Реквием Мусы Джалиля по погибшим на войне

         Огромную цену за Победу заплатил наш народ в годы Великой Отечественной воины — 27 миллионов загубленных гитлеровцами жизней на полях сражении, в сожженных городах и селах нашей многострадальной страны. Люди разных национальностей защищали Родину с оружием в руках. Среди  них был  Муса Мустафович Джалиль  ( 1906 – 1944) - советский татарский поэт и журналист, военный корреспондент. Герой Советского Союза (посмертно, 1956), лауреат Ленинской премии СССР (посмертно, 1957). Член ВКП(б) с 1929 года. Один из организаторов коммунистического подполья в коллаборационистском легионе «Идель-Урал». Творчество поэта - это реквием по погибшим на войне
   
Муса Джалиль — Варварство

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных… Мутный дождь

Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня…

Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,

В последний раз…
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,—
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,

Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!

Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —

И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.—

И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей…

       
                Жизнь, опаленная  войной
               
                Песни всегда посвящал я Отчизне,
                ныне Отчизне я жизнь отдаю.

         Муса Джалиль родился 15 февраля 1906 года в селе Мустафино. Позже семья переехала в Орск Оренбургской области. Отец — Мустафа Залилов, мать — Рахима Залилова (урожденная Сайфуллина). С детства Джалиль проявлял интерес к поэзии. Первые его стихи не сохранились, но самое раннее из дошедших до нас произведений он написал в 13 лет. Одаренный мальчик за год освоил программу четырех классов. В подростковом возрасте вступил в комсомол, а в 15 лет его произведение поставили в оренбургском театре. После этого он продолжил учебу в Татарском институте народного образования.
        В 1920-е годы Джалиль писал о революции и гражданской войне («Пройденные пути»), а также о строительстве социализма («Орденоносные миллионы»). Его поэма «Письмоносец» рассказывала о жизни советской молодежи, ее радостях и переживаниях. Как и многие романтики того времени, поэт ненавидел мещанство и писал стихи о двурушничестве:
Я в девяноста девяти заплатах,
Но нет в душе прорех и нет заплат.
А ты в одеждах щеголя богатых,—
Душа твоя с заплатами подряд!

        В 20 лет Джалиль вступил в партию и начал учиться на литературном факультете МГУ. В 1931 году он завершил учебу, уже будучи опытным литератором. Работал редактором детских журналов на татарском языке и руководил отделом культуры и искусства в газете «Коммунист». Там он познакомился с советскими поэтами А. Жаровым, А. Безыменским, М. Светловым и вступил в ВКП(б).
        Джалиль продолжал писать, и в 1934 году вышли его сборники «Орденоносные миллионы» и «Стихи и поэмы». Живя в одной комнате со студентом юридического факультета Варламом Шаламовым, Джалиль оставил о себе память в рассказе Шаламова «Студент Муса Залилов» (1972).
       В 1939 году Джалиль переехал в Казань, где стал председателем Союза писателей Татарской АССР, но ненадолго. В июне 1941 года началась Великая Отечественная война. Несмотря на бронь, он отказался от нее и 13 июля был призван на фронт.         

                Политрук на фронте

            Муса Джалиль учился на курсах политических работников, где получил звание старшего политрука, эквивалентное капитану. Политруки не только занимались пропагандой и агитацией, но и строго следили за дисциплиной, показывая личный пример на передовой.
           На Ленинградском и Волховском фронтах, в условиях напряженной обстановки, поэт работал военным корреспондентом газеты «Отвага».
          Война стала самым плодотворным периодом в жизни Джалиля. Он писал о любви, создавал веселые и легкие стихи. Однако главной темой его творчества стал героизм советского народа. В стихотворении «Сталь» поэт с огромной силой передал дух поколений молодых людей, которые рано повзрослели, взяли в руки оружие и встали на защиту родного дома, народа и Родины.         

Я и усов еще не брил ни разу,
Когда ушел из дома год назад,
А на плечи легло пережитое,
Как будто мне минуло шестьдесят.

