Жить по совести

   

Детство и юношество мое прошло в Киргизии, куда были высланы люди из разных регионов СССР, причисленные к врагам народа. Подобные ярлыки были навешаны на многие этнические группы страны. В нашем Сталинском районе Киргизской ССР, таковыми были русские, украинцы, чеченцы, ингуши, немцы, карачаевцы, балкарцы, евреи, мордвины, греки, татары, поляки, турки и другие.

Даже из этой группы «врагов», чеченцев выделяли особо. Впереди наших вагонов шла молва, что везут людоедов. Местные народы сомневались в правдоподобности, но сила печатного слова в те годы была велика. Поэтому решив, что осторожность не мешает, они не оставляли детей без присмотра, запирали двери на засов. По утрам пересчитывали детей, проверяли кусты, на наличие останков человеческих костей. Уяснив, что чеченцы так же, как и все умирают от голода, но человечину не едят, стали общаться, дружить, воспринимать нас как обычный народ.

Когда чеченцев выселяли, мне было 6 месяцев. Отцу нашему, окончившему в сороковых года два рабфака в городе Ростове-на-Дону (горно-металлургический и торговый), дали бронь и назначили уполномоченным по сбору урожая для нужд войны. В те годы среди чеченцев было мало знающих русский язык, потому они были востребованы на трудовом фронте. Трудящиеся нашей республики в военные годы собрали рекордный урожай. Чеченцы героически воевали на фронтах войны, но это не спасло нас от изгнания с родной земли, ибо вопрос нашей высылки не зависел от нашего поведения, здесь действовали правила вековой ненависти к чеченцам, ингушам.

Опираясь на доктрину коммунистов, можно смело утверждать, что отец сделал себя сам. Маму он потерял сразу после рождения, отец умер, когда ему не было и 10 лет. Бог милостив к тем, кто стремиться к добру, знаниям, обладает мягким характером, любовью к ближним. Человек показывает свое намерение, быть тем или иным, а уже Бог, на основе устремлений каждого, воплощает желание в реальность.

Поселок Жукова располагался примерно в сорока километрах от столицы Киргизии Фрунзе. Ближайшая больница была в районном центре Сретенка и на станции Беловодская. В селе не было ни электричества, ни радио, школа только до четырех классов. Дома топились кизяком, его было много, потому что крупный рогатый скот держали все. Обычно кизяк собирали дети на местах, где пасли частных коров. Иметь дрова или уголь было признаком богатства.

Несмотря на отсутствие удобств несмотря на то, что почти каждая семья недоедала, сельчане считали себя счастливыми людьми. На мой взгляд, это было связано с тем, что люди были дружны, не было социального неравенства. Каждый помогал ближнему; кто словом, кто делом.

Разительно, как небо и земля, отличалось от нынешнего и тогдашнее руководство разного уровня. Оно было доступно, оно было на виду. К ним не было нужды стоять в очереди у кабинетов, они сами ходили в народ; каждый их видел, слышал, общался.

И еще один архиважный момент – казахи, киргизы, узбеки приняли ссыльных дружелюбно. Без этого была бы невозможна ни дружба народов, ни наше счастливое проживание. Это следует понять и быть благодарным этим народам, как делали мои родители, как это делают все порядочные люди. Негативные моменты между людьми случались, но они не были частыми, не носили национального подтекста, хотя отдельные пытались повесить ярлыки. Частыми эти явления становятся тогда, когда власть предержащие их насаждают сверху, как это случилось при распаде СССР, а в наши дни стало процветать.

Сегодня дети и внуки киргизов, что помогали всем народам страны, в России считаются «понаехавшими», словно они получают бесплатно еду и блага. Каждый из них работает в поте лица, порой не получая даже того, что им законно причитается.

