Часть 2 Попытка покушения

Часть 2


Недавние археологические находки, включающие поврежденные глиняные таблички, проливают некоторый свет на события, последовавшие за рождением Балиха. Эти фрагменты, хотя и требуют дальнейшего изучения, позволяют предположить, что правление Царя – Этаны  после обретения наследника не было безоблачным.
Один из фрагментов описывает некий "Совет Старейшин", который выражает обеспокоенность "небесным даром" и его влиянием на царскую власть. Возможно, обретение "травы рождения" и полет на небеса наделили Этану некой особой силой или знанием, которое вызывало опасения у правящей элиты Киша. Это могло привести к внутренним конфликтам и борьбе за власть.
Киш находился на восточном берегу Средиземного моря, у подножия поросших густыми кедровыми лесами гор полосой протянулась страна. этот народ пришел откуда-то с берегов Эритрейского моря (видимо, Индийского океана). Страшное землетрясение вынудило их покинуть свою прежнюю родину. Трудно сказать, насколько эти легенды соответствуют исторической действительности. Возможно, в них содержится воспоминание о том далеком периоде истории,  когда они еще не выделились из общей массы, населявших обширные пространства вблизи  Сирийской пустыни. Во время  миграции к основной массе людей  примкнули «чужаки». Это и  стало причиной для множества  проблем и конфликтов внутри  племени. Совет старейшин имел в виду именно эту проблему. И она,   как и предполагали старейшины возникла. Когда  у Царя – Этаны родился сын,  он устроил большой праздник.  Люди племени  во время пира  перепились и у некоторых  развязались языки. Службы безопасности , в тои понимании которое существует сегодня еще не было и в помине. Потому несколько очень богатых  людей решили просто убить  родившегося  сына царя. Сами они этого сделать не могли, просто не умели, поэтому  обратились  к людям «Горного старца» . Эти люди называли себя Ассасинами.

Ассасины и  Джин

Ассасины проникли на территорию дворца Царя – Этаны  в полночь, четыре чёрные тени на фоне тёмных стен. Прыгать было высоко, земля была твёрдая, но прыжок их произвёл не больше шума, чем дождь, шелестящий по земле. На три секунды они замерли неподвижно, прислушиваясь, и  втягивая ночной воздух  своими  носами.
Потом принялись пробираться вперёд, сквозь тёмные сады, мимо тамарисков и финиковых пальм, к покоям, где отдыхал мальчик. Ручной гепард на цепочке пошевелился во сне. Далеко в пустыне взвыли шакалы.

Убийцы крались на цыпочках, не оставляя следов в высокой сырой траве. Одеяния развевались у них за плечами, разбивая их тени на отдельные лоскуты. Что тут увидишь? Листву, шелестящую под ночным бризом. Что тут услышишь? Ветер, вздыхающий в пальмовых листьях. Ни шороха, ни блика. И джинн в обличье крокодила, спящего в фонтане стоявший и на страже у священного пруда, ничего не заметил и остался неподвижен, хотя они прошли на чешуйку от его хвоста. Для людей -  это совсем неплохо.

Полуденная жара осталась лишь воспоминанием, в воздухе царила прохлада.
Над дворцом Царя – Этаны  плыла круглая холодная луна, заливая серебром крыши и дворы.
 Ассасины - действовали только в полнолуние,  они не знали поражений.   Что бы слиться с ночью, они носили только чёрное, избегали мяса, вина, женщин и музицирования на духовых инструментах и почему-то ещё не ели сыр, за исключением того, что готовился из молока коз, взращённых посреди пустыни, на далёкой горе, которая служила им убежищем. Перед тем как выйти на дело, они постились в течение суток, медитировали, глядя в землю немигающим взглядом, потом ели маленькие лепёшки из гашиша и семян тмина, не запивая водой, пока их горло не становилось жёлтым. Непонятно, как им вообще удавалось кого-то убить.

