Путь. Глава XVI

Глава XVI
Сомнения

Часть 1. Ведьма

- Дуарте! Они поймали ведьму! – послышался голос Луи, нарушавший тишину папской библиотеки.

Луи был молодым капелланом Дуарте, сам Дуарте в свои сорок лет был уже примасом при папском дворе. Заслужил он столь высокое звание своим усердием над изучением папской библиотеки и, наверное, более всех был знаком с наследием предков и более всех был искусен в трактовании святого писания. Неустанно он трудился над написанием разного рода книг, в простой форме объясняющих людям правила жизни и следования божьим заповедям. Но и писал он трактаты для высшего духовенства, помогающие управлять людьми и целыми государствами. Он редко выходил из библиотеки и уж совсем не интересовался политическими и религиозными течениями в мире. Конечно, он был в курсе важных событий, Луи всегда их сообщал в самых подробностях, но обычная жизнь людей для Дуарте стала очень далёкой.

Дуарте был потомственным священником, именно поэтому его судьба была решена ещё до его рождения. Он получил лучше образование в Италии и всегда был преуспевающим, но не угодным учеником. Многие учителя и наставники были недовольны его желанием докопаться до сути, понять смысл каждого слова писания, каждого действа. Он переходил из одной школы в другую, пока случай не свёл его с кардиналом папского престола. Тот увидел в юноше огромный потенциал исследователя и именно тогда показал ему папскую библиотеку, которая и по сей день для Дуарте оставалась смыслом его жизни. Так, будучи капелланом кардинала, он изучал сохранившиеся труды древности, соотнося их тексты с писанием и вынося свои находки на высший папский суд. Он получил титул примаса, который давал ему большие полномочия для изучения книг не только в папской библиотеке, но в любом месте, где была власть папы. И хотя он имел такой титул, вся папская власть его ненавидела за его постоянные упрёки писания и религии в целом, но безгранично нуждалась в нём, как в инструменте глубокого анализа истории и умении управлять людьми, доносить им необходимую информацию и получать нужный результат. Его терпели, поскольку кроме раздражения высшего суда, он не доставлял неприятностей ни папе, ни вере в целом, а указания папы и кардиналов выполнял в точности.

С Луи Дуарте познакомился при посещении одно из отдаленных монастырей. Юный аббат удивил Дуарте своим знанием всех книг в монастыре, которые помнил пости наизусть, а также своим неуёмным желанием задавать вопросы. Это напомнило Дуарте его самого в таком же возрасте. И как когда-то кардинал привел его в папскую библиотеку, так Дуарте привёл и Луи туда же.

- И нужно об этом так кричать? – спросил Дуарте, когда Луи подбежал к нему. – Разве это так важно? Одной больше, одной меньше. Тебе-то что с того?

- Это та самая! – с явным воодушевлением почти прокричал Луи, словно пытался криком убедить Дуарте в важности новости.

- Какая та? – переспросил Дуарте.

- Ну та, которая вносит смуту в души людей, отлучает их от бога и забирает души для Иного.

- Луи, ты же знаешь, что я в это не верю. Но вот то, что она может убеждать людей, мне интересно. Где говоришь её поймали?

- Она сама пришла на Илву и попросила справедливого суда.

- А говоришь поймали, - усмехнулся Дуарте. – И что же, был суд уже?

- Нет, местный епископ боится к ней подходить, её заперли в камере и ждут кардинала. Я слышал, сейчас они на совете обсуждают, кого послать.

После этих слов Луи, Дуарте вскочил из-за стола, где писал очередной трактат для папы, и побежал в комнату совета. Ему не пришлось даже уговаривать кардиналов отправить на суд над ведьмой его, поскольку никто из кардиналов не желал встретиться с той, которая способна забрать его душу, а вот избавиться от Дуарте все были не против.

До конца дня Дуарте не находил себе места, Луи собирал необходимые вещи для поездки, а сам он ходил между стеллажей с книгами с непонятным желанием найти что-то, что никак не мог вспомнить. Его наполняли противоречивые чувства: желание понять её способ убеждения и страх попасть под власть её убеждения.

Уже стемнело, Дуарте лежал и смотрел в открытое окно на звёзды. Чувство тревоги и сомнений не покидало, и с этими неспокойными мыслями он уснул.

- Что тебя так беспокоит? – услышал Дуарте женский голос, исходящей из черной пустоты.

- Придай мне силы, чтобы сопротивляться злу… - зашептал Дуарте, не переставая вглядываться во тьму, пытаясь разглядеть там хотя бы слабую тень Иного.

- Ты вправду думаешь, что твои слова могут его остановить? – спросил с издёвкой голос.

- … вера моя защитит и оградит… - продолжал Дуарте.

- Ну смотри, кого ты боишься, - из мрака показалась фигура женщины, одетая в странные одежды. Это было не платье, скорее легкая накидка, под которой виднелся мужской наряд, но наряд этот облегал её тело, показывая её стройность и красоту тела. Темные волосы локонами падали на плечи, а взгляд был обжигающе пронзительный.

- Я не поддамся чарам твоим, дух мой силён… - продолжил Дуарте после того, как увидел женщину.

- А раньше я тебе нравилась, что же случилось? Может ты забыл? – улыбаясь спросила женщина.

Дуарте продолжал читать молитвы, но не отводил взгляд с незнакомки. Что-то в ней было для него знакомо и, почему-то, возникало чувство умиротворения и спокойствия. Женщина медленно подходила всё ближе, а Дуарте всё чаще сбивался с молитвы.

- Аминь, - закончил Дуарте, когда женщина подошла вплотную к нему.
Он замолчал и смотрел в её глаза, не желая отрываться. Она смотрела в его глаза, и он чувствовал, как её тепло растекается по его телу. И пока Дуарте наслаждался этой теплотой, она поцеловала его так, словно сам бог прикоснулся к его губам. Он лишь успел почувствовать сладкий вкус губ, как она отпрянула от него.

- Тебя ждут, не бойся, она не причинит зла, - сказала незнакомка, улыбаясь, и растворилась в темноте.

Дуарте открыл глаза. В открытом окне в небе он заметил, как ввысь поднимается едва уловимый луч от звезды. Когда луч исчез, то и звезда, из которой он исходил, моргнув, пропала с неба. Уснуть он уже не смог, но и тревоги и сомнений в нём уже не было.

Утром они с Луи взошли на корабль, ожидавший их в порту, и направились на остров Илва для совершения суда над ведьмой. По пути их корабль несколько раз заходил в прибрежные порты и лишь под вечер десятого дня они высадились на Илву, где их встретили местные служители и проводили на ночлег.

- Где ведьма? – поинтересовался Дуарте у местных.

- В дальней келье монастыря, у нас нет других мест для неё, - ответил один из встречавших. – Там она одна, мы туда не ходим.

- Так может она уже умерла? Вы её хотя бы кормите? – спросил Дуарте.

- Мы даём ей еду и воду.

- И ещё никто не подвергся её влиянию?

- Мы не смотрим ей в глаза и не слушаем её речи.

- Я хочу сейчас её увидеть, - сказал Дуарте.

- Но уже поздно, - растерянно сказал встречавший. – Это опасно, епископ не позволит.

- А я здесь для чего по-твоему? Что бы твой трусливый епископ мне указания давал?! – разозлился Дуарте. – Веди к ней!

- Монсеньор, давайте дождёмся утра, - пытался остановить его Луи.

- Луи, ты можешь остаться, - отрезал его Дуарте.