В те же годы, всех переселенцев в короткие сроки приняли в колхозы, наделили земельными участками в 30 сотых. Большая часть участка отводилась под посадку разных овощей и фруктов. Поскольку вместе собрались люди труженики, так называемые «кулаки», все они кропотливо трудились. Не было семьи, которая не имела бы в подсобном хозяйстве корову, овец, свиней. Если лодыри и были, они умирали от голода. Люди им оказывали единовременную помощь, но постоянно заниматься благотворительностью они не могли, так как имели свои, многодетные семьи. Здесь как раз был в действии принцип «Спасение утопающих, дело рук самих утопающих».

Осень в поселке протекала под постоянные визги забивающих на зиму свиней, запахи палящей на кострах щетины в местах скопления русских и украинцев. Весь этот процесс однажды я видел сам. После стал избегать потому, что сцена оказалась кровавой - кабан был сильный и никак не хотел умирать. Специалистов по забиванию свиней было мало, они ходили к каждому согласно очереди и за труд получали символическое вознаграждение. Никто на услугах не наживался, многое делали бесплатно.

В нашем поселке жило семь чеченских семей из села Новые Атаги. Более ста проживало в соседнем Беловодске, где была острая нужда в рабочих руках. В 1947 году по ходатайству отца, в колхоз приняли нашего дядю, Асхабова Абдул-Вахаба, а после смерти вождя народов, рядом поселился и старший брат отца, Абдулла. До этого он жил в Казахстане, где были суровые зимы, где снег засыпал дома, и к соседям могли попасть только по тоннелям в снегу. По сравнению с местом их проживания, наш край был Раем.

Как утверждали старшие, самыми трудными годами для всех были годы с 1944 по 1946. Особенно сложными они оказались для чеченцев, ингушей - ведь нас выселили зимой и только с теми вещами, во что мы были одеты.

Как рассказывали позже, некоторые люди от голода ели ворон, воробьев, голубей, мышей, собак и даже крыс. Часто можно было наблюдать картину, когда идущий по улице человек падал замертво. Люди, у которых появлялась возможность поесть картошку, не выбрасывали кожуру, то ли отдавали соседям, то ли позже поедали сами. Если в доме рядом с вашим, не открывалась дверь в течение дня, их навещали, чтобы проверить, живы ли они.

Нашей семье повезло тем, что нас приютила семья, проживавшая в местечке под названием БЧК (большой Чуйский канал). Прямо напротив нас находился пивной завод, куда отца сразу приняли на работу. Мама на обед несла отцу еду, держа меня на руках, а уходя, в мои пеленки заворачивала солод, который нас спасал от голодной смерти. Понятно, что его было не более килограмма, но и это был выход из положения.

Солод это замоченный и проросший ячмень, применяемый в пивоварении. Его промывали, долго варили, и только тогда можно было есть. Не думаю, что мамины визиты не были известны другим рабочим, но никто эти случаи не доводил до НКВД.

На этом месте мы прожили до лета 1945 года, потом отца приняли в колхоз, и мы переехали в поселок, который я выше назвал - Жукова. На выделенных участках дома чеченцы строили своим, веками устоявшимся методом Белхи – коллективной взаимопомощью. Когда лепили саман, участие принимали даже дети – они с удовольствием катали формы с глиной. Первыми дома возводились старшим, далее согласно очереди.

Дети обычно свой жизненный путь начинают с ближайших домов и своей улицы. Моими первыми друзьями – товарищами были соседские ребята - чеченцы, киргизы, украинцы, русские. Русская семья, у которых был мальчик моего возраста, были Зориковы – я учился с Володей. Уже в школе друзей стало больше.

Отец до 1947 года работал разнорабочим в колхозе. Особенно тяжелой была работа по покосу камыша. Им покрывали крыши амбаров и других колхозных и частных зданий. Камыш рос в болотистых, не продуваемых местах, где было душно от постоянного испарения. В воздухе летали оводы, комары. Рабочие носили вечно мокрые сапоги, снять которые было небезопасно из-за змей, пиявок от и острых отростков камышей.

