Стрекоза

Июль 2020-го года. Разгар КОВИДа. В то время поезда ходили полупустыми. И вот один из таких поездов, «Северная Пальмира», мчал меня в Петербург. Весело стучали колёса, и мне было ох как весело ехать в купе одной. Так было в первый и, увы, в последний раз. Обстановка располагала к творчеству, и я позволила своим мыслям и своему воображению свободно парить, превращаясь в поэтические строки. Насколько те были хороши – не суть. Процесс был восхитителен! Или это Муза собственной персоной незримо сидела на полке напротив? Но, к моей досаде, когда я уже готовилась ко сну, её место заняла вошедшая на одной из остановок пассажирка. Надо сказать, весьма странная пассажирка, поэтому к чувству досады примешалась ещё и настороженность.
Это была женщина лет пятидесяти в пёстрой кофточке и не менее пёстрой длинной юбке. К тому же её цветастый наряд украшали многочисленные стразы и рюши. На руках, шее и груди радужно переливались и тихонько позвякивали браслеты, кольца и бусы, а уши оттягивали тяжёлые серьги. Пирсинг не обошёл стороной и её лица. Маленькие золотые капельки с крошечными рубинами мерцали на её правой брови и левой ноздре. Устроившись на своей полке, она отцепила от волос огромную заколку в форме стрекозы, и по плечам рассыпались розовые и бирюзовые пряди. Я пыталась, чтобы не показаться совсем уж невежливой, не слишком пристально рассматривать возникшее передо мной «чудо», но, как видно, мне это не очень удалось.
– О, не стесняйтесь! Мне не привыкать к подобному вниманию, – усмехнулась попутчица, и её ярко-красные губы растянулись в благожелательной улыбке, а на нарумяненных щеках появились весёлые ямочки. В глазах, то и дело прячущихся в густо затенённых веках, мелькнул такой озорной огонёк, что я сначала окончательно смутилась, а потом неожиданно для себя рассмеялась. И сразу словно лопнула натянувшаяся в воздухе струна.
– Так-то лучше, – продолжала улыбаться незнакомка.
Слово за слово, мы разговорились. О чём? Сейчас даже вспомнить не могу. О разной ерунде. Но, незаметно для меня, уже через несколько минут наша беседа приобрела столь задушевный характер, словно две лучшие подруги встретились после долгой разлуки.
– Ох, я ведь представиться забыла! – воскликнула чудачка. – Меня Лидой зовут. А тебя как?
– Ирой.
– Ирина... Спокойствие, значит. Вот и тебе пора уже обрести это спокойствие.
– Вы о чём? – удивилась я. А в сердце шевельнулась и кольнула застаревшая заноза. Странно, я была уверена, что давно избавилась от неё.
– Ты знаешь, о чём. Пять лет прошло. Коля давно уже не твой. Да и никогда не был по-настоящему твоим.
– Почему не был? Мужем ведь был всё-таки, семь лет прожили, – пробормотала я себе под нос, но Лида всё равно услышала.
– Не был. Ошибка он, эпизод, первый блин... Как хочешь назови. И прими это. Тогда отпустит тебя...
Я помотала головой.
– Я не хочу говорить о нём! Как вы узнали? О Коле? Обо всём этом?! – возмутилась я таким вторжением незнакомки в мою личную жизнь, в моё столь усердно охраняемое личное пространство.
– Дай руку, – и Лида, в свою очередь, протянула мне свою и положила её на столик, разделявший нас. Я снова замотала головой.
– Мне и одной хорошо, – почему-то начала оправдываться я. – Я успешная, самодостаточная женщина...
«Господи! Зачем я всё это говорю? Зачем я вообще с ней разговариваю? Бред какой-то!» – пронеслось у меня в голове, но кисть моей руки очутилась в её тёплой ладони. И это тепло захватило меня целиком. Я подняла глаза. Наши взгляды встретились.
– Ты хорошая. И у тебя всё будет хорошо, – мягкий грудной голос проник куда-то в глубь меня. – Не пройдёт и месяца, как ты встретишь того, кто, действительно, станет твоим.
И последние слова окутали меня уютным плащом. А через мгновение наваждение развеялось, и мы вновь заговорили о каких-то пустяках.
Я беспечно болтала о каких-то пустяках с незнакомым мне, чужим человеком? Это я-то?!
Рано утром, когда поезд приближался к Московскому вокзалу Петербурга и проводница разбудила меня, в купе я опять оказалась одна. «Наверное, Лида вышла на остановке, которая была около двух часов назад. Странно, что я не услышала, как она собиралась. Обычно в поездах я сплю очень чутко, если вообще удаётся уснуть», – удивлённо подумала я.
И в это время в приоткрытое окно впорхнула огромная стрекоза, прозрачные крылья которой заиграли всеми цветами радуги под лучами заглянувшего в купе солнца. Стрекоза зависла на расстоянии вытянутой руки от моего лица и внимательно посмотрела мне в глаза. Слишком внимательно и слишком… разумно. Я моргнула раз, другой. Гостья облетела вокруг меня и была такова. «Вот ведь примерещится!» – и я покинула купе и с головой окунулась в кипение большого города. К вечеру у меня возникло ощущение, что моя чудаковатая попутчица с её предсказанием мне попросту приснилась, а ещё через пару дней я и вовсе перестала вспоминать о ней.

