Реалити шоу Амазонская река. Глава 8

Глава 8. Потеря

Река в ту ночь казалась спокойной. Тёмная гладь стелилась под плотами, отражая тусклые звёзды, и лишь редкий всплеск нарушал это тихое равновесие. Казалось, Амазонка затаилась, выжидая. 

— Спать можно? — спросила Лили, кутаясь в худую кофту. Голос её дрожал. 

— Да расслабься уже, — фыркнула Сицилия, опуская котёл на верёвке в воду. — Ты бы хоть решилась умыться. Воняешь, как этот их крокодил. 

Она усмехнулась, кидала быстрые взгляды на Геральда — привыкла щеголять своими шуточками и дерзостью. Но в ту секунду, когда котёл плеснулся в чёрную воду, случилось то, что никто не успел предугадать. 

Плеск. Сначала тихий. Потом рябь закрутилась. И вдруг вся вода вокруг плотика, где находилась Сицилия, ожила. Сотни серебристых, достаточно больших тел рыб, ударили в плоты, забурлили, будто огромный горшок поставили на огонь. 

— Что за… — начал Геральд. — Держите ноги! Это пираньи!!!… 

Его крик заглушил визг Сицилии: 
— А-а-а!!! Помогите!!! 

Рука, которой она держала верёвку, осталась в воде. За долю мгновения всплеск окрасился красным. Рыбы начали выпрыгивать и вцепляться в её плоть, и звук был таким мерзким, таким влажным, что кровь стыла в жилах. Она потеряла равновесие и рухнула в воду. Никто не ожидал, что пираньи умеют так ловко выпрыгивать из воды на свои жертвы! Но этих было так много, что наводило и страх и леденящий ужас 

— Не-е-ет! — рванулся Марк Суон, наставник. Но она уже не могла подняться. Её затянуло с яростью в глубины реки. Она захлёбывалась собственным визгом:
 — Спасите! Пожа— 

Вода сомкнулась над её телом. Секунды — и всё. Лишь алый след расходился кругами. Тишина врезалась в сердца острее ножа. 

*** 

— Сицилия… — пролепетала Лили. Её губы дрожали, глаза стекленели. Она начала тихо мотать головой, будто отказываясь верить, что это не шоу, не розыгрыш. — Верните её… Это не по-настоящему, да? Скажи, Боб… ну скажи!.. 

Боб стоял неподвижно, стиснув зубы. Ему казалось, что он снова там — в Афгане, где ребят уносила пыльная буря и минные поля. Смерть была слишком быстрой. Бессмысленной. "Господи… дети… зачем им для шоу понадобились именно дети?.." 

Макс, обычно бывший с ухмылкой, теперь смотрел в воду, где ещё гуляли дрожащие алые разводы. Его лицо окаменело. 
— Чёрт… — выдохнул он глухо. 
Он впервые не нашёл слов для язвительных комментариев. Только взгляд — потерянный, полный злости и растерянности. 

— Она же… вчера… смеялась… — пробормотала Лили. — Она… ещё волосы поправляла… и говорила, что… все мы выживем…  Её голос сорвался на плач. 

Геральд наоборот сорвался на крик. 
— Твою мать!!! — он заорал что есть силы и со всего маху ударил ладонью по бревну плота. — Они просто сидят там, в катерах, и снимают это! 
Он развернулся в сторону огоньков камер на берегу и закричал: 
— Ну что, твари, довольны?! Она погибла!!! Это не игра! 

Продюсеры не отвечали. Лишь холодные линзы камер мигали красными огоньками, как глаза безжалостных стервятников. 

*** 

Макс невольно бросил взгляд на Боба. 
В его глазах читался вопрос, который он не решался озвучить голосом: "Мы все здесь умрём?" И впервые он искал у того, кого презирал, — опору. 

Боб встретил его взгляд. Ничего не сказал. Лишь медленно положил руку на плечо парня. Сильную, тяжёлую, настоящую. Макс вздрогнул. Хотел ухмыльнуться привычно, пошутить. Но не смог. Он почувствовал, что рука этого мужчины — единственное, что удерживало реальность от окончательного развала. 

