудничком. А бабушка с внучкой летели из Сочи в Питер. Их самолёт посадили в Москве и он стоял там 5 часов. Пока кому-то не стало плохо. Ну им полегче – с ними дедушка.  Он часто заглядывал из соседнего купе. Все уже были спокойны, стрессы позади. Но девочка сказала, что больше никогда не будет летать на самолёте. Ей в этот день исполнялось четыре года.
   Свежесть раннего утра в Питере. На этот раз сердце у меня не ёкнуло от сознания того, что я приехала в свой родной Ленинград. Привычная суета в метро, всё как и в Москве. В лицах людей я уже не высматриваю особый ленинградский флёр. Звоню Але, мол я уже проезжаю такую-то станцию (мы договорились встретиться у метро Ленинский проспект, как и в прошлый раз). И вдруг в трубке удивлённый возглас – Как!? Ты же завтра должна приехать.  Я почти не удивилась. Сама такая.  И всё же, если бы не поленилась, то чёрным по белому прочитала бы лишний раз дату моего приезда. Но некогда было выяснять. Аля в это время находилась на фестивале «Паруса» в Ораниенбауме т.е. в Ломоносове (ох уж эти милые моему слуху ленинградские названия!) и перенаправила моё движение в эту сторону.
    Да, в Москве не бывает таких уютных фестивалей с парусами. Там много праздников, но слишком всё заорганизованно и ты теряешься в массе чужих людей.   А в Питере, на берегу Финского залива…  Яхту можно потрогать руками, поговорить. Кроме того здесь ярмарка, походные кафешки, концертная площадка. Народ подтягивался и начинался концерт. Мы занялись каждая своим делом. Аля здесь как рыба в воде, это её тема. Бывшая яхтсменка. Наверное, бывших не бывает, на подходе несколько внуков – будущих яхтсменов, которым есть что передать. Один из них, семилетний Лев, бегал и прыгал тут повсюду вольный и счастливый.  Аля выставила в ярмарочном ряду свои картины  на любимую тему. Какая душа бывшего феодосийца не прошла через благословение Айвазовского!?  А я села ближе к воде, разложила акварель и понемногу писала морской пейзаж, слушая концертную программу. Уютность состояла и в том, что здесь я отдана в руки своей одноклассницы и меня больше ничего не заботит.
     У Альки купили одну картину, самую её любимую, и она чуть не плакала, сожалея о ней.  Остальные её детки были надёжно запелёнуты от дождя плёнкой.  А дождик периодически ненадолго возникал, никого не пугая. Достаточно было навесов и тентов, включая сцену. Оттуда неслись залихватские морские песни. «Эй, моряк, ты слишком долго плавал…»  Меня же удивило множество талантливых детей певцов и танцоров.    
    Я, попав с корабля на бал, ничуть об этом не жалела. Но продолжение бала оказалось невероятным. Когда мы уже убрали Алькины картины, сложили их в багажник, собираясь ехать домой, к Але подошли две суровые стройные девы-яхтсменки  дочка Мила и старшая внучка Иришка. Выяснилось, что нас приглашают на яхту с выходом в Финский залив. Проверка снастей и парусов.
   Лет тридцать назад я бы упала в обморок от счастья.  А сейчас я  опасалась упасть в обморок от старости, в предлагаемых обстоятельствах.  А на самом деле я скинула эти тридцать лет и даже больше.  Потому что душа не имеет возраста. Она парила над морским простором.
   Грациозная яхта уверенно неслась по балтийским волнам, огибая Кронштадт с сияющим куполом Никольского собора, мимо внушительных фортов, заложенных Петром I.  Один вообще похож на известный по фильмам форт Баярд, но построен был раньше его и называется Чумной. Он тоже излюблен киношниками. Мы проходили мимо, когда там на вершине велись очередные съёмки. Мы шли вперёд и мимо нас проносились катера и туристические кораблики. А старые форты менялись один за другим. Все для защиты Питера.  Но главная красота – этот морской простор. Цепь причудливых облаков окружала горизонт с четырёх сторон. Солнышко благоволило нам. Вдали уже проступил шпиль нового питерского Лахта-центра, воздвигнутого Газпромом. Он, как посыльный, предвещал, что за ним стелется великий город с другими шпилями над горизонтальными линиями Невы, набережных, дворцов.
   Поворачиваем назад, в Кронштадт. Я уже смело лезла под присмотром Альки на нос яхты для фотосессии. Предполагалось, что если я всё-таки свалюсь, она нырнёт меня спасать. Но я уже освоилась. Тут главное цепляться за все торчащие струны, снасти. И вообще у них есть специальные названия. Мне даже позволили прикоснуться к рулю. Это фото я вскоре закинула в Одноклассники и оно произвело тихий фурор среди моих друзей. Даже, ушедший в подполье, профорг нашей институтской группы вдруг обнаружил себя, разразившись потоком восторженных междометий.
Некоторые тоже меня не забывают и шлют красивые открытки. 50 лет окончания института – это вам не фунт изюма!
