Если бы только знала

Осенние листья разлетались в красивом танце у дороги, ведущей к женскому монастырю Иоанна Предтечи. Тому самому в районе Китай-города, величественно возвышавшемуся над уютными улочками. Здесь нередко можно встретить два, казалось бы, несочетаемых мира: монахини в архаичных строгих одеяниях и гламурная светская молодёжь. В очередной свой выходной я решил посетить храм и излить душу образу какого-нибудь святого, дабы тот замолвил обо мне словечко Создателю. День был серым, но не тревожным. В летние месяцы тревога то покидала меня, то возвращалась. Сейчас же во мне сидели тихая грусть и тоска. Я получил долгожданный покой, которого не хватало в прошлом году, но ощущал, будто вместе с покоем в мой мир входит и пустота. Пустота, которую сердце хотело заполнить той фигурой, чьё присутствие разрушало всякий желанный мною покой.

Отстояв перед иконкой, я направился к выходу, несколько раз перекрестившись и подумав о том, за что благодарен этой жизни. Вроде бы выдохнул, но вдруг увидел проходившую мимо девушку в платке, так ярко напоминавшую мне прошлую пассию. Земля стала уходить из-под ног: «Нет, я вновь её вспоминаю». Потерянного меня у входа увидела старая монахиня, тут же подойдя и улыбнувшись:

- Вижу, милый, груз в твоей душе.- ласково сказала она.
- Матушка, я так по ней скучаю, мне так тошно без неё. - мне хотелось броситься в объятия женщины и рассказать всё, что предшествовало печали, но я остановил себя, не зная, как стоит держать себя со служительницей церкви.
- Думаю, у вас это было как-то неправильно, нездорово. Страсти эти… Но я вот, что скажу тебе, милок: не терзай душу! Будешь счастлив ещё…
- Как же не терзать? Я не замечаю никого, кроме неё!
- Нынче отношения у людей строятся неосторожно. Бегают люди от отношений к отношениям, а прошлое никуда ж не денешь. Оно в сердце сидит. Но, поверь мне, думает она о тебе не меньше твоего.
- Откуда Вы знаете, матушка, родная?
- Знаю. Старайся отвлекать себя радостями попроще. - всё с той же спокойной улыбкой и нежностью говорила старая монахиня. - Вижу, церковь хоть чуть, да помогает тебе.
- Ещё как помогает! Но вот моментами рана кровоточит…
- Сам же её задеваешь. Ты глянь, какая красота вокруг. Ты парень приметный, всё у тебя будет ещё! А мои годы уже всё. Отойду к Господу нашему скоро. Да и там буду радоваться. Господь сам дал нам всё, чтобы быть счастливыми. Ступай, всему своё время. И не унывай, ибо уныние…
- Грех. Грехов у меня, матушка…
- А думаешь, что один такой грешный? Все мы ответим. За слова обидные близким, за поступки наши, за гнев наш. А ты любил её, я вижу. Пусть и неправедно. Ступай, да не теряй веру. Господь всё устроит.

Монахиня говорила это так, будто ждала разговора со мною. Столь искренне, так по-доброму. Я шёл, глядя на жёлтые листья под ногами и думал: а ведь действительно Господь устроил так, как нужно было, как стоило. Быть может, он проверяет и мою желанную пассию, и меня. Пусть мы больше никогда не сойдёмся после стольких разлук. Пусть мы никогда не сойдёмся после всех скандалов и моих срывов. Сколько раз, пребывая в страшном гневе, я всё отравлял. Но почему я так вёл себя? Что со мною происходило? Быть может, я и не умею по-настоящему любить, а могу только приносить боль другим? Или же нахожу таких же, как и я? Что бы то ни было, и как бы я ни терзал себя подобными мыслями, но эта замечательная добрая монахиня права: Он всё устроит. Если, конечно, довериться Ему. И придёт в мою душу счастье, довольно скоро придёт. А что было - то было. Но главное я знаю точно: я любил до безумия. Если бы она только знала.