*** 

Они молчали очень долго. Ни один не мог уснуть. Даже Дэбора, обычно громкая, теперь сидела, обхватив колени, и смотрела в пустоту. В её глазах впервые не было бравады — только страх. 

Лили тихо всхлипывала, повторяя: 
— Она же… только вчера смеялась… только вчера… 

*** 

И Амазонка будто смеялась вместе с её рыданиями: чёрная река покачивала плоты, унося с собой чужую жизнь, чужое тело. Подростки впервые поняли: здесь никто не гарантирует их завтра. 

— Это только начало, — сказал Боб тяжело. 

Слова упали на воду, как камень. Теперь они знали: "реалити-шоу" не закончит никто без жертв. И Сицилия стала первой среди них, участников, кого река забрала навсегда. 

***

Сицилия исчезла в алой пелене. Река словно закрыла за ней свои тяжёлые чёрные веки. Тишина ударила сильнее крика. Никто не находил слов. Даже камеры будто замерли, насытившись кровью. 

Внутренний монолог Макса 

"Это реально?.. Так быстро?.. Вчера она хохотала, шутила, волосы распускала перед камерой. А теперь — всё. Пару секунд, и её мир исчез. Значит, я тоже могу вот так исчезнуть? Без следа, без памяти — только красное пятно, только крик для чужих теликов? Это не кино. Дерьмо, это по-настоящему..." 

"Мне всё время казалось — я бессмертный. Что смерть — где-то там, на улицах Нью-Йорка, в новостях, не рядом. Но сейчас — вот она, рядом. Я чувствую её зубы у своей ноги. И... я боюсь. Господи, я реально боюсь." 

"А он… Старик. Сидит как скала. Глаза у него… такие, будто он это уже видел десятки раз. Он знает. Он держится. Почему я ловлю себя на том, что хочу держаться за него тоже?" 

Внутренний монолог Боба 

"Снова. Боже, снова дети. Её визг ничем не отличался от визга тех мальчишек, которых разворотило миной. Только там у меня был отряд солдат, а здесь — подростки. Подростки, мать их. Кто дал право втянуть их в смерть ради шоу?..Всё, ради этих поганых денег!..." 

"Сейчас все смотрят. Даже этот пацан, что всё время язвит мне в спину. Макс. Его взгляд дрожит. Я узнаю этот взгляд — точно такой, какой был у меня в первую ночь после гибели взвода. И если это он... если это мой сын... Господи, неужели именно так нам суждено сближаться? На фоне чужой смерти?" 

"Нет. Не дам ему утонуть в этом страхе. Даже если сам сгнию в этих джунглях — он должен выжить." 

***

Макс невольно бросил взгляд на Боба. Наглотался гнева, но в глазах — страх и вопрос, который он не осмеливался произнести вслух: 
"Мы все здесь умрём?.." 

Ответа не было. Но вдруг Боб протянул руку и положил её ему на плечо. Тёплую. Тяжёлую. Настоящую. Макс дёрнулся. Хотел отмахнуться, хотел ответить словом-плевком… но не смог. Ни бравада, ни усмешка не выходили. 

Он впервые почувствовал — в этой руке есть то, чего у него никогда не было: сила, которая не пользуется тобой, а держит тебя, чтобы ты не рухнул. Макс отвёл взгляд, сжал кулаки. Но внутри что-то надломилось и едва заметно потянуло его ближе к фигуре "Старика". Это стало невидимой нитью, которая их начала объединять. 

До смерти Сицилии они были брошенными в реку чужаками. После — между ними натянулась эта ощутимая тонкая нить. Не доверие. Не родство. Но шаг к тому, чтобы перестать быть врагами. И река, как будто усмехнувшись, понесла кровавые круги дальше вниз по течению — напоминая им обоим: "Вы связаны сильнее, чем думаете."