День восьмой и девятый. Ах, война, война...

7 октября вторник. Ах, война, война…

   Проснулась, вроде бы полегчало, по крайней мере, могу отойти от санузла на приличное расстояние. Есть не хочется, но супруг убеждает меня, что после вчерашней таблеточной атаки нужно, чтобы желудок заработал, чтобы там оказалась пища. На входе в столовую сидит девушка из турбюро. Игорь забирает у неё деньги – вчера он отказался от поездки в Абхазскую деревню.
Фу, фу, кажется, вся столовая пропахла капустой (это ли не знак?). Аппетита нет. С трудом проглатываю пару ложек овсянки и выпиваю немного кофе. Бегом из столовой, ощущение, что капустный запах преследует меня, и даже идёт из моего нутра. Температура, слава богу, снизилась до 37,5 градусов – можно и на море сходить. На границе нашего пляжа и пляжа пансионата «Питиус» деревянный домик на сваях, какую функцию он выполняет, пока не знаю. Мы располагаемся с Игорем на лежаках под соснами, неподалёку от домика. На скамейке рядом с домом сидит мужчина в рубашке какие носят милиционеры (полицейские, на современный лад) и охранники, он как раз таковым и является. На вид ему лет этак сорок, но он абсолютно седой. Ему скучно, а мне купаться пока рано – завязался разговор. Спрашиваю, вспомнив пицундских пенсионерок:
 – Неужели, действительно так бедно живут пенсионеры? И вот, что он рассказал:
 – Судите сами: официальная пенсия у нас 500 руб. Я, как инвалид второй группы, получаю – 7 тыс. руб. За погибшего в последней войне платят 4 тыс. руб. Зарабатывают только в туристический сезон, приблизительно с апреля по ноябрь. Никаких производств, кроме пивзавода, и винзавода, нет.
В его словах сквозит досада – за что воевали?
 – Ни один президент за время своего правления не сделал республику лучше.
Я слушаю и думаю, если в словах молодых ещё слышится надежда, то у сорокалетних её совсем нет.
 Почему-то принято говорить, что война это мужское дело, а мне кажется ерунда всё это. Война это дело политиков. Вот жили два племени между гор и моря, море общее, горы общие – народы ментально близки друг другу. Их дети ходят в один детский сад, потом в школу, женятся, выходят замуж, и не только за соплеменников. Понимают язык друг друга, работают вместе – возделывают виноградники, пасут скот. И вдруг политику одного из племён приходит в голову – ну, маловато мне власти, а из другого отвечает:
 – Всё моё.
И пошло-поехало, каждый винит во всех бедах другое племя, натравливая один народ на другой. Дескать, изгоним «вражеское» племя и займём их хижины, установим свою власть, и за-живёт наше царство-государство счастливо и справедливо. И всегда находятся люди, что поддерживают этот тезис – а что, рискнём?! И начинается война: позабыто, как учились вместе, работали вместе, гуляли на одних и тех же свадьбах, лезгинку плясали вместе, купались в море вместе. Результат раздора – разрушенные дома, погибшие виноградники и стада. Бежали от войны семьями и не только чужого племени, но и своего, а уж смешанные семьи, не дожидаясь резни, разъехались по всей России. Смерть и слёзы. Победивший торжествует, окружает себя соплеменниками, на всех постах только «свои» – это те, кто предан, кто ни в чём не перечит. Но, чтобы хорошо жить, нужно работать, и как-то так получается, то на одном месте, то на другом, не хватает специалистов, которыми раньше были люди другого племени. И все добрые намерения уходят в песок, а жизнь не ждёт – рушатся дома, пансионаты, гибнут сады и виноградники – всё, чем раньше кормилось царство-государство. Теперь племя не ропщет, ждёт: «свои» же, а надоест – на майдан, даёшь другого вождя. У нового вождя своё окружение, свои люди и всё повторяется снова…. А вдоль дорог стоят кресты и мемориалы соседей, что убили друг друга. Возможно, моё понимание войны примитивно, но я знакома с несчастными семьями и того и другого племени, вдовами, и детьми, покинувшими, но не забывшими свою такую горячо любимую Родину, землю данную им Богом. И только морю и только горам всё равно, кто рядом с ними, и я прощаюсь с моим визави и своими мыслями по поводу разговора. Иду купаться в море.