Дуарте проводили к длинному коридору с кельями. Из дальней кельи, сквозь щели просачивался тусклый свет. Дуарте взял два фонаря и направился в келью. Убрав засов, он открыл дверь и вошёл внутрь. На твёрдом настиле лежала молодая женщина с темными волосами длинной чуть ниже плеч. На полу горела небольшая свеча, тускло освещая келью. Окно было наглухо заколочено снаружи, а внутри стоял стойкий запах испражнений.

- Эй, ты! – крикнул Дуарте ждущим его служителям, выйдя из кельи, - Убери и вымой здесь! Прямо сейчас!

- А ты сейчас молчи, пока они не закончат, - обратился он к севшей на настил женщине. Та кивнула в ответ.

Дуарте подошёл к ней ближе, чтобы заслонить аббатов от её взгляда, пока те убирали и мыли келью. Он смотрел на неё сверху, а она не смела поднять на него глаза. Ему даже стало любопытно заглянуть в них. Он сделал ещё шаг ближе к ней и почувствовал тоже приятное ощущение, что и при встрече с незнакомкой во сне. Но сидящая сейчас перед ним женщина не излучала такой уверенности, как та из сна.

- Монсеньор, - услышал Дуарте голос аббата, - это лавандовое масло.

Аббат протянул маслёнку, от которой исходил приятный легкий аромат. Дуарте поставил масленку на окно.

- Так лучше? – спросил он, обращаясь к женщине. Та кивнула в ответ. – Говорят ты ведьма, служишь Иному и отвращаешь людей от веры. Это правда?

Женщина молчала.

- Может скажешь как тебя зовут? – спросил Дуарте.

- Эродида, - ответила женщина, не поднимая глаз.

- Ты желала справедливого суда. Так ли это?

Она подняла глаза и посмотрела на Дуарте. Даже при свете фонаря он смог увидеть её выразительные сине-зеленые глаза. В его памяти всплыл взгляд ночной незнакомки – такой же выразительный и притягательный.

- Мир удивителен, ты так не думаешь? – спросила Эродида.

- И чем же он удивителен? – переспросил Дуарте.

- Что именно ты пришёл судить меня.

- Нет в этом ничего удивительного. Многие бояться…

- А ты? – резко перебила его Эродида.

Дуарте не отрываясь смотрел в её глаза, она смотрела в его. Ему казалось, что он видит небывало сильную душу, уверенную и бесстрашную. Только сейчас он почувствовал её силу, но сила эта не несла разрушение, а была наполнена любовью и радостью.

- Ангел мне сказал, что нет нужды бояться, не причинишь ты вреда мне, - ответил Дуарте.

- Ангел? – усмехнулась Эродида. – Мне нравится.

И улыбка появилась на её лице, отчего Дуарте тоже улыбнулся, словно понял от чего она улыбается.

- Ну раз мы уже познакомились, может расскажешь, за что тебя считают ведьмой?

- Спроси у тех, кто так говорит. Это же их мнение.

- А ты себя не считаешь такой?

- Зависит от того, кого ты считаешь ведьмой.

- Говорят ты подчиняешь себе людей.

- Много чего говорят. А ты подчинишься мне?

- Если так будет, то гореть нам вместе.

- Но я этого не хочу для тебя.

- А для себя?

- Это решишь ты.

- Конечно. Завтра и начнём, - Дуарте вышел из кельи и закрыл дверь на засов. Подойдя к ожидавшим его, он попросил их завтра утром принести воды, чтобы Эродида могла помыться.

- Монсеньор, вы разговаривали с ней? – не успел Дуарте войти в комнату, где его ждал взволнованный Луи.

- Да, - сухо ответил Дуарте.

- Что она вам сказала?

- Имя. Не думаю, что она ведьма, скорее просто красивая и умная женщина.

- Монсеньор, но как же многочисленные свидетели, она сама всё рассказала епископу, когда пришла сюда!

- Ну вот и разберёмся. Мы же здесь именно для этого.

На удивление. Дуарте быстро заснул. Так спокойно ему, наверное, не было никогда.

Часть 2. День первый

Утром Дуарте первым делом отправился к епископу.

- Хотел узнать, - обратился он к епископу, - есть ли какое иное место, где можем поселить пленницу?

- А чем это не подходит? – спросил епископ.

- Держа её в стенах монастыря, вы подвергаете это место пристальному вниманию Иного. Не уверен, что его обитатели и вы, в частности, способны выдержать его пристальный взгляд.

- Уверен, что нет оснований сомневаться в силе нашей веры! – с упрёком сказал епископ.

- Так может и нет нужды мне здесь находиться, а вы сами проведёте суд? – спокойно и с улыбкой спросил Дуарте.

- Есть одно заброшенное строение, - спустя паузу и обдумав вопрос Дуарте, ответил епископ. – Это была небольшая часовня, хотя использовали её так, но строение очень древнее. Она на склоне горы у моря. Там можно её разместить.

- Это подходит. И обустройте там две комнаты: одну для неё, вторую для меня.

- Вам? – удивился епископ. – Но зачем?

- Не хочу, чтобы меня отвлекала ваша суета. Здесь останется Луи. Если что-то нужно будет, я передам через него.

- Как скажете, монсеньор, но ваше желание слишком странное.

- Не вам решать, странное оно или нет. Справедливо будет, чтобы и судья, и обвиняемый были в равных условиях. Когда всё будет готово?

- Я сейчас же распоряжусь, думаю к вечеру всё будет готово.

- Да будет так, - Дуарте вышел на улицу и пошёл в сторону кельи узницы.
Войдя в монашескую обитель, он увидел аббатов, стоящих с крестами наперевес и безустанно молящихся о защите. Весь коридор был засыпан солью, а в конце были открыты две кельи: одна с узницей, а вторая напротив той.

Дуарте уверенным шагом направился в конец коридора, оставляя следы на засыпанном солью полу. Подойдя к келье, он заглянул внутрь, но Эродиды там не было. Он посмотрел в келью напротив. Эродида смущённо смотрела на него, прикрывая обнаженное тело руками и ничего не говоря. На её стройном теле Дуарте увидел несколько шрамов, но даже они не портили её красоту. Как он и просил вчера, ей принесли воду, масла и расчески, чтобы она могла помыться. Осмотрев её, Дуарте посмотрел в её глаза, Эродида смущенно склонила голову. Дуарте закрыл дверь кельи, оставив лишь небольшую щель, через которую мог пройти звук.

Он зашёл в келью узницы и подняв сложенное на настил её платье, отдал служителям, чтобы его постирали и починили. После вернулся в келью и сдал ждать Эродиду.

Долго ждать не пришлось. Она вошла, одетая в монашескую одежду, которую ей дали служители. Словно смущаясь, она шла, не поднимая глаз и почти неслышно переставляя ноги.

- Этот наряд тебе явно не подходит, - сказал Дуарте, когда Эродида вошла в келью. – Твой наряд постирают и вернут.

- Благодарю, монсеньор, - не поднимая головы покорно ответила Эродида.

- Что-то случилось? Что изменилось за ночь?

Эродида молчала.

- И всё же, я хочу знать отчего такое изменение? – настойчиво спросил Дуарте.

Эродида молча стояла, склонив голову. Он подошёл к ней и силой поднял ей голову. В её глазах он увидел слёзы и только их взгляды встретились, Эродида вырвалась и упав на настил заплакала.