Один из работавших с отцом чеченцев, житель селения Чири Юрта по имени Саид, рассказывал, что отец был единственным, кто в Рамадан держал пост, работая в камышах. От жажды и жары у него бывали потрескавшиеся губы, но ни разу он не прервал свой пост и не отдыхал больше, чем другие в обеденные часы. Оплата этой работы производилась от общего количества собранного камыша, и отец не желал сидеть без дела, когда другие работали.

Добросовестное отношению отца к труду, его умение ладить с людьми, стало известно начальству. С ним пожелал познакомиться председатель райисполкома Галинский. К сожалению, не помню имя, отчество этого благородного человека. Он очень помог нашему отцу, у которого на иждивении было четверо малых детей, назначив его сторожем на бахчу.

Напарником отца был бывший фронтовик, инвалид войны Федор Белимов. Одна нога у него была деревянная. Для удобства передвижения ему выделили подводу и коня. Вся его многочисленная семья, состоящая из одних девочек, в летнее время жила на бахче, в стационарном доме, расположенном на самом возвышенном месте.

Белимовы не столько охраняли бахчу, сколько делали засолку капусты, помидор, огурцов для нужд колхоза. Перед их домом лежали десятки бочек, куда засыпалась продукция. Бочки изготавливали у нас в поселке. Долго не задействованные под продукцию высыхали на солнце. Я помню, как помогал девочкам отмачивать их в воде. По всей округе стоял приятный запах прокисающих овощей. Все свободное время я пропадал у них, играл с девочками и объедался соленьями.

В 1948 году, по рекомендации того же Галинского, отца назначили заведующим магазином, где он проработал до 1966 года, пока мы не вернулись на родину. РАЙПО (районное потребительское общество) возглавлял заслуженный фронтовик Мухиттдинов, узбек по национальности, замечательный человек и руководитель. Он очень уважал отца и когда тот увольнялся, в качестве поощрения выделил ему автомобиль ГАЗ – 21 Волга.

За долгие годы работы отца в торговле, к нему не было претензий ни от районного руководства, но от руководства потребкооперации, ни от пайщиков. У односельчан он пользовался безграничным уважением, поэтому даже сегодня, по истечении почто 60 лет, при наличии в селе нескольких магазинов, тот, в котором отец работал, называют магазином дяди Абдулрашида. Об этом поведали мне наши друзья, с которыми мы до сей поры общаемся - Шаршамбек Астаркулов, Райля Токтоналиева, Наталья Павленко.

Мама наша в первые годы работала в колхозе, выращивала свеклу; за ней был закреплен земельный участок в два гектара. Ей предстояло посадить свеклу, довести до созревания, собрать урожай и сдать на сахарный завод, что располагался на станции Беловодская. За труд маме начисляли трудодни, расчет производился в конце года, пшеницей и другими сельхозпродуктами.

Деньги выдавали в малом количестве, почти половину удерживали за трехпроцентный заем народного хозяйства, который предусматривался погасить через 20 лет. Поэтому у колхозников всегда была нехватка наличных денег. Каждый старался продать зерно, муку чтобы иметь наличные. Продавать муку было выгодно. Сложность состояла в том, что мельница в селе была одна, а желающих молоть было много и очереди тянулись до весны, а то и до лета. Расчет производили осенью, когда на улице мороз и мельник, даже работая круглые сутки, не успевал удовлетворить нужды желающих.

Мельником в нашем селе был Иосиф Долбня, глава очень трудолюбивой и уважаемой семьи, переселившейся сюда из Оренбургской области. Туда они попали после раскулачивания из Украины. Позже со всеми родственниками они собрались в Киргизии, где условия жизни были много лучше, население не столь привередливо, трудолюбивое и не пристрастно к спиртному.

