Снежный человек

Скукатень навалилась на меня с четырёх сторон. Тишина, ее союзник, управляла мною как хотела, давила на мои мозговые клетки и требовала понимания.

- Чем бы заняться?– Подумал я.

Лениво повернув голову, посмотрел в окно. Передо мной до самого горизонта расстилалась снежная равнина. Вдалеке рьяно наяривая лыжными палками, перемещался человек. На руках большие и мохнатые варежки, на ногах – лыжи, через плечо – сумка не поймёшь какая: то ли бродяжья, то ли казённая - почтальонская. Сверху уныло падал снег, укрывая белизной измученную морозами землю.

- Эх, черт возьми, как хочется капели и жгучего солнца! – Сказал я снова сам себе.

Но никто меня не слышал. Рядом ни души. Да и кто будет, если в домишке месяца как два пустынно и ни одного человеческого лица, кроме моей физиономии. Степь до самого горизонта. И снег, снег и снег… Да ещё вдобавок трескучий мороз и лыжник, этот…, на снежной равнине.

- Откуда он взялся? Ведь на всю округу в сто километров ни одного жилья, даже голодные волки сторонятся этого проклятого места. – подумал я. – Ладно, пойду встречать заблудшую душу, может она мне коробку конфет несёт или торт, или бутылочку , с чем-нибудь… симпатичным.

Я поднялся со стула, дохромал до двери, снял с гвоздя у  дверей рваную шубейку, одел дырявые на пятках валенки, шапку без левого наушника, покряхтел, отварил дверь и вышел на свет Божий. В лицо обжигающе ударил холод, мелкой сыпью  закололи щёки. Во дворе все было засыпано снегом: дряхленький мотоцикл Урал, изрубленный колуном чурбан, пустые и ржавые канистры, колотые дрова, мусор, неубранные в зиму рыбацкие сети, черные от костра кастрюли, ведра и даже ложки с тарелками, брошенные во дворе ещё летом.

Вытянув  шею, покрутил головой. Вокруг белым бело. Будто в раю. Зажмурившись, почесал валенок о валенок и проговорил мысленно:

- Тишина, однако…. Почему я не родился поэтом – стихи писал бы о том, о сём и о снеге… Блин, как хорошо жить!

Поднимая голову к небу, зыркнул в сторону лыжника. Тот уже был рядом с поваленным на бок забором. Размахивая лыжными палками, он пер танком к дому, разметая налево и направо хрупкий и не слипшийся снег. Разлетелась сыпь белой пылью и веером кружила по сторонам и сзади лыжника.

Через три минуты он стоял уже возле меня, удачливо проехав сквозь разбитые ворота. Стоим смотрим друг на друга, изучаем, оцениваем и делаем шапочно мудрые заключения, выводы…

- Ты кто? - Спросил лыжник.
- Человек. - ответил я.
- Я понимаю, что человек! Назови для порядку ФИО…
- А на кой она тебе, фийе моё?

- Я представитель следственного комитета сельского поселения Верёвочки Иван Петрович Василёк. Привез повестку на имя Вострожанского Сергея Ивановича – козыряя ладонью под висок, отчеканил лыжник.
- Это я.

- Тааак, так-так… Значит и ты доигрался. Пришло и твое время камни собирать.

- Чегоооо… - оторопел я. - Какие камни? Снег кругом , мороз до пяток пробивает, все камни в землю вымерзли, мне бы совковую лопату -  разгребать небесные завалы, расчищать дороги путникам, а не камни собирать… - Сказал я и поднял палец к верху, пару раз тыкнув им в небо. – Так вот…
 
- Эхе, хе, хе… - Покачал головой, заросшей бесформенной и нечесанной бородой, лыжник и полез в сумку.

Достал оттуда большую тетрадку, ручку, и маленькую бумажку. Открыв тетрадку, протянул ручку и сказал:

- Распишись в получении повестки…

Я, ничего не понимая, взял ручку и попытался чиркнуть подпись… Один раз, другой…

- Товарищ лыжник, у вас ручка не пишет… Мороз, однако…

- Ладно… Не мучайся… Давай мне назад бюджетную принадлежность… потом распишешься… куда ты от меня денешься… И смотри, не шути… приходи в строго обозначенное в повестке дату и время… - Сказал он, укладывая в сумку тетрадку и ручку.

- Хорошо приду.

- Не забудь с прихватить собой котомку… вещички, там… какие-нибудь… поесть сгоноши… курева, туда - сюда… на первое время…

- Хорошо возьму. – Ответил я, качнув головой. – И насколько меня закроете…?

