Мелкой солью...

   Очертания округи проступали сквозь пелену предрассветных сумерек переводной картинкой на заласканной до гладкости морской гальке, привезённой некогда из Крыма бабушкой... Где-то у меня спрятан тот камень. Наверное в шкатулке из сандала, что в очередном порыве щедрости вручила мне бабушка, вместе с парой серебряных часиков. На шкатулке, поверх деревенского пейзажа, мной криво нацарапано «Значки», часы давно уж переплавлены в браслет, а голыш должно быть томится ещё там...

- Бабуля, ты тоже была на море?
- А как же! - вздыхает она, - И не раз. Я очень люблю море.
- Ну, а почему ж тогда не поедешь? - удивляюсь я, заодно представляя свою низенькую бабушку в платочке, перетянутую надвое передником и с руками в муке на морском берегу. Бабушка в моём воображении сидит на посыпанном морской солью валуне, лепит по обыкновению пирожки, только из песка, да сокрушается, что они рассыпаются, - «не то, что из теста».

   Вечером, когда сонный, растерявший последние силы в беготне и шалостях, я укладываюсь спать, замечаю, как бабушка достаёт из тумбочки кисточки, альбом и наливает в специальный стаканчик воды из-под крана.

- Ба... Ты чего? Рисовать? Цветы?
- Спи давай. Утром посмотришь. - неопределённо отвечает бабушка слегка отрешённым голосом.
  Она уже перешла по мостику буден в мир своих грёз, где делается другой, не той, к которой я привык. В том мире она юной девой гуляет по парку за руку с матерью или стоит в церкви, наблюдая за потешным шевелением сюртука отца, что руководит хором...
- Ба-а! А доброй ночи? - требую своего я.
- Доброй... - откликается бабушка голосом, который я едва узнаю, но знаю, что «такое случается» и нисколько не тревожась, погружаюсь в омут сновидений.

   Наутро, встав с кровати, я первым делом бегу к круглому столику у окна, на котором обыкновенно рисует бабушка, и вижу альбом с фотокарточками, раскрытый на той странице, где красивая стройная девушка с кудрявыми волосами позирует фотографу, опираясь на морскую волну.

   Я столько раз рассматривал эти снимки, но ни разу... ни единого раза не узнал в этой девчушке бабушку. Белая надпись по низу карточки, выведенная будто мелкой солью, гласит: «Маруся. Крым. 19..», а рядом, покоробленный то ли от красок то ли от волн, что бьются о скалы души, сохнет рисунок, на котором рыдает море...