Какой они национальности мы не знали, в те годы предметом уважения и почитания были человеческие качества. Сын Иосифа Николай, рассказывал отцу, что они украинцы, имели свой хутор, фамилия их раньше писалась - Довбня. Дед Иосиф был мастером на все руки. Его уважали, о нем и его семье все отзывались хорошо. Позже мы и сами убедились в правоте оценки односельчан. Мельницу Иосиф построил сам, без особого участия колхоза, а помогали ему его дети – сыновья Николай, Иван, Алексей. При жизни Иосифа я был мал и не часто посещал мельницу. Но помню, как сожалели наши односельчане, и я в том числе, по поводу его гибели.

Зима в Киргизии бывала довольно суровая. Мельница работала круглые сутки. В один из зимних дней водяное колесо обледенело, мельник стал отбивать лед с крутящегося колеса. В какой-то момент он потерял равновесие и упал, сначала на колесо, потом, с сильными ушибами, в воду.

Мама наша в это время была на мельнице, она подняла тревогу, подоспевшие люди вытащили дедушку Иосифа из ледяной воды и отнесли домой, но травмы были несовместимые с жизнью. На смену ему заступил его сын, Николай Иосифович, такой же хороший человек, каким был его отец.

По рассказам родителей мы запомнили один факт, случившийся с нашей мамой еще при жизни дедушки Иосифа. В один из дней она понесла несколько килограммов пшеницы для помола. Мужчины в дневное время не имели право не выйти на работу. Для контроля имелся специальный работник, который в случае прогула докладывал военному коменданту, а тот уже применял дисциплинарные меры. Более, менее свободными в дневное время бывали женщины, потому мама и пошла на мельницу.

Как обычно на мельнице народу было много, увидев маму, дедушка Иосиф подошел к ней, забрал мешок с пшеницей, высыпал ее и засыпав соответствующим количеством муки, вернул. Протягивая мешок, он сказал маме: - «Мария! Тебе не надо стоять в очереди. Вот тебе мука, иди кормить своих детей, они у тебя совсем маленькие».

Кому-то факт покажется не стоящим того, чтобы десятилетиями помнить. Однако мы на то и люди, чтобы помнить добро и быть благодарными. Нами факт не забывается и не забудется, пока мы и наши потомки будут жить на земле. В те годы отец еще не работал в магазине, но его знали и уважали как хорошего семьянина, трудолюбивого и доброго человека.

Если посмотреть на взаимоотношения людей в то тяжелейшее для страны и для каждого человека время, может показаться, что причина кроется в советской власти. Не отрицаю и этот факт, какие-то положительные моменты она, бесспорно, внесла в отношения между людьми. В добрых поступках деда Иосифа я вижу более глубокие корни, идущие от его родителей, от веры в Бога, его личностных качеств. Одних сколько ни воспитывай, они все равно делают по-своему. Другие принимают полезные советы и сами учатся у каждого, кто имеет добрый нрав.

Долго думал, стоит ли писать следующий негативный поступок со стороны бывшего близкого для нашей семьи человека. В конце концов, решил - народам нашим жить вместе и дальше, кому-то пример принесет пользу. Кто-то задумается над тем, как проходила их жизнь рядом с другими народами, был ли он всегда прав перед собой и Богом, прежде чем кого-то обвинить в дурном обращении к своей персоне.

Итак, после распада СССР, дорвавшиеся до власти лже-демократы, управляемые алкоголиком- двустволкой, искусственно создавали межнациональные конфликты. Для несведущих поясню, что двустволкой Ельцина с давних пор прозвали за умение заливать в горло содержимое двух бутылок водки одновременно. В стране пошли погромы, случилось «великое переселение» народов.

Под этот шумок нувориши прибирали к рукам наследие СССР. В дополнение к тому, уходящие из стран Варшавского договора войска, продали столько оружия и боеприпасов, что им необходимо было их каким-то образом списать. Известно, что лучший способ списания, это маленькая победоносная война.

В этой буче, в Россию из Киргизии вернулась семья внучки Иосифа, Зины Долбня. Сама она училась в одном классе с моим младшим братом и сестрой. Всегда в свободное время они бывали вместе, дружили очень тесно. Недавно мы нашли друг друга, чему были несказанно рады. Весть эта от одних переходила к другим, и каждый из нас горел желанием услышать голос Зины, что мы все с радостью и делали.