За год один я столько передумал,
Что в голове разбухло и в груди.
И в двадцать лет лицо мое в морщинах,
И поседели волосы, — гляди!..

Ты говоришь: у юности есть крылья,
Ей, дескать, надо в облаках парить.
Что ж! Подвиг наш история запомнит
И будет с удивленьем говорить.

Мы сквозь огонь и воду шли за правдой,
Завоевали правду на войне.
Так юность поколенья миновала,
Так закалялась сталь в таком огне!

         Слова «война» и «победа» — женского рода. Во время войны женщины не спали, ждали и приближали День Победы своим героическим трудом. Они умели верить и любить, согревая сердца солдат. Это помогало воинам не ожесточиться и не потерять смысл жизни, ради которого они каждый день и час шли на смерть.Родной крест, вера и лица любимых — всё это было их спасением. И, конечно, ее Величество Любовь.
      
Любовь была и силой и опорой,—
Со страстной верой в битву шел боец.
Когда зажглась заря победы скорой,
Свалил джигита вражеский свинец.

Последнее дыханье в нем боролось
С угаром смерти. Бредил он, хрипя.
— Люблю…— сказал он и услышал голос
Своей возлюбленной: — И я!..

        Поэт нашел удивительно точные слова, чтобы передать эпический подвиг женщин на войне. В стихотворении «Смерть девушки» он запечатлел образ медсестры, которая, умирая, вознеслась в небеса, как заря победной весны.

Сто раненых она спасла одна
И вынесла из огневого шквала,
Водою напоила их она
И раны их сама забинтовала.

Под ливнем раскаленного свинца
Она ползла, ползла без остановки
И, раненого подобрав бойца,
Не забывала о его винтовке.

Но вот в сто первый раз, в последний раз
Ее сразил осколок мины лютой…
Склонился шелк знамен в печальный час,
И кровь ее пылала в них как будто.

Вот на носилках девушка лежит.
Играет ветер прядкой золотистой.
Как облачко, что солнце скрыть спешит,
Ресницы затенили взор лучистый.

Спокойная улыбка на ее
Губах, изогнуты спокойно брови.
Она как будто впала в забытье,
Беседу оборвав на полуслове.

Сто жизней молодая жизнь зажгла
И вдруг сама погасла в час кровавый.
Но сто сердец на славные дела
Ее посмертной вдохновятся славой.

Погасла, не успев расцвесть, весна.
Но, как заря рождает день, сгорая,
Врагу погибель принеся, она
Бессмертною осталась, умирая.


        В стихотворении «Молодая мать» семнадцатилетняя Сарвар предстает во всем блеске юности и внутренней красоты. Какой подвиг — найти в поле малышку, спасти её, вырастить и дать ей шанс на новую жизнь. На ум приходит фильм «Цыган», где Клавдия из погибшей кибитки берет на руки кудрявого мальчика и заботливо воспитывает его как родного сына. Финал стихотворения звучит как торжественный гимн материнству. 

Сарвар малышку вырастит, я знаю,
В ее упорство верю до конца.
Ведь дочерям страна моя родная
Дарует материнские сердца.

         Стихи Мусы Джалиля обладают такой мощной символикой и эмоциональной силой, что отдельные образы героинь сливаются в величественный образ Родины-матери. Этот образ навечно запечатлен в камне на Мамаевом кургане.


