Как мы работали спасателями

Однажды мой друг Гера, кандидат наук, блестящий спортсмен, известный путешественник и весьма неординарный человек, достойный отдельного повествования, пригласил меня с маленькой дочкой на озеро Еловое, где была возможность бесплатно отдохнуть, поработав спасателем на воде. Работа была не бей лежачего – больше приходилось меняться в очереди на дежурство в пункте выдачи лодок и катамаранов. Отдыхающих было мало, детей с ними и того меньше.

Август был в разгаре, погода стояла жаркая, молодежь из отдыхающих и спасателей развлекала себя, как только могла в середине 90-х: катанием на моторке, лодках или на катамаранах вокруг ближнего к пирсу  острова  Копейка или расположенного подальше острова Любви, (который так называли, поскольку он весь был буквально усыпан, словно цветами, средствами контрацепции), а также турнирами по теннису, шахматам и волейболу,  вечерними посиделками с гитарой у костра и, конечно же, почти ежевечерними дискотеками. В общем, обычным турбазовским набором увеселений.

Спасатели совершали регулярные набеги в моторке на местный деревенский магазин, находившийся в паре километров по берегу в сторону острова Любви, поскольку посуху приходилось пробираться туда через довольно плотные заросли. Да и тащить на себе провиант и спиртное на всю голодную ораву по земле было делом нерациональным и нелегким. Впрочем, в случае отсутствия бензина для моторки это никого не останавливало. Работали мы, хоть и задаром, но на самообеспечении (такая была у нас шутка).

Энтузиасты гоняли на машине на соседнее озеро Теренкуль, в то время изобиловавшее раками, где ныряли за ними с аквалангом. Пару раз и мы с дочерью наведывались в гости к ракообразным на машине нашего нового приятеля и барда, замечательного дядьки из областного центра. Он работал там крупной шишкой в теплоснабжающей компании. Однажды, когда приятель был в отпуске, на городском участке в зоне его ответственности случилась беда: малыш провалился в открытый люк коммуникаций горячего водоснабжения и погиб. На товарища завели уголовное дело, несмотря на то, что в это время он с семьёй отдыхал на юге.

Андрей Николаевич так тяжело переживал эту трагедию, что прямо на суде с ним случился обширный инфаркт. Суд его оправдал. Правда, и с работы пришлось уйти. Потом было долгое лечение и реабилитация. Врач-кардиолог строго-настрого запретил Андрею любую деятельность, могущую вызвать хотя бы малейший стресс. Как бы не так! Сибарит и путешественник, наш герой не мог смириться с подобным положением вещей. Для себя он тогда решил – сколько на роду написано, столько и проживу себе в радость! И увлекся плаванием с аквалангом и подводной охотой. Всем смертям назло!


И вот возвращаемся мы как-то раз в стойбище с подводной охоты, счастливые и довольные. Дочь гордо тащит садок с копошащимися в нем раками и передаёт его одному из спасателей:

– Смотрите, какие они милые!..

Спасатель берет садок из ее рук и тут же вытряхивает несчастных усачей в ведро с кипящей водой, стоявшее на электроплитке. У раков мигом выскакивают глаза на ниточках. Я едва успеваю приобнять и увести прочь моё обомлевшее чадо:

– Пойдем, доченька, я что-то сейчас тебе покажу!..

Однажды во время ночного купания с ребятами после изрядной порции горячительного я разделся на слабо освещённом пирсе и спрятал свои новые часы в карман джинсов, которые повесил на металлические перила ограждения. Вспомнил об этом только укладываясь спать, когда обнаружил отсутствие часов.

Утром первым делом я, взъерошенный и едва умывшийся, направился к пирсу, где меня встретила очаровательная подруга Геры. Улыбаясь, Татьяна протянула мне мои часы со словами:

- Они лежали на мелководье и играли рыбкам и малькам приятные мелодии. Даже я их услышала в полной тишине. Достать часы со дна было уже делом минутным.