В одной из бесед мой брат Иса при разговоре с Зиной коснулся темы войны в Чечне. Зина сказала, что ее сын был там и воевал. Ничего удивительного в этой информации для Исы не было. Против генеральского режима, ставленника Кремля, первыми встали сами чеченцы. Несколько районов на протяжении всего правления генерала вообще не подчинялись ему, в других было много противников режиму.

Принимая во внимание, как дружно жили наши старшие и мы, Иса спросил у Зинаиды, рассказала ли она сыну, перед его отправкой на войну, о нас, о том, что за народ чеченцы, как дружили с ними ее дедушка Иосиф, отец Николай, дяди Иван, Алексей, ее братья Николай, Гена, да и она сама. Ведь наша дружба длилась десятилетиями и зародилась она в самые трудные годы. Родители же Зины, дядя Коля и тетя Вера, с чеченцами провели большую и лучшую часть своей жизни. В нашем селе были и другие семьи чеченцев - Лорсановы, Магомаевы, Берсановы, с кем дружили дядя Коля и тетя Вера.

Так же, как и отец Зины, представители последних двух фамилий участвовали в Отечественной войне: Али Магомаев героически погиб в Брестской крепости. Офицер Токказ Берсанов, принимал участие в финской войне, позже в войне с фашистской Германией. Он погиб в Польше похоронен там же, в братской могиле.

Иса надеялся, что Зина дала наставления сыну, что она сказала: - «Сынок! Не всегда верно то, что политики говорят. Не бывает плохих народов, будь разборчивым и милосердным. Чеченцы нам не враги. Мы вместе с ними прожили долгие, дружные, тяжелые годы после репрессий над нашими старшими. Вдруг повстречаешь семьи Асхабовых, Берсановых, Магомаевых, Лорсановых. Знай о нашей с ними дружбе».

Зина ответила, что ничего не рассказывала, но добавила, что сын ненавидит войну и эту республику. Такое заявление подруги детства нас всех шокировало. Не хотелось верить, что Зина бездушно отнеслась к многолетней дружбе с людьми, с которыми жила в тесном контакте. Как могло случиться, что она о нас не рассказывала своим детям, тем более отправляя на войну к народу, который она знала не понаслышке.

Ненависть к войне можно понять. Но причем здесь народ и республика? Ведь не мы к ее сыну в дом пришли с мечом, а он к нам. Пришел обманутый коррумпированной властью, не ради общенародного блага, а для обогащения абрамовичей, березовских, чубайсов. Как можно не понимать, что война была задумана для ослабления России, присвоения ее полезных ископаемых, заводов, фабрик, беспрепятственного перевода огромных сумм денег за рубеж (что и произошло). Не чеченцы же ее начали, а они, «демократы».

Жаль, что такое выдала Зина – наша любимая подруга детства. Жаль, что не рассказывала своим и чужим детям о добрых соседях и друзьях юности. Она ведь работала учительницей. Разве не их долг закладывать в души детей семена единства, дружбы, сплоченности?

Если судить не умом, только одной узколобостью, и то можно понять, почему чеченцы противились своему убиению. Разве мы совершили нечто выходящее за рамки человеческого разума? Разве любая другая нация не восстанет против невиданной жестокости, проявляемой теми, кто пришел в твой дом, на твою землю? Эти две войны мы знали не по информации из Москвы, не от ястреба жемского. Мы ее познали на себе, на своих родителях, на детях. Познали своими жизнями, своим имуществом, что растащили федеральные войска. Нам, о погибших наших детях, стариках, женщинах и молодых людях ежеминутно напоминали свежие могилы замученных и убиенных, вина которых была в том, что они родились чеченцами. На нас, что не набиралось даже один миллион человек, обрушилась вся военная мощь многомиллионной атомной державы. Мы потеряли убитыми и покалеченными сотни тысяч людей разных национальностей. Наши города и села стерли с лица земли. Все то, что было создано чеченцами с превеликим трудом после восстановления республики, вновь превратили в пепел. Были уничтожены культурные ценности, редкие книги, архивные материалы, экспонаты из музеев. Часть их сгорела, а большая часть была разворована и продана за границу. Если даже чеченских стариков, старушек не выпускали в соседние республики, вы должны догадаться кто подобное мог совершить.

