Урол, трактор и осёл. част 2

2
Умар Чинок работал в районной газете и с тех пор считал себя первым интеллигентом деревни. Но в последнее время у интеллигенции дела не ладились. Сегодня он опять на работу не пошёл. Вот уже две недели из деревни ни ногой. На редактора обиделся. Тот грозился: «Выкину тебя, полуграмотного, и возьму на твоё место кого-нибудь, кто хотя бы буквы знает».
В газете в дидактических статьях местного философа «Куй железо, пока горячо», закралась опечатка. Пустяки! Никто бы и не заметил. Если бы сам обидчивый философ не явился с криками: «Я от людского смеха чуть в петлю не полез!», то и редактор не обратил бы внимания. Но — пришёл, закатил скандал. В результате, с его месячной зарплаты вычли круглую сумму. Обидно же! За одну букву — сто тысяч сумов!
А ведь зарплата считается иначе: в среднем по два сума за букву. И выходит, что   двухсумовая буква "х" обошёлся в ему целых сто тысяч! Где же справедливость?!

Потом, правда, он остыл. Понял, что на редактора дуться опасно — можно не только деньги, но и вовсе работу потерять. Решил как-то прикрыть обиду, прийти, голову склонить: «Мол, извините, начальник, и без того держусь на соплях…». Думал — редактор сам первым помирится. Ошибся. Прошло уже два номера без него — и тишина.

Ну, а что несут в редакцию творческие люди? Конечно, пару статеек! Вдруг старые обиды забудутся. Хотя, будь наличка, занёс бы две бутылки — куда надёжнее. Но налички нет, а сосед-табачник Носир под это добро в долг не отпускает.

Вот он и оказался у дома Чори-сори. Думал: «Одолжу до получки, а там дело наладится». Но…

– Ну что, – встретил его Чори у ворот. – Мулла ещё задницу не помыл, а ты шляешься?

У этого человека, когда настроение хорошее, он про муллу не вспоминает. Про их отдельные части — тем более. Умар-чинок сразу понял: с этого толку не будет.

– Да я вот… в газету хотел про вас написать, – торопливо выпалил он. Лучше уж голову высоко подняв уйти, чем позорно выпрашивать. А вдруг хозяин и впрямь растает? А не растает — так хоть материал в газету. – Опыт у вас, жизнь видали. Пора бы и вас приподнять. Сколько ж можно в тени сидеть?

– В газету?! – у Чори аж глаза загорелись. – Написали про меня однажды. Да ещё как написали! Аж с должности убрали. С тех пор, как с председателей сняли, на газету глядеть тошно. Вот и сейчас, глядя на тебя, добрых мыслей нет.

– Понимаю… Но у нас в газете только хорошее пишут. Ни критики, ни пакостей. Хотели тут одного артиста «разнести», так сколько ни вертели текст — всё равно похвала вышла.

Чори-ака призадумался. Ему журналисты на пороге ещё не встречались. Этот, конечно, журналистом не назовёшь, но и сам он не Майкл Джексон.
«Ну ладно, – подумал. – Сойдёт и такой.».

– Ну, и что ты там обо мне напишешь?

Умар замялся. Что ж про него писать? Надо такое придумать, чтоб без колебаний денег дал…

– Ну, например… про ваше хобби. Вы же собак держите, верно?

Тут он чуть было не ляпнул «похожих на вас самих». Но сдержался. Ведь то, что и собака, и Чори — оба рыжие, вовсе не его вина. А вдруг сорвётся с языка — и всё, он виноват!

– Рекса? – Чори даже обрадовался. – Рекс у меня – пес что надо! На весь аул лучший! Сказать по правде, умнее того же Кувона, сына Сувона. Вон, недавно я овец пас. Сам попросил его загнать обратно – и ведь сделал! Не ныл, не упирался, сразу побежал. Даже «я спешу» не сказал!

Тут Чори растрогался, даже в голосе дрогнуло:
– Если подумать, этот зверь умнее моих детей. Ни разу он мне не сказал «а почему всё я?». Никогда не смотрит дерзко в глаза. Сколько ни ругай, стоит, голову опустив. Или хвост поджал да и отошёл. А дети? Эх, попробуй их приструни! Сожрут глазами! А Рекс другой… Вот это ум, вот это воспитание!

