Сказ о том, как Фёдор храбрость искал

Жил был молодец, Федором кликали. Добродушный, работящий. Сильный. От рассвета до заката пахал, да усталости не знал.

Одна у него печаль была.

Труслив он был, да так, что хоть его и уважали за мастерство столярного дела, да за спиной иной раз потешались и подшучивали. Надоели Федору эти насмешки, да и время невесту искать, только какая девица за него пойдет, если он иной раз от тени своей шарахается?

Рассказал он про свои беды соратникам и родным, те и посоветовали все как один.

— А ты, Федюшка, лесочек пройди, реку переплыви, да через горы на ту сторону спустись. Говорят пещера там есть, где Храбрость обитает и каждый, кто туда дойдет, сможет в дар кусочек получить.

— Экая невидаль! — подивился молодец, да рукой махнул. В лесу-то том твари кровожадные охотились по ночам, в речушке той зубастые рыбины плавали, а в горах страшное чудище обитало. Как же ему без Храбрости управиться со всем?

Но мысль о пещере дивной, покоя не давала. Засыпал Федя, аль работал или беседы с кем вел, да все об одном думал.

И надумал он, к местной знахарке обратиться, недалече она жила, да снадобье какого испросить. Молодец бы и к ней побоялся идти, да как-то захворал, она ему и помогла в тот раз. Может и на сей раз не откажет.

Пожитки в мешочек накидал, узелком завязал, да и пошел.
Остановился у избы, та вся расписная, резьбой искусной украшенная, одним словом загляденье.

— Проходи, внучек, проходи, — пригласила Знахарка сразу, стоило у порога потоптаться. — Слыхала я, о беде твоей, как не слышать-то! Вот тебе внучек, три склянки-смелянки, одну в день выпьешь и ничего не испугаешься, будь то черт или зверь чудной. Это тебе, внучек, за фигурки твои искусные, полюбуюсь ими иной раз, да и на душе легче сразу.

— Благодарствую, бабушка, благодарствую, век не забуду твоей доброты, да почитать буду, — кланялся Федор на прощание.

Отошёл в сторонку от избы, да снадобья отведал.

— Солененькая-то смелость на вкус, — подивился молодец да зашагал бодро, насвистывая простенькую мелодию.

Ночь тихой поступью сошла на лес, да вдалеке ауки начали дело черное. Дурят путников неосторожных, в гиблые места завлекают. Испуг в сердце Федино невольно закрался, да тут же он себя от мыслей пагубных отвлек.

— И чего это я? По старой привычке видимо, — и пошел место искать, привал устраивать. Костер развел, а из тьмы глаза-огоньки на него уставились пристально.

— Эгегей, нечисть лесная! Не выйдет у вас ничего, смелянка мне помогает!

Увидели звери лесные, что страх в сердце молодца не загнали и в покое оставили. Утром Федя вторую склянку выпил, да к реке вышел. В речке той кишмя кишели рыбы всех размеров и все с зубами да злобой в маленьких глазках.

— Это как же мне на другой берег-то попасть? — почесал затылок молодец и осмотрелся вокруг.

Взглядом отыскал ствол от осины, старой да трухлявой.

— А ежели они меня на бревне достанут? — вновь засомневался Федя, и головой тут же мотнул, — сильна старая привычка, сильна. Осина она, так от всяко зла помогает да защищает.

Пожитки меж ветвей редких сложил, руками бревно крепко обхватил да в реку зашел. Стоило ему воды коснуться, как рыбы в разные стороны ринулись. Видать решили, что бревно самая большая из них да самая страшная, что так от него подальше и держались, покуда Федор осину на берег не затащил, решив что на обратном пути пригодится.

В горах почти заплутал, да чуть не замерз. А тут и страх в сердце закрался, что вечность ему теперь бродить среди камней безмолвных и вершин холодных. Третью склянку залпом выпил, успокоился, да и на ясну голову, тропку нужную отыскал.

Спуск с горы без приключений обошелся, а там, внизу, прямиком в пещеру Храбрости попал.

— Ну, была не была! Храбрость в дар приму, сколько дашь, не верну! — сотрясая стены пещеры, крикнул Федор.

«Храбрость! Храбрость! Храбрость!» — раздалось эхо со всех сторон, и обрадованный молодец к свету солнечному вышел. Плечи расправил, голову поднял прямо. Сразу ему легче дышать стало.

— Помоги, добрый путник, не оставь в беде нас! — кинулась к нему вдруг девица вся в слезах.

— Отчего бы и не помочь! — По доброму улыбнулся Федор. — Что стряслось у вас?

И услышал он о чудище, что ночью с гор спускалось да людей похищало. Вот и её батюшку похитило, а помощи неоткуда ждать, боятся все да по домам сидят.

«Чудные какие, пещера Храбрости под боком, а никто не сразит чудище горное» — подумал про себя Федя, а вслух согласился помочь.

Откладывать надолго дело не стал, логово быстро сыскал.

— Выходи, нечисть горная, на бой! — крикнул молодец, и стукнул дубиной по булыжнику, что ростом с него. А тот возьми, да и развались на части, силушки у Феди было не занимать.

Громкий рев, въедающийся в душу пронесся над камнями. Нечто бесформенное, многоногое и многорукое, с большой клыкастой пастью выползло вперёд. Вздрогнул мастер по дереву при виде его, да не отступил, покрепче дубину перехватил и в бой кинулся.

Долго бились, яростно, камни летели да крошкой осыпались. Наконец Федор финальный удар нанёс, и чудище пало.

Пировали в честь защитника сытно, громко и весело. Народ ему кланялся и руку пожимал, а отец той девушки, что о помощи спросила, благословение дал.

В деревню родную Федя не один, а с женушкой воротился. Слава быстрее его до дома родного дошла. Поздравляли и приветствовали как героя. А другим, кто над мастером насмехался, да шутил, стыдно стало и раскаялись они в делах своих, да прощения попросили. Федор махнул им рукой, мол, что в прошлом, пусть там и остается, да и был таков.

— Все ж, ладно вышло, что я Храбрость в пещере той отыскал, — рассказал он как-то Злате то, как он в родную деревушку девицы попал.

— Глупенький ты мой, — рассмеялась она вдруг. — Да нет и не было никогда пещеры чудесной, и склянки-смелянки с простою водой были, Знахарка наша мне поведала о том. Сам ты свою храбрость обрел, когда нужду в ней испытал, и героем так же стал.

И Федор засмеялся вместе со Златой, и жили они долго да счастливо, а историю эту детям и внукам пересказывали.

А мораль сей сказки такова: храбрость она внутри каждого живет, да только и ждет когда к ней обратятся.