Чеченцев, ингушей, русских, украинцев, евреев вынудили покинуть дорогие сердцу места. Ради сохранения жизней своих детей чеченцы вынуждены были проститься с родиной, которую никогда добровольно не покидали. Они уезжали куда глаза глядят, лишь бы подальше от войны. Сегодня в мире нет страны, где бы не было чеченцев. К более ста лет назад изгнанным царской Россией чеченцам-мухаджирам, добавилась многократно большая часть наших беженцев, вынужденных покинуть родные места.

Тысячи чеченских детей инвалидов войны, сегодня стали взрослыми и не опустились до того, чтобы писать пасквили, просить милостыню или сидеть на шее кого-либо. За короткий срок по районам республики было выявлено 3172 детей ампутантов ног, рук. Многие из них получили специальность, а часть пошла в спорт и стала играть в футбол. Наша команда «Ламан Аз» стала чемпионами России, Европы и Мира. Восемь ампутантов из нашей команды, играли за сборную России по футболу. Став калеками и инвалидами, наши дети не спились, не плакали, не клеветали на других, а благодаря силе духа, добились результатов, каких и здоровые дети редко добиваются.

Поделившись мнением с братом, я понял, что в семье Зины вообще не велась беседа о людях, с кем общались, с кем дружили. Мы по наивности полагали, что Зина будет дорожить дружбой, перешедшей к нам от дедов, родителей. В голове не укладывается - как она могла все это вычеркнуть из своей жизни? Это какая семья, какой кругозор должны быть у людей, игнорирующих тему интернационального воспитания, кому безразличны люди, с кем им было хорошо. О чем можно вообще вести беседы с детьми долгими зимними ночами, если не об этом? Как и на чем можно воспитывать детей, если не на личных примерах?

Уверен, что ее дедушка, родители никогда не поступили бы так, как она. Они умели различать пропагандистскую ложь и всегда оставались людьми. Святой долг каждого Человека быть верным примерам отцов, подражать их положительным качествам и не забывать тех, с кем они дружили, с кем им было комфортно в жизни.

Теперь самое важное, ради чего я приводил пример. Каждая страна состоит из множества отдельно взятых семей. Мы все представляем многонациональный народ страны именуемой Россия. Мы обязаны понимать, что грозит этой стране, если мы не изменим отношение к воспитанию подрастающего поколения, если мы в угоду врагам, будем ссориться и сражаться между собой.

К сожалению, это не первый случай, когда отдельные русские семьи проявили безразличие на добрые поступки, проявленные в отношении их. В Грозном, по переулку Ленина, через дом от наших родителей жила семья Николая. При генерале они продали дом и в ту же ночь к ним ворвались грабители. Скорее они работали в связке с покупателями и под крышей российских спецслужб, желавших разжигания ненависти к чеченцам.

Услышав крики соседей о помощи, отец выскочил из дому и побежал к ним во двор. Хорошо ему пришло на ум громко звать своих сыновей, которых в это время не было и близко. Грабители не знали об этом и, бросив все, пустились в бега. Николай и его жена лежали связанными. Отец забрал их к себе домой, а на следующий день поручил мне отвезти их до границы Ставропольского края, что я и сделал.

Сын Николая в это время учился в военном училище Киева. По окончании, в чине офицера воевал в Чечне. Ему был известен наш адрес, ибо сам жил и учился здесь. Но ему не было дела до чеченской семьи и старика, что рискуя жизнью спас его отца и мать. А может, ему и до них не было дела? Может он правнук Павлика Морозова, или Иванов, не помнящих родства, не ведающих о том, что благие дела следует помнить и знать, хотя бы ради назидания другим.

