Глава 35. Звенит высокая тоска

      Глава 35. Звенит высокая тоска.

                «Осенняя мелодия»

               
                Немало мы по белу свету
                В исканьях радости кружим.
                Порой для слёз причины нету,
                Порой для слёз причины нету,
                Но кто не плакал, тот не жил.

                Звенит высокая тоска
                Не объяснимая словами,
                Я не один, пока я с вами,
                Деревья, птицы, облака,
               
                И часто плачем мы невольно,
                Когда дожди стучат в окно,
                Не потому, что сердцу больно,
                А потому, что есть оно.

                Звенит высокая тоска,
                Не объяснимая словами,
                Я не один, пока я с вами,
                Деревья, птицы, облака,

                („ Осенняя мелодия'' -Л.Завальнюк. )



1. Не жизнь а сплошная маята.

После похорон матери Таня не понимала, что с ней происходит. Не спалось, не елось и не пилось — короче самые необходимые потребности организма исчезли, если и не полностью то на процентов 90 — это уж точно. Сказать, что заболела? Так  нет, ни температуры, ни кашля, ни других симптомов, а что это болела, маялась её душа, Татьяна не догадывалась — слишком высоко понимание — и рукой не достать — разве только сердцем и душой, а и то и другое вдруг стало глухо и слепо — остались только маята и боль — глухая нудная,  не проходящая..
 Всё было не так в её жизни  - такое впечатление, что она вдруг стала никому не нужной,  для всех чужой -лишнкй: даже дети не только жить,  но и общаться с ней не собирались.

Младший сын занят своей семьёй и в большей степени дочерью Юленькой, и у матери бывал очень редко — ничего их не связывало: не было никаких общих интересов, общих тем.
Да и какие общие интересы, если Татьяне сразу дали понять, что она не их поля ягодка, и чтобы она держалась от таких больших людей подальше и не компрометировала их?
Вот Татьяна и не лезла — пусть живут как знают, а уж она — как может будет жить.
Но это как может получалась не совсем так  как хотелось: душа не давала жить спокойно, обвиняя свою хозяйку во всех смертных грехах, ввергая её в депрессию — и ничего с этим Татьяна поделать не могла.

