История 83. Про капитаншу

История 83. Про капитаншу

Честно говоря, не очень захватывающая дух история, но она была в моей жизни и почему бы ею не поделиться с читателем?

Надо сказать, что жёны старших морских специалистов - капитанов, старших механиков и старших помощников всегда находятся под пристальными прицелами-взглядами жён остальных членов экипажа. Женщины… Да… Наверное поэтому я свою супругу никогда не брал с собой в море и думаю, что был на сто процентов прав.
Не многие, но некоторые капитаны брали своих жён в моря-океаны на несколько месяцев и те делили с мужьями все невзгоды морской жизни. Или почти все. Кто-то из каюты носа не высовывал, кто-то скуки ради помогал коку на камбузе, а кто-то вдруг проявлял излишнюю активность и вмешивался в жизнь экипажа агрессивно и бестактно.

Вот об одной из таких жён и будет мой рассказ.

Мой второй рейс на ТР «Сангарский пролив» в должности капитана не был лёгким. Сначала мы снабдили топливом малый рыболовный флот в никарагуанской экономической зоне, потом раздали огромное количество снабжения промысловым судам, следующим из тихоокеанских районов промысла в Атлантику через Панамский канал, а потом я получил распоряжение следовать на Фолклендские острова для погрузки кальмара с южнокорейских джиггеров.

Пройдя неспешным ходом вдоль всего восточного побережья Южной Америки, мы через десять дней зашли в бухту Беркли Саунд для оформления разрешения на работу в британской экономической зоне и уже готовились устанавливать кранцевую защиту вдоль обеих бортов, но вдруг мой «Сангарчик» был перенаправлен из защищенной бухты в открытую часть всегда неспокойной южной Атлантики. Ко мне на борт прибыл южнокорейский капитан-наставник для обеспечения контактов с капитанами джиггеров, которые в своём подавляющем большинстве ни бельмеса не понимали по-английски, и мы снялись с якоря.

Через полтора суток мы прибыли в точку, так называемый «грузовой район» - открытый Океан, я с трудом нашёл банку с глубиной 116 метров и удачно «накрыл» её якорем.

Наставник, его звали Биг Ким (Большой, потому что там, на промысле было три Кима: большой, просто Ким и Ким маленький – соответственно росту) , обеспечивал бесперебойные подходы джиггеров к обеим бортам, погрузка шла днём и ночью. Мне тогда очень повезло, потому что судно было укомплектовано экипажем по советским стандартам (дело происходило в конце 1992 года) – 73 человека. Для сравнения скажу, что во второй кальмарной путине через года мой экипаж состоял из 28 человек!

Так вот, погрузка шла очень интенсивно, Биг Ким не мог нарадоваться, мои ребята ворчали беспрерывно, жалуясь на усталость, но, тем не менее, от работы никто не отказывался – силы поддерживала стоимость каждой погруженной тонны.

В один из прекрасных хмурых дней Ким сообщил, что в мой район сегодня прибудет ещё один транспорт и Ким был бы мне очень признателен, если бы я проинструктировал капитана подходящего судна обо всех нюансах работы с кальмаром в отрытой части Атлантики. Конечно же, я потратил не менее двух часов, рассказывая о всех нюансах по коротковолновой связи из радиорубки.

Вскоре транспорт бросил якорь рядом с нами, чем сильно меня обеспокоил – Океан, зыбь, большая глубина. А ну как кого-то из нас потащит на якоре?   Капитан (не буду называть его фамилию, скажу только имя – Владимир) долго торговался, опасаясь потерять банку, на которую он удачно вышел, но я проявил настойчивость и Владимир сменил место якорной стоянки на относительно безопасную для нас дистанцию

Загрузка «Сангарского пролива» происходила так быстро, что в конце концов Биг Ким решил работать всего одним бортом, объяснив, что джиггеры не успевают до перегрузки обрабатывать кальмара должным образом. Мои моряки облегчённо вздохнули, а тут ещё им на счастье Океан начал проявлять характер и мы снялись с якоря и штормовали почти трое суток, а «Наровас иланка» (название транспорта) следовал строго за нами, повторяя все галсы и оверштаги, чем удивлял и веселил меня неоднократно.

Мы часто переговаривались с Владимиром на УКВ и иногда я слышал женский голос на его мостике. Тогда только входило в моду привлечение женщин к работе штурманами и я грешным делом подумал, что это голос либо штурманихи, либо матроса женского пола…

В самом конце погрузки я договорился с Владимиром о том, что мы поделимся с ними продуктами. Что-то дадим им, что-то возьмём у них. Это называется взаимовыручкой и было присуще только советским морякам!

