Театральные заметки. Нина Георгиевна Дудочкина

Берегиня.
         
          Небольшой компанией в обеденный перерыв  мы собирались в кабинете у Нины Георгиевны Дудочкиной, который находился на четвёртом, техническом этаже здания театра. Служебным кабинетом это  маленькое помещение можно было назвать с большой натяжкой. Из мебели туда едва помещались стол и четыре стула. Даже единственное окно не было приспособлено для проветривания. Компания наша была постоянная и равнялась  количеству стульев –  Сергей Геннадьевич, Нина Георгиевна и я. Если был свободен от репетиций, то к нам присоединялся народный артист Ильбар Юсуфович Туйметов.
          Нина Георгиевна работала заведующей хозяйственной частью и была незаменимой помощницей заместителя директора театра Сергея Геннадьевича Кирикова.  Здесь я должна уточнить. Работать – это значит приходить к  9 утра и уходить в 18 часов. У Нины Георгиевны так не получалось. Никогда! Её рабочий день длился с утра и до окончания вечернего спектакля. Поэтому, правильно  сказать, что  в театре она жила, а не работала.   Ещё точнее –  она жила театром, была его Берегиней,  и оставалась преданной ему всю жизнь, до конца своих дней. 
          Правда был в её жизни эпизод, когда она ему изменила и ушла работать в прачечную. Причина  вполне житейская, там больше платили. Но измена длилась недолго. Поистине, чтобы оценить, нужно потерять. Через два дня с повинной головой она стояла перед директором театра. С той поры  никогда  не помышляла об уходе, с какими бы  трудностями не сталкивалась. А они были, поверьте! Я много раз видела слёзы в её глазах, после резких замечаний руководства. За свои промахи она никогда никого не винила, кроме себя. В эти минуты вспоминала душную прачечную, где в воздухе клубился горячий пар, сквозь который невозможно было разглядеть красные потные  лица прачек. Вытирала слёзы и работала дальше.
          Про таких людей как Нина Георгиевна говорят – человек простой. Она любила всех, и её все любили за добрый нрав и простоту общения.
          Её голос был тёплый и мягкий. Казалось, что он исходит вовсе не из связок, а прямо из души.  Она никогда не разговаривала на повышенных тонах, хотя её подчинённые иногда того и заслуживали.
          Карие глаза всегда лучились светом. Тёмные вьющиеся волосы она собирала  в простую причёску. Непослушные завитки всё равно выбивались, спадая на виски и на лоб, добавляли её облику детской чистоты и притягательности. Она их поправляла и что-то с улыбкой говорила, словно извинялась, как извиняются родители за шалости детей.
          Одевалась Нина Георгиевна тоже просто, совсем не по-театральному. Синий хозяйственный халат, а под ним  блузка и давно вышедшая из моды плиссированная юбка. Но ей было так удобно. И тапки. Да, непременно, мягкие тапочки на ногах. За длительный рабочий день в туфлях на каблуках невозможно протопать столько километров по этажам и театральным холлам.
          Именно Нина Георгиевна создавала уют и следила за чистотой в нашем театральном доме.   
          Должность заведующей по хозяйству предполагала материальную ответственность. Нина Георгиевна отвечала за сохранность всего  имущества, начиная от здания театра, заканчивая карандашом. Она часто шутила по этому поводу и говорила, что «страшно богатая».
          Мысль о том,  как она в случае  ущерба будет расплачиваться, порой не давала ей спать по ночам. И всё же она относилась к этому с присущим ей чувством юмора и самоиронии.
          В чём-чём, а в чувстве юмора отказать ей было нельзя. У Нины Георгиевны имелись свои присказки и словечки, которые вспоминаю с улыбкой, и не просто вспоминаю, а к случаю применяю, не забывая добавить вслух – «как говорила Нина Георгиевна…».
         В длинном списке имущества, за сохранность которого она отвечала, числился и бюст Ильбара Юсуфовича Туйметова, изготовленный из белого мрамора, ещё при  жизни народного артиста к одной из его юбилейных дат.
Ильбар Юсуфович запрещал выставлять его напоказ. Бюст хранился в том самом   тесном кабинете на четвёртом этаже, где мы обедали. Обычно он был накрыт легкой тканью, но когда приходил Ильбар Юсуфович, ткань предусмотрительно снимали.
          Я пробиралась в угол, туда где стоял бюст.  Рядом со мной по правую руку  садился Ильбар Юсуфович. Так я оказывалась между двумя Ильбарами. А напротив – Сергей Геннадьевич и Нина Георгиевна.
