Сергей Прокофьев 1891-1953 гг

Знатоки музыкального искусства говорили о С.С. Прокофьеве, что он гений. Видимо того же мнения придерживался и И.В.Сталин, ведь этот композитор стал шестикратным лауреатом Сталинской премии.

Сергей Сергеевич Прокофьев родился в 1891 году в селе Сонцовка Екатеринославской губернии. Отец – из образованных купцов – учился в Москве, в Петровской академии. Мать – петербурженка и прекрасная музыкантша. Маленький Сережа, подражая маме, тоже колотил по клавишам. Увидев это, мать стала его обучать фортепианной игре. И у мальчика вдруг обнаружились способности.

Свое первое музыкальное произведение мальчик сочинил в пять с половиной лет. Это была фортепианная пьеса под названием «Индийский галоп». Правда, записать этот «Галоп» Сергей не смог – он еще не владел нотной грамотой. Это сделала за сына любящая мама. В девять лет он написал первую оперу – «Великан». Тогда же мать поняла, что учить одаренного сына ей уже нечему.  с

В 11 лет Прокофьеву устроили прослушивание у маститого композитора Танеева. Тот ознакомился с отрывками из «Великана» и увертюрой под названием «К пустынным берегам» и услышанное ему очень понравилось. Он попросил коллегу Глиэра позаниматься с юным дарованием. В результате летние месяцы 1902 и 1903 годов Рейнгольд Морицевич Глиэр проводит в Сонцовке. Он наслаждается южным солнцем, сочными фруктами и общением с вундеркиндом-композитором.

В 1904 году вундеркинд поступает в Петербургскую консерваторию. Дважды ее заканчивает – в 1909 году как композитор, а в 1914 году как пианист. Тогда же он победил в конкурсе среди пяти лучших выпускников, за что получил золотую медаль и особую премию имени А. Рубинштейна – прекрасный рояль. Но и тогда он не закончил обучение, а продолжил его по классу органа.

В то время Прокофьев, хотя и студент, был уже знаменитостью. Он впервые всерьез заявил о себе еще в 1908 году на концерте кружка «Вечера современной музыки». Рецензенты хвалили его за талант, оригинальность, фантазию, изобретательность и экстравагантность. Рецензент писал, что юноша «заходит в своей смелости и оригинальности гораздо дальше современных французов». Его музыка тогда уже была особенной. Ноты с его произведениями уже с 1911 года продавались в нотных магазинах.

Разумеется, не всем пришлась по вкусу музыка Прокофьева. В 1913 году на одном из его выступлений даже вышел скандал. Тогда композитора высокомерно обозвали «фортепианным кубистом и футуристом». К тому времени характер композитора полностью сложился. Он любил эпатировать, одевался в яркие костюмы, выступал в футуристическом «Кафе поэтов». Предпочитал дорогие вещи – те же костюмы, галстуки, одеколоны, вина. Написал цикл пьес «Сарказмы». Чтобы сыграть эти «Сарказмы», нужно постоянно менять руки, чтобы левая рука оказывалась правее правой. Но все это только способствовало популярности Сергея Сергеевича.

В 1915 году знаменитый Дягилев пригласил Сергея выступить в организованном для него концерте, в Риме. Заграничные гастроли прошли успешно. А в это время в России произошел октябрьский большевистский переворот. Прокофьев был в ужасе от происходящего, он писал: «Ехать в Америку! Конечно! Здесь – закисание, там – жизнь ключом, здесь – резня и дичь, там – культурная жизнь, здесь – жалкие концерты в Кисловодске, там – Нью-Йорк, Чикаго. Колебаний нет. Весной я еду».

В мае 1918 года ему удалось он и оформить у наркома Луначарского загранкомандировку и он уезжает заграницу. Сначала в Токио, где, пользуясь случаем, выступает перед японцами. Японцы его новаторской музыки не поняли, но денег заплатили много. А затем в Нью-Йорк.