От старшего сына — её не проходящей боли и тревоги, время от времени приходили письма, из которых она между строк узнавала, что семейство его Леночки не переставая интересовались крепкими напитками, скрашивая ими свою жизнь.
Но Таня прекрасно понимала, что живя в болоте, даже не желая того, начнёшь квакать — болото засасывает и сильных, людей ломая и судьбы, и жизнь.
А за окнами прошумел уже и 2004-й и 2005-й годы настал2006-й -жизнь Тани не претерпела особых изменений — только депрессия наваливалась всё сильнее.
После выхода на пенсию в 2004-м году она пробовала работать, но в таком возрасте, как оказалось, выбор был не велик: уборщица, кондуктор на общественном транспорте,  дворник. Две первых работы не подходили по состоянию здоровья: уборщицей не позволяли больные суставы, которые и без постоянной возни в воде болели и опухали — в транспорте её стало укачивать, как когда то укачивало бабушку — осталась работа дворником. Устроилась в ЖЭК — дворником. Даже, проработав чуть больше полугода, Татьяна успела расплатиться с кредитом, который брала на приобретение зимней куртки для себя и компьютера. Впереди зима, которую Татьяна понимала,  что на этой работе не выдержит — придётся уходить, что затруднительно:она на работе  она на хорошем счету и начальница не захочет терять такого добросовестного сотрудника — пришлось лгать, что она должна смотреть за внучкой, чтобы сноха могла выйти на работу, чего  делать Таня не любила — ложь претила ей ещё во времена жизни с Алексеем.
Начальница признала причину увольнения правомерной, заявление подписала, но то ли из вредности, что она подвела её, то ли подругой причине, расчётных денег Татьяна не получила.
Бухгалтер сказала:
-Звоните, узнавайте: деньги будут — получите! Сейчас денег нет!
Хорошо к тому времени у неё появился мобильный телефон: сноха купила себе новый — более современный, а ей отдала свой старый. Названивала каждый месяц и каждый раз один ответ: -Денег нет!
И только 31 декабря ей ответили: - Приходите, как можно скорее, пока деньги не кончились.
Торопилась естественно, хотя гололёд на улице был страшенный. Туда добралась благополучно — деньги получила, а возвращаясь обратно подскользнулась, упала, подставляя левую руку. Боль уже знакомая — такая, как тогда когда она ломала правую ногу. Встала, подхватила руку и в травмпункт прямиком — хорошо он как раз по дороге на автобусную остановку. Очередь к врачу человек15-ть — не меньше. Высидела, зашла в свою очередь, а за столом доктор в почти невменяемом состоянии, как и его помощница медсестра — праздник начали отмечать уже с утра. Посмотрел пьянчужка, посмотрел и заявил, что делать не берётся  - опасается за своё состояние, сказал помощнице вызвать скорую и отвезти её в институт на улице Чернышевского.
Слава Богу там врач был совершенно трезвый и сделал всё без проблем быстро и должным образом. Гипс пришлось накладывать два раза: перелом оказался коварным — сначала  гипс наложили почти под прямым углом, а потом уже руку выпрямили и наложили гипс ровно. Естественно пришлось помучится с поломанной рукой не один месяц, и это в доме, где нет никаких удобств, где всё на улице — и вода в колонке, и туалет тоже на улице.
Но как говориться: всё течёт — всё меняется: заросло, как на собаке, и Таня решила, что это ей прилетело за обман. Не нужно было забывать, что за всё в этой жизни придётся отвечать - и за обман тоже.
Пенсию ей назначили не полную: не 2000 тысячи, как всем порядочным пенсионерам, а только 1800 рублей, и получать её она начала спустя месяца четыре: так оказывается принято в пенсионном фонде, чтобы прочувствовали какое одолжение им сделано, и ценили,  как говорится, по полной программе.
 Старший сын Татьяны - Рафаэль, как мы знаем, в это время жил со своей женой Леной в Ульяновской области, пос. Вешкайма и работал в милиции. Семье не хватало порой денег даже чай и сахар и Татьяна посылала время от времени немного денег — на большее не хватало  - сама порой перебивалась, как говорят в таком случае, с хлеба на квас.
А потом между строк возникла тема злоупотребления спиртными напитками и Таня очень переживала за сына — ничем хорошим это увлечение не могло закончится — само собой оно могло довести человека до ужасного, по мнению Татьяны, заболевания — алкоголизма. Тем более что у сыновей, благодаря их отца, предрасположенность к этому заболеванию и всё только зависит от продолжительности жизни Рафаэля в этом семействе, поэтому Татьяна почти в каждом письме предлагала сыну переехать к ней.      
Но Рафаэль, как человек не глупый понимал, что мать зовёт его одного, а его Леночка ей, как говорит известная сказка, и даром не надь, и за деньги не надь.
У Татьяны оставалась только одна надежда, что сын сам наконец поймёт, что так продолжаться дальше не может, и оставит это семейство.
Но время идёт, а понимание не приходит, и время только ухудшает состояние и сына, и её самой. Татьяна всё больше и больше уходила в депрессию и однажды, возвращаясь с работы пешком от Сенного рынка  ощутила на себе момент умирания — трудно даже передать, что в это время ощущает человек, но это явно не облегчение, которое ожидает человек, а, напротив, такую тяжесть и боль, которую не ощущал до этого ни разу в своей жизни, как бы предупреждающую, что дальше будет только хуже, если она не прекратит вглядываться в бездну самоубийства.
Не даром люди говорят:- Если ты долгое время всматриваешься в бездну — та начинает всматриваться в тебя.