8 октября, среда. Кровавая луна, «горе-помощница».

   Сегодня, чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Игоря же продолжает беспокоить спина и чего мы только не делали, и растирали мазью «Долобене», и на массажную кровать он ходит, купили даже соляной пояс – всё помогает, но эффект временный. Предлагаю ему кроме пассивного лечения заняться самому и что-то делать: упражнения, лёгкие пробежки, плавание. Всё встречает в штыки, как будто я враг ему. Вот и сегодня предложила немного пробежаться вдоль моря, да куда там: твердит, что я не понимаю его состояния.
   Сегодня ночью светила круглая полная луна во всём своём лунном дизайне. Убегаю не взяв фотоаппарата, о чём жалею сразу, оказавшись на морском берегу. Сегодня, на границе ночи и утра, эта ночная красавица почти такого же красного цвета, как и солнце. Да, что там сравнивать – красная, да и всё тут. Нет, определённо такую луну я вижу впервые, она медленно спускается к кромке моря, позволяя рассмотреть все свои кратеры. Если бы не они, подумала бы, что на небесах что-то произошло. Я наблюдаю её с краешка полуразрушенного пирса, мелькнула мысль сбегать за фотоаппаратом, но это дивное зрелище, как магнитом притягивает взгляд. Вот она, подарив последний свет окружающим её облакам, скрылась за морским горизонтом. Удивление, восхищение – красота!
   Пока любовалась луной, пришли мои компаньоны по утреннему купанию, я купаться утром пока не рискую, чёрт её знает, что означало мое недомогание – то ли желудок, то ли суставы. Ухожу подальше от соблазна. Иду себе вдоль моря, боясь расплескать впечатления от лунной метаморфозы, не смотрю по сторонам и не оглядываюсь. Прошла уже порядочно, пора и возвращаться, далеко впереди вижу группу суетящихся людей прямо у кромки моря на мысе между двумя пансионатами: нашим и «Самшитом». Подхожу ближе и вижу такую картину – серебристые рыбки большие и маленькие скачут по обезвоженному руслу с камешка на камешек, море сосем рядом, но воды нет, и они пытаются зарыться в ил под гальку. Рыба размером и формой напоминает сайру, только брюшко у неё потолще, и чешуя с красивым серебристым оттенком, – и вся она удивительно пропорциональная. Пятеро хмурых мужчин, старшему из них на вид лет пятьдесят. Они собирают беспомощную рыбу, складывают её в большой мешок и алюминиевый молочный бидон с водой, и большое пластмассовое ведро. Часть собранной рыбы, они бросают прямо на гальку, где она уже не трепыхается. Мальки серебристыми блёстками распластались на камнях и в мелких лужицах. Мужчины не обращают на меня никакого внимания, а мне-то интересно, что они делают, спрашиваю старшего (проклятое любопытство, а может это эйфория от красного лунного света).
Мужчина вполне доброжелательно:
 – Собираем рыбку «лобан», чтоб потом выпустить её в озеро, пусть себе подрастает.
 – Мы ведь настоящие рыбаки, заботимся, чтобы мелочь не ушла в море, там она погибнет.
Я проникаюсь их патриотизмом:
 – Какие же вы молодцы, что так заботитесь о своей природе.
Мужчина поддакивает мне, что-то типа, если не мы, то кто же.
Из рассказов местных жителей – озеро, что через дорогу от нашего пансионата, после дождей разливается и затапливает всю низину, где плантации кукурузы и деревья-кусты фейхоа. Воду постоянно откачивают и сбрасывают в море (помнится название речки – «труба»).
Понятно, думаю я, вместе с водой уплывает и рыбка,
 – Нет, какие же вы замечательные люди.
 – Мы сегодня попросили на время отключить насос, чтобы собрать часть рыбы на размножение.
Я с сомнением гляжу на ящики и мешок с рыбой.
 - Да не переживайте вы, эта рыба может долго находиться без воды, не заснёт.
Нет, определённо на меня что-то подействовало, я начинаю собирать рыбу вместе с ними и складывать её в бидон с водой. Ведро уже полно, рыба выскальзывает, бьётся о камни. Совсем мелкую они разрешают мне бросать в море. Приближаюсь к кучке, что разбросана по гальке, некоторая ещё живая, наклоняюсь, чтобы продлить ей жизнь, и слышу:
 - Эй, эй эту не троньте – эта для жарки…
Я растерялась, как для жарки…?