         В 1942 году у деревни Мясной Бор в Новгородской области Джалиль участвовал в Любанской операции. 26 июня его тяжело ранили в грудь, и он, почти без сознания, попал в плен. Через полгода поэт уже был в антифашистском подполье под фамилией Гумеров. Российские историки считают, что смена фамилии была обдуманным решением для продолжения борьбы. Ведь у нацистов было постановление расстреливать политруков на месте. Но и желание сохранить свою жизнь — это нормально. Особенно если человек никого не предал.
         С сентября по октябрь 1942 года Джалиль был узником концлагеря «Шталаг-340». Лагерь был создан для советских военнопленных и изначально размещался в пороховых складах крепости. Затем его превратили в овощные склады и конюшни. На воротах висел плакат с изображением палки и надписью: «Вот твой господин!». На черной доске ежедневно записывали дату и количество пленных. Условия были ужасными: не отапливаемые помещения, прогнившие крыши, которые не защищали от дождя. Узников морили голодом, пытали, издевались над ними, отправляли на тяжелую работу и массово расстреливали. В лагере свирепствовали эпидемии, и иногда смертность достигала 900 человек в день во время вспышек сыпного тифа.
      Мужество и сила духа Джалиля поражают. Он противостоял нечеловеческим условиям, которые были созданы для уничтожения личности и превращения людей в скот. Но его мечта о светлом будущем, о заре, которая вознесется над страной, давала ему силы жить и сохранять в себе все лучшее: веру, достоинство, честь.
               
Порой душа бывает так тверда,
Что поразить ее ничто не может.
Пусть ветер смерти холоднее льда,
Он лепестков души не потревожит.

Улыбкой гордою опять сияет взгляд.
И, суету мирскую забывая,
Я вновь хочу, не ведая преград,
Писать, писать, писать, не уставая.

Пускай мои минуты сочтены,
Пусть ждет меня палач и вырыта могила,
Я ко всему готов. Но мне еще нужны
Бумага белая и черные чернила!
«Случается порой», ноябрь 1943 г.

                В рядах антифашистского подполья


          Муса Джалиль попал в польский Едлиньск, в лагерь для военнопленных. Гиммлер приказал проводить агитацию среди национальных меньшинств. В СССР тогда были сложные отношения между разными народами. В школах учили только на русском, что тяжело воспринималось меньшинствами. Нацисты воспользовались этим, предлагая пленным перейти на их сторону. За это они обещали вернуть родной язык, культуру и веру после победы над советской армией.
       Так возник коллаборационистский легион «Идель-Урал» из поволжских народов. Он состоял из семи усиленных батальонов, около 40 тысяч человек. В конце 1942 года в легионе появилась подпольная антифашистская группа. По немецким источникам, организатором был лейтенант Гайнан Курмашев. Он активно агитировал, и в его группу входил Муса Джалиль. Они выступали как музыкальный ансамбль, что позволяло им посещать лагеря, поддерживать связь с другими подпольщиками и координировать действия. Джалиль читал стихи.
         Из воспоминаний пленников: «Стихи были духовной пищей, опорой и путеводителем в тяжелые времена. У тысяч людей они пробуждали чувство долга, укрепляли связь с родиной. Слушая песни Джалиля, люди плакали и сжимали кулаки, воспринимая их как призыв к борьбе. Песни вселяли веру в победу и вдохновляли на подвиги».
        Джалиль наладил выпуск листовок, продолжая служить Родине. Подпольщики добились успеха: первый батальон легионеров восстал и перешел к партизанам еще по дороге на фронт. Это не единственный случай вооруженного сопротивления среди советских людей, которых силой загнали в легионы. Это заслуга Джалиля и его товарищей, которые смогли разоружить солдат.
       Пленные планировали восстание на 14 августа. Но нацистское командование, узнав об этом, бросило на подавление регулярные войска. С помощью предателя гестапо напало на след подпольной группы. В августе 1943 года гестапо арестовало несколько сотен подпольщиков, включая Мусу Джалиля. Его и других отправили в Моабитскую тюрьму, откуда не было выхода. Измученный пытками, Джалиль с особой остротой чувствовал «победную силу жизни» за стенами тюрьмы.

Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.
Придет мой час - умру. Но знай: умру я стоя,
Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.


