Отблеск бронзового века. Часть 1

До мерзости сухая земля скрипела под сапогами. Под сводом вечно темного неба все по – старому. Разливался в воздухе отвратный запах гнилой листвы. Жуткая тишина била по ушам. Болел, страдал литературный полис. Страдал весь мир искусства. И не было у него сил на пение птиц, шум воды, травы…Только стон сухой земли.
Классицизм всегда был спокоен и сдержан. Но сердце его болело, при взгляде на то, во что превратился родной его дом. Скорей бы начать совет…Начать и кончить. Приди же, решение! Народ голодает!
Дверь зала собраний скрипнула, поддаваясь сухой руке Классицизма. Здесь, все здесь. Утонченный Сентиментализм обмахивался веером, говорил что – то черному и длинноволосому Романтизму. Постмодернизм нес всякую, по мнению Классицизма, чушь, но Символизм его внимательно слушал.
Классицизм поправил напудренный парик, и тихо произнес:
- Приветствую вас, литературные направления!
Все разом подняли головы.
- А мы уж… считали… вас нынче не ждать! – с паузами отчеканил Футуризм.
- Но я пришел. –отрезал глава, занимая свое место.
- Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить…
- Все знают, зачем мы собрались! – заявил Модернизм – Не надо раз за разом повторять одно и то же! К сути, дражайший, к сути!
- Он прав! – ввернул Романтизм – Мы порождения литературы, а не театра, но у нас нее осталось времени на слова. Действовать, мы обязаны действовать! Жанры надеятся на нас! А между тем, нам и самим нечего есть.
Классицизм недовольно покашлял.
- Сохраняйте холодным ум! С исчезновением последних классиков в мире искусства царит хаос, но вместе мы одолеем его! Эмоции, увы, не помогут!
- Ой – ой – ой, выходи, Сантимент, ты бесполезен! – раздался из – за двери девичий голос.
Классицизм нахмурился.
- Это опять она? Почему никто не закрыл дверей?
- Потому что вы, monsier, входили последним! – поджав губки, заметил Сентиментализм.
Взгляду направлений предстала молодая девчонка, с густой и прямой черной гривой, длиной до бедер. Ее широкая майка была заправлена в брюки, сужающиеся книзу. Не самое привычное сочетание.
Девчонка со всей решительностью проследовала к одному пустующему стулу.    
- Я призываю тебя покинуть совет! – не глядя на девушку, произнес Классицизм.
- Еще чего! – ответила она, - Я уже пришла, для этого мне пришлось тащится через весь полис, и я не допущу, чтобы мои старания пошли коту под хвост! 
Постмодернизм хихикнул. Сентиментализм презрительно отвернулся.
- Классицизм, пусть она сидит… - тихо проговорил Романтизм – Она же не мешает.
Классицизм мельком взглянул на девушку и вздохнул.
- Последний раз.
Вы просили перейти к сути. Что ж, начнем. Удалось ли вам хоть что – нибудь найти в своем направлении?
Большая часть присутсвующих замотала головами. 
- Одни бульварные романы… - прошипел Романтизм.
Сентиментализм обмахнулся веером.
- То же самое, monsier.
- То, что они творят, это суррогат ради суррогата, смысла за бессмысленной мясорубкой не вижу! – воскликнул Постмодернизм.
- А у меня кое – что есть… - тихим голосом сказал Символизм, и закрыл глаза.
Направления последовали его примеру. Одна черноволосая девушка не стала этого делать. Секунда – и все опять открыли глаза.
- Талантливо, но мало. – заметил Классицизм, - Полис этим не накормишь. И потом – талант не гений… Кто автор?
- Какая – то маленькая девочка.
Классицизм хмыкнул.
- Ну, второй Гиппиус из нее не получится.
- Уважаемые, вам не кажется, что вы занимаетесь ерундой? – ввернула черноволосая и все скривились.
- Панк, мне напомнить тебе, что жанрам по основанию не место на совете? – тихо, но твердо спросил Классицизм – Если ты будешь прерывать его ход…
- Вы, батенька, меня не затыкайте, молчать – это не в моей природе! – заметила Панк – А лучше скажите, почему бы вам самим не поискать достойных произведений? Что вы этих бедолаг гоняете?