Такое ощущение, что ностальгия у Прокофьева началась уже в заливе Сан-Франциско, где он сошел с парохода. Его первое произведение, законченное на чужбине, было абсолютно российским по своему духу – цикл из четырех фортепианных пьес «Сказки старой бабушки». Прокофьев писал: «Сочинял без рояля… Сквозь дряхлость рассказывающей проскальзывают далекие воспоминания».

Впрочем, поначалу композитор ликовал: «Прощай, Россия, прощайте, старые мечты, да здравствуют новые берега! Прощайте, большевики! Прощайте, товарищи! Отныне не стыдно ходить в галстуке и никто не наступит на ногу».

Но уже в 1922 году Прокофьев перебрался в Германию, а оттуда в Париж. Ему, человеку европейской культуры, там было комфортнее. Да и консервативные американцы не понимали все эти его новаторства. Если в России Прокофьева называли «фортепианным кубистом и футуристом», то за океаном у него появилось новое прозвище «музыкальный большевик».

Он много гастролировал в Европе, но иногда наведывался с концертами в США. И, бывало, что приезжал с концертом в советскую Россию. Один из его принципов: «Артист должен быть вне политики».

Конечно, срок командировки, выписанной в 1918 году Луначарским, давно вышел. Но композитору все-таки выдали советский паспорт. Новой России не хотелось терять связь с признанным гением и живым классиком. Тем более, что тот в политику не лез, с Белым движением не заигрывал. Занимался только музыкой. Ну и немного шахматами. Как-то раз даже сыграл вничью с Эммануилом Ласкером, в то время, когда тот был чемпионом мира. «Шахматы – музыка мысли», – говорил Прокофьев.

У Прокофьева вообще было много талантов. Было еще увлечение литературой – вел дневник, написал автобиографию и сочинял рассказы. И кулинарией. Особенно он любил сырники. И есть, и готовить.

А в 1936 году Сергей Сергеевич вернулся на родину. Как и у всех русских эмигрантов его мучила тоска по Родине. Прокофьев писал еще в 1929 году: «Идя домой, думал о России, и меня страшно тянуло туда. И в самом деле, какого черта я здесь, а не там, где меня ждут и где мне самому гораздо интереснее?»

Блудный сын выбирает для жизни Москву. С этого момента он лишь дважды выезжает за границу – на два ближайших зимних концертных сезона. Там ему привычно рады, но теперь он ясно осознает, что только в России его дом, родной язык, березки и так далее.

Уже в год возвращения детский режиссер Наталья Сац предлагает Прокофьеву написать музыкальную сказку «Петя и волк». Он радостно соглашается. Пишет и музыку, и текст. Работает стремительно – премьера в Центральном детском театре состоялась в мае все того же 1936 года. Это его самое известное произведение, но не потому, что оно лучшее. Просто – понятное, в отличие от многих опусов Сергея Сергеевича.
Хотя и здесь, в «Пете и волке», Сергей Сергеевич находит место для новаторства. Партии каждого героя соответствуют определенные музыкальные инструменты. Пете – скрипки, волку – валторны, кошке – кларнет. И так далее.

Наталья Ильинична так объясняла свой выбор: «Мне загрезилась сказка, да, сказка, – ведь нашей советской действительности Прокофьев тогда еще до конца не ощутил, недавно в Москву из-за границы вернулся…. Какая-то совсем новая – он в музыке первооткрыватель, у него „великий почин инициативы«».

Сам же Прокофьев был уверен, что «классический композитор – это безумец, который сочиняет вещи, непонятные для своего поколения». Многие Сергеем Прокофьевым восхищаются. Некоторые его не понимают и проклинают. Для кого-то он великий реформатор, а для кого-то пугало, бабайка. Горький, когда критиковал «Страну Муравию» Твардовского, писал, что поэма – непереваренная смесь из Есенина и Прокофьева.