В этом районе постоянно катит крупная зыбь с юго-запада и мысль о спуске шлюпки отверглась нами решительно и сразу! Мы закончили погрузку и подняли на борт кранцевую защиту, обговорив все нюансы швартовки. Я предложил Владимиру во время швартовки лишь следовать назначенными курсом и скоростью, а остальное я сделаю сам. Можете представить швартовку двух кораблей в Океане , каждый из которых примерно в сто семьдесят пять метров в длину, при трёх-четырёхметровой зыби и весьма умеренным ветром? Очень весьма умеренным. И в тёмное время суток. Не можете? И слава Богу! Это зрелище не для слабонервных.

Ну, да ладно. А я любил швартоваться и это, скажу не хвастаясь, у меня очень неплохо всегда получалось! Хоть в порту, хоть в Океане. На подходе к «Наровас иланка» я увидел на крыле мостика женщину, стоящую рядом с капитаном. Она явно была чем-то недовольна и выговаривала что-то Владимиру, а тот только виновато разводил руками. Мне было не до них, я аккуратно «положил» «Сангарчик» на кранцы и мы обговорили с Владимиром порядок пересадки моих людей к нему на борт. Я отправил к ним старпома, кока Ларису Петровну и ещё кого-то. Потом мы занялись перегрузкой продуктов туда-сюда. Владимир пригласил и меня к себе на борт на маленький «суаре», но я вежливо отказался, сославшись на свежую погоду, но разрешив, если Владимир не против, пригласить моих людей, которые в данный момент находились у него на борту. Старпом мой, Вова Комар, был моим неплохим товарищем и душой любой компании и я не боялся, что мне за него будет стыдно.

Через пару часов мои ребята возвратились на борт и мы отошли от «Наровас иланки», пожелав друг другу всего самого доброго. Нам предстоял месячный переход в Южную Корею с остановкой в Сингапуре, а «Наровас иланка» продолжил свою нелёгкую работу.

Сделав все необходимые дела, связанные с началом перехода, я пригласил к себе в офис старпома и кока на чашку вечернего чая и обмена мнениями по результатам визита .

Беседа не ладилась. Старпом прятал почему-то глаза и как-то подленько похихикивал. Лариса Петровна, дама под метр восемьдесят и очень достойного телосложения, прихлёбывала чай молча и была непривычно розовощёка. Даже нет, её лицо было покрыто красными пятнами.

Для снятия непонятного молчаливого напряжения, возникшего в офисе, я расплескал
по стаканам «проклятую» и, когда мы её откушали, потребовал разъяснений.
Старпом, гад, заржал, и от разъяснений наотрез отказался, пояснив, что он «какой-никакой, но всё же джемпельмень». Тогда я насел на Петровну.

- Ну шо… С завпродом дела зробылы, а тут обьява по трансляции «Старпому и повару с «Сангарского пролива» зайти в каюту капитана!» Я ишо трошки посыдила з ихним завпродом и пишла до капитана. А завпрод ще и каже «Ты там з его дружиною обэрэжнише будь – дура, якых пошукаты (ты с его женой поосторожней – дура, каких поискать). Зайшла  к капитану, там вже наш старпом рюмку дэржэ, я тэж сила (тоже села), а тут вдруг заходыть капитанова дружина и в мэнэ пальцем тыче и кажэ: «Щоб оций бл@ди тут нэ було!» Я и выскочила, навить выпыты не встыгла (даже выпить не успела)».

Ситуация, скажу я вам… А старпому его коллега рассказал, что достала капитанша
весь экипаж своими нравоучениями, что капитан без неё и шагу ступить не может, что чуть ли не все решения по работе экипажа не капитан, а она принимает. Примерно как Горбачёв при Раисе Максимовне…

В порту Пусан, что в Южной Корее, мы уже наполовину сдали груз, как агент сообщил, что нам нужно сдвинуться назад вдоль причала, чтобы освободить место для «Наровас иланка», который уже на подходе. Они ошвартовались ранним вечером и Владимир сразу же пригласил меня и старпома к себе в гости в порядке благодарности за всю помощь, которую мы им оказали на промысле.

Конечно же, мы пошли. Мне было интересно посмотреть на судно другого, чем «Сангарский пролив», проекта, да и пообщаться с Владимиром мне всегда было не в тягость. Стол был накрыт бутербродами с колбасой и сыром, немного фруктов, в центре, конечно, запотевшая бутылка. На капитанском месте сидела довольно миловидная женщина до пятидесяти, а сам её обладатель скромно пристроился в углу стола.

