Месье Трик в поисках жены

   Месье Трик в поисках жены
   Поль де Кок

   Перевод Ю.Ржепишевского


   В свои восемнадцать лет месье Трик льстил себе, что знает женщин! Какой самонадеянный взгляд на мир, а ведь столько людей в возрасте восьмидесяти и более лет, которые живут и умирают, так и не поняв их! Философы, учёные, мудрецы, люди ума и денег уже столько всего сказали или написали о женщинах, и в большинстве случаев их мнения кардинально расходятся, из-за чего, прочитав и обдумав всё это, ты не продвигаешься ни на волосок.

   Но молодой Трик считал себя умнее всех на свете, и, хотя он не советовался ни с Катоном, ни с Оригеном, ни с Тертуллианом, ни со святым Бернардом, ни с Катуллом, ни с Ювеналом, ни с Вергилием, ни с Конфуцием, ни с Тибуллом, ни с Вольтером, ни с Лафонтеном, ни с Буало, он всё же был убеждён, что сделает хороший выбор.

   Однажды Трик обнаружил неподалёку от своего дома молодую особу, примерно его возраста. Это была прелестная брюнетка с чёрными бархатными глазами, длинными ресницами, густыми и красиво изогнутыми бровями; вся её внешность излучала жизнерадостность, удовольствие, хитрость и кокетство; её стройная, гибкая и подвижная фигура, казалось, обещала большие способности к любым физическим упражнениям, а это очень важная черта в человеке, на котором собираешься жениться. Живая, дружелюбная и остроумная, мадемуазель Пелагея (так звали девушку) обладала всем, что может сразу же привлечь и соблазнить.
   Безусловно, не следует жениться на женщине только по тому впечатлению, которое она производит на первый взгляд.
   Говоришь это себе, когда ты трезв и разумен; но этот опасный первый взгляд всегда может сыграть злую шутку, и впечатления, произведенные им, нелегко стереть из памяти.

   Мадемуазель Пелагея жила со своей старой парализованной тётей. А тётя, которая не может встать со своего кресла, — это не слишком надежный страж для молодой девушки. Но мадемуазель Пелагея часто оставляла свою тётю на попечение служанки и отправлялась одна, пешком или на лощади, за город. Девушка ездила там верхом, как ученица Буше или Франкони; при этом она часто охотилась на мелких птиц и курила сигары.

   Трик всё это заметил и был очарован.
   Долгое время следуя за мадемуазель Пелагеей глазами и, если можно так выразиться, ногами тоже, он однажды заговорил с ней у опушки леса, где она спешилась, чтобы дать лошади отдышаться. Молодой человек приблизился к соблазнительной амазонке и сказал: «Простите мою дерзость, мадемуазель, но я давно хочу с вами познакомиться. Меня зовут Трик, и я живу в своём имении по соседству с вами».
   Мадемуазель Пелагея хорошо знала Трика; она заметила, что он давно и постоянно следует за ней, что его в любое время можно увидеть, просто оглянувшись назад, и прекрасно догадывалась о причине этого.

   Где та женщина, дама, вдова, мадемуазель, девушка, которая не понимает, что добилась успеха? Если только она не имеет дела с одним из тех унылых поклонников, которые следуют за дамой только на большом расстоянии, смотрят на неё исподтишка и не смеют прикоснуться к её мизинцу.
   Но таких поклонников осталось очень мало; есть все основания полагать, что этот вид даже совсем исчез.

   Мадемуазель Пелагея ободряюще улыбнулась молодому Трику и ответила: «Вы мне знакомы, сударь; я знаю, что вы мой сосед, я видела вас несколько раз во время моих прогулок». – «Мадемуазель, то, что я хочу вам сказать, покажется вам, возможно, очень преждевременным, очень дерзким; но когда дело касается счастья, я всегда считал, что нужно действовать быстро». – «Я тоже придерживаюсь этого мнения, сударь; говорите же и не бойтесь объясниться». – «Мадемуазель, с тех пор как я стал наследником своего дяди, мне не хватает только одной вещи, чтобы быть совершенно счастливым». – «В чём же состоит эта вещь, сударь?» – «В женщине, мадемуазель». – «Вы негодник, значит, для вас женщина — это вещь, ну да всё равно, вы совершенно правы, сударь; мужчина без этой вещи — как тело без души».