2.Переезд сына.
 Прошло немного времени, и от сына пришло письмо, которое не просто  удивило — ошарашило Татьяну. Он впервые написал обо всём так открыто — это был как крик души.
Его Лена, как оказалось, чтобы не потерять Рафаэля, решила привязать его к себе ребёнком — решила родить ему сына. Проходила все 9 месяцев, хотя и с трудом — врачи не советовали ей рожать. И оказались правы: сын умер вовремя родов, а Лену спасли с трудом, при этом пришлось ей удалить все внутренние женские органы, сделав её по сути инвалидом. Рафаэлю пришлось самому хоронить своего сына — как выдержал он это, даже сам не понял.
Лена после этого стала пить вообще беспробудно — дома полное запустение и его втягивают в это горькое горе и тесть, и тёща, и жена, а у него не хватает сил бороться с ними — он боится, что станет похож на своего отца и боится, и не хочет этого, но остановить его, поддержать некому — все напротив только поощряют, наливают и заставляют.
Сын просил приехать и забрать его — самостоятельно он не сможет вырваться из этого болота.

Нужно было ехать — спасать сына, но где взять денег на дорогу? Её пенсии с трудом хватало на питание о прочих вещах и речи не было. Татьяна каждый месяц пыталась экономить деньги, но собственно и экономить было не из чего. В этом месяце она всё таки оставила на книжке 300 рублей но куда на эти деньги уедешь?
В разговоре с соседкой справа, она поделилась своей проблемой и та, как человек сердобольный, посочувствовала и сказала, что она смогла бы дать взаймы 2000 рублей, но естественно с отдачей как можно быстрее.
-Думаю этого хватит, ведь Ульяновская область не так далеко от нас? — предположила она.
-Я тоже так думаю - ответила Татьяна — Только всю сумму сразу я отдать вряд ли смогу — буду отдавать по 500 рублей каждый месяц, но зато могу отдать на 500  рублей больше.
На том и сговорились. Соседка заняла денег и Татьяна собралась ехать к старшему сыну.
Младший сын, узнав о её решении, сказал:
-Ну, и куда ты поедешь, а если там понадобиться мужская сила — кто знает какая там у Рафы обстановка? Уж лучше давай поеду я.
Договорились и Руслан уехал, а Таня стала с нетерпением ждать их возвращения.
Она даже не ожидала, что он сумеет обернуться за неделю. Вернулись оба сына.
Татьяна взглянула на старшего сына и обмерла: перед ней стоял совершенно седой старик — и это всего в 34 года.
-Сколько же ему пришлось перенести если он за каких то 10 лет настолько изменился? — горевала Таня с жалостью глядя на своего первенца.
Она тоже рано довольно начала седеть — жизнь тоже с мужем и его семьёй была не мёд, но в его возрасте у неё только половина головы была седой и Рафаэль заставлял её красить волосы — не хотел видеть мать в таком непрезентабельном виде, а сам до чего себя довёл.
Почему так долго терпел, если было так невыносимо жить?
После рассказа Рафаэля о своей жизни она поняла, что более всего его подкосила смерть сына, которого он так ждал,  и его похороны — да и состояние Леночки тоже оптимизма не добавляло, и то что после операции она стала фактически инвалидом.
А потом ежедневные выпивки довели дело до логического конца. Как она поняла — сам он не смог бы бросить её и уехать, но Руслан приложил к этому все силы и настойчивость, заявив что один домой не вернётся.
Единственная ценная вещь, которую Рафаэль привёз с собой — был компьютер и сумка с одеждой — остальное, как и положено настоящему мужчине он, оставил жене.