Мы с Костей вышли из ЗАГСа, где только что расписались. Был ясный августовский день. Зной спал, сменившись ласковым теплом. С двух сторон от входа крупными шарообразными соцветиями росли белые цветы, названия которых я не знала. От них тянулся едва уловимый нежный аромат. Деревья шелестели пышной листвой, изумрудную свежесть которой изредка нарушали вкрапления осенней позолоты. Рядом с нами находились только свидетель и свидетельница, а родители и другие немногочисленные гости ждали нас в небольшом уютном кафе.
– Ну, что, поздравляю вас, молодожёны! – воскликнула Ксюша и, махнув рукой Косте, звонко чмокнула меня в щёку.
– Как говорится, совет да любовь! – поддержал мою подругу Иван. И он, и Ксюша были уже давно и надёжно женаты и вскоре должны были воссоединиться со своими вторыми половинками в кафе. – Вот и ты распрощался со своей холостяцкой жизнью, – обратился Ваня к новоиспечённому мужу. И, усмехнувшись, добавил: – Столкновение не обошлось без последствий. Я бы даже сказал, имело крайне судьбоносный характер.
– Да уж! – хохотнул Костя.
А я словно увидела со стороны, как год назад, недели через три–четыре после возвращения из Питера, несясь с тяжёлыми сумками наперевес по практически безлюдному торговому центру, мимо унылой вереницы закрывшихся из-за пандемии магазинов, в какой-то момент засмотрелась на редкую ярко освещённую витрину и врезалась в идущего навстречу мужчину. И упала бы, если бы он не поддержал меня. Ручка одного из пакетов порвалась, и тот оказался на полу. Помню, я тогда прошипела незнакомцу что-то довольно нелицеприятное.
– Сама ведь врезалась, – изумлённо пробормотал он и начал помогать мне собирать выкатившиеся продукты. А потом ещё и раздобыл новый пакет и поместил в него порванный. Через несколько мгновений оба пакета уже были в его руках, и мы выходили на улицу, с серьёзными лицами обсуждая что-то весьма малозначительное: то ли капризы погоды, то ли то, насколько слабые, никуда не годные пакеты порой подсовывают покупателям. С тех пор всё и завертелось.
Я взглянула на светящегося радостью Костю и подумала: «Как же хорошо, что у пакетов иногда рвутся ручки!» – и засмеялась.
– Ты чего? – улыбнулся он.
– Да так... – загадочно протянула я.
В это время на плечо Кости уселась огромная стрекоза и уставилась на меня своими фасетчатыми блестящими глазами. И... словно что-то щёлкнуло у меня в голове. Промелькнули розово-бирюзовые локоны, качнулась тяжёлая серьга, а ярко-красные губы произнесли:
– А что я тебе говорила!
– Смотрите, стрекоза! – заметил крылатую гостью Костя. Та повернула головку в сторону его лица, а затем вспорхнула и улетела.
– Показалось, – одними губами прошептала я и вздохнула, успокаивая чересчур быстро забившееся сердце.

До сих пор не знаю, что это было и как мне к этому относиться. Но искренне верю, что вот уже не один год рядом со мной находится мой человек, мой мужчина, мой муж. Именно моя, а не чья-то чужая, вторая половинка.