                Дело на Джалиля и реабилитация поэта

        Забегая вперед хочу сказать, что  после войны имена героев подверглись репрессиям. В немецких архивах сохранился документ под номером 36/44 из Дрезденского суда, датированный 12 февраля 1944 года. В нем рассматривалось дело антифашистского татарского подполья под названием «Курмашев и десять других». В документе указаны одиннадцать татарских фамилий, год рождения и профессия каждого — «легионер». Всем обвиняемым после воины вменялись «дезертирство», «содействие врагу», «военное предательство» и «подрыв военной мощи». Обстановка накалялась еще и из-за Приказа №270 от 16 августа 1941 года, который обязывал командиров и политруков сражаться до смерти, а сдача в плен приравнивалась к дезертирству. Семьи сдавшихся в плен могли арестовать и лишить государственной поддержки.
        В 1946 году Министерство государственной безопасности СССР завело на Мусу Джалиля уголовное дело по обвинению в измене Родине. Его жену бесконечно таскали на допросы и преследовали. Дело закрыли только в 1952 году — после смерти разыскиваемого. Однако до 1956 года власти сомневались в присуждении ему звания Героя СССР. Но благодаря стихам, усилиям писателя Константина Симонова и татарских деятелей культуры, а также «Моабитской тетради», удалось убедить советскую власть в том, что Муса Джалиль был патриотом и до последней минуты служил Родине.

                Моабитская тетрадь

          Итак, вернемся к тем дням.  Во время следствия участники Сопротивления томились в Моабитской тюрьме на окраине Берлина. Это мрачное место, построенное в 1844 году, стало символом борьбы с несогласными. Здесь содержались такие фигуры, как Макс Хёдель (готовивший покушение на императора), Карл Радек и другие социал-демократы, которых считали идейными врагами. Позже, с приходом нацистов, в тюрьме оказались их политические противники: Эрнст Тельман и болгарский коммунист Георгий Димитров.
       Условия содержания были невыносимыми, заключенных подвергали пыткам. Но именно в этих стенах Муса Джалиль создал сто двадцать пять стихотворений и одну поэму.
       Первая тетрадь, написанная арабской вязью, попала в Советский Союз только в 1946 году. Джалиль передал ее другому узнику, Аббасу Шарипову, который после войны оказался в лагере во Франции. Шарипов передал тетрадь Талгату Терегулову. Тот вернулся в Уфу, а затем привез рукопись в Казань. Но вскоре после этого Терегулова арестовали и он погиб в одном из лагерей ГУЛАГа.
       В 1947 году в Казань привезли вторую тетрадь Джалиля, написанную латиницей на татарском языке. Ее передал бельгийцу Андрэ Тиммермансу сам Джалиль, а тот, в свою очередь, своему другу, который отнес рукопись в советское консульство. В этой тетради есть запись: «Я известный поэт Муса Джалиль, заключен в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадет эта запись, пусть передадут привет от меня товарищам-писателям в Москве».
        Стихи Джалиля, написанные в тюремной камере, звучат как гневное обличение нацизма:

Положили тебя в мешок,
Рот заткнули под злой смешок...
Ставят в очередь твое тело,
Чтоб смолоть его в порошок.
Мелет мельница жизни людей —
Громоздятся мешки костей.
Жернова ее из железа,
С каждым днем они все лютей.
Мельник злится, от крови пьян:
Не мука — кровь течет из ран.
Жадно пьет ее клоп проклятый —
Бесноватый, слепой тиран...
Чтоб на этой мельнице зла
Кровь священная не текла,
Чтоб не бил в ее крылья ветер,
Чтоб, молоть она не могла, —
Эту мельницу нужно сжечь!
И мешки, где ни стать, ни лечь!
Пусть пронзит поскорей тирана
Справедливости нашей меч!