          Обеды наши были без изысков – отварная картошка, квашеная капуста, иногда Нина Георгиевна нас баловала вкусными наваристыми щами. Мы  пили чай и беседовали. О работе не говорили, разве что вспоминали весёлые случаи с ней связанные.
          Вот такая необычная компания. Но что–то нас объединяло. Что? Я часто задумываюсь над этим. И кроме ответа «любовь к театру» у меня ничего не приходит на ум. Конечно, это была основная причина нашей дружбы, но не единственная. 
           Для приёма  высоких гостей в театре  обустроили уютную гостиную.  Идея принадлежала новому директору Сергею Александровичу Кузнецову.
Хозяйкой гостиной, конечно, стала Нина Георгиевна. К приходу гостей она ставила электрический самовар и доставала из буфета чашки из тонкого белого фарфора. В антракте собирались гости, пили чай с домашним вареньем, конфетами и сушками.
          Мыть чашки она не доверяла никому, всё делала сама, но от моей помощи всё же не отказывалась.
          Пробовали приглашать официанток, чтобы как- то разгрузить её рабочий день, но это не прижилось. В качестве хозяйки гостиной все хотели видеть только Нину Георгиевну. Она вносила особую атмосферу  домашнего уюта и душевного покоя.
            В это время синий хозяйственный халат скучал в кабинете, а домашние тапочки  сменяли  туфли.
           Она легко и просто общалась с высокими руководителями города и области, которые приходили в театр. Нина Георгиевна знала вкусы каждого гостя, кому подать чай, кому кофе, и сколько кусочков сахара положить на блюдце.   
          В свой единственный выходной, понедельник,  она спешила в родное Крапивье, под Суздалем.  И там большое хозяйство – дом, сад, огород. Надо прополоть грядки, окучить картошку и полить капусту, чтобы потом было из чего приготовить для нас обед.
          Делать людям добро и не ждать  ничего взамен, было естественным для Нины Георгиевны, как дышать.
          Мы дружили, несмотря на разницу в возрасте. Ближе  подруги, чем Нина Георгиевна у меня не было и уже не будет. Помню, как однажды я спросила – на сколько лет в душе она себя ощущает. Глаза заблестели, и ответ прозвучал  без заминки – на 35! В это время мне было именно столько.
          Мало кто знает, что правильно по отчеству её величать Егоровна. Георгиевной она стала в 16 лет.
        – Это одно и то же имя, а так красивее, – с важностью сказала работница паспортного стола.
Выводя  каллиграфическим почерком на бланке новое отчество, она была уверена, что делает благое дело.
Нина не возражала.
За эту «красоту» ей пришлось расплачиваться спустя десятилетия. При уходе на пенсию долго обивала пороги разных инстанций, доказывая, что это и есть она. Запросы в архивы. Ожидания...  Потом новые запросы и новые ожидания...
В итоге всё уладилось. Но с тех пор мы иногда в шутку называли её Егоровной. Хотя,  никакие это не шутки, а настоящая правда.
          Каждую весну  на огромных клумбах перед театром Нина Георгиевна высаживала розовые пионы. Потом  сама за ними и ухаживала. Они цвели красиво и долго, благоухая нежным ароматом на всю  театральную площадь.
На моём рабочем столе летом всегда стояли в вазе свежие  цветы.  Совсем нетрудно догадаться, кто их приносил.
          Давно нет этих клумб, и ветер не разносит по воздуху  тонкий аромат пионов.  Но в память о Нине Георгиевне осталась берёзовая рощица возле театра.
Это тоже дело её трудолюбивых рук и доброго сердца.
          А ущерб*, которого она  так боялась, всё же случился, но много лет спустя. Неужели предчувствовала? Нина Георгиевна  не была тому свидетелем. Как знать,  может потому и случился, что  не было уже Берегини.

27 мая – 7 сентября 2025г.


*29 июня 2020 года произошёл пожар в Академическом театре драмы города Владимира. Пламя охватило 500 квадратных метров, пострадали сцена, зрительный зал, уникальный занавес, фойе. dzen.rurg.ru
Причиной пожара стали работы по замене электрооборудования. Два электромонтера нарушили правила, что привело к короткому замыканию и пожару. dzen.ruvladimir.kp.ru
Никто не погиб.  Следствие оценило урон театру в 353 млн рублей. dzen.ru


Выписка из энциклопедии Владимирского театра драмы (Персоналии):
Дудочкина Нина Георгиевна (Егоровна) 1935 – 2009гг.
Служила  начальником хозяйственного отдела во Владимирском академическом театре драмы им. А.В. Луначарского с 1957г. по 2008г. Заботливая хозяйка театрального дома в течение 40 лет. Общий трудовой стаж – 57 лет.