- Не стоит это твоих слёз, - сказал Дуарте. – Сегодня к вечеру ты будешь жить в другом месте на время суда.

- Мне большего не надо, благодарю тебя и за то, что уже есть, - ответила Эродида, подняв заплаканное лицо.

Дуарте молча посмотрел на неё и вышел из кельи, закрыв дверь на засов.

На улице Дуарте видел, как монахи везли вещи для обустройства его нового пристанища. Он отправился вслед за ними, посмотреть древнюю часовню.

Меньше всего это здание походило на часовню, скорее это был обычный дом в три комнаты, но лишь в несколько раз больше обычного. Дуарте зашёл внутрь и прошёлся по комнатам. В окне самой дальней, он увидел удивительный пейзаж: безграничную гладь моря у подножья скалы, а у окна цвела яблоня, наполняя пространство вокруг приятным ароматом.

- Здесь комната для ведьмы, - сказал Дуарте монахам, которые молча принялись заносить туда необходимую мебель и вещи.

- Не нужно, - сказал Дуарте, виде, что монахи собрались заколотить окна.

- Но она же убежит, - удивились монахи.

- Если бы она хотела, то не пришла бы сюда сама. К тому же я здесь буду постоянно.

- Как вам угодно, монсеньор.

Для себя Дуарте выбрал комнату, в которой было подобие камина, только привычной трубы не было видно, а в верху камина было несколько отверстий, уходящих в стену. Дуарте поднёс платок к отверстиям и тот, повинуясь потокам ветра, потянулся к отверстиям.

Оставив монахов обустраивать жилище, Дуарте обнаружил недалеко от дома, заросший кустами спуск к морю. Это были высеченные в скале ступени, которые были явно не для людской ноги. Дуарте спустился на тонкую линию белоснежного песка, отделяющую скалу от моря. Он опустил руки в воду, наблюдая как набегающая волна захлестывает их. Где-то вдалеке послышался крик дельфинов.

- Вы решили жить вместе с ведьмой?! – взволновано спросил Луи, когда Дуарте вернулся в монастырь.

- В одном доме, да, - спокойно ответил Дуарте.

- Но зачем? Вы подвергаете себя опасности!

- Не более, чем сейчас.

- Монсеньор, я обеспокоен вашим поведением, может быть так, что это ведьмины чары?

- Луи, приглядывай за мной. Мы будем жить доме, старой часовне, у обрыва скалы. И не стоит переживать сейчас, мои поступки продиктованы желанием справедливости. А не возможно вершить справедливый суд над униженным и сломленным духом человеком.

- Но она же ведьма!

- Сейчас она человек, а ведьма ли, нам предстоит выяснить.

- Да она сама призналась в этом!

- Ответь на вопрос, зачем?

- Может захотела забрать с собой кого-то влиятельного, вроде вас.

- Луи, нет ничего сложного прийти в Рому и забрать любого кардинала, уж очень они падки на красивых женщин. Разве не прав я?

- Конечно, это так, но тогда зачем она здесь и почему сейчас?

- Это я и хочу узнать, дорогой Луи. И ты мне нужен здесь, - Дуарте похлопал его по плечу.

Дуарте стоял на улице и смотрел в небо, которое постепенно окрашивалось в багровый цвет от заходящего солнца.

- Монсеньор, - услышал он подошедшего епископа, - комнаты подготовлены. Завтра мы перевезём ведьму.

- Я сделаю это сегодня, нет нужды оставлять её здесь.

- Но ночь… - растерянно произнёс епископ.

- Вы боитесь темноты?

- Нет, но не хотел бы я остаться с ней ночью под открытым небом.

- Ну так и не переживайте, я останусь, - уже не смотря на епископа, ответил Дуарте.

Уже когда солнце совсем скрылось, а не небе появилась полная луна, Дуарте вошёл в келью.

- Подойди, - приказал он Эродиде.

- Прости, но это нужно надеть, - он протянул ей небольшой мешок, который надевают приговорённым во время казни.

Эродида смотрела на этот мешок и не решалась взять его в руки.

- Я не могу тебя вывести без него, люди боятся, - сказал Дуарте, видя её смущение. – Это лучше, чем выколотые глаза.

- Я тебе верю, - ответила Эродида и надела мешок на голову.

Дуарте вывел её из кельи, посадил в сооруженную на телеге клетку, и, взяв осла под уздцы, неспеша пошёл в сторону дома, сопровождаемый шёпотом вышедших поглазеть обитателей монастыря.

Телега остановилась, Дуарте открыл клетку и снял мешок с головы Эродиды. Развязав ей руки и ноги он предложил ей пойти дальше пешком. Луна освещала тусклым светом дорогу, вокруг слышался стрекот и в воздухе ощущался цветочный аромат. Эродида шла впереди, вдыхая полной грудью свежий воздух, а Дуарте наблюдал за ней и ловил себя на мысли, что ему радостно от того, что она чувствует сейчас. Они шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Эродида наслаждалась ночной природой, почему-то очень знакомой ей, а Дуарте думал над тем, как выяснить её замысел.

- Зачем это всё? – спросила Эродида, когда вошла в свою комнату.

- Я чувствую, что так правильно.

- Но это навлечёт на тебя беду.

- С бедой будем разбираться позже, гораздо важнее узнать зачем ты здесь и почему сейчас?

Эродида подошла к окну и посмотрела на лунную дорожку, отражающуюся на поверхности моря.

- Ты видел дельфинов? – спросила она.

- Только слышал. Ты за этим сюда пришла?

- Конечно нет, я хочу рассказать тебе о себе, о твоём боге, о вашей жизни, - ответила Эродида, подойдя к Дуарте. Он почувствовал огромную энергию, исходящую от неё, которая проникала внутрь и теплом растекалась по телу.

- Надеюсь я не пожалею о своих действиях, - преодолев спазм сказал Дуарте.

- Конечно пожалеешь, - улыбнувшись ответила Эродида и легла на кровать, отвернувшись от Дуарте.

Он закрыл дверь в её комнату и пошёл в свою. По какой-то причине, он не испытывал страха от слов Эродиды, напротив, он был уверен в правильности своих действий.

Часть 3. День второй

Утром Дуарте разбудил истошный вопль аббата, который привёз еду и одежду Эродиды. Он остановился на расстоянии от дома и кричал, чтобы Дуарте вышел к нему. Одевшись, Дуарте взял осла с телегой и пошёл к аббату.

- Твои вещи привезли, - сказал Дуарте через закрытую дверь комнаты Эродиды и не дожидаясь ответа, вошёл в комнату.

Эродида сидела на кровати закрывшись одеялом.

- Вот, - он положил её платье на кровать рядом с ней. – Приходи за стол, завтрак привезли.

Он вышел из комнаты и прикрыл дверь, а сам разложил привезённую еду на столе и в ожидании Эродиды уставился в окно.

- Благодарю, - услышал он её голос.

Он смотрел на неё. В своём платье она выглядела восхитительно, словно знатная особа, решившая посетить его скромную обитель. Её яркий наряд явно был неуместен в этом сером и убогом помещении, ему больше подошёл бы разноцветный цветник, цветущий сад или граница моря и суши.

- Я поражён, - сказал он рассматривая её. – Не думал, что ведьма может так выглядеть.

Эродида заулыбалась и кивком головы поблагодарила его, а он жестом пригласил её сесть за стол.

- Ты хотела рассказать о себе, - начал Дуарте.

- Да, - ответила Эродида. – Только я не буду рассказывать о моей семье. Они даже не знают где я и чем занималась. Думаю, они решили, что я умерла.

