Жена актриса, змея соседка, а режиссёр сошёл с ума

(прочитать этот рассказ с иллюстрациями можно на моём Дзен-канале здесь: https://dzen.ru/a/aLxZvosn2Wr6jAxA)


Магдалина Ложкина служила в театре имени нефтеперегонного завода. Она была актрисой не самого высокого полёта, в основном ей доставались незначительные роли типа «крестьянка полощет бельё», «за кулисами кричит петух» или «от кого-то потянуло перегаром».

Но Магдалина не роптала, она старательно играла крестьянку, петуха и перегар. Наконец творческий потенциал Ложкиной был вознаграждён и режиссёр выделил ей более серьёзную роль в новой пьесе.

Здесь Магдалина должна была сыграть не самую главную, но всё-таки важную фигуру – блаженную Тютинью. У Тютиньи были собственные слова, хоть и немного. В ходе действия она периодически появляется на сцене и кричит:

- Бесы! Бесы одолевают! Вижу бесов! Изгоните их, поручик! Где же вы? Погубил ты меня, асмодей! Ехидна одержимая!

Не чуя под собою ног от радости, Магдалина пришла домой и похвасталась мужу Витьке своим карьерным ростом. Ей доверили трагичную и ответственную роль!

- О, как я счастлива, мой муж! – сказала Магдалина, сбрасывая туфельки. – Предлагаю обмыть сегодняшнее событие ликёром и объесть котлетами!

Супруг Виктор был далёк от мира искусства. Единственное, что связывало род Ложкина с театром – это то, что его дед в молодости дважды грабил кассу ДК в селе Козявкино. Но ворошить то давнее дело в семье было не принято.

- Какой праздник, Магдя? – спросил он. – Вам гонорар дали или зарплату добавили?

Магдалина сказала, что зарплата осталась на прежнем смехотворном уровне, зато ей отведена роль блаженной Тютиньи! Правда, новость мужа не впечатлила.

- Выражайся по-русски, – сказал он. – Дуру будешь играть, что ли?

Жена обиделась низкому сравнению. Разъяснила, что блаженная и дура – две большие разницы. Блаженная Тютинья – скорбный персонаж, поцелованный Богом и обманутый в юности поручиком. А дура – это соседка Ксюха Чесоткина, которая включает по вечерам рок-н-ролл и гадит своими кошками по всему подъезду.

- Сколько хлопот предстоит! – воскликнула Ложкина, садясь к зеркалу. – Котлеты будут вечером, а пока нужно всесторонне обдумать свою героиню, вжиться в образ, выучить текст…

Она посмотрелась в зеркало. Состроила одну гримасу, другую, третью… Выкатила глаза. Потом прищурила. Показала себе язык. Откинула подбородок. Склонила голову набок. Подумала.

- Витя, необходим совет, – сказала она. – Каким, по-твоему, должно быть выражение лица у блаженной женщины?

- А вот с каким ходишь – с таким и играй свою чокнутую, – сказал муж. – Тут и менять ничего не надо.

- Сноб, – сказала Магдалина с упрёком. – Ты жуткий сноб. А мне ещё следует продумать голос. С каким оттенком произносить текст? Надрыв? Горечь? Отчаяние?

И завопила, ломая руки:

- Бесы! Вижу бесов! Изгоните их, поручик! Асмодей! Ехидна одержимая!

Муж заткнул уши и сказал, что голос Магдалине тоже менять ни к чему. Со своим пронзительным дискантом она рождена играть ненормальных баб, но желательно в его отсутствие.
 
Времени до спектакля оставалось мало, поэтому Магдалина Ложкина репетировала не только в театре, но и на дому. Виктор уходил в гараж, а Магдалина упражняла голосовые связки и осваивала амплуа блаженной Тютиньи.

Для соседей это не прошло незамеченным. В один вечер Виктора на лестнице остановила Ксюха Чесоткина, что жила сверху, и сказала:

- Всё ли благополучно у вас дома? В последнее время я слышу страшные возгласы. Особенно часто упоминаются бесы. К вам что, родственники по материнской линии приехали? Или вы тараканов за плитой развели?

Ложкин объяснил, что никаких тараканов и родственников нет, а Магдалина репетирует роль блаженной. Чесоткина хмыкнула, что и раньше замечала за Магдалиной странности, но теперь они выплеснулись с ужасающей очевидностью.

- Бесы! Вижу бесов! – визжала в квартире страждущая Магдалина.

- Что и требовалось доказать, – сказала Чесоткина. – Я их тоже вижу. То есть не вижу, но слышу.

Виктор растолковал, что в прошлом жене давали бессловесные роли и она репетировала молча. Однако Магдалина выросла по служебной лестнице и ей доверили читать текст блаженной Тютиньи.

Пожав плечами, Чесоткина ответила, что роль дуры – это сомнительный профессиональный рост, но для Ложкиной, в общем-то, персонаж подходящий, и ушла.

Ещё через день наведался участковый Петюхин. Сказал, что поступил сигнал от бдительных жильцов, которые жалуются на Ложкиных.

– Совсем вы олошадели, гражданские, – сказал участковый. – Заводите дома кого ни попадя – черепах, крокодилов, питонов, любовников. Теперь начали заводить бесов и поручиков? Это что за звери? А сертификат на них имеется?

Морщась от воплей Магдалины, Виктор вновь объяснил, что ни бесов ни поручиков в квартире нет, есть лишь преданная сцене жена, репетирующая образ блаженной Тютиньи.

- Асмодей! – кричала жена за стенкой. – Ехидна одержимая!

Петюхин глядел на Ложкина с сочувствием. Он был далёк от академической культуры и таинства драматической кухни.

- Как она тебя полощет! – сказал он. – Ладно бы гулящим негодяем обозвала или пропойцей, это нормально. А то асмодеем… Даже выговорить стрёмно. Если б моя меня так окрестила – сразу на пятнадцать суток бы оформил стерву, ибо поделом.

Магдалина неистовствовала и погружалась в роль. Ложкин хмурился. Чесоткина противно хихикала наверху. Взаимопонимание с соседями не складывалось. Ложкин думал, что лучше бы Магдя по-прежнему играла безмолвных прачек и служанок!

Но жена возражала, что роль Тютиньи гораздо выше и тоньше. Вдобавок она со словами и платят за неё на 622 рубля больше. А Виктор пусть жуёт котлеты и не мешает расти её актёрскому дарованию.

Неизвестно, сколько это продолжалось, но сегодня Ксюха Чесоткина снова тормознула Ложкина в подъезде.

- Всё не уймётся твоя ненаглядная? – сказала она. – Бедный ты, Витенька, бедный. То она о бесах блажит, то с мужиками скачет.

- Да вроде унялась! – сказал Ложкин. – Спектакль прошёл, роль сыграна. Об чём шуметь?

- Знаю я ваши спектакли! – сказала Ксюха. – Вот послушай…

За стенкой Магдалина игриво вещала опереточным голосом:

- Я куртизанка из Смоленска!
Меня хотели все князья.
Я покажу вам всё, что можно!
И покажу вам, что нельзя!

- Оргия у вас там! – сказала Ксюха. – Ей-богу, оргия. Уже два часа подряд. Будешь заходить – за притолоку рогами не зацепись.

А Витька подумал: почему его супруге поручают играть скользкие роли чокнутых и проституток? Это ж срам на весь дом. И если режиссёр не прекратит грязные намёки, придётся поколотить его таблом об театр. Чтоб не марал, поганец, святых супружеских чувств.


Рецензии