Наступила моя смена дежурства. Татьяна ушла, я остался загорать. Где-то через полчаса на пирс пожаловала скучающая городская девица с пивом, которая настойчиво стала требовать прокатить ее на лодке до острова Любви. Лет ей было возмутительно мало, к тому же напрочь отсутствовало всякое желание потакать прихотям нахалки. Я наотрез отказался покидать место несения службы, всем своим видом продемонстрировав твердость и ответственность истинного спасателя. Юная вакханка в конце концов ретировалась, как мне показалось, обиженно прикусив нижнюю губу.

Вскоре появился Гера, свежий, загорелый и подтянутый, и предложил мне попробовать себя в качестве аквалангиста. Гидрокостюм со склада оказался мне маловат, но новый опыт манил! Гера закрепил баллоны со сжатым воздухом за моей спиной, навесил свинцовый пояс. Маска с дыхательной трубкой и ласты пришлись в самый раз.

Через минуту мы отплыли в лодке подальше от берега, где я уселся на борт и без колебаний ухнул в почти прозрачную пучину спиной вперёд. Маска тут же запотела, я заполнил ее водой, снова надел и продулся согласно полученным ранее наставлениям моего инструктора. Мне открылся довольно мутный серо-зеленый озёрный мир с водорослями, подводными растениями, рыбами и прочими мельтешащими обитателями. Воздух поступал через клапан исправно, я медленно продвигался метрах в четырех от поверхности, почти у самого дна.

Внезапно я почувствовал, что запутался в придонных зарослях. По неопытности начав совершать рывки, я лишь добился того, что свинцовый пояс сполз и сковал мои ноги. Тут мне стало и вовсе не по себе. Попытка всплыть оттолкнувшись от дна привела к тому, что голова моя на мгновение оказалась над поверхностью воды. Солнце ослепило на мгновение, но я успел разглядеть метрах в десяти от себя лодку с сидящим в ней спиной ко мне другом и инструктором.

– Гера! – только и успел выкрикнуть я, как моя, очевидно похожая в черном капюшоне гидрокостюма на голову выдры, физиономия тут же скрылась под водой. Пришлось повторить манёвр.

На мое счастье, со второго раза друг мой услышал отчаянный вопль, отраженный стеной леса,  и поспешил на помощь. Паники не случилось, ибо глубина была такова, что можно было даже со скованными свинцовым поясом конечностями оттолкнуться от дна и подышать. А вот воздуха в баллонах оказалось критически мало. Вскоре, отдыхая на пирсе, мы оба уже хохотали, обсуждая недавнее недоразумение. Гидрокостюм на правой ноге лопнул и разошелся, но это уже не могло нас огорчить. Беспечность, присущая молодости, часто играет с удачей в догонялки...

И вот настал день прощания.
С нами отдыхал целый выводок мелюзги, наши детки. Мы загрузили в коптильню "ножки Буша", как в ту пору называли гуманитарную помощь из-за океана, и перед тем, как пойти пропустить по стопке, деткам нашим наказали бросить в поддувало пару шишек. Сидим себе такие беззаботные и расслабленные после трудов праведных, весело гогоча под соленые мужицкие анекдоты, как вдруг я замечаю в окне: от коптильни валит черный дым!

Мы как один, все бросаемся туда. Дети – от нас врассыпную. О, только не это! Поддувало коптильни оказывается забитым до отказа уже пылающими шишками. Ну, что теперь делать! Все голодные. Пришлось тащить всё это безобразие прямо на противне в корпус. Мужики соловыми уже глазами и как-то обречённо следят за манипуляциями ответственного за копчение товарища. И вот он отдирает черную корку с одной из куриных ножек, под ней обнаруживается аппетитное розовое мясо. Но с ароматом хвойного шампуня!.. После первой дегустации под стопочку от общего хохота в окнах корпуса начинают звенеть стёкла.

Что ж, алкоголь благодарно принял и эту жертву, что в итоге спасло нас, дюжину здоровых мужиков, отмечающих окончание спасательного сезона, от голодной смерти!.. Чада же наши в это самое время пировали в детском корпусе гречневой кашей с тушёнкой и чаем со сгущённым молоком. Вот уж, наверное, они и потешались тогда над своими незадачливыми отцами. Таким и запомнился мне один из самых ностальгических и незабываемых эпизодов конца уходящего XX века...


На фото: дочь Виктория с выловленными раками. Озеро Теренкуль, Челябинская область, август 1997 года.