- Они тебя не любили?

- Нет, конечно любили. Даже очень. Я своим исчезновением я сделала им очень больно, но не могла поступить иначе. Они ни в чём не виноваты и меньше всего я хочу, чтобы они страдали за мои поступки.

- Хорошо не будем об этом. Тогда начни с того, почему ты ушла.

- В пятнадцать лет я стала слышать голоса. Они обращались ко мне, а я им отвечала. Но было странное ощущение, что это и не я вовсе. Сначала это было как сон, а потом я смогла видеть эти видения и по своему желанию.

- И о чём же вы разговаривали?

- Не совсем я, - смутилась Эродида. – То есть я, но как бы не я. Обсуждали странные для меня вещи: жизнь людей, веры разных народов, смысл сотворения человека и его предназначение.

- И кто были те люди?

- И не люди вовсе, ты назвал их ангелами.

- Но я видел одного, одну, - поправился Дуарте.

- Да, я знаю. Но я видела одиннадцать, и сама была таким же ангелом.

- Ты стала ангелом?

- Не стала. Всегда была. Моя душа – это душа этого ангела, той, которую ты видел. Они приходят в наш мир в образе простых людей и наблюдают за нами, а потом решают, как исправить наши пороки.

- Ты же понимаешь, что если ангел живёт в твоей душе, тогда в тебе живёт сама благодать бога?

- Не торопись с выводами, покуда не узнаешь, что нет того бога, в которого веришь. И ангелами они не являются, а являются создателями нашими и всего, что вокруг нас.

- По-твоему, нет бога, но есть боги?

- Нет никаких богов, есть творцы из плоти, как мы с тобой, только мудрее нас и всех людей. И создали нас они, чтобы убрать пороки в себе.

- Тогда я понимаю, почему речи твои, ересью считают.

- Не важно, как назвать истину, от этого она истиной не перестанет быть.

- А разве у творцов наших есть пороки?

- Есть у всех живых, а их порок – гнев, безграничный и всепоглощающий.

- Позволь усомниться в словах твоих, не чувствовал я гнева в том ангеле.

- Так может не заслужил ты видеть его. Есть среди них ещё один, которого я не видела, но знаю в ком живёт он. Он тот, кто способен разрушать миры и создавать их вновь, но кого заточили в темнице и обрекли на забвение и вечные мучения земной жизни.

- И в ком живёт он?

- В тебе.

В комнате повисла тишина. А спустя минуту Дуарте рассмеялся.

- Получается он настолько могущественный, что позволил себя заточить в какой-то темнице? – сквозь смех спросил Дуарте.

- Думаешь это невозможно? – переспросила Эродида.

- Тогда это должен быть кто-то более могущественный, чем он.

- Или он позволил так поступить? – с хитрым прищуром спросила Дуарте, словно ожидая от него ответа.

- Зачем ему это? Зачем обрекать себя на мучения? Ради чего?

- Только ему известно. Но может из-за нежелания причинить боль тем, кто для него дорог. Или для лучшего понимания людей, проживая сотни их жизней.

- Для этого в нём должна быть любовь или к одним, или к другим. Сомневаюсь, что у существа, уничтожающего миры, есть хотя бы понимание любви.

- А у тебя есть?

- Разве кто-то может не понимать этого?

- Тогда расскажи мне, что такое любовь?

- Это же очевидно. Любовь – это… - Дуарте замялся. Вроде много всего можно сказать, но объяснить даже для себя у него не выходило.

- Любовь нам дана богом и не нам давать ей объяснения! – наконец резко и с явным раздражением сказал Дуарте.

- Я не буду с тобой спорить и что-то доказывать. Возможно, ты сам поймёшь и осознаешь. Давай вернёмся к моему рассказу?

- Так и поступим. Значит есть Двенадцать… Тринадцать творцов, живущих среди людей. И они встречаются во время людского сна и обсуждают людскую жизнь. И цель их изучение людей и поиск средства искоренить гнев в них самих. Я правильно понял?

- В общем, да. Изначальный план был такой. Но люди, созданные по их подобию, также как и они имеют пороки. И как бы не старались творцы, не получалось у них направить людей правильным путём…

- Не правильным, а нужным им, - перебил Дуарте.

- Пусть так. Но задача их не в том, чтобы искоренить пороки, а в том, чтобы найти способ вознесения души, освобождения её от тела и передачи своих знаний в вечность.

- Так может они про рай говорят и стремятся туда, как стремиться каждый верующий у нас?

- Это не рай, это место скопления свободных душ, которые сами выбирают свой путь, и могут вернуться в новое тело, чтобы прожить новую жизнь, получить новые знания и надеяться вернуться обратно.

- А разве могут не вернуться? Душа в момент смерти покидает тело. И поделам земным она либо попадёт в рай, либо пойдёт в царство Иного.

- У души есть лишь один способ вернуться – если человек осознает себя, осознает своё предназначение, познает сущность своей души и примет всё это, и отпустит душу, когда придёт время. В ином случае, душа уходит в небытие, где она растворяется, очищается от всех знаний и опыта, и перерождается в новую, молодую душу.

- Получается она не умирает?

- Можно ли сказать, что ты не умер, если ты забудешь всё, что с тобой происходило, всю свою жизнь, всех, кого знал, если ты забудешь самого себя?

- Но ведь телом я буду жить, также ходить, также говорить, есть, пить, веселиться, думать. Разве это не жизнь?

- Жизнь, но уже не та, что была. Ты уже не тот. Тот умер, не оставив ничего после себя. Дай тебе новое имя, и ты уже совсем другой человек.

- Но останутся люди, которые меня помнят прежним.

- Но жить им придётся с другим человеком, а тебе – узнавать их заново. Да и захотят ли они быть с другим тобой? Но прав ты в одном, что мы живы, пока о нас помнят, пока живы наши дела. Так и душа жива, пока она может сохранить свои знания, оставить свой отпечаток в вечности.

Дуарте задумался. Он в библиотеке читал древние книги, в которых были подобные мысли. Они ему казались близкими и понятными, но отвергались их верой. Хотя и схожесть во всем этом есть, но и различия значительны.

- Но важно не это, - прервала мысли Дуарте Эродида. Он внимательно смотрел на неё, ожидая какого откровения для себя. – Творцами был составлен Путеводитель для познания себя и вознесения души. И много веков назад люди пытались жить по этим правилам, по этим знаниям, но человеческая натура взяла верх, когда творцы ушли и позволили людям самим решать свою судьбу и строить свою жизнь. В твоей вере есть много из того путеводителя, только истина изменена в угоду власти. Жажда власти и стала причиной появления твоей веры. Но я знаю, что сам ты сомневаешься в ней, хотя и служишь ей.

- Так если ты разговариваешь с творцами, покажи эти знания, докажи их правдивость, укажи тех, кто прошёл путь и освободил душу!

- Ты веришь в бога, которого не видел. А от меня требуешь доказательств моей веры и моих убеждений?

- Моя вера основывается на знаниях веков, на свидетельствах божественного чуда. А ты мне предлагаешь сейчас отказаться от неё лишь потому, что так сказала ведьма?

- А тебе не нужно отказываться, ты сам давно от этой веры отказался, и лишь прикрываешься ею для поиска истины. Потому что знаешь, что вера ваша не истина.

- Вера моя сильна сейчас как никогда, и речи твои не внесут в душу смятений, а лишь укоренят веру в правдивость обвинений против тебя.