Или другой случай. Когда родители вернулись в 1966 году на Кавказ, они купили дом в Грозном у украинской семьи Подлесных. В доме оставалась одна старушка, ее муж уехал в Киев. Имущество у старушки было собрано в узлы, но никого из людей, кто мог бы погрузить и отвезти вещи на вокзал. В округе проживали одни русские семьи, но никто не пришел ей ни помочь, ни попрощаться. Замечу, что за короткий срок, для нас все они стали добрыми соседями, с которыми знаемся до сей поры. Отец и все мы, помогли старушке, загрузили вещи в контейнер, отвезли на товарную станцию, а ее саму доставили на вокзал, где она стала ожидать поезд Грозный-Киев.

Вернувшись, домой, мы тут же стали выбрасывать их старые вещи. Когда вынесли шкаф, под ним обнаружили нечто, тщательно завернутое в тряпку. Это были те самые деньги, которые отец заплатил за дом. По тем времена очень крупная сумма. Не понятно, что вынудило пару так беспечно отнестись к деньгам, в то благополучное советское время. Отец тут же положил сверток в сумку, поймал за свои деньги такси и помчался на вокзал. Уже почти на ходу поезда он всучил ей в руки кулек и счастливый вернулся домой.

Поступок отца остался незамеченным. Абсолютное молчание, словно подобное случается по несколько раз в день в каждой советской семье. Разве не по-человечески было бы написать письмо и поблагодарить отца за содеянное? Адрес они знали. Деньги не малые. Случай не ординарный. Животные и то умеют выражать благодарность, а тут вроде люди.

Позже мне стало известно, почему их русские соседи были безразличны к ним. Обе супружеские пары работали надзирателями в тюрьме, славились своей жестокостью к заключенным. Видно, специфика работы выбила из них все человеческое, если только оно в них было.

Таких примеров, к сожалению, уйма. Независимо от того какова реакция других, на их поведение, чеченцы не перестанут жить по своим правилам. Речь о настоящих чеченцах, а не о тех, кто к ним причислен по записи в паспорте. Совершение благих дел заложено в нас генетическим кодом, мы совершаем добро ради довольствия Бога, что важнее и ценнее человеческой благодарности. Если бы люди пытались познать другие народы, перенять добрые традиции, мы бы по-другому воспринимали друг друга. Нас невозможно было бы заставить воевать между собой, ради благополучия мошенников, что так легко нас дурачат.

Вот еще один момент из жизни, что часто случается с россиянами. Зина мне прислала статью об отце, Николае Иосифовиче, напечатанной уже в России, в одной из газет Краснодарского края. Она пишет, что отец после распада СССР не уехал с ее семьей из Киргизии в Россию. Свое решение обосновал словами: - «не для того он воевал с фашистами, чтобы бежать от своих братьев-киргизов». Далее в статье указано, что на День Победы, когда Николай Иосифович возвращался с парада, на него напали молодые киргизы и избили до полусмерти за его национальную принадлежность.

Скажу честно, хорошо знаю киргизов, до сих пор имею друзей среди них, бываем в гостях друг у друга, читать подобное было неприятно. Так не хотелось верить, что молодые киргизы проявили себя столь дурно. Кто может остаться бесчувственным к мерзким поступкам по отношению к ветерану, к старику.

 Я как историк по профессии знаю о вкладе народов Киргизии в победу над фашистами. Знаю, как уважали и чтили там участников и ветеранов войны. Близкий друг отца, Токтоналиев Усумбек прошел всю войну, награжден орденами и медалями СССР. В числе 28 панфиловцев были и представители Киргизии, киргизы в том числе. Мне самому доводилось видеть, как чтили в Киргизии участников войны, какой бы национальности они не были.

