Метла и веник

Отделанный чёрным мавром Кощей возник посреди лаза. Тот со значительным таким скрипом отворился, ноги Кощея разъехались, и он плюхнулся прямо на пол из чёрного асфальта.

– Чтобы в следующий раз убрался, как следует! – донёсся из лаза голос мавра. – А то всё чёрное от твоего веника.

– Сам теперь будешь убираться, – простонал Чародей, щурясь от клубов пыли, которые странный ветер задувал в лаз.

Кощей хоти и был бессмертный, но здоровье его было подорвано тысячелетним воздержанием от съестного и питья, и размахивать веником за гроши было нелегко. Он пошарился по кухонным шкафам из чёрного дерева и нашёл на одной из полок жареную утку на чёрном фаянсовом блюде.

– Как бы пищевое отравление не подхватить, – подумал Чародей, поведя носом. – Сальмонелла, она такое дело: одна встреча, и  с тобою навеки.

Утка была не первой свежести, но от одного его взгляда бодро забила крыльями и вылетела через лаз.

– О, харчи! – послышался сквозь него довольный голос мавра.

Кащей раньше часто возникал, но в последнюю попытку некий качок обломал ему конец иглы, и с тех пор Кащей твёрдо решил не возникать. Сделанное для мавра исключение, вернее его последствия, только укрепили его в таком решении. Но наш рассказ не об этом, а о двух братьях Кац. Они появились на Руси в середине XIX века, прибыв на гружёной скарбом подводе прямиком из польского городка Тылице. В их обязанности входило выдавать деньги в долг под проценты, чтобы люди могли дотянуть до понедельника, и чинить швейные машинки, чтобы им было в чём ходить. Второе не очень способствовало первому, потому что иногда должники долг не отдавали, и тогда начиналось путешествие по окрестностям в поисках должника и должной управы на него. Правда, если должник догадывался назваться чужим именем, то с ним сородичам Шейлока не везло, и братья при встрече жаловались друг другу на тяготы жизни.

Но в том, что они внезапно оказались в Рыльске, был виноват вполне конкретный поц, а именно дворник-оболтус Бабъяг по прозвищу Хохотун. В его обязанности входило размахивать метлой и веником, чтобы в храме и на прилегающем кладбище не накапливались мусор и пыль. Исполнял он свои обязанности, как попало, и попадало чаще никак. Поэтому к нему часто заглядывал Городовой. В очередной раз Городовой появился на пороге ночи, когда темно, хоть глаз выколи.

– Собирайся, – пробасил он. – Пошли.

– Куд-куда? – невнятно прокукарекал Хохотун. – Ночь же не за горами!

– Загорать будешь завтра, а сегодня надо замести всё, что ты не замёл.

Почесав чело перстами и тяжело вздохнув, Хохотун напялил зипун, намотал онучи, взял метлу и свесил повинную голову. Несмотря на это, одетый во всё чёрное Городовой схватил его за шиворот и потащил. Шкодливая любимица богини Бастет изящной трусцой перебежала им дорогу. Хохотун уже хотел наподдать ей метлой, но Городовой показал ему кулак свободной длани, и он решил не нарываться.

Приближаться, на ночь глядя, к кладбищу, на котором были похоронены простые обыватели, Хохотуну было стрёмно. Именно поэтому он всячески избегал уборки на нём, и там накапливался мусор, а через то ещё живые обыватели жаловались рыльскому градоначальнику. Образовывался замкнутый круг, размыкать который входило в обязанности Городового.

У самой калитки Хохотун вдруг услышал знакомые голоса: "Вот же он! Хватай его уже!"

Это были братья Кацы, которым он задолжал восемь целковых плюс проценты. Они уже хотели схватить его за полы зипуна, но городовой показал им кулак свободной дляни, и им стало стрёмно.

– Скорее за забор! – воскликнул Хохотун и сам бросился на кладбище, уже таща за собой цепкого Городового.

Захлопнув калитку и набросив крючок, он принялся мести. Густая завеса пыли повисла у калитки. Теперь оба Каца чихали и кашляли, не в силах разглядеть Хохотуна в сумерках и пылище.

– Не видно ни зги! – проворчал Городовой и зажёг фонарь, тусклый свет которого осветил окружающие могилы: – Мети давай, как велено!

Впервые в жизни Хохотун охотно размахивал метлой, сметая в кучу мусор и поднимая ещё больше пыли. Соврешенно запылённые Кацы остались за забором.

– Он таки не заплатил, – сказал один. – Такую пылищу даже Дёрт Девил не засосёт.

– В следующий раз заплатит, – ответил другой. – А пока пошли уже выбивать пыль и спать.

И вот они уже стоят перед трактиром и подсчитывают, сколько им будет стоить ночлег и стирка.