 – У вас есть пакет с собой, давайте и вам отсыпем.
 – Нет, никакого пакета у меня нет, – отрицательно качаю головой, – да и жарить никого я не собираюсь.
  По инерции пытаюсь убрать крупную гальку с пути мальков к живительной воде – морю. А в голове самопроизвольно возникает мысль: целый час я помогала этим людям и даже не спросила, а в курсе ли их «благородства» рыбоохранная инспекция. Но публика вроде серьёзная, без улыбочек и что-то меня удерживало от этого вопроса.
Рыбка «лобан» удивительно живучая рыбка, скачет через гальку, зарывается носом в небольшие лужицы, только серебристые спинки блестят меж камней. Мужчины грузят свою добычу-«улов» в пикап. Разгибаюсь, устала, вот и я что-то доброе сделала для местной фауны. Пора на завтрак, иду вдоль вмиг обезводевшего канала. Навстречу рыбаки, почему-то побросавшие свои удочки, спешат к тому месту, где развернулось главное действо – странно. На тропе, почти у самого пансионата, повстречался мне пожилой мужчина, лицо его избороздили глубокие морщины, и по местному оно дочерна загорело. Что-то толкнуло меня спросить его:
 – А не подскажете вы мне (вкратце рассказала ему о своей благородной миссии), полезно ли такое воспроизводство рыбы?
Он с любопытством смотрит на меня и без улыбки отвечает:
 – Да, никакое это не воспроизводство, это просто способ быстро набрать рыбы на продажу.
Я оторопело смотрю на него, не зная, что сказать, видя мою растерянность, он добавляет:
 – «Лобан» очень вкусная рыба, продадут её свежей, вот вам и заработок за целую неделю. Жить-то на что-то нужно, семью кормить.
Согласно киваю головой. Он поправляет кепку, это руки не бездельника, работяги, – натруженные, загорелые, идёт он из нашего пансионата, наверное, работает там. Но пансионатов мало и работы всем не хватает в этой маленькой гордой республике. Мне не хочется осуждать мужчин, что таким путём зарабатывают себе на жизнь, я просто хочу разобраться в своих эмоциях. Мне обидно, что меня обманули – так я сама напросилась на этот обман, мне жалко мальков, что блёстками прилипли к гальке и ничто их уже не спасёт? В общем, на душе как-то скверно. А всё началось с этой магической красной луны…
За завтраком я не стала рассказывать Игорю про утреннее «приключение», наперёд зная его реакцию: - Глупая краснотекстильщенская (это посёлок, где я родилась) доверчивость.
  После двенадцати идём на пляж, Игорь завернул купить себе пивка и чебурек на закуску, а я прямиком в морскую стихию. В море, как и в лесу, забываешь обо всём – лучшего «релакса» нет. И так плыву я себе, далеко уж заплыла за буйки и вдруг в воде рукой касаюсь чего-то большого, размером с человеческую голову. Инстинктивно отдёргиваю руку и резко поворачиваю назад, к берегу, гребу изо всех сил, не оглядываясь назад. Фу, вот и дно, на пляже полно народа, загорают, купаются в основном у берега. Только пара-тройка таких «ненормальных», как и я, заплывают на глубину. Отдышавшись, оглядываюсь назад, вроде никого нет - хватит на меня сегодня приключений.
 – Виктор, Виктор, бери скорее фотоаппарат иди, снимай меня с ней, – вопит дородная дама в ярко красном купальнике, прямо передо мной. В руках у неё большая медуза, размером с волейбольный мяч, прозрачная бахрома кружевом свисает вниз, ну просто чудо морское, да и только. Не та ли эта «голова», что коснулась меня на глубине…. Вмиг со всего пляжа сбежалась ребятня:
 – Папа, папа я тоже хочу её подержать, – канючит какой-то малец.
 – Ну да, конечно, сейчас разбежался, ты лучше взгляни тёте на руки.
На руках у дамы слизь и они заметно порозовели. Зато какие кадры! Эх, я бы тоже не отказалась от такого снимка, да только Игорь куда-то запропастился.