Беседа как то не очень получалась, капитанша вставляла реплики к месту и не к месту, а Владимир только поддакивал и подливал мне и старпому. Ему супруга категорически запретила пить вторую и все последующие рюмки, объяснив это тем, что «Владимир очень ответственный человек и под его командованием тридцать два члена экипажа, за которых он отвечает перед законом и перед Богом!». Что ж, тут не поспоришь, груз на капитанских плечах лежит немалый…

В общем, посидели мы немного, даже бутылку не допили – как-то неудобно перед капитаном, да и в знак мужской солидарности, конечно, и побрели восвояси, предварительно пригласив их на завтра к нам на ужин.

Лариса Петровна, когда я сообщил ей о предстоящем визите, сразу насторожилась: «А шо вы там илы? (что вы там ели?». «Бутерброды, фрукты».

К шести вечера стол ломился от блюд: кура-гриль, фри, салаты, кальмар, строганина из палтуса и ещё по мелочам… Пара пришла вовремя и капитанша впала от увиденного  в ступор. А потом весь вечер пилила мужа за то, что её повар и завпрод «в подмётки не годятся этой бл@ди!»

Грустная история. Но это ещё не всё. Завтра с утра я собирался в город потратить последние воны, о чём неосторожно сообщил коллеге. Владимир встрепенулся: «Александрыч, возьми мою жену в город, я заплачу за такси в оба конца! Я же там никогда не был, а ты уже освоился. Возьми, а?!» Я опрометчиво согласился, но с условием, что в тринадцать ноль-ноль я должен быть на борту!

Утром я вызвал такси и мы поехали в город. По пути я узнал, что она учительница
русского языка и литературы и в данный момент «находится в творческом отпуске». Ничего себе «отпуск». Кальмарные рейсы в греческой компании «Лавиния» редко бывают менее девяти месяцев.

Мы приехали в так называемый русский квартал. Капитанше нужна была кожаная куртка именно такая, как у меня. Я купил её неделю назад, сторговавшись с помощью старпома за девяносто долларов.

В первом же магазине капитанша ткнула пальцем в куртку и произнесла: «Мистер, мани!» Я и продавец уставились на неё непонимающими глазами. «Мани, я спрашиваю, мистер! Тебе что, непонятно, бл@дь? Мани!!!». Я осторожно поинтересовался у неё: «Зачем вы требуете у продавца деньги?» «Я спрашиваю сколько стОит!» «Ну, вы можете и по-русски спросить, они почти все понимают. Тут же дальневосточники постоянно отовариваются!» «Я не дальневосточник, я европейка и поэтому имею право говорить по-английски!»

Полный улёт! Я нервы в кулачок собрал, посмотрел внимательно, чтоб они не высыпались обратно из кулачка и сказал: «Если желаете общаться на английском, говорите how much -хау мач. Это означает, что вы спрашиваете о цене». «Ладно, - согласилась капитанша, - хау мач, так хау мач. Пошли дальше, тут продавец тупой!»

В следующем магазине: «Мистер, мани!!!!» Я отвёл угрозу: «Она спрашивает, сколько стОит вот эта куртка?» Продавец расцвёл в улыбке: «Триста баксов пжалста!» Это, конечно, перебор, но куртка не мне, да и торговаться я никогда не умел. Я скромно отошел в сторонку, предоставив капитанше торговаться самой. Она вытащила две банкноты по пять долларов каждая: «Десять долларов и ни центом больше!» Честно скажу, я ни до, ни после не видал, как у азиатов округляются глаза! Продавец тут же скинул цену: «Двести пятьдесят баксов!» Капитанша стукнула кулаком по прилавку: «Я даю тебе, косоглазый, десять американских долларов» - при слове «американских» она даже ткнула пальцем в небо, дескать, там Америка! Мне стало тревожно за нас обеих. Продавец скинул до двухсот, но её заплющило на червонце и никакие мои попытки сдвинуть её в сторону конценсуса не увенчались успехом.

Через час моя голова опухла от перенапряжения нервной системы и я был невероятно счастлив, когда впихнул её в такси. Без покупок…

Я проводил капитаншу до самой каюты.

В каюте на диванчике валялся пьяный в хлам, но невероятно счастливый капитан Владимир…

Позже, у себя в каюте, сидя за чашкой кофе, я вдруг тоже почувствовал себя счастливым, потому что при моём непосредственном участии Владимир хоть и кратковременно, но вдохнул в себя этот сладкий воздух свободы…

13 сентября 2025
Рига