   Молодой Трик мог бы счесть это замечание, особенно из уст девушки, несколько дерзким, но он, скорее, был восхищён этим ответом и горячо воскликнул: «Вы говорите как ангел, мадемуазель; да, я — тело, которое ищет вещь, то есть, я хотел сказать, душу. Станете ли вы моей, очаровательная Пелагея? Или, говоря фигурально, станете ли вы моей женой?.. Я готов сложить своё имя, себя самого и все, что у меня есть, к вашим ногам».

   Пелагея посмотрела на молодого человека с выражением, которое можно было истолковать по-разному, и наконец ответила: «Значит, вы в меня влюблены?» – «До безумия!» – «Давно?» – «Шесть недель». – «И вы говорите мне это только сегодня!.. Долго же вы размышляли». – «Потому что я боялся...» – «Ха-ха-ха! Боязливый мужчина представляется мне хромой лошадью!  такому доверишься, и будь уверен - скоро окажешься в грязи».

   Трику это замечание тоже показалось восхитительным, и он ответил: «Мадемуазель, я не хромаю; доверьтесь мне, я вас не брошу. Вы можете удовлетворить мою просьбу? Позвольте мне надеяться…» – «Надеяться вы всегда можете, это никому не повредит; но что касается того, чтобы я вышла за вас замуж, то это вполне возможно. Однако прежде я должна узнать ваш характер, должна знать, подходите ли вы мне. Вы ездите верхом?» – «Немного, мадемуазель». – «Ну, тогда садитесь позади меня, посмотрим, как вы будете держаться».
   И не дожидаясь ответа Трика, мадемуазель Пелагея легко вскочила на свою кобылу. Молодому человеку потребовалось гораздо больше времени, чтобы вскарабкаться за ней; наконец, он оказался на спине лошади.

   «Держитесь крепко», — сказала Пелагея, — «я заранее говорю вам, что люблю быструю езду». – «О, мадемуазель», — ответил Трик, обнимая стройную и пышную талию амазонки, — «езжайте рысью, галопом, как угодно... хоть в полный карьер! Я слишком счастлив сидеть с вами на одной лошади».
   Пелагея ударила свою лошадь хлыстом, и та помчалась со скоростью молнии.

   Трик крепко держался за наездницу, но несмотря на это, подпрыгивал и ерзал на спине лошади, так что лицо его поневоле принимало разные гримасы. Вскоре кобыла  Пелагеи, не привыкшая нести двух седоков, начала брыкаться, и Трик, не готовый к такому новому виду экзерсисов, отпустил свою спутницу и покатился в пыль.
   «Ты не очень-то силен!» — сказала Пелагея, смеясь, — «но я тебя научу. У тебя есть лошадь?» – «Нет, мадемуазель». – «Ну, тогда тебе придётся купить красивую, резвую, хорошо выезженную лошадь, ты отдашь её мне, а я взамен дам тебе эту, она никогда не брыкается, когда везёт одного».

   На следующее утро Трик предложил красивой амазонке очень хорошую породистую лошадь.
   Через два дня мадемуазель Пелагея позволила Трику подарить ей красивое жемчужное ожерелье; через несколько дней — серьги с бриллиантами. Желаний у нее было множество и она говорила: «Чтобы мне понравиться, вы должны прежде всего удовлетворять мои капризы; я никогда не поверю в любовь мужчины, который не удовлетворяет всех моих прихотей».

   «Мне надо уверить ее, что я её люблю», — думал Трик, — «поэтому поспешу предложить ей всё, что, как ей кажется, она хочет. Думаю, что она за это будет мне благодарна и безумно в меня влюбится».
   И вскоре Трик сказал Пелагее: «Когда же мы поженимся?»
   Она ответила: «Скоро! Но сначала я должна получше изучить твой характер».

   Молодой человек никак не мог уразуметь, что в нём такого нужно еще изучать. 
   Случалось, мадемуазель Пелагея принимала у себя других молодых мужчин, и настроение его от этого не улучшалось.
   «Если это всё искатели твоей благосклонности», — сказал Трик девушке, — «то почему бы тебе не прогнать их прочь?.. Ведь если я тебе нравлюсь, то они не должны тебе нравиться».
   Заключение это было совершенно ошибочное, ведь каждый день нам одновременно могут нравиться многие; поэтому Пелагея ответила ему коротко и со смехом: «Эти молодые люди навещают мою тётю... Она любит общество, и ей приятно видеть у себя гостей; я слишком хорошая племянница, чтобы не дарить ей этого удовольствия».

