Глава 1. Ангел, Лилит и Кот

В старой хрущёвке на окраине города жила странная семья. Ангел Рафаэль, падшая Лилит, подросток Сашка, бабушка Лидия Ивановна и Кот. Их связывало не родство, а усталость от одиночества. Пятеро существ, собранных за одним столом без всякой логики — кроме одной: всем им нужен был дом.

По утрам кухня превращалась в поле боя.
— Раф, потуши сияние! — Лилит щурилась, размахивая лопаткой. — Я снова мясо сожгла.
— Оно не выключается, — отвечал он, упрямо не повышая голос.
— Всё выключается, если захотеть, — бросала она с усмешкой.

Сашка ковырял кашу и нарочно звякал ложкой. Спор замирал. Барсик бил хвостом по стеклу, будто командуя паузой.

Бабушка сидела в углу с кружкой чая. Её комментарии были просты:
— Спорьте тише. Соседи не обязаны знать, что у меня под крышей падшие.

Все смеялись. Даже те, кто не умел.

Иногда Сашка украдкой смотрел на Рафаэля. Крылья складывались за его спиной, как чужая тайна. Ему хотелось дотронуться — и тут же хотелось сбежать. Он боялся Лилит больше, чем уважал, и злился на бабушку, которая всегда знала, что он думает. В их доме он был своим, но чувствовал себя лишним.

Однажды вечером он не выдержал:
— А если меня захотят забрать?

Лилит выдохнула дым в окно.
— Тогда я разорву их в клочья.

Он поверил. Но понял: угроза — это ширма для страха.

Поздно ночью он услышал Рафаэля:
— Что если они правы? Может, я сделал его мишенью. У него кровь — не простая. Они захотят вернуть.
— Молчи, — сказала бабушка. — Ты ему нужен живой, а не правильный.

Иногда Рафаэль и Лилит оставались вдвоём. Она сидела на подоконнике, он стоял у плиты.
— Думаешь, зря всё это? — спросила она.
— Думаю, что поздно отступать, — ответил он.
Она усмехнулась.
— Ты всё ещё говоришь, как ангел.
— А ты всё ещё злишься, как человек.

Они молчали дальше. В этом молчании было всё: привычка, вина и странная любовь.

Инспектор появился без стука. Белая мантия, печать, планшет. Он не выглядел врагом — он выглядел клерком, привыкшим закрывать дела.
— Где ребёнок?

— Здесь, — сказала бабушка.

— Падшая не имеет права воспитывать. Нарушение. Приказ: изъять.

Сашка смотрел в пол. Раф расправил крылья. Лилит стискивала ладони, и в них вспыхнул огонь. И вдруг Сашка понял: если промолчит, то останется просто предметом спора. Он встал.
— Я не пойду.

Инспектор поднял взгляд. В нём не было ненависти, только машинальная усталость.
— У тебя нет выбора.

— Есть, — сказал Рафаэль. — Он сделал его здесь. Со мной.
— Со мной, — добавила Лилит. Огонь дрожал вместе с её пальцами.

Инспектор долго смотрел на них.
— Я отмечу: сопротивление. Но приказ всё равно останется.

Он убрал печать и ушёл.

Кухня погрузилась в тишину. Лилит закрыла лицо руками. Рафаэль стоял, опустив крылья. Бабушка придвинула к Сашке хлебницу. Кот ткнулся мордой в его ногу. Усы дрожали, и Сашка понял: даже он боится.

На столе остывали котлеты. Никто не ел.

И в этой паузе они становились семьёй.
Не потому что были вместе.
А потому что вместе приняли удар.

Семья — это не уют. Это риск.
И вина, которую приходится разделить.

В тот же вечер в почтовом ящике лежал лист без подписи, лишь с тиснённой рамкой.

«Протокол наблюдения № 1.
Объект: группа из пяти (ангел, падшая, подросток, пожилая женщина, животное).
Обстоятельство: совместное пребывание за столом после инспекционной угрозы.
Результат: несмотря на отсутствие пищи в употреблении, зафиксирован эффект “сохранения единства”.
Оценка: явление не классифицируется.
Примечание: дальнейшие инструкции отсутствуют».

Бабушка прочла, пожала плечами и положила лист в стопку старых газет.
Сверху поставила тарелку с котлетами.