Гарпагониада

(«Скальник Театр» в «Театральной студии Всеволода Шиловского».
Режиссёр Вениамин Скальник)

– Но как же он дошел до такой жизни? – из вежливости прервал Завиткова Локонов.
– Свихнулся, должно быть, – ответил Завитков, – а может быть, просто распустил себя.
(Константин Вагинов. «Гарпагониана»*)

Если хорошенько задуматься, то в словах бывшего преподавателя пластики, а ныне статистика Завиткова (артист Павел Сборщиков), сказанных о бывшем преподавателе голландского языка, а ныне «систематизаторе» Жулонбине (артист Денис Яковлев) есть изрядная доля правды. Ибо «дело жизни» систематизатора сего не ограничивается составлением каталогов этикеток со спичечных коробков, наклеек на консервные банки и разных визиток. Нет, по его мнению, тщательному описанию и занесению в каталоги подлежит… да абсолютно все, что окружает его и других людей! Состриженные ногти и волосы; недокуренные папиросы; поломанные жуки и бабочки из коллекций, и прочий, с точки зрения здравомыслящих людей мусор, для Жулонбина — очередное открытие и превеликая радость от занятия любимым делом.
Содержать семью, работать? — неееет, это не для него. Работа не только не вдохновляет, но и отнимает массу времени. А оно нужно ему для систематизации. Вон сколько вокруг всего — ещё не систематизированного!   И неугомонный Жулонбин вновь и вновь устремляется в зрительный зал в надежде, что кто-нибудь из нас потребляет чудесный препарат «Ногтерост», а значит, можно будет бесплатно добыть ценнейшие экземпляры для своей коллекции…

В спектакле «Скальник Театра» мы встречамся не только с вышепредставленным Жулонбиным, но и ещё с несколькими чудаками и оригиналами. Да чего уж мелочиться: персонажей здесь достаточно, и каждый из них — «чудесатее и чудесатее» предыдущего!
Локонов (артист Валентин Самохин), например,  сны у алкаша Анфертьева (артист Николай Ковбас) покупает.  А тот их у народа разного за пятачок приобретает. В зависимости от настроения, Толя Локонов то нечто бодрящее просит, то лирику ему подавай. А Анфертьеву — ему что? Надо — все раздобудет, лишь бы после свершения сделки выпить было на что…

Неоконченный роман Константина Константиновича  Вагинова «Гарпагониана» поставить на сцене непросто. Но «Скальник Театр» с этим справился. Да ещё как! Будучи истинной поклонницей творчества Вагинова, я перечитывала его роман не один раз, и каждая такая встреча даровала мне самые разные мысли. Скорее невеселые, несмотря на присутствие в книге множества смешных моментов.
То меня на размышления о быстротечности человеческого существования тянуло, то срочно хотелось разбарахлиться….

И вот — «Гарпагониада» в исполнении  «Скальник Театра». Сижу в четвёртом ряду небольшого уютного зала, хохочу и остановиться не могу. Очень грустная история о бедной Ираиде,  доченьке Жулонбина, лишенной возможности строить домики из спичечных коробков, в спектакле превращается в фарс.  С хищной, все знающей и понимающей улыбочкой следит за «работающим» папашей Ираида (актриса Таисия Дунаева), ожидая момента, когда можно будет что-нибудь у него стянуть… Меняет свои  ботиночки на шкатулку (в коей оказывается нечто неудобоваримое), и даже видит во сне волка, который ее «обнимает и целует». Вот уж, воистину: «черт знает что такое из неё вырастет»!
А как хороша пантомима во время собрания у гурмана Торопуло (артист Сергей Гузеев), когда гости, из уважения к хозяину, вынуждены пробовать миног под неким экзотическим соусом! Животики от хохота надорвать можно!

 А более веселого антракта я, если честно, ни в одном театре не припомню. Артисты врываются в буфет и предлагают вниманию зрителей знаменитую сцену концерта на базаре. Звучат песни о несчастной любви; о «прелестях» жизни с алкашом… И совсем уж жуткая, сочинённая «на злобу дня»: о том, как трамвай с пассажирами был раздавлен железнодорожным вагоном. Зрителям раздаются листочки с написанными от руки текстами песен — очевидно, чтобы они выучили их и исполняли, когда взгрустнется.