Но переезд его в Саратов не смог сразу изменить  ни отношение к жизни, ни поведение- алкоголизм слишком сильно вошёл в его жизнь, и от пристрастия к нему сразу было не возможно — нужно было время, а Таня смотрела на него и все переживания, ощущение горя, что были у неё с Алексеем, вернулись к ней.
Алкоголизм продолжал тащить её первенца в свою бездну  а Таня не знала что делать: он умудрялся напиться где то даже без денег. Узнала только после ссоры соседки через забор -Светланы что и у неё с мужем та же история, а подпаивает их в долг та же соседка, что дала Тане денег взаймы.  Таня не могла понять как можно так: одной рукой делать доброе дело а другой — убивать?
А ей потом приходится приглашать специального человека- мед брата, который выводит из запоя, а на жизнь ей денег уже не остаётся, ведь она каждый месяц отдает из своей пенсии 500 рублей этой самой „сердобольной“ соседке, которая держит частный магазин и из под прилавка, а точнее из дома продаёт спиртное, не брезгуя давать эти проклятые бутылки в долг. Ругаться с ней Татьяна не стала — просто по хорошему попросила больше ничего её сыну в долг не давать и та, слава Богу, поняла её.
Но после этого, когда сын уходил в запой, выводила она его сама, вспомнив рассказ матери, что говорил по этому поводу старый врач, который выводил из запоя младшего брата матери — Лёню, который умер именно из за того, что молодой врач, оставшийся вместо старого, когда тот был в отпуску, отказался выводить Алексея Лукъяновича из запоя, заявив что он всем уже надоел. Старый врач говорил, что Алексей бы не умер, если бы ему дали хотя бы стакан пива.
Татьяна покупала пива и давала по стакану- сначала каждый час потом через 2, 3 часа,всё  увеличивая промежуток между приёмами пока организм не восстанавливался. А в промежутке старалась накормить чем нибудь сытным и вкусным, чтобы  организм смог перебороть интоксикацию. Жестоко? Может быть — но другого способа у неё не было.

Немного оклемавшись и приведя себя в порядок, Рафаэль начал искать работу и через соц сети, и напрямую — пока смог только познакомиться с женщиной, которая оказалась родственной душой первой девушки Руслана, для которой важнее были деньги, статус и положение, а не  человек, поэтому знакомство быстро сошло на нет.
Понятно почему он ринулся в эту авантюру? Поиск нормальной женщины: пытался забыть свою Леночку — как видно он всё ещё продолжал любить её.
Только третье знакомство с женщиной по имени Наталья оказалось удачным: женщина свободная -и дочь от первого брака уже взрослая, учится в институте.
Немного повстречавшись, они решили жить вместе. Другого выбора не было, как пожить вначале в  3-ёх комнатной квартире её родителей, а потом взять ипотеку для приобретения своей квартиры.
К этому времени Рафаэлю наконец удалось устроиться в частную издательскую фирму в качестве системного администратора.
И Рафаэль ушёл жить от матери к жене, правда они пока брак не оформили, ведь у Рафаэля брак ещё не был расторгнут.
Поначалу у вновь созданной семьи были некоторые проблемы из за выпивок Рафаэля- так просто перебороть это пристрастие пока не получалось. К тому же фирма в которую он устроился довольно скоро разорилась и он снова остался без работы, а это только добавляло проблем и желания залить их спиртным.
И снова попытки найти работу, но Рафаэлю уже 40, и куда бы он не обратился, везде один ответ — старый.
-Интересно получается: на пенсию — молодой, для работы — старый, а как жить прикажете, господа работодатели? -думал он, выслушивая этот бред сивой кобылы.
С трудом, по знакомству всё же удалось устроиться на  одном из последних предприятий ВПК, которое ещё не успели разорить или прихватизировать за копейки друзья и родственники сильных мира сего.
Постепенно жизнь налаживалась: приобрели в ипотеку 2-х комнатную квартиру, переехали от родителей в собственное жильё.
Познакомившись с Натальей поближе, Рафаэль понял, что она стоящая женщина: добрая, спокойная, терпеливая — не то что его Леночка, и он старался не огорчать её, боясь потерять — другой такой можно больше и не встретить.
Из Вешкаймы пришли не очень хорошие вести: у Лены обнаружили рак головного мозга и это обстоятельство, плюс отъезд Рафаэля, ускорили её гибель.
Определив, что у семьи нет достойных средств на лечение этого злого и коварного заболевания, врачи со спокойной душой отправили её домой умирать, что вскоре и произошло.
Вот потому Лена и вела себя так, что даже родная мать называла её придурочной заболевание уже тогда медленно, но неуклонно развивалось, уничтожая её мозг.
Даже представить было не возможно сколько пришлось перенести Рафаэлю, прожившему с ней больше десяти лет. Вот поэтому он так сразу и заценил Наталью и так боялся потерять её.
А Татьяну радовало то, что сын наконец встретил достойную женщину и у него всё налаживается и в работе, и в семье и в жизни.