- Тот, кто громче всех кричит о своей вере, меньше всего истинно верит. Тот, кто истинно верит, молчит о своей вере, поскольку нет ему необходимости убеждать других в том, насколько он истинно верующий.

Дуарте схватил Эродиду и буквально затолкнул её в комнату, а дверь закрыл. Сам закрылся в своей, пытаясь успокоить свои эмоции, привести мысли в порядок и понять, что ему делать с полученной информацией. Эродида точно узнала его слабые стороны и именно туда направила свои слова, которые причиняли боль Дуарте, но не сами слова его ранили, а то, что они отражали мысли самого Дуарте.

Почти до самого вечера Дуарте не выходил из комнаты. Он ходил от окна к двери и обратно и всё думал, над сказанным. В библиотеке он встречал упоминания о двенадцати, которые толи сотворили, толи спасли людей от гибели. В самих древних записях он читал про египетского бога, сотворившего мир и о том, как хотел его уничтожить, но другие не позволили ему. И он вспоминал сам, как совсем недавно спорил о природе души и убеждал всех, что не может душа, сотворённая богом принадлежать тленному телу и быть с ним неразрывна. Да и упомянуты им свидетельства божественных чудес, ни что иное как подготовленные действия самих служителей. А зачастую и просто выдуманные, и приписываемые назначенным людям, предметам, событиям. Он это знал отлично, поскольку сам в этом и участвовал.

Так прошел почти весь день: Дуарте мучился в сомнениях и мыслях, а Эродида покорно ждала его в своей комнате, то лёжа на кровати, то рассматривая дикий сад за окном.

- Прости, что пропустил обед, - открыв дверь в её комнату, извинился Дуарте. – Предлагаю сейчас наверстать упущено. Ты согласна?

- Ничего страшного, я понимаю твоё смятие, и прости меня за слова утром, - ответила Эродида.

- Тебе не за что извиняться, всё верно. Продолжим за столом?

- С удовольствием.

- Расскажи мне про мою душу, - попросил Дуарте, когда они сели за стол.

- Я о нём почти ничего не знаю, она, - Эродида сложила руки на груди, - ничего о нём не говорил, да и другие упоминали лишь вскользь, словно его и нет совсем. Но она думает о нём и некоторые её мысли я слышу. А ещё я чувствую их связь, я чувствую его присутствие, я чувствую его в тебе.

- И что же их так сильно связывает?

- Она печалится, что всё вышло именно так, она бы хотела другого исхода. Она бы хотела, чтобы он был рядом, как прежде.

- Как прежде? Они были вместе?

- Мне сложно судить, я не понимаю их отношений. Они одновременно и очень близки и при этом очень разные. Но есть то, что их связывает – это сад, в котором родились люди.

- Райский сад?

- Ну можно и так сказать, но тот сад – это её творение, как и весь наш мир. Она наш творец.

- Но ты говорила, что он творец миров?

- Да, но не этого.

- А разве есть другие?

- Были. Были другие миры, с другими живыми существами, но все были уничтожены им.

- Почему наш мир остался?

- Она не позволила, а он смирился с этим решением.

- Она его заточила и обрекла на мучения?

- Да. Но ей его не хватает. И есть в этом для меня не совсем понятный момент: она творец это мира и людей, но именно в саду он вдохнул в людей жизнь, подарил им душу.

- Значит он подобие нашего бога?

- Скорее Иного. Он дал людям способность осознать себя, познать свою душу, узнать своё предназначение. Он дал им чувства и эмоции. Он соединил душу и тело в единое целое для того, чтобы душа могла пройти свой путь.

- Так, по-твоему, всё, что есть у нас – это дар Иного?

- Если говорить в словах твоей веры, то да. Но это совершенно не верно. Он не добро и не зло. Он лишь наблюдатель за нашей жизнью, как и все они. Но только он не может вмешиваться в дела людей, поскольку лишен такой власти.

- А остальные значит могут?

- И раньше правили людьми и направляли их. Но решили оставить их.

- Почему она не препятствует тебе?

- Я думаю она хотела посмотреть и понять к чему люди пришли и есть ли шанс направить их по истинному пути.

- А зачем ты пришла сюда?

- Мы можем пойти на к морю. Я знаю, там есть старая лестница, она спускается к самому берегу.

- Как ты узнала?

- Это не я, это она.

Они вышли и направились в сторону старой лестницы, по которой днём раньше спускался Дуарте. На песчаном берегу Эродида сняла обувь и красивыми ступнями ходила по теплому песку. Она шла вдоль линии моря, теплый ветерок развивал её волосы и волной проходился по её платью. Дуарте наблюдал за её походкой и в какой-то момент ему показалось, что она парит над берег. Как завороженный он смотрел на её стройное тело, развивающиеся на ветру волосы и её воздушную походку.

- Ты видел дельфинов? – вернула к реальности Дуарте Эродида, подойдя к нему почти вплотную.

- Нет, - ответил Дуарте, очнувшись от забытья.

- Так вон они, - с улыбкой Эродида махнула в сторону моря.

И действительно, вдоль берега плавали дельфины, высовываясь из воды, словно приветствовали стоящих на берегу.

- Смотри, смотри! – весело закричала Эродида, показывая куда-то вдаль.
Дуарте посмотрел и вдалеке увидел кита, который бил по воде своим хвостом. А потом он посмотрел на Эродиду. Она искренне радовалась киту, улыбалась и смеялась. Она что-то кричала ему и махала руками, как будто он должен был её услышать и понять. От этого на лице у Дуарте появилась улыбка.

Эродида подошла к нему, продолжая что-то говорить и показывать толи на кита, толи на дельфинов, но, когда их взгляды встретились, она замолчала. Она молча смотрела в его глаза, а он в её. Ветер трепал её волосы, которые липли на лицо. Дуате нежно убрал их.

- Я вижу твою душу, - прошептала Эродида.

- А я твою, - также тихо ответил Дуарте и обняв её, прижал к себе.

Так они стояли и молча смотрели на заходящее солнце, не замечая, как за ними наблюдал Луи. Не желая себя выдать, он молча наблюдал за ними, а потом тихо ушёл. Вернувшись в монастырь, он хотел рассказать всё епископу, но остановился. Его мучали противоречия: если он расскажет, то станет ли это приговором для Дуарте или его спасением от чар ведьмы. Так и придя к единому мнению от заснул, надеясь назавтра поговорить с Дуарте.

Под лучи заходящего солнца Эродида и Дуарте поднялись по лестнице на скалу и уже при свете луны вернулись в дом. Они почти не разговаривали. У них было ощущение, что они и так понимают друг друга, и им достаточно лишь прикосновения, чтобы знать мысли друг друга. Они разошлись по своим комнатам.

Часть 4. Ночь

В полной темноте Дуарте увидел очертания её – ангела. Она подходила к нему с улыбкой и с легка уловимой тоской в глазах. Когда черты её лица стали различимы, Дуарте почувствовал, как неведомая сила уложила его в каменный саркофаг и несколько рук подняли над ним каменную крышку, медленно её опуская. Он видел лица ангела, из её глаз текли слёзы. Когда крышка почти опустилась, оставляя небольшую щель для тусклого света, Дуарте попытался поднять руки и оттолкнуть её, но не смог этого сделать, а лишь издал истошный крик.

