из романа дачный сюжет

— Я дам вам тысячу, полторы, даже две — но вы должны оставить моего мужа в покое!
— Я подумаю, — сказала Светлана и отвернулась к окну. Ответ был просто шахматным ходом — иначе невозможно было от навязчивой женщины отделаться — она поселилась бы здесь навечно! — так представилось  Светлане, и она ощутила, как сама под железным натиском начинает сжиматься, уменьшаясь в размерах, и вот-вот сократится до размера воробья. Именно воробей сидел на ветке перед окном, чирикая — и взгляд Светланы ему улыбнулся. Черно-рыжая кошка, изогнув спину, удовлетворенно мяукнула и скользнула по ламинату к дверям. И когда сначала звякнул автоматический замок, потом легко просвистел лифт, а затем за окном прошипели шины уносящейся машины и по небу пронеслась какая-то молниеносная тень — точно черно-рыжая кошка, заскочив на темное облако, пролетела мимо окна, Светлана упала на тахту, застеленную клетчатым пледом, который она купила там же, где покупал все вещи Ярославцев — в недалекой от Куркино Икеи, упала — и заплакала.
Она плакала обо всем сразу — но особенно о голубоглазом мальчике, от власти которого пытался освободиться город ее души. Ярославцев бродил по его ее улицам и переулкам — и она, в отличие от других людей, менее чувствительных, всегда ощущала, как Дмитрий, проходя ее насквозь, на минуту задерживается в тенистом переулке ее детства и, встречая там ее голубоглазого принца, выходит из мира ее души с грустью несбывшегося.
Светлана любила Александра Грина, она даже однажды съездила в Феодосию, чтобы побывать в доме, где он жил, но нашла просто провинциальный приморский музейчик, в котором уже не витал его гордый и нежный дух. Она спросила экскурсовода — черноглазую женщину, в лице которой причудливо смешались греческие и татарские черты, где жил Грин в последние годы, и та посоветовала посетить Старый Крым.
Светлана ехала на дребезжащем автобусе мимо обожженных солнцем небольших селений, вдыхая запах горячей потрескавшейся земли и сухих, едва заметно колеблющихся трав, пока не оказалась в полугородке-полупоселке, застроенном однообразными серыми домами — или ей так показалось, что дома все серые? — под крышами у многих виднелись звезда и полумесяц.
 Она побродила между домами, пугаясь крикливых собак и подозрительных хозяев, высматривающих чужаков из полузакрытых окон, с напряжением дождалась автобуса — и вернулась обратно в Феодосию, в скромный пансионат, на десять дней пребывания в котором она скопила денег, заменяя другую библиотекаршу, занимавшуюся у себя на даче рассадой.
И сейчас она плакала, уткнувшись в плед, шерстинки которого щекотали ее слишком чувствительную кожу, плакала о том, что не сбылось, а ведь она так верила своему любимому писателю, верила, что наступает в жизни такой миг, когда несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов.

 Роман был опубликован с издательским названием "Отчий сад" (тираж 1 т.экз)