Часть двенадцатая. Ты не оставишь нас...

•°•`~•°•~`°``~°



Часть двенадцатая. Ты не оставишь нас.



`•`••~°`•~`^•~•^•



Или «В поисках атрибута».



`•`••~°`•~`^•~•^•



До Нового Года осталась последняя ночная смена…



`•`••~°`•~`^•~•^•



Вместо эпиграфа...



Усталость была невыносимая.



Служебный автобус пришел. Женщина в него заползла. Упала в теплое кресло душного автобуса и отрубилась.



Моментально уснула. До самой психбольницы спала. Она бы спала и дальше. Но потрясли за плечо.Сказали над ухом:



- Вылезай!. Приехали. А то я тебя с собой увезу.



- Не надо мне с Вами в город, - ответила, просыпаясь женщина. Мне на работу надо. Спасибо, что разбудили, а не увезли меня.



- Что у тебя случилось - то, что так дрыхнешь не просыпаясь?



– Спросил пожилой водитель. – Гуляла всю ноченьку?



Нет, - ответила женщина. – ребенок у меня заболел.



И вышла из автобуса. Автобус стоял в котловине. Около автобусной остановки Загарьино – Старое.



Так называлась психбольница. А в старых корпусах лежали неизлечимые психиатрические больные. Совсем никому ненужный, отработанный человеческий материал.



Санитарки вышли недавно. Недалеко отошли от автобуса. Их можно было еще легко догнать.



Но женщина стояла, окончательно просыпаясь, разглядывала звезды и луну.



Вдруг захотелось развернуться, уехать вместе с водителем из Загарьинки. Вдруг увезет он ее в новую лучшую жизнь?



Женщина постояла еще немного. Дождалась, пока уйдет автобус. Потом пошла неторопливо к своему десятому отделению.



Уличные фонари светили. Дорога была видна хорошо.



К своему десятому отделению женщина подошла быстро, с каждым шагом все больше становясь санитарочкой отделения неизлечимых алкоголиков.



Переоделась в халат. Вошла в палаты больных.



Первым, кого она увидела - был Георгий. Он подошел к ней. Сказал:



- Здравствуй. – Ответила ему:



- Здравствуйте. Вас из смирительной рубашки выпустили? – И только сейчас поняла, какую чушь несет.



Сказать молодому мужчине, о том что он болен…



- Вчера еще отвязали. - Ответил Георгий.



- И как состояние сейчас? – Спросила женщина.



- Нормально. – Ответил Георгий.



Она стояла рядом, не зная о чем еще разговаривать.



Готовился обед. Он должен был быть праздничным. Она стояла рядом с молодым симпатичным мужчиной. Который недавно позаботился о ней, помог с уборкой палаты, организовал больных, чтобы помогли.



Она должна была чувствовать к нему благодарность. Она ее чувствовала.



Или какие – то другие чувства. Их не было у нее вообще. Она могла бы попытаться и сделать свою жизнь лучше.



По примеру других санитарочек, забирая психбольного себе.



И знала, что никогда не сделает этого.



Потому что внутри Георгия жили совсем другие чувства и стремления, чем те, которые испытывают обычные здоровые люди.



Люди звучат, как мелодия. Она несложная. И у здоровых людей вполне предсказуемая.



Нормальные люди ходят, как постоянно заведенные часы: тик –так.



Внутри Георгия жила совсем другая мелодия. И он звучал, как сломанные часы.



Внутри его организма что – то говорило : тик…



И никогда не отвечало : так…



Потом весь цикл повторялся.



Она не могла находиться рядом с Георгием долго. Она ощущала свою чуждость рядом с ним. С любым психбольным своего десятого отделения.



- Ты книгу мне принесла? – Спросил Георгий.



- Да, я сейчас отдам. – Ответила санитарочка.



– Только, знаешь, я не могу тебе ее подарить, хоть мне и хочется для тебя это сделать. – Она незаметно перешла на ты.



- Я куплю, - сказал Георгий.



- Я с тебя недорого за нее, рублей сто пятьдесят возьму. Можно? У меня ребенок болеет.



Георгий принес ей двести и сказал, что «Сильмариллион» Толкиена он давно хотел почитать. И книга столько и стоит.



Сдачи у нее не было. Поэтому пришлось согласиться.