   Но однажды утром Трик решил встать раньше обычного, чтобы полюбоваться на восход солнца; и вот, когда он прогуливался в довольно густом лесочке, он заметил за кустом можжевельника мадемуазель Пелагею с одним красивым молодым человеком, - они тоже любовались на солнце, а ещё и на кое-что другое.
   Трик побледнел, пожелтел, покраснел и посинел от злости, оттого что его провели. Что же касается юной амазонки, то она со смехом заявила: «Ах вот как, ты шпионишь за людьми?.. Я ни при каких обстоятельствах не выйду за тебя замуж, ты слишком готов подозревать... а кроме того, ты плохо умеешь ездить верхом».

   «Меня обманули за мои же подарки», — думал Трик, направляясь к себе домой; - «но, к счастью, я понял это, прежде чем стал её мужем. Ну, видимо, я ошибся... мне казалось, что эта девушка свободна в своих поступках, но теперь я понимаю, что она уж слишком свободна. Виновата тут, конечно, её тётя, потому что хрома и не может встать с кресла. Больше не стану связываться с девушками, чьи родственники страдают подобными недугами. Хорошо, что я сегодня утром так рано встал! Найду себе другую жену, и на этот раз меня не проведут; я обращусь по более серьезному адресу. Очевидно, мадемуазель Пелагея слишком легкомысленна, её манеры пахнут конюшней, для меня она чересчур амазонка. Скромная и сдержанная женщина будет куда лучше! О, я обязательно найду то, что мне нужно. Так что скорей на поиски!».

   Молодому Трику не терпелось заключить брачный союз; он видел счастье только в браке; он думал, что, как писал Вольтер:

   «...небо создало женщин,
   Чтобы усмирить в нас дурные соблазны,
   Чтобы облегчить нам наши печали и страданья,
   Умиротворить нас, исправить недостатки.»

   Согласитесь, мадемуазель Пелагея усмиряла «дурные соблазны» Трика каким-то довольно странным образом!

   Однако в восемнадцать лет легко забываешь обо всех неудачах.
   Вскоре наш молодой человек узнал, что в одном приличном состоятельном доме, где жили пожилые буржуа-рантье, имеется девушка на выданье, и что эта девушка, которую все нахваливали за её грацию и красоту, являет собою также и прекрасный образец добродетели.
   В один из дней Трик, набравшись смелости, отправился к господину и госпоже Роморантен, представился соседом, желающим завести знакомство, и впервые увидел мадемуазель Серафинетту.

   Представьте себе блондинку с голубыми глазами и маленьким, милым ротиком, со скромным лбом, на который тяжелыми локонами ниспадают чудные волосы, в то время как другие локоны спускаются ещё ниже и раболепно льнут к белоснежной шее и плечам; короче говоря, представьте себе молодую, милую, кругленькую особу с изящными, хорошо сложенными ножками, со сдержанной, застенчивой походкой, которая опускает глаза, когда на неё смотрят, краснеет, когда с ней говорят, смущается, когда ей приходится отвечать, и вы получите представление о том, какова была мадемуазель Серафинетта.

   Рассматривая вблизи дочь старого буржуа, Трик мгновенно почувствовал себя очарованным, пленённым и воспламенённым.
   Вы, возможно, станете утверждать, что Трик воспламенялся слишком уж легко; но я могу возразить, что ему было всего лишь восемнадцать с половиной, а в эти годы если мужчина не вспыхивает столь же мгновенно, как коробок спичек, то с ним определенно что-то не так; кроме того, мужчина всегда должен воспламеняться при виде красоты, ведь он для этого и живёт!.. Спросите у женщин, что это за существо такое — мужчина, который больше не воспламеняется? ... Что вам ответят? Что это скучнейший в обществе субъект.

   Трик сказал себе: «Вот женщина, которая мне подходит: чистота, скромность, кротость, сдержанность... только взгляните - она всегда опускает глаза! Какая разница с этой коварной Пелагеей, чей взгляд упирался в меня и сверлил меня так, будто хотел пробуравить на мне жилетку, и у которой была походка словно канкан, что танцуют в Париже. Я непременно должен жениться на этой девушке... И очень даже надеюсь, что ей подойду; она ни разу не взглянула мне в лицо прямо, но мне кажется, сбоку она мне как-то даже подмигнула. К тому же, она выглядит такой послушной, такой покорной родителям, что если они ей скажут: "Ты станешь госпожой Трик!", то я уверен, она тут же ответит: "С удовольствием, папа`, как только вы того захотите, маман"».
   Итак, Трик поспешил обратиться к родителям.