3. На пороге стою.

С приездом Рафаэля состояние Татьяны несколько улучшилось: она целиком переключилась со своих переживаний и неприятностей на проблемы и неприятности сына, забывая о себе.
Но как только Рафаэль перешёл жить к Наталье, депрессия вновь вернулась на круги своя ,наваливаясь с новой силой  и, вгоняя Татьяну в уныние.



"На пороге стою" - стихотворение
                Ольги Николаевныс её разрешения:

                Я живу, как в пустыне.
                Где вы, люди, ау!
                И навеки отныне
                Всё кого -то зову.

                Сквозь толпу,
                Как сквозь стену
                Проходить не  впервой
                Никого не задену
                Ни рукой, ни строкой

                Что же так одиноко?
                Холод в сердце   проник.
                Или дом мой без окон?
                Где ты бродишь, двойник?

                Вновь судьба усмехнётся:
                Может, счёты сведёшь?
                Мне в лицо рассмеётся:
                Так чего же ты ждёшь?
               
                Только ей не поверю
                Ни в аду, ни в раю.
                Распахните же двери!
                На пороге стою.

                (http://stihi.ru/2010/05/24/2722)

               
Когда я писала  эту новеллу, на глаза мне попался рассказ Максима Валова «Формула одиночества»,http://proza.ru/2007/04/01-329,  который меня очень зацепил, и я поняла, что просто знать — этого мало, нужно пройти  этот путь,  ощутить его всеми фибрами своей, так сказать, души и сделать правильный выбор.

Знаю это точно: душа человека не исчезает — она живёт вечно. Почему  в этом так уверена?  Как говорится: хотите верьте — хотите нет, но  я испытала это на собственном горьком опыте. Произошло это несколько лет назад...
Я осталась совершенно одна. С мужем мы расстались  давно, когда мои мальчики ещё учились в начальных классах, а теперь сыновья выросли, завели свои семьи и отдалились.  Старший сын со своей семьёй жил в другой области, младший — женился на девушке, родители которой, видимо, посчитали меня «бедной родственницей» и общаться желания не изъявляли.

С каждым днём  всё больше и больше я понимала, что  не нужна никому. Сначала ещё как-то храбрилась, боролась с этой въедливой мыслью, но в один из дней поняла окончательно и, как мне казалось тогда, бесповоротно,  что жить больше не для кого и не для чего, ведь я привыкла, что рядом всегда были живые детские голоса, что жизнь до краёв наполнена заботой о сыновьях, их делами, проблемами, успехами и неудачами, поэтому тишина и одиночество были невыносимы.

На работе  ещё как-то забывалась, погружаясь в рабочий процесс, в жизнь коллектива, сопереживая жизненным перипетиям сослуживиц, но, как только рабочий день заканчивался, вновь с головой уходила в непереносимое одиночество.
Особенно трудно было в выходные и праздники, поэтому я уходила из дома и бродила по городу, заходила в магазины, невидящим взглядом скользя по витринам и уходила дальше. Бродила до изнеможения, чтобы придя домой, свалиться от усталости и забыться в спасительном сне.

Вы можете спросить, почему такая зацикленность на непереносимости одиночества, ведь были, наверное, друзья, подруги? Ну во-первых: в этом городе я жила недавно, во-вторых: настоящие друзья приобретаются в более раннем возрасте и проверяются годами. Впрочем, одна подруга у меня всё же была: Валентина Андреевна Трифонова, которой я  бесконечно благодарна за всё, что она привнесла в мою жизнь.

Итак, насчёт подруги мы выяснили, но у неё, естественно, была своя семья, своя жизнь, свои проблемы, поэтому добавлять  ещё и свои  мне не хотелось.  С друзьями было и того хуже:  их просто не было, потому что после  «счастливой семейной жизни» я даже смотреть на мужчин  не могла...