  Этот спонтанный выход в море на яхте был незабываемым – особый драгоценный камешек из калейдоскопа  летних впечатлений.  Одна сказка закончилась, но предстояла новая.          
   День второй.
   Я его почти не помню, т.к. никуда не ездили, а готовились к поездке на Чудское озеро. Закупали нарезки, фрукты, бродили по магазинам. Я присматривала юбки, брюки, а Алька – обувь. И вдруг, в очередном обувном отделе, о Боги!, она положила глаз на бутильоны с двойной платформой и мощным каблуком высотой этак под 20 сантиметров. Я думала, она прикалывается, показывала ей другие модели, но она выбрала именно эту. Конечно, Аля среднего роста и ходит на высоких каблуках, но чтобы на таких башнях… Мало того, именно в них и села она за руль в наше путешествие. Такими термоядерными конструкциями будет давить на педали. Мне оставалось только покрепче пристегнуть ремни.
   Итак, день третий.
   Алька, конечно, асс. Стараюсь об этом даже не думать. Ей путешествие на машине в 700 км всего-ничего. В качестве водителя. Полностью доверяюсь её умению и опыту. Здорово мы поездили  по Ленинградской области в прошлый, июньский мой заезд. А сейчас едем по направлению ко Пскову. Нас трое. Экипаж –  «Три не очень весёлые вдовы».  Капитан – Алина, навигатор – Лидия, ну и я, Марина – старший матрос (Но вскоре меня повысили до боцмана.  Да и куда мне рядом с настоящими капитаншами-яхтсменками).
   Выехали с утра пораньше. Некоторое время нас сопровождал странный пенистый дождик. Кто-то, выяснилось позже, принимал эту пену за град. Но быстро дождик сменяется солнышком. Мчимся по Киевскому шоссе в окружении лесов и селений. Притормаживаем у красивых архитектурных памятников, чтобы успеть их щёлкнуть. Лидия диктует Але разрешённую скорость по навигатору. Четыре часа пролетели как час. Мы, не заезжая во Псков, поворачиваем вдоль озера к селению Талаба. Не доезжая, в лесу у дороги устраиваем перекус. Быстро и комфортно. Складные столик, табуреточки. В термосе вкуснейшее мясное блюдо, приготовленное Лидой.  Далее опять устремляемся в Талабу, несколько раз пересекая петляющую речку Толба, которая наконец-то впадает в Псковское озеро. Останавливаемся у речного затона. У маленькой пристани покачиваются катера. Здесь мы расстаёмся с нашей верной лошадкой – Шкодой, оставляем её на платной стоянке. Идём договариваться о переправе на остров. Незнакомые названия щекочут слух, и вдруг я слышу знакомое и волнующее название – остров Залит! Так вот кто скрывался под моим прообразом Валаама. У меня раскрылись глаза, распахнулись все двери, раскрылись все тайны, я всё знаю. Каким  промыслом Божьим меня бросило в эту экспедицию?  Для чего-то это надо было?  Ведь ясно, что всё не зря, всё не случайно.
   В моей памяти вспыхнул давний эпизод, когда мы с мужем приехали в наш дорогой Питер и попали почему-то (муж вёл) в храм Кулич и Пасха. Там я случайно познакомилась с одной монахиней. Мы с ней вдруг подружились, разговорились. Она оказалась с острова Залит, от старца Николая Гурьянова. И она приглашала меня и дала свой адрес, и как добраться. Зажмуривайся, не зажмуривайся, а Бог ведёт нас своими неисповедимыми путями. Муж мне не снится, но он невидимо влияет на мою душевную жизнь. Он встречался со старцем. И этот посыл к радости, которую проповедовал старец Николай Гурьянов, услышан.
   Жизнь продолжается и дарит нам новые красоты, новые радости бытия. Катер вынес нас на просторы Псковского озера. Мы будто пролетели над ним и опустились в тихой гавани острова Залит. Скромная рыбацкая гостиница. Всё заранее договорено. Оставляем вещи в своём номере и двигаемся открывать новые земли. Выбирать нечего, здесь все дороги ведут к храму. По пути можно купить копчёную щуку, больше ничего нет.
   Вот и храм Святителя Николая, здесь и служил 40 лет Залитский старец. И шли к нему паломники за советом, за молитвенной помощью.  И сейчас идут. И мы невольно примкнули к этому движению.  Вот и келья старца, а напротив кладбище с его могилкой. Вся украшена цветами, с неугасимой лампадкой. Кто-то читает псалтырь. Всё живёт, будто и не прошло 23 года со времени, как он почил.