Он проснулся. За окном шёл дождь, стуча по крыше и просачиваясь каплями в углу комнаты. Он был весь в поту, а его руки тряслись, словно его только что похоронили заживо и внезапно освободили. Он пошёл проверить Эродиду. Она спала в своей кровати и не проявляла никого беспокойства. Удивительно, но Дуарте почти не слушал звуки дождя в её комнате.

Он вернулся к себе и лёг, пытаясь заснуть.

Он стоял перед большим окном, вокруг которого была абсолютная ночь, лишь вдалеке мелькали звёзды. За окном проплывали огромные обломки, образовывая линию.

- Я тебе этого никогда не прощу! – услышал он знакомый голос и повернув голову, увидел, как мимо него прошла она.

Он попытался её схватить за руку, но она вырвалась и оттолкнула его с такой силой, что Дуарте вскрикнул.

За окном всё также шумел дождь, но уже явно тише. Сон снова накрыл его.
Он летел сквозь небо, пытаясь догнать странный летящий объект. Он чувствовал внутри себя огромную злость, но и странное чувство, которое почему-то вызывало в нём тревогу за тот объект. Точнее не за сам объект, а за того, кто внутри него. Он почему-то знал, что там она. Объект скрылся за облаком и пропал, а Дуарте оказался на земле. Возле него стояла женщина и дети. Он смотрел, как те самые объекты с неба поливают огнём город. Он слышал крики людей, казалось, он ощущал запах их горелой плоти. А потом всё стихло. Объекты улетели, а один подлетев к ним, опустился на землю и из него вышла она, приглашая их внутрь. Он видел, как в объект зашли женщина и дети, исчезнув в ярком свете, а проходя мимо неё, Дуарте почувствовал её прикосновение, которое так сильно обожгло его, что он закричал.

Дуарте проснулся. Он до сих пор ощущал запах сожжённого города, а на спине он чувствовал горячее пятно. Дождь почти перестал, лишь редкими каплями напоминая о себе. Он попытался дотронуться до пятна на спине, но лишь коснувшись, он ощутил жгучую боль, пронзающую всё его тело и вырвавшуюся громким криком. Он упал на кровать и провалился в сон.

В полной темноте он увидел две фигуры: её и его. Она, приблизившись к нему, поцеловала его и сорвала что-то с его груди, а затем толкнула. Он упал внутрь саркофага, который появился вдруг из ниоткуда. Крышка закрылась, а она пристально посмотрела на Дуарте и направилась к нему. Ужас охватил его, он попытался убежать, но не мог и пошевелиться.

- Ты ничего не знаешь, - сказала она, приблизившись к нему, а затем растворилась, оставив его на краю огромного кратера, по которому цепочкой спускались люди и такой же цепочкой поднимались на горе рядом. Эти люди проходили рядом с Дуарте, но он не мог разглядеть их лиц, он хотел их спросить о чем-то, но не мог открыть рта. Он увидел, как те, кто спустился на самое дно, потом появлялись у подножия горы и шли вверх. Венчал эту гору яркий свет и поднявшиеся туда, растворялись в нём, появляясь вновь у края кратера.

Дуарте побежал вдоль медленно плетущихся людей на дно кратера. Чем ближе он подходил ко дну, тем сильнее становился его страх и нарастала тревога. На самом дне стоял тот самый саркофаг и люди ложились в него.

Дуарте подошёл и заглянул внутрь. Там лежал ангел, тот, что был заточён её. Люди ложились внутрь и растворялись в его теле. Внезапно Дуарте ощутил, что вокруг совершенно нет звуков. Эта тишина стала настолько невыносимой, что он, крича и расталкивая людей, лёг в саркофаг.

Он увидел столб для сожжения ведьмы. Он увидел, как к нему привязывают Эродиду, и увидел, как её сжигают. Он не слышал её криков и её мольбы. Он просто смотрел, как горит её тело, а за огнём стояла её ангел и из глаз её текли слёзы. Дуарте отвернулся, но сильные руки его ангела повернули его голову, чтобы он досмотрел казнь до конца. С угасание огня исчезал и образ её ангела, он перестал чувствовать руки на своей голове.

Когда огонь погас, зеваки разошлись, Дуарте стоял неподвижно и наблюдал на остывающие кости. Он подошёл к ним, наклонился и среди обгорелых останков увидел небольшой кулон с темно синим камнем, который не тронул огонь. Он взял его в руку, но от жара вскрикнул, но не разжал руку и вытащил кулон.

Дуарте проснулся. За окном светило солнце. Дождь совсем прошёл. Дуарте посмотрел на свою руку, она была сжата в кулак. Он разжал. Внутри был тот самый кулон.

Часть 5. День третий

Дуарте оделся и пошёл в комнату к Эродиде. Открыв дверь, он увидел, что она сидит на кровати в своём платье. Увидев его, она подбежала и обняла, но услышав его крик, отпрянула.

- Меня разбудил твой крик, что случилось? – взволнованно спросила Эродида.

- Странный сон, - ответил Дуарте.

- А что со спиной?

- Не знаю, может ты мне расскажешь, что твой ангел сделал?

- Я не понимаю о чём ты, давай посмотрю.

Он снял рубаху и под левой лопаткой она увидел золотой символ солнца, вплавленный в его тело.

- Что там? – спросил Дуарте, чувствуя её напряжение.

- Можно я попробую это исправить? – спросила Эродида.

- Всё настолько страшно?

- Вовсе нет. Болит?

- Ну если не трогать, то нет.

Он почувствовал её дыхание возле того места и едва уловимый её шёпот. А потом ощутил, как её руки легли на его тело, закрывая ладонями там, где раньше была боль. Она продолжала что-то шептать, а воздух от её губ расплывался по его телу.

- Скажи, сейчас болит? – спросила она закончив.

- Нет, а что там?

- Болеть больше не будет, но это лучше держать в тайне.

- Ты можешь сказать, что там!

- Рана. Большая рана, ожёг.

- И почему его нельзя никому показывать?

- Его форма. От него у тебя могут быть проблемы. Люди не поймут.

- Я хочу это увидеть!

Дуарте выбежал во двор и попытался разглядеть ожёг в тазу с водой, но всё, что он смог увидеть, это неровные желтые очертания.

- Расскажи! – приказал он Эродиде, когда вернулся в дом.

- Так символ солнца, золотом вплавленный в тело, - ответила она.

- Ты уверена?

- Да. Это символ твоего ангела.

- Да, а еще символ нашей веры. А почему его нельзя показывать?

- Ты действительно не понимаешь?

- Скажи ты.

- Это символ вашего бога. Никто не поверит, что он дан тебе самим богом, тем более после встречи со мной. Это скорее примут за проделки Иного, чем за божественный знак.

- Возможно ты и права, - задумчиво сказал Дуарте. – Оставим это, у меня есть другие вопросы. Пойдём за стол, там и поговорим.

- Зачем она показала мне твою смерть? – спросил Дуарте, когда они сели за стол.

- Я не знаю. Я сегодня её не видела. Я проснулась только от твоих криков утром, - ответила Эродида.

- Ты знаешь что-то про кратер и гору с идущими людьми?

- Это тоже она тебе показала?

- Так знаешь или нет?

- Нет, ничего подобного я не видела.

- А это что? – Дуарте протянул Эродиде кулон. Она взяла его в руки и с улыбкой рассматривала.

- Не знаю, но у меня был такой. Я его потеряла, а после этого стала видеть её и остальных.

- Это твой, он был на тебе во время смерти.

- Я не знаю, что тебе на это сказать.

- Тебе не интересно, как ты умерла?