Быть может, жизнь потихоньку налаживается? – Думала санитарочка, отзванивая из сестринской комнаты, куда ее допустила добрейшая Фаина Аркадьевна.



Особенно доброй она не была. Но вот сегодня позвонить разрешила. Санитарочка звонила Ритуле. Ритуля была деревенская медсестра.



Она работала на «Скорой». Жила с семьей в деревне. И если не была на смене, то могла выручить односельчан. Померять давление, посоветовать таблетку или поставить укол.



Ритуля успокоила, что все уколы ребенку она сделала. Болезнь захватили в самом начале. Температуры у ребенка нету. Дочь хорошо покушала и теперь спит.



В отделении медсестры и санитарки готовились к встрече Нового Года. Все были оживлены и веселы. Накрывали стол.



- Последняя наша встреча в этом году, - сказал санитар Дядя Саша. _ Пусть наступающий год будет таким же удачным.



- За стенкой умирал медленно от рака прямой кишки психический больной Пенджали. Он постоянно ходил под себя. Его обмывали из шланга почти совсем холодной водой.



Ему никто не давал никаких лекарств снимающих боль. И в чем же его удача?



- Ей больше не наливать, - распорядился дядя Саша. – Она с первой рюмки начинает мультики смотреть.



- У меня ребенок болеет, - пыталась объяснить женщина. – Я с ним сегодня весь день по больницам бегала. – Она не решалась объяснить КАК она зарабатывала деньги на лекарства.



Не знала, как придется по душе коллективу новость, что ездила продавать картошку. Но все - таки мешок картошки продала. Успела купить лекарства и отвезти их в деревню.



Успела договориться с медсестрой Ритулей. Успела на служебный автобус, что привозил санитарочке из психбольницы до своего села.



Санитарочку заставили съесть тарелку какого – то салата. И отправили спать на узенький топчанчик, расположенный в коридоре.



Доедая салат с тарелки, почти засыпая, на свой диванчик спать уходя, женщина слышала, что дядя Саша тоже засобирался. Он прихватил бутылку с вином или водкой, книжку и уходил на всю ночь в отделение.



За порядком следить, объяснял он, чтобы вам дежурство спокойное досталось.



Одна рюмка водки на истощенный измученный организм санитарочки оказали странное действие. Она не спала, а грезила.



Мысли приходили сами. И звали ее с собой.



- Таверна, - думала санитарочка. – Таверна на перекрестке всех миров. Я буду в ней главной. Я буду отправлять неизлечимых, пусть даже и психических больных в другие миры на излечение.



Или туда, где они не будут никого раздражать. И где их жизнь будет легкой и приятной.



Наталка пусть будет буфетчицей. Я буду клеить к ее летающим тарелкам заклинания левитации. Тогда, даже запущенная в воздух ее гневной рукой тарелка мягко приземлится на стол нужному посетителю.



Дядя Саша будет следить в моей таверне «Волшебные перепутья» за порядком. Он будет жить при таверне вместе с семьей.



Волшебным атрибутом будет ему даровано то, что он перестанет стареть и болеть.



Медсестра Фаина Аркадьевна, кем же станет в моей таверне медсестра Фаина Аркадьевна? Я чувствую, что она должна играть здесь очень главную роль.



В отделении вдруг завопили, в дверь застучали больные. Изнутри.



Команда дежурных санитарок и медсестра проснулись и бросились открывать отделение.



Больные кричали:



- Дядя Саша Григорию голову разбил! – Больные торопились, объясняли, - они с Григорием бутылку выпили.



Потом играли в карты. Потом поспорили. И дядя Саша ударил Григория бутылкой по голове.



Григорий сидел на полу. И на полу сидел дядя Саша.



И на полу постепенно и медленно расплывались небольшая густая лужица, которая казалось темной и лаковой при постоянном свете электрических ламп...



Санитарочка смотрела на суету вокруг: успокаивали дядю Сашу, бинтовали голову Григория.



И чувствовала себя лишней, усталой и ненужной.



Хотела вернуться на свой топчан. Провалиться вновь в придуманную полугрезу - полусон...



Только там, в придуманной тобою таверне ты можешь быть сама собой, а не играть навязанные тебе чужие роли. Только там, в фантастическом мире придуманной тобою таверны, ты можешь помогать людям и быть почти всемогущей...