Со временем у самого Прокофьева национальная тематика выступает на передний план. Вместо безликих по названию Третьей симфонии и Пятого концерта, появляются балет «Золушка», опера «Война и мир», музыка к фильмам «Александр Невский», «Иван Грозный», «Лермонтов» и др.

Но в 1948 году начинаются неприятности. Тогда “Правда” опубликовала постановление ЦК ВКП(б), в котором Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна и других обвинили в формализме. Разумеется, свое негодование высказали люди из народа: мастер цеха Сталинградского тракторного завода А. Абраменков, инженер К. Титов, лингвист С. Бархударов. Одни композиторы приняли активное участие в травле, как Хренников и Исаак Дунаевский. Некоторые не побоялись высказаться в защиту музыки ошельмованных композиторов, как, например, композитор Василий Соловьев-Седой (”Соловьи”, “Пора в путь-дорогу”, “Потому что мы пилоты”).

Выходит секретный приказ, запрещающий играть со сцены некоторые произведения Прокофьева. Правда, уже на следующий год Сталин распорядился отменить этот приказ. Это партийное решение аттестовали как «некоторые перегибы». А Прокофьеву вручили очередную, уже шестую Сталинскую премию.

Великий композитор был дважды женат. Первый раз он женился еще в эмиграции на Каролине Кодина, наполовину испанке, наполовину польке, начинающей певице. В момент знакомства с Прокофьевым ей был 21 год, она была невероятно красива, и Сергея очаровала. С тех пор они были неразлучны, вместе концертировали и вскоре поженились. Свадьба состоялась 20 сентября 1923 года в баварском городке Этталь. В феврале 1924-го в их семье появился сын Святослав, а спустя 4 года — второй сын — Олег. Каролина с возрастом становилась все краше, ей посвящали стихи и считали образцом элегантности. Она, кроме заботы о доме и семье, взяла на себя роль импресарио Прокофьева: организовывала гастроли, переезды, вела переговоры, делала переводы на разные языки. Она поддержала мужа, когда тот решил вернуться на Родину.

А в 1938 году на отдыхе в Кисловодске Сергей встретил Миру Мендельсон. «Здесь за мной увивается очаровательная иудейка, — писал он жене, — но ты не подумай ничего плохого…» Но устоять перед Мирой он не смог, а потом курортный роман перерос в нечто большее. В 1941 году Прокофьев ушёл из семьи.

Каролина продолжала его любить, надеясь, что он вернётся, но Сергей попросил развод. Лина отказала. Тогда Прокофьев выяснил, что брак, заключённый в Баварии, в СССР является недействительным, а значит он может спокойно жениться на Мире, что он и сделал в 1948 году. А спустя месяц после его свадьбы Лину Кодину арестовали и приговорили к 20 годам лагерей за шпионаж.

Ещё через пять лет Сергей Прокофьев умер. Это случилось 5 марта 1953 года — в один день с вождём народов, И.В. Сталиным, поэтому похороны прошли тихо и незаметно. В этот день в Москве даже не оказалось цветов — все достались Сталину, поэтому на гражданскую панихиду Прокофьева люди шли с комнатными цветами в горшках.

Лина Кодина узнала о смерти мужа случайно — одна из сокамерниц услышала по радио концерт памяти Прокофьева и рассказала ей. Каролина горько оплакивала умершего мужа, она его несмотря ни на что глубоко любила. В 1956 году Лина вернулась с Колымы и заявила свои права на наследие композитора. Вот тут-то и выяснилось, что гений оставил после себя сразу двух вдов. Это странное обстоятельство вошло в практику юриспруденции под названием «казус Прокофьева».

Брак Каролины и Прокофьева был признан законным, поэтому всё наследство досталось ей и сыновьям. Много лет она стремилась уехать на Запад, но визу ей не давали. Наконец, в 1974 году ей удалось уехать в Великобританию. В Лондоне в 1983 году она основала Фонд Сергея Прокофьева, куда передала огромный архив композитора. 3 января 1989 года Каролина Кодина скончалась в Бонне в возрасте 91 года.