   Господин Роморантен был высоким, желтым, тощим стариком, очень смахивающим на ворона; его супруга была маленькой женщиной, немного сутулой и весьма кривоногой, так что легко могла бы изобразить фею Карабас.
   Родители прекрасной Серафинетты задали молодому Трику множество вопросов - каково его положение, богат ли он; затем сказали ему, что «он может надеяться», и добавили: «Но мы все же посетим вас, чтобы убедиться, что вы вполне достаточны».
   Трик с радостью принял это предложение. Он пригласил семью Роморантен считать его дом своим и обедать у него так часто, как им заблагорассудится.

   Нужно сказать, что старик, похожий на ворона, имел выраженное пристрастие к застолью, а мадам Карабас, его супруга, несмотря на свой возраст, была чрезвычайной кокетливой модницей.
   Месье Роморантен, можно сказать, поселился у Трика: он усаживался за стол в обеденное время и оставался там до тех пор, пока не приходила пора идти спать, при этом его приходилось отводить домой, а иногда даже нести, поскольку ноги отказывали ему служить.
   Что касается мадам Роморантен, то, чтобы добиться вполне ее расположения, молодому Трику приходилось каждый день дарить ей что-нибудь из одежды, украшение или безделушку, чтобы поставить ее на камин.

   Взамен за это Трик получал иногда разрешение прогуляться в саду наедине с мадемуазель Серафинеттой; это была большая милость, потому что старая кокетка часто говорила: «Моя дочь получила воспитание редкое для нынешних времён. Она получила возвышенное воспитание, но все свои уроки она получила под нашим наблюдением! Мы не оставили бы её ни на минуту, ни с каким профессором, будь ему даже девяносто лет. Серафинетта музыкальна и умеет рисовать, она знает географию, геометрию, алгебру, астрономию... она очень даже сильна в астрономии! Нет ни одной звезды в небе, которую она не могла бы счесть на пальцах, она может даже предсказывать затмения и кометы. Но поскольку её учитель был слишком красив, я подумала, что она уже достаточно знает об астрономии, и не стоит так сильно углубляться в эту науку. Наша дочь — сокровище, и нужно быть достойным обладания им».

   Трик не упустил ничего, чтобы завладеть таким сокровищем: он ежедневно устраивал старому Роморантену дегустацию лучших вин из своего погреба, он почти разорился на подарках мадам Карабас, и ему наконец пообещали, что Серафинетта будет его невестой, и разрешили признаться ей в любви.

   Когда Трик объявил маленькой скромной блондинке, что он обожает её и хочет стать её супругом, она лишь опустила глаза, сделала реверанс и сказала: «Как пожелаете, сударь».
   Это «как пожелаете» показалось молодому человеку довольно неопределённым; поэтому он снова спросил, стараясь вложить в свой голос всю любовь, которую чувствовал: «Но, мадемуазель, разве это не доставит вам также удовольствия?» – «О! мне это безразлично». – «Ах! Как это? вам безразлично выходить замуж? Значит, вы не питаете ко мне никаких чувств?» – «Я не знаю, сударь». – «Ах! вы не знаете, любите ли вы меня?» – «О! я люблю всех, сударь».

   Вместо того чтобы счесть этот ответ весьма странным для будущей жены, Трик увидел в нём выражение высшей степени невинности, он даже подпрыгнул от удовольствия... и если бы посмел, то бросился бы Серафинетте на шею; но почтительность удержала его, и он ограничился тем, что с уважением поцеловал ей руку и сказал: «Мадемуазель, вы будете сливками всех жён, а я — сливками всех мужей!»

   Трик не заметил, должно быть, что из такого союза может получиться соленый сыр. Но он был на вершине своих мечтаний. В тот же день он сделал старому горбуну великолепный подарок, и тот заявил ему: «Друг мой, ты станешь моим зятем уже на следующей неделе».
   А вечером Трик отвёл своего свёкра, изрядно пьяного, домой; тот не мог уже выговорить ни слова, он только заключил Трика в объятия а, отпустив, залился пьяными слезами, что-то бубня невразумительное.