         Долгие месяцы шли допросы, пытки и следствие. Но ни одна из этих мук не сломила волю поэта и его соратников. В марте 1944 года состоялся суд над группой Джалиля. Однако почти полгода они томились в камере смертников, ожидая казни с минуты на минуту. Все, кто видел их тогда, поражались их силе духа и презрению к палачам.
       Г. Юрытко в письме немецкому писателю Л. Небенцалю вспоминал: «…Я помню поэта Мусу Джалиля. Я посещал его как католический священник, приносил ему книги Гете и научился ценить его за спокойствие и благородство. Его товарищи в военной тюрьме очень уважали его... Джалиль рассказывал мне, что был приговорен к казни за распространение воззваний, призывающих земляков не сражаться против русских солдат».
         В последние дни жизни Джалиль писал: «Когда приходит мысль о смерти, думаешь: есть жизнь за смертью. Жизнь в сознании, в памяти народа. Если я делал что-то важное при жизни, я заслужил эту другую жизнь — жизнь после смерти».
        Все 11 человек по делу «Курмашев и десять других» были приговорены к гильотине. Их перевезли в берлинскую тюрьму Плетцензее для исполнения приговора. Первым казнили Гайнана Курмашева 25 августа 1944 года в 12:06 по берлинскому времени. Через три минуты — Фуата Сейфульмулюкова, а еще через три, в 12:12, — Мусу Джалиля. Ему было 38 лет, он был самым старшим из группы.
       Джалиль умер с верой в свою Родину, Коммунистическую партию и победу советского народа над гитлеризмом. Перед казнью он передал свои стихи соседу по камере, бельгийскому участнику Сопротивления Андре Тиммермансу. Стихотворения Джалиля переведены на множество языков. В стихотворении «О героизме», которое звучит как завещание потомкам, есть строки о смысле жизни:    
               
Если жизнь проходит без следа,
В низости, в неволе, что за честь?
Лишь в свободе жизни красота!
Лишь в отважном сердце вечность есть!

Если кровь твоя за родину лилась,
Ты в народе не умрешь, джигит.
Кровь предателя струится в грязь,
Кровь отважного в сердцах горит,

Умирая, не умрет герой —
Мужество останется в веках.
Имя прославляй свое борьбой,
Чтоб оно не молкло на устах!
      
                Память не умирает

         В 1966 году в селе Мустафино, на родине поэта, прошел первый юбилей Мусы Джалиля. Мероприятие состоялось в колхозе, названном его именем. На празднике присутствовали известные писатели и родственники поэта из разных стран.
        Имя Мусы Джалиля носят: поселок в Татарстане, проспекты и улицы в городах бывшего СССР, включая Казань и Москву, Татарский академический государственный театр оперы и балета в Казани, школа № 1186 с этнокультурным уклоном в Москве, школа № 81 в Челябинске, школа № 2 в Киришах Ленинградской области, библиотека в Ижевске, кинотеатр в Нижнекамске, а также Фонд поддержки проекта «Дань Памяти» имени Мусы Джалиля.
      В 1968 году учредили Премию комсомола Татарской АССР имени Мусы Джалиля для молодых авторов за лучшие произведения. Мусе Джалилю посвящены опера Назиба Жиганова «Джалиль» (1957), повесть Сагита Агиша «Земляки» (1964) и книга Ю. М. Королькова «Через сорок смертей» (1960). В 1972 году открыли малую планету (3082) Джалиль, названную в честь поэта.

            Стихи Джалиля, посвященные детям, трогают до глубины души. Одно из них — «Моей дочери Чулпан» — сравнивает дочь с звездой в рассветной мгле. Образ поэта вырастает до былинного героя, защищающего народ и будущее поколение. В заключении звучит надежда на духовное родство отцов и детей.            
             
До свиданья, Чулпан! А когда заря
Разгорится над всей страной,
Я к тебе возвращусь, победой горя,
С автоматом своим за спиной.

И отец и дочь, обнимемся мы,
И, сквозь слезы смеясь легко,
Мы увидим, как после грозы и тьмы
Ясный день встает высоко.

        Разве можно жаловаться, злиться, унывать или злословить, когда понимаешь, какой ценой завоевано счастье? Кажется, строки стихотворения-письма «Из окопа» обращены не только к другу, но и ко всем нам.
               
Как чистым родником,
Письмом твоим я душу освежил.
Как будто ощутил всю жизнь страны,
Свободу, мужество, избыток сил.

Целую на прощанье горячо.
О, как бы, милый друг, хотелось мне,
Фашистов разгромив,
Опять с тобой
Счастливо встретиться в родной стране!