 – Дама, перестаньте мучить животное, отпустите его (или всё-таки её) в родную стихию, снялись и хватит, – ворчит рядом худой, ну очень не молодой «ботаник» в очках. Ребятня с визгом носится вдоль берега, вылавливая более мелкие экземпляры. Что же у нас получается – ночью в море был шторм, утром в небе красная луна, (кое-что я пропущу), что ещё нас ждёт сегодня?
   Сегодня все лежаки под соснами заняты, оно и понятно – тепло и даже жарко. Мимо меня проходит женщина в купальнике, в руках у неё большой пакет полный грибов.
 – И где же тот сказочный лес? – вопрошаю я.
 – Да вот же у вас прямо за спиной, сосновая аллея.
Разглядываю грибы – крепкие маслята – светло-коричневый верх и нежный желтый низ и ни одной червоточины.
 – Класс! - подытоживаю я.
 – И что же вы с ними делать будете?
 – О, это совсем просто, – вступает в разговор её супруг, – чистим, отвариваем, замораживаем и везём в Москву.
 – У вас что, своих грибов в Подмосковье мало?
 – Да нет, грибов, конечно, у нас предостаточно, только когда мы возвратимся, их, скорее всего, уже не будет.
Вот такой у нас практичный народ.
 – Мы отдыхаем здесь уже в пятый раз и у нас всё продумано.
Забыла совсем, они же от «Минатома» - то есть путёвка на 24 дня, а это уже ноябрь будет.
А мы всё пеняем, москвичи, да москвичи – мол, с «жиру бесятся», а они тоже разные бывают. Хотя они оказались – из «понаехавших», кстати, наших, из волжан. На минутку во мне вспыхнул азарт грибника, но только на минутку, вспомнила про обработку этих даров леса – да ну их, пусть себе растут…. Мужчина оказался очень словоохотлив – рассказал в каком ущелье они закупают мёд по «дешёвке» – 700 руб. за кг., какие вина и где можно купить. Наконец возвратился мой супруг с пивом, но без чебурека и сразу подключился к нашему разговору, а я и рада – иду плавать. О чём они оживлённо беседовали, не знаю, по-моему, оба были довольны друг другом. Всё, идём на обед, а после едем на сероводородный источник. Ехать- 45 мин. в сторону Гудауты.
   Вместо обещанного мини-баса «Мерседес», подъехал старенький «Вольво» с толстым неприветливым водителем абхазом. Первым делом он собрал по 350 руб. с каждого за поездку – нас восемь человек, плюс двое из Пицунды. Машина не очень чистая, о чём я и заметила вслух. Водитель страшно обиделся, как будто я оскорбила его лично.
 – Вот ещё приезжают сюда, пальцы веером, как будто мы им чем-то обязаны, – ворчит он. Странно, но многие здесь не рады российским туристам и считают, что все услуги, что они предоставляют нам за «наши» же деньги, безусловны. Едем мы без гида, потому что самоорганизовались, вернее нас организовала женщина приятной наружности, отдыхающая в нашем пансионате. Она уже не первый раз едет на источник. Нам повезло с добровольным гидом, в автобусе на переднем сидении сидит дама-москвичка, она лет пять назад купила квартиру в Пицунде. Москвичка работает музыкальным репетитором у здешних богатеньких отпрысков, а свою московскую квартиру сдаёт. В Пицунде ей нравится – тихая, не суетная жизнь. Хотя с её кипучей активностью, это как-то не вяжется. Сегодня она везёт на источник 78-летнюю маму, приехавшую к ней в гости из Москвы. Только мы тронулись, она включила телефон и стала демонстрировать планировку своей квартиры и шикарный ре-монт, который она сделала в ней. Тут же она попеняла местным жителям за их безответственность – нанятая женщина на время её отъезда устроила потоп в квартире, а расплачиваться за содеянное не захотела. Дама всё время о чём-то рассказывает. Заехали в «Самшит», взяли ещё попутчика, москвичка тут же выдала информацию: отель плох – в нём пустынно и грязно, да и еда скудная. (Мы с Игорем там были и так это нам не показалось). Наш «Литфонд» она тоже не жалует. Дальше она стала рассказывать о военных действиях в Абхазии и о мировой «закулисе». Если кто-то пытается усомнится в её рассказе, она безапелляционно заявляет:
 – Я давно живу в Пицунде и уж я-то знаю, как всё было на самом деле.