Случай из газетной вырезки меня удивил и возмутил. Я послал заметку нашим друзьям, работавшим в милиции и прокуратуре республики. Мои и моего брата одноклассники, работали прокурорами районов, были и другие, занимавшие ответственные посты в административных органах. Я попросил их узнать наказали ли тех подростков, и кем они были. К моему удивлению и к радости, мне сказали, что такого случая не было в природе, что это плод фантазии Зинаиды, рассчитанный на обретение льгот на новом месте жительства.

Но они выяснили и другое. И это абсолютно точная информация. Николай Иосифович, будучи за рулем мотоцикла, употребил спиртное, совершил аварию и с увечьями попал в больницу. Это случилось в Киргизии, когда они все вместе, с дочерью Зиной в том числе, жили там. Точно так же известно, что Николай Иосифович и его супруга, тетя Вера, не остались одни в Киргизии с «братьями-киргизами», как пишет Зинаида, а уехали вместе с ней в Россию.

 В статье так же указано, что вандалы села Супсех, Краснодарского края, где поселилась семья Долбня, осквернили могилу ее отца. Печально, если это так, но с учетом всех фантазий нашей подруги детства, приходит на ум, не очередная ли это выдумка Зинаиды в целях новых льгот. Жаль, у меня нет там знакомых, чтобы проверить и данный факт.

Чтобы читатель понимал поясню, что Супсех это адыгское село, где ранее проживало племя Натухайцев. Адыгские народы, владевшие этими землями, в XIX веке были истреблены царской Россией, оставшиеся в живых были изгнаны со своих земель в Турцию. По статистике мне известно, что на сегодня подавляющая часть населения села составляют русские, армяне, украинцы (последние, потомки запорожских казаков, переселенных на Кубань и Черноморское побережье Екатериной II в конце XVIII века для покорения черкесских племен и завоевания их земель).

Если в первом случае, с вымышленной историей об отце, Зинаида обвинила киргизов, то кого из трех национальностей, ныне живущих в Супсехе, она винит? Хочу верить, что не адыгов, изгнанных с родных земель и ныне проживающих в Турции.

Жаль, что в погоне за мирским благом, дочь достойных родителей стала придумывать небылицы на народ, с которым долго проживала в мире и согласии. Люди, не ценящие добро тех, с кем прошла большая и лучшая часть жизни, вредят сами себе и не имеют будущего. Пути Господни неисповедимы. Кто знает, не придется ли вновь вернуться в тот мир. Не лучше ли быть честным перед Богом и перед народом, от которого ты не претерпел ничего дурного.

Уважение к памяти дедушки Иосифа, его сыновьям и внукам в нас велико. Оно не сотрется необдуманным и некрасивым поступком Зинаиды. Однако будет не справедливо, если я не укажу на факт необоснованных обвинений в адрес киргизов. Киргизы, казахи, узбеки всем сердцем принимали все наказанные властью народы и делились с ними последним куском хлеба. Нельзя закрыть глаза на явную ложь. Нельзя обвинять народ в том, чего он не совершал.

Мне известен и другой человек, действовавший по методу Зинаиды - генерал Куликов. Он сам пишет, что перед началом войны в Чечне, дал команду собирать компромат на чеченцев с тем, чтобы «подготовить общественное мнение». В переводе данное выражение означает - вселить в русских ненависть к чеченцам.

В годы войны, поставив на границе жесткий контроль, он не пропускал русские семьи, если они не писали грязные пасквили на чеченцев. Мало кто захочет возвращаться в зону военных действий, поэтому кто с огорчением, а кто с радостью, писали то, что от них требовал генерал.

В итоге нас оболгали, обвинили во всех смертных грехах, а генерал получил повышение, почести и мирские блага. Уплетайте за обе щеки, добытые клеветой харчи, наполняйте животы. Не скажу, на здоровье, ибо добытое обманом никогда не будет впрок. Все вы славно потрудились над тем, чтобы внести разлад в семью народов нашей страны.