Год подходил к своему логическому завершению: предстояли  новогодние праздники. Зима выдалась на удивление капризной: то оттепель, то дождь, то мороз. Гололёд был страшный. Ко всему прочему ещё и приболела: ангина и высокая температура свалили меня окончательно.
Тридцать первого декабря, лёжа в постели, я думала о том, что напрасно готовилась ко встрече Нового года: купила бутылочку шампанского, приготовила салатики. О предложении Валентины встретить праздник в кругу её семьи думать не хотелось.

К девяти часам вечера я уже решила, что в двенадцать ночи всё же встречу Новый год, а потом уйду в сарай, чтобы там замёрзнуть, потому что жить больше  не хотелось. Но через полчаса неожиданно  заявилось всё семейство Валентины: она, дочь, внучка и зять.
-Я так и думала, что ты не собираешься к нам! - заявила она с порога. - Знаю-знаю, что гололёд! Поэтому мы за тобой и приехали. Собирайся живенько.

Как я не отказывалась, ссылаясь на ангину и температуру, Валя  не поддалась на мои отговорки.
-Ангина?! Подумаешь, невидаль! А мы ей компрессик внутрь и снаружи: через пару часиков всё, как рукой снимет.
В общем, в тот  вечер  вытащили меня из дома  чуть ли насильно. Полечили, развеселили. Домой я вернулась только к обеду второго числа, и уже не думала о сарае. В тот новогодний  вечер Валентина, сама не зная того, спасла меня.

После этого случая у меня уже не было такого твёрдого желания умереть,  хотя хандра всё ещё не оставляла. Временами она почти затихала, сходя на нет, временами обострялась,  вновь возвращая к мысли о смерти. И вот в один из летних вечеров, возвращаясь пешком с работы, я явно  ощутила «процесс умирания»: это ощущение длилось всего несколько мгновений, но было до того явным, до того неприятным, что нельзя  описать никакими словами.

Я  вдруг ясно поняла, что меня подводили к мысли, что человеческому существу дана возможность жить на земле не единожды, что я проходила уже когда-то через процесс умирания. Мне бы после этого одуматься, понять, что не имею права так легкомысленно относиться к великому дару — жизни, и сделать соответствующий вывод, но я продолжала изводить себя отчаяньем и слезами. И тогда  в ход пошёл  самый действенный аргумент: меня поставили на грань  жизни и смерти...

В один из вечеров, во время  ужина на скорую руку, я подавилась: это со мной случалось и раньше, причём неоднократно, но всё заканчивалось благополучно. В этот раз всё было гораздо серьёзней:  дышать  я не могла совсем, а помочь было некому. И в это мгновение меня охватил настоящий ужас (по-моему,  даже волосы на голове поднялись дыбом). Никогда до этого я не понимала так явно, что умирать настолько страшно, хоть и умирала в своей жизни не первый раз.

Единственный выход, который пришёл тогда мне в голову — это удариться грудной клеткой о стол, что я и сделала. Выход оказался  верным: с трудом, но всё-таки я начала дышать. Мне был дан, думаю, последний шанс понять цену человеческой жизни  и сделать вывод.
С тех пор я хоть и хандрю иногда, и плачу в подушку (не без этого),  но думать о том, чтобы наложить на себя руки — не хочу: слишком долог и тяжёл был путь к пониманию и осмыслению того, что человеку жизнь даётся не тогда, когда он желает этого, и  отнимается — не по его желанию.
Круговорот жизни должен быть завершён, а моя жизнь, видимо ещё не сделала его.

Возможно, мой вывод и не совсем верен, возможно он намного глубже и объёмистее, но,  если я ещё живу, то значит, в этом что-то есть? Что-то держит меня на поверхности. И пока живу, я ищу то, что поддерживает меня: пишу, вышиваю, стараюсь делать добрые дела. А там, как Бог пошлёт...

      Распахните же двери! На пороге стою…








                Продолжение следует: