Бен Ааронович Распавшиеся семьи 20 конец

20

Работая на незнакомца в Лондоне

Иногда вы появляетесь на пороге дома, где люди ожидают плохих новостей. Родители пропавших детей, партнёры, услышавшие об авиакатастрофе в новостях – нередко можно видеть по их лицам, что они собрались с духом. И ещё они испытывают странное облегчение. Ожидание закончилось, худшее уже случилось, и они знают, что переживут это. Но не все. Некоторые сходят с ума, впадают в депрессию или просто разваливаются на части. Хотя большинство выдерживает.

Но иногда они и понятия не имеют, а ты появляешься у них на пороге, как божий молот, и разбиваешь их жизнь вдребезги. Ты пытаешься не думать об этом, и всё равно задаёшься вопросом, каково это.

Теперь я знал.

Я поднялся с земли и пошел за ними. Иначе какой с меня толк?

Я был весь в пыли и выглядел, должно быть, разозлённым, потому что случайные прохожие, бросавшиеся помочь мне, сразу отступали, едва разглядев моё лицо. Я схватил того, что по глупости оказался на расстоянии вытянутой руки.

– Ты видел женщину в маске? – крикнул я. – С ней был мужчина – куда они пошли?

– Никого не видел, приятель, – торопливо сказал он и вырвался из моих рук.

Я добрался до внешнего оцепления, где капитан в форме, бросив на меня один взгляд, приказал отправиться в пункт сбора скорой помощи. Он поручил констеблю-стажёру отвести меня. Хотя на вид ей было лет двенадцать, в голосе уже звучали командные нотки.

В зоне сбора пострадавших на Элефант-роуд стояло по меньшей мере с десяток машин скорой помощи. Парамедик осмотрел меня, и я спросил его, есть ли пострадавшие.

– Когда всё обрушилось, на крыше было два человека, – сказал он. – Но их ещё не нашли.

Я должен был сказать им, что являюсь одним из этих двоих. Позже, в ходе проводимого расследования я объяснил это своё молчание тем, что был не в себе, потому как пережил обрушение многоэтажки. Настоящая причина заключалась в том, что они задали бы слишком много вопросов, на которые я не мог ответить до разговора с Найтингейлом.

Я сказал парамедику, что хочу позвонить своему отцу и не мог бы он одолжить мне свой мобильный. Он отдал его, но только после заверений, что мой отец не живет в Рио, Сомали или где-то вдали. Я позвонил Найтингейлу и нарвался на его вопрос: "Что, чёрт возьми, произошло?"

– Я поймал его, сэр, поймал Безликого, надел наручники. Но Лесли ударила меня электрошокером.

Затянувшаяся пауза свидетельствовала о степени его шокированности. Он всё же спросил: “Лесли ударила тебя электрошокером?”

– Да, сэр.

– Помогла бежать подозреваемому?

В этот момент я принял решение и ответил: “Да, сэр”.

– У тебя есть какие-либо сомнения по поводу участия Лесли?

– Нет, сэр.

– Питер, в первую очередь ты должен обезопасить "Фолли" и сообщить Молли, что Лесли нет в списке приглашенных. Сделай это сейчас, независимо от инструкций любого другого старшего офицера. Как только окажешься на месте, свяжись со мной снова, это понятно?

– Да, сэр.

– Молодец, поторопись.

И в лучшие времена у меня возникали проблемы с вызовом такси, но никто не собирался останавливаться перед чумазым оборванцем. Я просто встал перед первым попавшимся чёрным такси и воспользовался своим удостоверением личности, двадцатифунтовой купюрой и намёками на то, что участвую в важной антитеррористической операции. Он доставил меня достаточно быстро, так спешил избавиться от меня, что не стал дожидаться чаевых.

Я вошёл через двойные двери спереди, потому что редко ими пользовался, и если бы Лесли устроила засаду, то у задней двери. Я остановился у будки охранника в вестибюле, чтобы прислушаться, и, ничего не услышав, проскользнул мимо статуи Исаака Ньютона в атриум.

Молли ждала меня. Она выслушала инструкции Найтингейла с тем же серьёзным выражением лица, с каким принимала заказы на меню. Затем она бесшумно поднялась по лестнице – убедиться, что на верхних этажах никого нет.

Для телефона в атриуме “Фолли” есть отдельный столик с записным блокнотом и гибкой лампой. Я взял бакелитовую трубку и набрал номер мобильного Найтингейла. Он ответил почти сразу и дал мне ряд инструкций, попросив перезвонить ему, как только я выполню их.

Спустившись по чёрной лестнице, я повернул налево, прошёл мимо двери в тир и остановился перед арсеналом. Внутри у нас было несколько высокомощных 9-миллиметровых автоматических пистолетов Браунинг, из которых Найтингейл планировал научить нас стрелять. У меня было искушение достать его, но Фрэнк Кэффри однажды сказал мне, что не следует носить оружие, которым не умеешь пользоваться. Кроме того, я даже не был уверен, что в случае чего смогу застрелить Лесли. И это был ещё один принцип Кэффри – не направляй на кого-то пистолет, если не готов выстрелить в него.

Я убедился, что дверь по-прежнему надёжно заперта, и двинулся дальше. Затем спустился по прямоугольному кирпичному коридору, мною пока не посещённому, так как он был неосвещённым и отдавал сыростью. Судя по пыли и паутине, никто, включая Молли, не посещал его за последние двадцать лет. В дальнем конце была грубая деревянная дверь, подходящая больше для садового сарая. Открыв её, я увидел ещё один короткий коридор и гораздо более внушительную серую дверь, сделанную из закалённой морской стали, как я узнал позже. На ней не было ни ручек, ни видимых замков, вместо этого на металле были вырезаны несколько пересекающихся кругов. Они пугающе  напоминали зоны полезной загрузки ловушек для демонов, и были даже тревожнее современного галлифрейского языка Повелителей Времени.

Ни один из кругов не был повреждён, и я, например, не собирался к ним прикасаться. Поэтому вернулся в атриум и позвонил Найтингейлу.

– Слава богу, – облегчённо выдохнул он. – А то я боялся этого больше всего.

– Вы никогда не рассказывали нам об этой двери.

– И это оказалось разумной предосторожностью, не так ли?

Я знал, что не стоит спрашивать по телефону, что за этим кроется, но этот вопрос определённо стоял на первом месте в моём списке дел.

Найтингейлу потребовалось восемь часов, чтобы вернуться в "Фолли". Как старшему офицеру и непосредственному руководителю Лесли, ему пришлось встретиться с Департаментомом профессиональных стандартов. Поскольку он не решался оставить Варвару Сидоровну без присмотра, её приходилось таскать за собой, как нежеланную младшую сестру. Пока он с пользой проводил время с полицейскими инспекторами из Департамента в их офисах в “Эмпресс Стейт Билдинг” в Бромптоне, я был вынужден охранять "Фолли". Но не в одиночку, потому что появился Фрэнк Кэффри с несколькими своими приятелями – зрелыми, но подозрительно подтянутыми мужчинами с короткими стрижками и футлярами для фотоаппаратов, полными вещей, отнюдь не камерами.

Через девять часов после того, как рухнула башня Скайгарден, Тоби появился у задней двери, залаял, привлекая внимание Молли, затем со вздохом улёгся в свою корзинку и съел пару сосисок. Должно быть, он сам добрался домой из "Элефант и Касл". Расстояние около четырёх километров, меньше часа ходьбы, но кто знает? Может быть, он останавливался посмотреть представление в Лицее. Я хотел поругать его немного, но Молли прогнала меня из кухни.

Найтингейл вернулся в "Фолли" в три часа ночи, выглядя таким помятым и раздражённым, каким я его ещё никогда не видел. Он тащил за собой Варвару Сидоровну и сообщил Молли, что она будет нашей "гостьей" до дальнейших распоряжений. Я услышал кавычки вокруг слова "гостья", и Молли тоже, из тени она наблюдала за женщиной в качестве своеобразного хобби.

– Кто она? – спросила меня однажды Варвара Сидоровна, выждав, когда Молли оказалась на безопасном расстоянии.

– Вам лучше не знать.

В тот месяц никто не был доволен нами, за исключением, может быть, полиции Сассекса, потому что Роберт Вейл наконец признал себя виновным, и операция "Саллик" принесла результат. Он утверждал, что напал на совершенно незнакомую женщину, убил её выстрелом в лицо и закопал тело в лесу в ту же ночь. И не имело значения, что полиция Сассекса не смогла найти дробовик, не опознала тело и, очевидно, просто не поверила в мотив преступления. У них было признание и достаточно доказательств, подтверждающих судебно-медицинскую экспертизу, чтобы обратиться в суд, так что Роберт Вейл всё-таки поднялся по ступенькам.

Операция "Тинкер" в рамках проводимого полицией Бромли расследования выгорания изнутри Патрика Малкерна, по сути, зашла в тупик по всем направлениям. Скай оставалась неопознанной взрослой женщиной, найденной мёртвой при подозрительных обстоятельствах, но без следов насилия, и доктор Валид не нашёл явной причины смерти – это, вероятно, признают несчастным случаем. Все, что полиция могла предъявить для расследования убийства – уголовное дело о нанесении ущерба Максом и Барри.

Без сомнения, оба дела вызвали бы больший интерес СМИ, если бы прямо над ними не была взорвана многоэтажка. Это дело передали в Управление по борьбе с терроризмом, где оно под названием операция "Вентворт" переросло в совместное дело с Управлением по борьбе с серьёзным мошенничеством – когда выяснилось, что очевидным мотивом был снос башни Скайгарден. Это здание, внесенное в список объектов второй категории, препятствовало масштабной чрезвычайно прибыльной реконструкции "Элефант энд Касл". Рассмотрение этого дела в суде могло занять годы, и я ожидал, что Безликий найдёт пару ненужных коллег, чтобы, как выразилась Варвара Сидоровна, вышвырнуть их из "тройки.

Я навестил мистера Нолфи, нашего неожиданного детского аниматора, в его доме в Уимблдоне, поскольку его уже выписали из больницы. С собой взял Эбигейл, чтобы училась опросу свидетеля, не скучая и не ёрзая.

– Боже милостивый! – воскликнул он. – Это день, когда вы привели свою дочь на работу?

– Моя двоюродная сестра, – пояснил я.

– Я делаю проект для школы, – прощебетала Эбигейл.

– Какой предприимчивый, – уважительно сказал мистер Нолфи.

Мы спросили его, удалось ли ему повторить свой фокус с тех пор, как его отпустили домой. Он вызвал оборотня прямо у нас на глазах.

– Красиво, не правда ли? – спросил он, упиваясь ужасом на моём лице. – Я безуспешно пытался делать это в течение нескольких недель после больницы, а две недели назад как будто кто-то включил электричество.

– Вы не должны никому об этом рассказывать, тем более показывать, – сказал я ему строго.

– Почему же?

Это был хороший вопрос.

– Потому что это как магический круг, – сказала Эбигейл. – Маг никогда не должен раскрывать своих секретов.

Мистер Нолфи глубокомысленно кивнул. "Мама – самое подходящее слово, да?”

– Поверь мне, – сказала Эбигейл.

Я нашёл Зака за стойкой бара в пабе, расположенном в десяти метрах под Оксфорд-стрит, куда можно было попасть только через подземный переход Кросс-рейл. Покрытие сводчатого потолка и стен выглядело как выцветшие деревянные панели, пока не проведёшь по ним пальцем. Все посетители оказались мужчинам в молескиновых брюках, кожаных жилетах и светоотражающих куртках. Они сидели за столиками, склонившись над своим пивом, почти соприкасаясь головами, и разговаривая шёпотом. У бара стоял музыкальный автомат Зодиак и очень-очень тихо играл Dire Straits.

Я перегнулся через стойку и прошептал: "Ты избегал меня".

– Винишь меня? – спросил Зак.

– Ты знал?

– Я знал что?

Я поднял руку, чтобы остановить его.

– Нет, – прошептал он.

Некоторое время мы пили в тишине. Затем он спросил: “Ты говорил с Беверли?”

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что она приходила сюда поговорить о тебе, – он совсем перешёл на шёпот.

– Почему?

Он пожал плечами. “Не знаю. Кажется, все вдруг стали считать меня экспертом по Питеру Гранту”.

– Да? А кто еще?

– Например, твой босс. А потом леди Тай подкралась ко мне, пока я не видел, и напугала чуть не до смерти. Оберон захотел узнать от имени Эффры, которая, вероятно, спрашивала по просьбе Беверли.

– Как Ники?

– Не самая счастливая, но она молода и бессмертна, – продолжал шептать он. – В конце концов, она это переживёт.

Музыкальный автомат с неприятным механическим скрипом перевернул пластинки и заиграл "Султаны свинга".

– Почему "Dire Straits"? – мне было действительно интересно.

Зак махнул рукой в сторону шепчущихся клиентов. “Они продираются сквозь последние сто лет популярной культуры. В прошлом месяце было начало 70-х”.

– А как же Dire Straits?

– Они что-то слишком увлеклись Марком Боланом. Я даже подумывал о том, чтоб познакомить их с перкуссией в стиле ло-фай и фанковым эрэнби, характерных для вашингтонского гоу-гоу-саунда, но в конце концов решил, что это слишком для их крошечных умишек.

– Ты мог бы попробовать Паблик Энеми, – и я перешёл на шёпот.

– Слышал, вы живёте с Ночной ведьмой, – неожиданно сменил тему Зак. – Каково это?

– Жутковато, как у обаятельного Бонда в образе злодея. Мы все очень вежливы и осторожны друг с другом, но скоро от неё избавимся.

Используя свои магические способности сплавлять металлы, Найтингейл ковал браслет, планируя надеть ей на запястье, чтобы она не смогла снять его без дополнительной магии или каких-нибудь серьёзных болторезов. К браслету полагался электронный брелок, сообщающий каждую минуту о её местонахождении. Если Варвара Сидоровна применит магию, чип сработает и поднимет тревогу.

– Найтингейл сказал ей, что, если снова будет её разыскивать, то, найдя, депортирует её обратно в Россию, – добавил я шёпотом.

– А ей не дадут медаль или орден? – спросил Зак. – Станет Героиней Великой Отечественной войны и всё такое. – Он поймал мой пристальный взгляд. – Знаешь, я сдавал выпускной экзамен по истории. Мне нравились русские – я их понимаю.

– Пристрели её или завербуй, – прошептал я. – Главное, что она станет их проблемой, а не нашей.

Музыкальный автомат переключился на "Кто хочет жить везде" группы Квин.

– Ты издеваешься надо мной? – голос мой прозвучал слишком громко, и на меня пристально посмотрели.

– У нас бывают вечера с караоке, – прошептал Зак. – Это всеми любимая песня, за ней следует "Я хочу вырваться на свободу".

Я допил свою пинту и собрался уходить.

– А ты не думал о том, что Лесли делает это для того, чтобы проникнуть в организацию Безликого двойным агентом под прикрытием? – Зак замолчал.

– Он пообещал ей вернуть лицо, – сказал я.

– Ты не можешь этого знать, – прошипел Зак.

Не мог, но я знал, что доктор Валид обнаружил химерные клетки у женщины, лицо которой было стёрто выстрелом из дробовика. Что это как не скрытые доказательства экспериментов Безликого по восстановлению лица Лесли? Должно быть, он рассчитывал, что она не устоит перед такой приманкой, да и кто бы устоял? Вероятно, он планировал удержать её в "Фолли", чтобы она шпионила за нами. Найтингейл сказал, что Безликий не был Мориарти, он произвёл на шефа действительно хорошее впечатление.

– Это единственный мотив, имеющий смысл, – прошипел я в ответ.

– Это может быть и то, и другое, – прошептал Зак. – Ты должен хотя бы рассмотреть такую возможность.

Я покачал головой и спросил: “Ты дашь мне знать, если она свяжется с тобой?”

– А ты как думаешь?

Как по мне, он не имел ни малейшего шанса на это. "Вполне возможно", – сказал я и пошёл домой.