Отдыхать они с мужем предпочитает за границей. Москвичка небольшого роста, круглолицая и круглоглазая, любимое её словечко – «шикарно», причём это относится ко всему: к ремонту, к природе, к фруктам, купленным на базаре. Услышав, о чем говорят сзади, она быстро разворачивается и приводит пример из личной жизни. Мы только поддакиваем ей, а что остаётся делать – мы здесь редкие гости. Она справедливо замечает:
 – Насмотрелась я на здешних отдыхающих – богатые сюда не едут, приезжают те, что целый год откладывают из своих зарплат и скудных пенсий.
И нам нечего ей возразить.
 – А местные стараются как можно больше «содрать» с россиян, правда, и им тоже не сладко живётся.
А виновата, как ни странно, с её слов всё та же Россия – мало помогает Абхазии, да ещё и пошлины ввела на местные фрукты. Но я слышала здесь и другую версию, дескать, всю помощь России, а это, что-то около 15 миллиардов (точно не помню в какой валюте) разворовали местные чиновники. Она ещё много о чём рассказывала, только я как-то всё быстро забыла, возможно, Игорь что-то вспомнит (не вспомнил), тогда и напишу. За разговорами не заметили, как добрались до источника, на площадке перед входом в купель уже стояло несколько мини-басов. Дружно высыпав из своего, мы отправились в раздевалки – мальчики налево, девочки – направо. И хотя из таблички у входа ясно, что здесь имеется врач, нас никто ни о чём не информирует. Народ дружно бросился к ведру с сероводородной глиной. Обмазались – и 15-20 минут ждём, когда она хоть немного подсохнет, и под душ, кстати, тоже сероводородный. Глина смывается плохо, приходиться её соскабливать. После душа в маленький бассейн, наполняемый сверху двумя струями. Вода прямо из подземной скважины – температура градусов + 45-50, цвет голубовато-белесый. В бассейне сидит уже человек десять – женщины и мужчины вместе. Воздух просто насыщен сероводородом, правда, он не так резок, как у нас в озере за Волгой. Все стараются усесться поглубже – «по шейку», сидят подолгу. Никто не предупреждает об ограничении, а сердце-то одно, новое не вырастет, особенно усердствуют мужчины. Сфотографировала Игоря (а потом он меня) в подводном и надводном положении и посоветовала ему не сидеть в купели, а подставить проблемные места спины под бьющие струи. С охами и ахами, но он всё-таки сделал это. Говорит, что почувствовал облегчение и совершил три подхода. Сразу за купелью высится полуразрушенная башня, порасспросила женщину в кассе, что это такое.
 – Раньше до переворота-революции, здесь был кирпичный заводик, в башне обжигали кирпич, а когда появился цемент, завод стал не нужен. Хорошо, что не разрушили до основания, думаю я, в Европе бы сюда возили экскурсии, да и кирпичики бы делали сувенирные. А у нас не так ли – разорили на моей малой Родине (в посёлке Красный Текстильщик, бывшей Мануфактуре, бывшем Шахматове) текстильную фабрику, построенную из красного кирпича до революции австрийцами и «прочими шведами», и стоит это красивое здание, которое видно даже с другого берега Волжского водохранилища, и медленно умирает-разрушается. Никому до него нет дела, хотя бы немцев пригласили на помощь, (когда-то здесь была республика немцев Поволжья), и создали бы музей, да и выставочный зал можно – местных художников хватает, и возили бы туда туристов. Нет, у нас как в песне: «Екатерина, ты была не права…».
   Вернусь в Абхазию на сероводородный источник – в 1964 году геологи в этом месте искали нефть, бурили скважину, бурили, и добурились, – из скважины вырвался фонтан горячей сероводородной воды. Геологи ушли, а местный люд, попробовав на себе чудодейственную силу источника – здорово! и соорудил на этом месте грязелечебницу. Теперь здесь оздоравливаются вместе местные со всей Абхазии и туристы из России. Пока Игорь переодевается, иду заказывать чай, чайханщик без правой руки, но он и левой здорово управляется, – инвалид ещё Афганской войны. Уселись на свободные места рядом с двумя молодыми девушками, они угостили нас шоколадом, а мы их разговором. Глаза у всех блестят, настроение игривое – наверное, сероводород бьёт в голову. Начали фотосессию, они фотографируют нас – мы их. Игорь демонстрирует свои способности – возьмёт то с одного ракурса, то с другого. Так… кажется, переусердствовал…
 – Да вы же почему-то пытаетесь снять нас на свой фотоаппарат, – резонно замечает одна из девушек.
