15. Корниевский

Из Усть-Выми этап, в котором находился Борис Николаевич, под усиленным конвоем был направлен за 270 километров на Чибью. Сюда ещё раньше начали прокладывать просеку шириной в несколько метров. По ней с трудом пробивались пешие этапы и лошади с волокушами. Передвижение осложняли пни и топкие болота, застланные зыбкой лежнёвкой из жердей.

Ночевали под открытым небом. Заключённые старались укрыться всем чем могли. Спали прямо на лежнёвке. Отойти под защиту от осенней мороси в хилую растительность не позволяли конвойные, которые грелись возле костров.

У большинства вышла из строя обувка, которая и так уже давно пропускала воду. На привалах люди пытались хоть как-то подремонтировать её подручными средствами, отделяя от кустов краснотала мягкую кору, разрывая на ленты, которыми крепили подошвы ботинок. Делали коцы* из обрезков войлока с деревянной подошвой.

Многие болели. Заболел и Борис Николаевич. Кашель не давал уснуть.
Антон Корниевский в последнюю остановку на ночлег выдал стих:

- Жизнь хваткой железной совсем беспардонно
Старается в угол загнать потемней.
Нетрудно срываемся вниз по наклонной, -
Карабкаться вверх несравнимо трудней.

Всё это я заблаговременно знаю,
В руках уже посох, за плечи - сума.
И всё же я это потом испытаю,
Потом чашу полную выпью до дна.

Вот только хватало бы сил продержаться,
И встать, коль придётся в какой раз упасть.
Пусть поздно, но всё же над всем посмеяться,
Чтоб с миром осталась непрочная связь.

Быть злым, но не злобным бы стать поневоле,
Чтоб пламя стыда не спалило потом,
Чтоб вслед не плевали ни "там", ни на воле
И пальцем не тыкали, словно ножом.

Прожить, не завидуя и не марая
Ни руки, ни совести, душу спасти.
Чтоб петлю не ладить в потёмках сарая
И черепа выстрелом не разнести.

Пройти б свой маршрут, но не рьяным, ни пьяным,
Пощады от доли немилой не ждать.
И не оказаться бы гостем незваным,
Когда перед Богом придётся предстать.**

В рассветных сумерках послышалось било.***
- Подъём. Подъём, - раздались крики конвойных.

Кашляя и матерясь люди начали стаскивать с себя промокшие тюремные бушлаты. Кое-как прокашлявшись, Борис Николаевич начал вставать и вдруг увидел, что у спавшего рядом Антона открыты глаза, а из горла торчит палка.

Варенцов громко закричал:
- Убили Антона. Убили Антона Корниевского.

Подошедший на его крики конвойный, увидев мёртвого произвёл выстрел в воздух из нагана, а выхватив шашку направил её на Варенцова:

- Это - ты сволочь сделал!

Подъехавший на лошади начальник конвоя остановил конвоира.

- Так. Тимофей сделай волокушу. Привяжите к ней труп и пусть вот этот, - чуть не ткнув Варенцова в лицо нагайкой, - тащит его до Чибью. А там пусть разбираются.

Преодолевая встречный ветер и кашель, Борис Николаевич с трудом тащил волокушу с Антоном. На привале, к которому он дотащился самым последним, подгоняемым Тимофеем, ему выдали пару заплесневевших сухарей и вяленую рыбёшку.

Вечером этап наконец пришёл в Чибью, где располагалось управление строительством и был основан лагпункт. Здесь были три барака, баня, пекарня, котлопункт и здание управления огороженные колючей проволокой и вышками для вохровцев. Заболевших отвели в лазарет.
 --------------------------------------
*-войлочные калоши.
**-И.П. Алексеев.
***-подвешенный к дереву штык лопаты для подачи звукового сигнала молотком или палкой.