- Это не имеет значения, - Эродида протянула кулон Дуарте, но он не стал его забирать, а жестом показал, что он отдаёт его ей.

- Я хотел спросить, что должно произойти, по мнению творцов, чтобы душа вознеслась?

- Человек должен познать себя, полюбить и принять, как есть.

- И всё? Не имеет значения, что он делает, не имеют значения его мысли и слова? – удивился Дуарте.

- Почему же, всё имеет значение. Жизнь в гармонии с самим собой. Это и есть мысли, слова и поступки.

- А если поступки его скверны?

- Считаешь ли ты, что мои слова и поступки скверны?

- Я это и хочу выяснить.

- Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. Но боишься признаться самому себе. Я избавила тебя от боли. Для тебя это благо, а остальные посчитают за колдовство. Так что тогда такое скверное дело?

- А если любое зло, может быть и добром одновременно, то и добро может быть таким же. Тогда как понять, что угодно богу?

- Не мне задавай эти вопросы, а писателям, написавших ваши книги. У меня нет бога, который может судить меня. Только я сама решаю, какой путь пройти, - её слова прозвучали резко и настолько сильно и убедительно, что Дуарте не нашёлся что ответить.

Он молча ел, не поднимая глаза. Эродида подошла к нему сзади и, обняв, поцеловала в шею. Дуарте словно ждал этого момента, резко встал и обняв её усадил на стол, скинув всю посуду. Он страстно поцеловал её, чувствую я её ответ. С силой прижимал её голову к своей, вплетая свои пальцы в её густые темные волосы. Он целовал её шею, пока она, закрыв глаза и наслаждаясь его поцелуями, гладила его волосы. Он слегка коснулся губами её мочки уха, она издала глубокий вздох. Поставив её на пол, он увидел её затуманенный взгляд, хотя и сам уже с трудом понимал происходящее. Он снял с неё платье и скинув всю одежду с себя, усадил её обратно на стол.

Он ласкал её обнаженное тело, покрывая поцелуями каждый сантиметр её тела. Когда его рука проводила по её спине, она изгибалась и издавала вздох, полный желания. Аромат её тела, сводил его с ума, наполняя всю комнату. Вдруг, она, взяв его голову и подняв перед собой, посмотрела в его глаза, а потом с силой впилась ему в губы. И широко расставив ноги, с силой притянула его к себе.

Стоны разлетались по дому, усиливаясь и учащаясь, покуда не прервались громким криком. Всё стихло, а она лежала на столе, перебирая волосы на его голове, лежавшей на её груди. Он трудно дышал и не шевелясь лежал на ней. Отдышавшись, он сел на стул, и смотрел на её прекрасное обнажённое тело, которое излучало приятное тепло. Она взяла его руку и проводила его пальцами по своей груди, касаясь торчащих сосков. При этом пристально смотрела в его глаза, и он не мог оторваться от её взгляда.

Встав со стола, она потянула его в его комнату, и когда они вошли, она толкнула его на кровать, а сама села сверху, предоставляя ему возможность смотреть на неё и ласкать её грудь. Она терлась о него будрами, вызывая в нём невероятное возбуждение. Он почувствовал, как вошёл в неё.

В полной темноте, два обнаженных ангела соединились в невероятном полёте. Они ласкали тела друг дуга, прижимаясь и отталкиваясь, касаясь руками каждого сантиметра тела. Они не стояли и не лежали, а парили, зажигая в этой темноте звёзды. Не было слышно звуков, но ощущалась вибрация их голосов и их тел. Их сбивчивое дыхание нарушало это темное безмолвие. Их тела сплетались друг с другом, предоставляя возможность покрыть поцелуями полностью. На миг их танец стих, чтобы разлететься волной от их объединения. Они продолжали целовать и ласкать себя, а волны становились всё более сильнее и чаще. И хотя не было никаких звуков, но их вибрация была столь мощной, что их экстаз можно было услышать телом. И вот они, издав единственный крик, остановились. Крепко прижавшись друг к другу и заключив себя в объятия, они смиренно плыли в темной пустоте, в которой зажигались яркие звёзды.

Эродида прижалась к груди Дуарте и крепко сжав бёдра, выкрикнула, а её тело завибрировало с невероятной силой. Он почувствовал, как его семя разливается внутри её. Без сил они лежали на кровати. На их лицах были улыбки, хоть и не видели они друг друга, но само ощущение единства, делало их по-настоящему счастливыми.

- Отрекись от своих слов, - придя в себя, прошептал Дуарте. – Я смогу тебя спасти.

- Я не хочу предавать себя, - ответила Эродида, подняв голову и посмотрев в глаза Дуарте.

- Не нужно предавать себя, ты просто скажи им, а потом мы уедем и будем жить вдвоём.

- Я так не смогу. Я не смогу жить, зная, что ради спасения своей жизни поступилась истиной. В тот момент я умру, пусть и не телом.

- Послушай, я хочу, чтобы мы продолжили жить, я хочу увидеть наших детей, я хочу видеть твою улыбку, смотреть в твои глаза, чувствовать тебя рядом. Разве это не стоит этого?

- Это замечательное желание, но даже за это я не могу предать себя.

- Ну почему?! Почему так сложно сказать, что хотят от тебя услышать?! Я готов сделать, что угодно, лишь бы спасти тебя и быть с тобой!

- У каждого свой путь и его нужно пройти. Я очень рада, что именно ты будешь решать мою судьбу, - она наклонилась и нежно поцеловала его, а его глаза наполнились слезами.

- Монсеньор! – нарушил их покой истошный крик Луи, который приехал по поручению епископа.

Эродида, быстро вскочив, побежала в свою комнату, но Луи через окно увидел её обнажённое тело, выбегающее из комнаты Дуарте. Луи вошёл и возле стола увидел валяющуюся одежду Дуарте. Также он заметил, то дверь в комнату Эродиды была не закрыта, он подошёл и сквозь небольшую щель увидел, как она надевает платье.

- Ты зачем приехал? – спросил Дуарте, вышедший из комнаты и укутанный в простыню.

- Епископ хочет узнать, как проходит суд, - задумчиво сказал Луи рассматривая Дуарте и его вещи возле стола. – Думается, что не всё гладко…

- А ты не думай, - уверенно перебил его Дуарте. – Всё как никогда лучше.

- Так может епископу об этом расскажите?

- Сейчас поеду и расскажу!

Дуарте зашёл в комнату к Эродиде и закрыл дверь, оставив Луи за ней.

- Я знаю другой способ тебя спасти, - сказал он, взяв её за руки. Она обняла его.

- Я тебя прощаю, - прошептала она.

- За что? – спросил он, не выпуская её из своих объятий.

- За всё, - с улыбкой ответила она и отринув от него, вложила в его руку кулон.

- Я сегодня же вернусь, всё будет хорошо, я знаю способ.

- Я верю, - улыбаясь и смотря ему в глаза ответила Эродида. – Я буду ждать.

Дуарте приказал Луи запереть комнату и никого не впускать в дом, пока он не вернётся. Подъезжая к монастырю, он увидел столб для сожжения ведьмы, точно такой же, как ему показали ангелы. Сердце его сжалось, но уверенность в том, что без его вердикта не будет казни, не давала впадать в отчаяние.

- Она не ведьма! – сказал Дуарте войдя к епископу.

- А кто же? – спокойно спросил епископ.

- Она блаженная, она голос самого бога!

- Странные вещи она говорит. И зачем богу нашему вносить смуту в умы людей?