Однако, «Скальник Театру» удается не только рассмешить зрителя, но и заставить его задуматься. Я слышала, как спектакль сей  обсуждали молодые люди по дороге к метро «Чеховская».
А обсудить, право же, было что. И не только великолепную игру всех без исключения артистов (среди которых я узнала троих, игравших в Театре Армена Джигарханяна). Не только лаконичные, но очень удачные декорации, объединившие на маленькой сцене комнату «систематизатора всего на свете» Жулонбина и каморку «потребителя чужих снов» Локонова. Ведь главная тема постановки — это жизнь людей в СССР в конце 20-х — начале 30-х годов прошлого века. Их искания, скитания, приспособление к новой, стремительно меняющейся жизни. А для кого-то — и попытки зацепиться за остатки того, что было в прошлом, более близком им и понятном.

У коллекционеров, персонажей спектакля сего — свои принципы и законы. Жулонбину, например, давать что-то «всего на один вечерок» ни в коем случае нельзя: как хомяк за щеку засунет, или в броске змеином проглотит, — но ни за что не вернёт!
Анфертьев полон самых разных, порой совершенно безумных идей: ему все равно, каким путём зарабатывать на водку. Охмурит, запутает и заболтает, — иль ценную вещь сначала огульно охАет, а потом за гривенник выманит…
Торопуло — типичный сибарит, получающий кайф от экзотической еды и коллекционирования артефактов и информации об оной. Он обожает такую интересную, вкусную и насыщенную разными диковинками жизнь, и нисколько не прочь поделиться ее радостями со своими знакомыми. Жалко ему, что ли, этих самых… миног?

Вдумчивый зритель, поражённый неожиданной концовкой спектакля, наверняка задастся вопросом: «Да что же их всех так колбасит не по-детски? Почему нельзя собирать все спокойно, «с чувством, с толком, с расстановкой?»»
А ларчик-то просто открывается! Вспомним сочинённую Алфертьевым дурацкую песенку (в спектакле она звучит из пьяных уст его как стихи):

 «Где живет старый хлам,
Бродят привиденья,
И вздыхают по балам,
По прошедшим вечерам
И о нововведеньях».

И тогда станет ясно, что «чудачества» героев спектакля, этот «старый хлам» — та самая опора, за которую держатся и Жулонбин со своей систематизацией всех и вся, и Локонов с чужими снами, и Торопуло с приверженностью ко всему редкому и вкусненькому, и Алфертьев, «владелец множества магазинов», коих на самом деле не существует.

Отними все это  — и что у них останется? Какая такая радость жизни, в революционных стихах и поэмах воспетая? Да никакой: впору, как Локонов, намыленное полотенце в качестве удавки использовать!
Вот и подгребают под себя наши коллекционеры все, что плохо лежит: аки землю под собственные корни, грозящие оборваться и отпустить хилые «деревца» в свободный полёт при первом же порыве ветра.

Муж моей подруги, увлечённый коллекционер фигурок лягушек, однажды грустно произнёс: «Вначале я собирал их, а теперь они «собирают» меня». И я поняла, что он имел в виду: подруга Светка часто жаловалась, что Петя, мол, перестал реагировать на них с сыном; все свободное время посвящает «своим земноводным», отвечает невпопад… И  «похоже, он скоро сам заквакает».

Такое «бегство от действительности» очень страшно. И спектакль «Гарпагониада» «Скальник Театра» — хоть и веселое, но все же предупреждение всем нам. Коллекционировать, но не отрываться от жизни. Собирать, систематизировать, но не превращаться в «хомяка» или «прореху на человечестве». Не заболевать вещизмом. Ибо вещи, хоть и переживают порой своих хозяев, но в конце концов, превращаются в прах. А совершённые тобой хорошие поступки и добрые дела живут долго и дают достойные плоды.

————
* «Гарпагониана» — так на самом деле назвал  свой роман Константин Вагинов. Роман не был им до конца переделан и дописан — из-за смерти писателя от туберкулёза в 1934 году.  Впервые вышел в свет в США в 1983 году под ошибочным названием «Гарпагониада». Именно это издание попало в руки Вениамину Скальнику до того, как роман был издан в России. Поэтому название спектакля «Скальник Театра» сохранило название первого издания.