Речушка Девица

В деревне Медведки светало, откуда - то из- за горизонта поплыли белык пухлые облака, медленно вытягиваясь в ряды, будто перелётные гуси.
Выглянуло из- за Кузькиной горы розовое солнышко. А низом по земле стелился, клубился, всё шире разрастался, густой белый туман и от солнечных лучей медленно таял. Высокий синевой обрамлённый небосвод дышал свежестью, прохладой.
На лесной опушке было тихо и солнечно, шелестели под утренним ветерком листвой берёзы и осины, да время от времени куковала кукушка в сосняке, тревожно вскрикивала сойка. Серый дрозд громко застрекотал, засвистел, подал сигнал пеночке, та отозвалась звучной песенкой. С ёлки на ёлку прыгнула, проскакала
рыжая белка, распушив шикарный, великолепный хвост.
Иду вдоль осинника, а что вон там виднеется, красным отсвечивает. Какой красавец
подосиновик! Весь в каплях росы, весь литой, как медная отливка.... Да ведь он не один. Вот это здорово! Но его братья поменьше. Ну, что же дружные братья, полезайте в корзинку.
В дубняке, в высокой траве под дубами повстречался с белым грибом. Приземистый, со светло - коричневой шляпкой и белой толстой ножкой.
Вот и лесная речушка Девица спокойно петляет, вьётся по лесу, метает прозрачные струи в камыши обрамляющие её пологие берега.
В её прозрачной родниковой воде отражаются береговые сосны и ивы, берёзы и олхи. В самом начале она узкая, как ручеёк говорливый, шумит на перекатах, поит чистейшей водой людей, зверей и птиц- живая вода, в которой столько ароматов лесных, что пьянеешь от чувства нечаянной радости, счастья.
Речушка Девица, выйдя из леса, вторгается в заливные весной луга, причудливо петли вьёт по луговине, журчит взахлёб на мелких перекатах, радужно искрится на солнце синеющая гладь омутов, заводей. Её невысокие берега окантовали всюду ивы,
заросли густые камышей и светло - жёлтые линзы песка. Берега заросли густыми тростниками, кустиками вереска, орешника, шиповника.
С какой удивительной проворностью поворачивает, ворочается, плавно петляет, местами прячется в излуках в густоте осоки и снова вырывается на простор. Как солнечная нить вьётся по луговине, к устью всё спешит.
Вот и знакомое заветное место. Закидка. И мне удалось выманить от коряжины самого большого из всех окуней, каких я туи увидел, он нехотя выплыл, поддержал червяка во рту и медленно заглотил. На солнце окунь ничуть не утратил свою красоту: плавники горели ярче, пунцовей, тёмные полосы сразу посинели, а сама фигура стала ещё собраннее - рыба рвалась на волю.
Окуней осталось штук пять, и все они были под коряжиной. И всё - таки я в следующий раз угадал. Червяк, дёргаясь, извивался возле коряжины. Два окуня оспаривали его, и один из них достался мне на уху.