   В момент, когда Трик собирался войти в свою квартиру, он заметил, что у него в кармане имеется также и ключ, запирающий решётку ворот в саду его будущего тестя. Тут ему внезапно пришла в голову одна мысль, и он сказал себе: «Сейчас старый Роморантен, вероятно, уже храпит в кровати, его жена тоже; если я сейчас вернусь к их дому... окно мадемуазель Серафинетты выходит в сад, и она живёт на первом этаже... девушка ещё не могла уснуть... так быстро не засыпают, когда собираются замуж... Словом, я тихонько постучу в её окно, она откроет, и тогда мы ещё немного поболтаем, я в саду, а она у окошка; это, конечно, не будет чем-то неприличным, и поскольку через восемь дней я всё равно стану мужем этого милого существа, то это не такое уж преступление… к тому же, погода как раз чудесная, светит луна, и видно почти как днём».

   Итак, Трик вернулся к дому семьи Роморантен. Ключом, у него имевшимся, он открыл решётчатые ворота и вскоре оказался в саду. Этот сад, позади которого находился дом, был довольно большим и устроен в английском стиле - с изогнутыми дорожками, густыми кустами и тому подобным.

   Проходя через сад, Трик услышал, будто кто-то разговаривает поблизости: он остановился. Разговор доносился из-за куста сирени, освещённого луной; Трик же, находясь в тени, не боялся быть замеченным. Звук, очень похожий на несколько последовательных поцелуев, серьезно обеспокоил нашего юного влюблённого, и, раздвинув тихонько листву, он увидел мадемуазель Серафинетту, сидящую очень близко к красивому юноше, который, заключив её в объятия, говорил ей следующее: «Я научил тебя почти всем созвездиям и планетам, Большой Медведице, Венере, Меркурию, Трём Царям и множеству других, но они не имеют блеска твоих глаз, а образ Тельца даже днём является тебе в виде твоего жениха. Теперь же, милая подруга, позволь мне ещё изучить вместе с тобой луну. Я рад, что Тельцу, на котором ты женишься, больше нечему будет тебя учить в плане астрономии».

   И вслед за тем профессор занялся этой весьма занимательной наукой со своей юной ученицей, которая оказалась чрезвычайно способной и проявляла самое живое участие в обучении.
   Трик на мгновение застыл, увидев четверть луны, на которую профессор направлял свои исследования; но вскоре он взял себя в руки, разразился оглушительным смехом и удалился, напевая:

   «Ты видел,
   Как восходит луна?
   Да, дитя моё.
   Она быстро растёт».

   И на следующее же утро он выставил старого ворона, желающего в очередной раз получить у него мешок муки, за дверь.

   Между тем оба эти приключения несколько подорвали самоуверенность молодого Трика; однако он все еще не хотел признаться себе, что его снова провели, и что он не так хорошо разбирается в женщинах, как ему думалось.
   Если бы он был совершенно честен, то сказал бы себе, что вообще в них не разбирается.
   Другой бы на его месте остановился и отказался бы от всякой мысли о женитьбе. Но Трик очень ценил возможность быть женатым, к тому же, говорят, что от судьбы не уйдёшь.

   Однажды он встретил в обществе молодую, довольно некрасивую вдовушку, которая, как говорили, сделала своего покойного мужа счастливым. Трик представился ей, сделал предложение; его приняли, и через две недели он женился.
   «Клянусь Богом!» — воскликнул Трик утром после свадьбы, — «Я поступил очень благоразумно, взяв жену, которая некрасива, теперь, по крайней мере, я могу быть спокоен относительно её верности. Я, конечно, знаю, что грустно брать некрасивую, чтобы не оказаться рогоносцем; но в конце концов, к лицу можно привыкнуть, но я никогда не привык бы к тому, что меня обманывают».

   Через два месяца после женитьбы Трик случайно спустился в свой погреб, куда раньше никогда не заглядывал, и застал там свою жену, которая обстряпывала свои делишки с соседом; тот сразу же стал предлагать Трику заткнуть его бутылки пробками.

   «К чёрту соседа с этими его пробками!» — сказал себе Трик, прокручивая у себя в голове этот неприятный случай, — «Раз уж мне и так не удалось избежать венца рогоносца, то лучше бы я взял в жены кого-то покрасивей».
   С этим Трик покинул свою жену и уехал жить в какой-то дальний угол, говоря себе: «Никого не хочу знать, ни с кем не хочу иметь больше никаких дел: и дьявол меня возьми, если меня ещё раз в чем-то обманут».
   И этого Трик потом упорно держался. Он никак не хотел признавать, что в нашем жалком мире самые счастливые люди - это именно те, которых легче обвести вокруг пальца: они никогда ни о чем не станут подозревать.

   _