- Человеческое тело не способно постичь бога, возможно она и сама не понимает своих речей. Но есть в них смысл.

- А есть ли у тебя доказательства твоих слов?

- А нужно ли доказывать существование бога?

- В нём я не сомневаюсь, а в каждом человека… - епископ пристально посмотрел на Дуарте. На улице послышались какие-то крики.

- Вы уже договаривайте, раз начали, - резко сказал Дуарте.

- А что тут говорить, подвергся ты чарам ведьмы.

У Дуарте перехватило дыхание, а мысли стали путаться в попытках осмыслить услышанное.

- Каким чарам? – взволновано спросил Дуарте.

- Самым что ни на есть ведьминым. Но ты не переживай, это тоже часть твоей работы, - епископ, похлопав Дуарте по плечу, вышел.

Дуарте стоял растерянный, судорожно пытаясь найти выход из данной ситуации. Он вспоминал всё, что когда-либо читал, пытаясь там найти решение. Его размышление прервал женский крик. Этот крик пронзил его душу и застыл там холодом. Это был крик Эродиды.

Дуарте выбежал на улицу. На площади, под одобрительные крики людей, горел костёр. К столбу была привязана Эродида. Она уже не кричала, а её тело не подавало признаков жизни. Дуарте бросился к ней и, растолкав толпу с громким криком, бросился в огонь, вырвав её тело со столбом из огня.

Он смотрел на её обожжённое тело, отказываясь верить в произошедшее. Он склонился над ней и прижался к её груди. Она слабо дышала.

- Я вернулся, я рядом, - шептал он ей, наполняя свои глаза слезами, что перестал что-либо видеть. – Прости меня, прости меня, прости меня…

Её дыхание прекратилось. А он ещё долго лежал рядом с её телом и держал её за руку, вспоминая мгновения счастья, которые она подарила ему.

Часть 6. Жизнь после

С момента казни и до самого прибытия в папскую библиотеку, Дуарте не сказал ни слова. Луи пытался его разговорить, но его попытки были тщетны.

- Скажи Луи, - в один из дней неожиданно спросил Дуарте, - почему ты решил убить невиновного?

- Ты про ведьму?

- Она не ведьма! – закричал Дуарте. – Ты глупец! Ты убил невиновного! Но зачем?!

- Я видел вас, я видел, как ты поддался её чарам, - испуганно отвечал Луи. – Я знаю, что произошло в тот день. Ты до сих пор находишься под её чарами.

- Ты даже не понимаешь о чём говоришь. Ты убил невиновного человека. Ты убил блаженную, через которую с нами разговаривал сам бог, - обречённо сказал Дуарте. – А я виноват перед нею, безгранично виноват.

В этот же день Дуарте покинул папский дворец и отправился на побережье. Вдали от поселений, он построил небольшой дом на скале. Каждый день он спускался к на песчаный пляж и приветствовал дельфинов. А когда вдалеке проплывал кит, он видел, как по пляжу бегает и кричит молодая женщина, в которой живёт сама любовь к миру. Как она подходит к нему и прижимается к его груди. Он буквально ощущал её тепло. Он надеялся увидеть её во снах, но лишь темнота была его спутником.

Он был нелюдим и неразговорчив. Люди побаивались его, хотя ценили за его способность своим советом придать силы и уверенность. Даже когда до них дошла молва о его связи с ведьмой, люди не отвернулись от него. Для них он так и остался непонятным мудрецом.

Спустя много лет, во сне, Дуарте увидел её, ангела. Она, как много лет назад, неспеша приближалась из темноты. Он хотел крикнуть ей, спросить, рассказать, но не мог этого сделать, словно неведомая ему сила лишила его способности говорить.

- Напиши, - приблизившись сказала ангел. – Напиши о ней, о себе, о нас, о смыслах, о людях, о мире, обо всём. Напиши, как есть. Все ответы в тебе.
С этими словами она коснулась своей ладонью его груди и разряд прошёл через его тело, заставив проснуться.

Дуарте вдруг увидел всю картину мира, всё что не мог понять раньше. Он поразился насколько прост мир, просты смыслы и идеи. Он понял, что не существует сложностей, кроме придуманных людьми. Люди сами усложняют свою жизнь, создают ложные смыслы, живут в иллюзиях, за которыми не видят простой истины.

Та боль, которая терзала его многие годы, утихла. И не потому, что он забыл про неё. Теперь он видел смысл во всём, он понимал её поступки и слова. Он увидел смысл своей жизни.

Несколько лет Дуарте писал книгу. В ней описал и жизнь творцов, и их замысел, и создание людей и мира, и смысл всего этого. В книге он рассказывал, что путь к спасению внутри самого человека. Чтобы пройти его, нужно сначала погрузиться в свои пороки и страхи, увидеть их, узнать и шаг за шагом опускаться на самое дно, где сосредоточено всё самое мерзкое и отвратительное, что есть в человеке. И только увидев это и приняв это в себе, человек сможет истинно полюбить себя, увидеть иную свою сторону, наполненную светом и теплом. Именно то, что спрятано в темных глубинах нашей души и даёт нам путь к свету.

Когда книга была закончена, Дуарте перестал мучиться. Он обрёл спокойствие и радость, какие не испытывал никогда. Он охотно общался с людьми, просвещая их и вдохновляя. Он не переубеждал людей в их вере, но задавал вопросы, которые порождали в них сомнения, заставляя думать и искать ответы.

Через много лет после ухода Дуарте из папского дворца, Луи нашёл его. Не сказать, что Дуарте был рад их встрече, но и не стал избегать её. Луи теперь занимал место Дуарте и служил в библиотеке. К тому моменту Дуарте уже был глубоким стариком, и вся житейская суета мало его заботила, поэтому разговор с Луи выдался весьма странным, словно два человека параллельно говорили о разных вещать, при этом общаясь друг с другом. Уходя, Луи увидел написанную Дуарте книгу и забрал её.

Вскоре Дуарте умер, а когда его тело готовили к захоронению, то увидели золотое солнце под левой лопаткой. Об этом сообщили и кардиналам, и папе, стало это известно и Луи. Среди людей распространялся слух, что Дуарте был посланником бога, а следовательно его слова, это слова самого бога. Это стало угрозой для папской веры и Луи предложил переписать книгу Дуарте так, чтобы она соответствовала вере, а потом выдать её за написанное им самим. Так и поступили. Луи переписал эту книгу и миру было показано божественное слово Дуарте.

Но от его слов там не осталось ничего. Его идея поиска себя переродилась в ад и путь в рай. Его ангел, через который каждый получал путь к свету, стал падшим ангелом, изгнанным из рая, но почему-то именовался как «Дающий свет». Этот самый ангел стал повелителем ада, а рядом с ним всегда была владычица, которая искала неокрепшие души и своими чарами заманивала во власть тьмы. То, что в книге Дуарте давало путь к спасению, стало тем, что непрерывно терзает душу за её поступки в земной жизни. И хотя жизнь человека становилась решающим, но лишь для того, чтобы определить его в ад или рай, а не для того, чтобы пройти путь собственного осознания и обретения гармонии между телом и душой.

Как и сказала Эродида, Луи создал поистине великое произведение, которое покорило умы и души людей, но о самом Луи никто не знал. А спустя непродолжительное время, его нашли повешенным в папской библиотеке перед книгой Дуарте, на первой странице которой была надпись: «Моей Эродиде, ангелу, указавшему путь к спасению».