Чори-сори аж закивал, словно тот самый учитель Салим, что «Этику» преподаёт. Глаза прикрыл, блаженно кивает.

Но вдруг резко остановился, глаза распахнулись, и в них мелькнул хитрый огонёк. Умар занервничал: «Неужто догадался, что я за деньгами?»

– Погоди, – сказал Чори, криво усмехнувшись. – И что ты этим хочешь сказать? Я, значит, прожил шестьдесят лет и не заслужил того уважения, что этот шестилетний пёс? Ты пришёл Рекса восхвалять? Или думаешь, мы, люди, теперь будем через газету хвалиться рыжим кобелём? У меня своих заслуг нет, чтобы писать?!

Умар уж; хотел было дать деру, да передумал. Ну, с деньгами всё ясно — не обломится. Но ведь ещё материал нужен! К кому ж он теперь пойдёт? Газета, может, и тонкая, как лепёшка, но жрёт хуже, чем самая капризная жена — истребует всё подчистую.

– Какая разница? – на всякий случай отступил на шаг Умар. – Вы что, что Рекс – одно и то же.

– Э, да ты меня с собакой равняешь?! – взвился Чори.

Умару так и подмывало сказать: «Вот и доказательство — на гостя накинулся, даже не спросив зачем пришёл». Но мысль эта так и осталась болтаться в подвалах его сознания, наружу не прорвалась.

– Просто вы так мудро его воспитали, что иной и вправду перепутает, – поспешил смягчить Умар. – Сами ведь признаёте, что он умнее многих.

Чори остыл, даже смягчился:

– Только не смей трогать Рекса. Воспитывать мы умеем!

– Я вообще-то хотел вашу жизнь описать… насыщенную, плодотворную, богатейшую… – поправился Умар.

Эти слова зашли Чори-аке как мёд. Он-то и сам слышал подобное лишь по радио и телевизору, да в газетах читал. А тут — лично о нём!

– Садись сюда, – приказал он, кивнув на большую плиту у ворот. – Расскажу всё по порядку.

Они уселись на камень, отполированный временем до белизны.

– С чего начать? – спросил хозяин.

– С учёбы, – с готовностью ответил репортёр.

– С первого класса?

– Лучше уж с института, – тяжко вздохнул Умар. – Так и короче, и интереснее.

– Ну, институт… Кратко скажу. Учился я на славу. Пять лет от звонка до звонка. На вступительных – два «трояка», два «четвёрки». На выпускных – тоже самое. Диплом получил!

– Постойте, – Умар вылупил глаза. – И на входе, и на выходе те же оценки? А пять лет между ними куда делись?

– Учился! – гордо отчеканил хозяин.

– Так ведь не изменилось ничего!

Чори уставился на него волком:

– Башка у тебя есть? Три года на энтомолога учился, а сюда приехал глупости спрашивать!

– Ладно, ладно, – замахал руками Умар. – Давайте о другом…

Хозяин сразу повеселел: раз в газете напечатают, надо что-то стоящее.

– Ну, учёба так учёба. Слушай дальше. Вот недавно мы грандиозное дело провернули! По настоянию Урол-Тартара мы обнесли деревню защитным рубежом от огня и селя. Теперь, если пожар или грязевой поток – они, хвать! – и мимо деревни бегом!

– Мимо?! – изумился Умар. – Да вот же недавно селем снесло двор дяди Гойиба!

– Брось! – отмахнулся рыжий. – Гойиб три месяца водой не мылся – где это видано, чтоб его дом затопило? Да и вообще, слухи в кишлаке долго не задерживаются: с одного конца выпустишь пару слов, а к другому придёт тысяча. Было б правдой – я б уже давно услышал!

– Так вот же, слушаете… – осторожно заметил Умар.

У Чори внутри что-то ёкнуло: Гойиб, тот ещё ябедник! Только дай повод – и побежит бумажки строчить то в район, то ещё выше.

– Я ж отчёт уже отправил в район, что всё сделано! – вскрикнул Чори. – Неужто этот Урол-Тартар не выполнил, а только три бутылки прихватил?!