  Кто-то подумает, что моего мужа это смутило – фигушки, он сделал наивное лицо – ой, правда. Я-то подумала, что ему в голову ударили сероводородные пары, ошиблась, просто ему понравилась девушка – только, как говорит телеведущая Гузеева – «иногда в паспорт, да и в зеркало нужно заглядывать…». Мы попрощались с девушками, они уже уходили, Игорь им вслед крикнул: – Откуда вы?
 – Мы москвички.
 – Вот как? Впервые встречаю таких, не пафосных москвичек, – замечаю я.
 – А мы не коренные, – смеясь, отвечают девчата. Всё ясно. Мы допили свой чай и поспешили к своей группе. Напротив стоянки автобусов с гор скатывается небольшой водопад и вливается в речку. Собака с берега спустилась в воду, дошла до водопада и там принялась лакать. Я эту воду не пробовала, вероятно, это обычный пресноводный водопад, коих здесь предостаточно. Мы сделали несколько кадров и тронулись в обратный путь. Народ выглядел явно помолодевшим, глаза у всех блестели. На фоне всеобщей эйфории – решили приехать сюда ещё и в пятницу. Я для себя решила – не поеду, так как давно заметила, что не очень хорошо переношу сероводород. Туристы из соседнего «мерседеса» прибыли к источнику с экскурсоводом, она и перед отъездом о чём-то рассказывала, показывая на водопад. Фирма, которая организует такие поездки, называется «Виктория-1».
 – Звоните, мы и вас в следующий раз заберём, – сказала доброжелательно экскурсовод.
   В отеле выяснилось, что мой мальчик-колокольчик из города Динь-динь (так иногда я называю Игорька), так вот этот колокольчик забыл в раздевалке казённое полотенце. Это будет дополнительная трата для нас. Бывалые туристы объяснили, что придётся не только уплатить стоимость полотенца, но и штраф. Вот вам и действие сероводорода, правда, супруг заявил, что во всём виновата я – не проследила. Вообще мне частенько здесь достаётся: повезла на курорт, а ему здесь стало хуже, заснул, выпив пива на пляже – не разбудила, поиграли в теннис – вступило в спину и т.д. и т.п. Заболела – тоже сама виновата – он же предупреждал. Кстати, по поводу моего недомогания, мужчина, отдыхающий здесь уже в восьмой раз, рассказал, что когда жил в «Литфонде» – трижды, у него было отравление после пищи в нашей столовой. Может поэтому теперь он отдыхает только в Пицунде. Мужчине лет этак 60, когда мы ехали на источник, он всё время молчал, а на обратном пути рассказывал байки не хуже москвички. По окончании военных действий в Абхазии в пансионате «Самшитовая роща», располагался корпус миротворцев, следящий за разделением враждующих сторон. Когда всё закончилось, в пансионате сделали косметический ремонт и запустили туда туристов.
 – И что вы думаете, по ночам в номерах ползали чёрные, огромные, величиной с мизинец, тараканы. Уж их и травили разными ядами – ничего не помогало. Мне не хочется разочаровывать попутчика, только «Самшит» сейчас самый популярный пансионат в Абхазии, в отличие от Пицундских «корпусов» со скульптурами Церетели. Говорливая москвичка донимала свою маму вопросом:
 – В чем мне всё-таки отправиться в горы за грибами, в сапогах и плащ-накидке или кроссовках с зонтом и в куртке?
 – Ах, как много в этом году в наших лесах боровиков, моя соседка каждый день приносит по ведру, – твердит она. Нет, определённо, грибная тема преследует меня, учитывая, что в наших саратовских лесах после аномально жаркого мая, нет практически ни грибочка. За разговорами не заметили, как добрались, трое остались в автобусе и поехали дальше в Пицунду. В столовой во время ужина попросили туристов, что в пятницу поедут на источник, справиться о нашей пропаже-полотенце, а вдруг вернут. Вот и ещё один день пролетел – может кому-то покажется после этих заметок, что мне не нравится в Абхазии. Да, нет, наоборот, как говорит молодёжь - «прикольно», и самое главное - не скучно, а впрочем, сие зависит от нас самих.