   Мы осматриваем окрестности. Отовсюду виднеется озеро между домиками. Я иду рисовать храм. Место в стороне от дороги, и пока  рисую – мимо проходит множество паломников. Всё больше монахини. Они подают местному блаженному. Ему уже ничего и не надо, а они всё хотят его чем-то угостить, побаловать. Солнышко то выглянет, то закрывается низко бегущими облаками. Освещение храма переменчиво. Уж не знаю, что  за акварель получится у меня. Мои капитанши уже осмотрели остров, сделали красивые фотографии, отдохнули. Мы перекусили и я решила одна сходить посмотреть западный край острова, где была смотровая площадка. Солнце клонилось к закату и я успела, стоя над обрывом, запечатлеть на фото этот потрясающий закат. Неоглядная ширь озера, несколько островов, убегающих к горизонту. Здесь Псковское озеро переходит в Чудское. Дальние берега уже относятся к Эстонии. На просторах Чудского озера когда-то Александр Невский разбил войско псов-рыцарей.
   Заходящее багровое солнце высвечивает низкие космы надвигающихся чёрных туч. Скоро будет дождь, если эту тучу не отнесёт в сторону. Со всех сторон я окружена бескрайней стихией неба и воды. И только малый клочок земли держит тебя в пространстве. Вспомнились подобные ощущения, давно  пережитые,  однажды в Крыму, в Коктебеле, когда я забралась на крайнюю площадку мыса Хамелеон. Между морем и небом. Я превратилась тогда в частичку блистающего мира. И как меня не унесло ветром в его синюю бездну? Моя спутница не дошла, повернула назад. Но все души крымчан пронизывает этот дух простора и полёта. Вот и Аля не случайно стала яхтсменкой.
   По безлюдному посёлку вернулась в гостиницу. Пора отдыха. Алька рисует яблоки, а Лида самоотверженно залезла на верхнее место двухэтажной кровати, тем самым уступив мне нижнее место. Спасибо ей. И морского не пришлось кидать.
   День четвёртый.
   На следующее утро, попив чайку, я опять убежала дописывать свою акварель. Тут была ещё одна замечательная точка – вид на часовенку с берёзой на фоне озера. Но уже не было времени. Вообще главное очарование острова это - небо, небо над озером. Там происходят драматические события, не замечаемые на большой земле. Я же, по своим архитектурным пристрастиям, погрузилась в изображение храма. Процесс писания, рисования это своего рода медитация, погружение, открытие. Но пора прощаться. Пообедав, напоследок, в ресторанчике, мы отчалили.
   Катер резво скакал по волнам, грозя нас опрокинуть. Наша верная Шкода терпеливо ожидала нас на берегу.  Мы двинулись в обратный путь по другой дороге, вдоль Чудского озера на север, в направлении Гдова.  Дорога пролегала по лесам с редкими селениями.  И одно из них оказалось село Елизарово, а при нём старинный Спасо-Елеазаровский женский монастырь, основанный в 15 веке. Жаль, не остановились осмотреть. Но дома у меня оказалась книга о нём и я всё внимательно изучу. И не только потому, что моя девичья фамилия Елизарова. Я раньше слышала об этом монастыре от своей подруги из Зарайска Ольги Полянчевой.  А пока я предоставила дочке провести предварительное расследование.
   Но хитрее вдруг выступило название Чудское озеро. Мои родители из глубинки Архангельской области и я давно была в курсе, что те места в древности заселяла Чудь заволоцкая  (чудь, которая за волоком, значит).  А ещё раньше здесь обитали фино-угорские племена. И вот, эта чудь псково-новгородская ушла севернее, за волок. Смешалась там с фино-угорскими племенами и, в конце концов, родились мои папа с мамой в деревне Коскара (или Наум-болото) Шенкурского района Архангельской области. А там уж и моя очередь подошла. В Ленинграде. И оказывается Чудское озеро мне почти родное.
   Такие вот открытия совершились в этой поездке. И большое спасибо за это однокласснице Альке.
   День пятый.
   День был пасмурный и блеклый. Но, подгоняемая художническим амоком, не пропустить возможности пленера, я устремилась рисовать в Петергофе давно запримеченную церковь Петра и Павла. Не ту, на Петергофском шоссе, а другую, что в глубине парка, ближе ко дворцу. Аля осталась отдыхать. Я поехала на автобусе. Поблуждав немного, нашла эту церковь и даже комфортно расположилась на скамейке и начала рисовать. Правда, молочно-серое окружение не обещало той эффектности, которую несла в себе гениальная архитектура, золотые купола. И к тому же, наконец, прорвалось гнетущее серое затишье нудным нескончаемым дождем. Рисование мое кончилось, я побрела обратно. В автобусе даже окна запотели и ничего не было видно. В тоске позвонила Игорьку – однокласснику. Он в дороге в Комарово. Позвонила даже брату, но в ответ – тишина. Позвонила сыну, он, как молодец из ларца: «Что изволите?».  А я изволю: «Хочу пораньше домой уже завтра, а билет только на послезавтра». Он: «Вот есть на завтра на Сапсан одно место. Днём села – вечером дома. Только решать надо сейчас». Думать некогда и я согласилась. Алька даже обиделась, чего я от нее не ожидала. Она планировала нам еще заход на яхту. Но я уже была насыщена впечатлениями, рисовать не удалось, и решила, что пора и честь знать.


                11 сентября 2025г.