Бчёл...

В бункере, где УВБ-76 жужжала, как рой механических ос, прапорщик по кличке Генерал был чем-то вроде жреца забытого культа. Каждый день, ровно в шесть утра, он спускался в бетонный склеп, садился перед «Волной-К» и занимался тем, что умел лучше всего. Генерал отправлял и принимал короткие радиосообщения, нарезая жизнь, как плавленный сыр «Дружба» на ровные двадцать пять импульсов в минуту — метрономом, отсчитывающих шаги до конца света.

Вечером 11 сентября 2025-го жужжание смолкло. Тишина была такой, что казалось, стены подвала сжались, как лёгкие без воздуха.

Генерал, не донеся до рта кружку с чифиром, замер. Зелёная лампочка мигнула, и из эфира вырвался голос. Не тот, что монотонно зачитывал «Кавказ-12, Объект 9». Этот был живой, хриплый, с насмешливым южным акцентом.

— Эй, Бчёл! — хохотнул голос. — Ты всё жужжишь?

Генерал кашлянул, чуть не поперхнувшись чифиром, и ткнул в кнопку передачи:

— Какой ещё Бчёл? Представьтесь!

Эфир загоготал, словно старый приятель, поймавший его на глупости:

— Да ладно, Бчёл, не трынди! Сидишь, крылышками машешь, мёд для конца света собираешь. Или просто жужжишь, чтоб не свихнуться?

Генерал нахмурился. Вопрос про смысл жужжания повис в воздухе, как дым от «Беломора». Он никогда не думал, зачем. Ж-ж-ж — это было его дыхание, его вера, его проклятье. Но голос в эфире не унимался:

— Лучше вспомни, как ты хотел свою Каму на мой Салют поменять!

Генерал напряг память, но так и не смог вспомнить — ни Каму, ни Салют.

— Не обижайся, Бчёл. Если пчёлы жужжат, значит, это кому-нибудь нужно.

Генерал вытер пот с виска, допил чифир и вдруг действительно почувствовал себя пчелой в бетонном улье.

На следующий день он притащил старый проигрыватель, взятый у начклуба. Он подключил его к передатчику и вышел в эфир:

— Приём, это Бчёл! Как вам такое?

Мгновение спустя эфир наполнила детская песенка:

— Ля-ля-ля
Жу-жу-жу
Ля-ля-ля
Жу-жу-жу
По секрету всему свету
Что случилось, расскажу...

Сам Генерал довольно махал в такт головой, будто находился не на боевом дежурстве, а в школьной радиорубке:

— Всем, всем, всем и каждому скажу
Я, я, я секретов не держу
Я, я, я — не шкаф и не музей
Хранить секреты от друзей...

После окончания неожиданного сеанса связи УВБ-76 вернулась к своим привычным двадцати пяти импульсов в минуту. Как будто ничего не изменилось. Как будто Генерал и был тем самым сигналом, который не даёт миру забыть собственные страхи. Но стыдливо прячет свою надежду снова услышать в эфире:

— Эй, Бчёл, ты ещё жив?