- По УК лет на десять…

- И за что мне такой расклад?

- В интернете вы, гражданин Вострожанский, оскорбили главу Буркино Фасо, дружественного нам государства… Так что камни придется собирать…

- Да какой интернет? У меня тут, на хуторе отродясь нечего такого нет и никогда не просматривалось ! У меня даже драмтеатр отсутствует, не говоря уже об Олимпийском стадионе, а вы говорите - интернет.

- Разберёмся…, товарищ уголовник. Ты тут здорово не кичись… и драмтеатром меня не пугай… видали мы эти драмтеатры... - переходя на ты, огрызнулся лыжник. - А то наговоришь ещё на десятку… И вообще некогда мне тут с тобой базлать… Мне надо пятнадцать повесток по степи развести, за десять дней надо успеть. А то тоже запишут в черный список… и влепят десятку, сейчас с этим быстро, не успеешь ахнуть как за суже на Колыме деревья лобзиком пилишь. Поехал я… Встретимся в суде…

- В каком суде? Какой суд??? А как же… следствие, дознание, улики, вещдоки, следственные эксперименты…?

- Да зачем тебе это надо!  Дорога к тюрьме одна, и не важно какая она – короткая или длинная!  Нам нужно план выполнять по посадке иноагентов… Район перед нами такую задачу поставил. И не базлай тут у нас! Мы между прочим тоже, как в Москве, в депутаты рвемся, обретаем власть, чтоб народ защищать. Понял!

- Эх, хе, хе… Скажи мне, какой там прогноз погоды на десять дней, долго ли будет снег валить бессмысленно… Мне за водой к речке не прбоаться – всё  засыпано, тяжело воду в вёдрах таскать, пока донесу - всю расплескиваю…

- Вот тебя, иноагента, посадим, так солнце и высветится… В степи румяно станет, подзагорит, как на пляже. Ну, ладно я побежал… Мне сегодня ещё двух иноагентов посети;ть надо, семнадцать километров на лыжах скакать… План по посадкам надо выполнять…

- А что те безобидные степные человечки натворили?

- Да всё тоже, принцессу алтайскую в блоге мумией обозвали… Женщину в интернете оскорблять нельзя... Им тоже по десятке ломится…

- Слушай, а тюрьма у вас в Веревочках отапливается, отсидеть зиму-то можно?

- Ты о ней не мечтай, я тут с самим собой обсудил и решил всем иноагентам присудить поселение на десять лет, будете срок отбывать у себя дома, а поселению Верёвочки налоги сбрасывать, по десять тысяч за кажный месяц, чтоб не засиживались, а то попривыкали тут бездельничать.

- Так это же похоже на домашний арест, обычно его дают во время следствия.

- Ты,  давай, не умничай, мне, народному судье Верёвочек, лучше знать, я законы на зубок выштрабил…, да меня хучь в президенты областные выбирай… Такой я… талантливый на власть… умею народ увлечь идеями… думаю ещё статус депутата получить… без выборов, а на кой они эти голосования… нам судьям, начальникам это не надо… Назначили депутатом и точка. Порядку в степи будет больше. Вот поеду в район и всю идею обскажу им… пусть меры принимают, так-то… понимаешь меня, уголовник Вострожанский?

- Аааа… ну да… понятно… Так ты не только судья, и председатель следственного комитета, а и кандидат в избранники народные…

- Я ещё и Глава поселения Верёвочек… Знай наших!

- Ух… ты в поселении своём большая и важная шишка… таких нигде не сыскать.

- А то… Мы тут в Веревочках народ в кулаке держим, чтоб не рассобачились… А ты это… вещмешок с собой обязательно возьми… Пожрать не забудь и самогона… езжай прямо в судейскую, она рядом с туалетом в правом коридорчике правления, сядь там и жди …  я через деньков десять приеду и сразу суд зачну.

- Ага… - ответил я, понимая, что мне ехать никуда не надо… Этот орган власти набегается по снежку, стряхнёт с себя дурь, приедет в Верёвочки, скинет лыжи и спросит меня: что ты тут сидишь? Я тебя не звал…?

- Ну ладно, - слышу удаляющийся голос отъехавшего со двора лыжника. - Я побежал… по снегу, да по морозцу… Эх, жизнь моя, лихая!

Я смотрел вслед растворяющему в падающем снеге человечку с Верёвочек и думал о том, что, если бы не этот гуманиод на лыжах, я пропал бы от скуки.