Направления как – то нехорошо (с точки зрения Классицизма) переглянулись.
- Не мне тебе объяснять, что сейчас люди не работают в Классицизме. – нехотя сказал глава.
- Тогда может ты спустишься с небес на землю? Ты – неактуален в человеческом мире. Ты – уже никто, а мнишь из себя…К чему эти советы? Переливаешь из пустого в порожнее! Делаешь вид, что работаешь…
Глаза Классицизма сверкнули.
- Ну, довольно… Встань и выйди, Панк.
- Нет уж, ты меня дослушай! До исполнения пророчества нет смысла искать гениальные произведения! Возьмите, и процедите все то, что сейчас написано! Пусть суррогат, бульварщина, но там есть нормальные мысли. Разуйте глаза, мы, жанры, так и питаемся!
- Эта мелкая мышка думает, что она умнее нас? – полуспросил, полуутвердил Постмодернизм.
Панк хотела ответить, но Классицизм перебил ее.
- Пророчество не исполнится, Панк. Новые классики не придут. Все кончено, а нам надо выживать. Твой способ…Разве этим можно питаться? Нет, я не пойду на такое сумасбродство!
Сентиментализм внезапно заохал, и начал обмахиваться веером.
- Во всем виноват Реализм – предатель! До его исчезновения еще можно было держаться, хоть как – то! Но после его гнусного поступка… А сами они сейчас, наверняка, сыты изволят быть!
- Реализм не предавал нас! – вставая, заговорил Романтизм.
Панк тоже вскочила, но быстро взяла себя в руки. Они ее, в любом случае, слушать не станут. Но вот побесить все это славное собрание можно. Если быть спокойной.
Панк устроилась на своем стуле как можно развязнее – подтянула колено к груди, и одной рукой облокотилась на спинку.
- Реализм сыт? У тебя, сантимент, сахар вместо мозгов! Ему тяжелее вас всех приходтся! Сейчас везде, на всех полисах, во всех видах искусства – одна липа, как сказал бы Холден Конфилд. Книги в реализме? Слащавые выдумки! Картины? Нереалистичные пропорции, чтоб приятней было глазу! Кино? Накрутим звука, цвета, возьмем самый бездарных сценарий… Фото! Казалось бы, самое точное отображение реальности. Но нет! Фильтры, фильтры, фильтры, и натянутые улыбки! А за кадром – ругань! Где здесь Реализм? Но из всего, из всего можно вытащить что – то достойное! Драматичную книгу, сильную музыку, душевную фотографию! А то и вовсе – попытаться в этой липе разглядеть какую – то душу! Все равно ведь, за всем люди стоят! Живые! Вы ищете что – то достойное, и пытаетесь накормить этими крупицами весь полис, но сколько ты, Классицизм, отметаешь? Скольким хорошим романам не даешь шанса, просто потому что они неидеальны? А?
- Monsier, она же с темы уходит! – плаксиво пожаловался Сентиментализм.
Классицизм стучал по столу узловатыми пальцами. Наконец он встал, и заговорил:
- Панк! Послушай меня, хотя бы раз. Ты – молодой жанр. Сколько лет тебе, пятьдесят, восемьдесят? Нет даже века. Ты слишком юна, чтобы поучать нас. Я же пережил, кажется, все на свете! Я видел, как рождались и старели они все! – он обвел собравшхся пальцем. – Я знаю, какой должна быть хорошая книга. Малейшее отклонение от идеала – недопустимо.
- Старый маразматик! – вскакивая, закричала Панк – От лица жанров говорю тебе, мы есть хотим! Умерь свою гордыню, дедуля!
- Панк, не надо! – попросил Романтизм.
- А насчет Реализма, - будто бы игнорируя слова Панк, заговорил Классицизм – Все и так ясно. Он исчез, когда тьма только начала сгущаться. Всем тяжело, но все терпели и терпят! И только он, как всегда, возомнил себя особенным! Реализм – предатель, и я не хочу слышать на совете его имени!
- Это вы все предатели! – кричала Панк – Вы предали Реализм! Вы предали литературу!
- Да выгоните ее отсюда кто - нибудь наконец! – истерично вскричал Сентиментализм.
- Сама уйду! К черту вас, ненавижу! – и Панк выскочила из зала совета.   
                продолжение следует...