Вдали, за стеной, ворочался во сне огромный город: стучали колеса по немощёным улочкам, из весёлого квартала, растянувшегося вдоль пристаней, доносился далёкий смех, прибой мягко шлёпал по камням. В окошках горели лампы, на крышах, в небольших жаровнях, светились тлеющие уголья, а на вершине башни у входа в гавань пылал большой костёр, несущий свою весть далеко в море. Его отражение колдовским огоньком плясало на волнах.  Это тыл маяк.

Стражники на постах от безделья и невыносимой скуки играли  в азартные игры.
В дворцовых залах спали на тростниковых подстилках слуги. Ворота дворца были надежно заперты -  на три засова, каждый толще человеческого торса. И никто не смотрел в сторону западных садов, по которым на четырёх парах ног беззвучно пробиралась люди в черном, похожие на скорпионов несущих – смерть.

Окно спальни Балиха сына Царя – Этаны,  были  на первом этаже дворца. Сам же дворец  царя , был защищен высокой , от пяти , до восьми метров, каменной стеной.  Четыре  черные тени припали к стене. Предводитель подал сигнал.  Один за другим прижимаясь к каменной кладке и принимались взбираться наверх, цепляясь лишь кончиками пальцев и ногтями на больших пальцах ног - Ногти эти были жуткие: длинные, кривые и отточенные, как орлиные когти.
Ассасины очень заботились о своих стопах, потому что они были чрезвычайно важны в их деле. Они часто мыли ноги, растирали их пемзой и вымачивали в кунжутном масле, пока ступни не становились мягкими, точно пух. Таким  образом, они карабкались на совершенно гладкие ,  мраморные колонны и ледяные водопады от Массилии до Хадрамаута – взобраться по грубой каменной кладке им и подавно ничего не стоило.
Темные фигуры -  ползли вверх, точно летучие мыши по стенке пещеры. Лунный свет поблёскивал на предметах, которые убийцы сжимали в зубах.
Вот первый из ассасинов достиг вершины стены. Вспрыгнул на него, точно пантера, и заглянул во внутренний двор. Во дворе  было тихо.  Расслабившиеся  слуги, беззаботно спали на  камышовых  циновках у стен  дома спальни.   Бесшумно пройдя  мимо спящих, Ассасины, приблизились к стене дома.
Спальня была залита лунным светом, узкое ложе было видно отчётливо, как днём. Мальчик Балих  сын  Царя – Этаны спал. Он лежал неподвижно, словно уже умер. Тёмные волосы разметались по подушкам, светлое ягнячье горло беззащитно белело среди шёлков.
Ассасин вынул из зубов свой тонкий и острый  кинжал. Спокойно примериваясь, обвёл взглядом комнату, оценивая её размеры и ища возможные ловушки. Комната была просторная, сумрачная, без лишней роскоши. Потолок держался на трёх колоннах.
В глубине комнаты виднелась дверь тикового дерева, запертая изнутри на засов. У стены стоял открытый сундук, наполовину заполненный одеждой.  Первый проникший в спальню Ассасин увидел великолепное кресло, на котором валялся небрежно скинутый плащ, заметил разбросанные по полу сандалии, ониксовую чашу с водой. В воздухе висел слабый запах благовоний, применяемый в  Египте. Ассасин, для которого все подобные ароматы были признаком упадка и разврата, сморщил нос.
 - Секта избегала благовоний из практических соображений: они предпочитали скрывать своё присутствие, умащая тело запахами, соответствующими условиям работы: в садах – пыльцой, в храмах – воскурениями, в пустынях – песком, в городах – использовали запахи города, не исключая даже  запахи различных отходов и отбросов, но не привлекающих  сторожевых  собак. Хорошо подготовленными они  были.
Он сузил глаза и перевернул кинжал. Теперь он держал его двумя пальцами за отточенное, блестящее острие. Кинжал дрогнул раз, другой. Ассасин примеривался: ещё ни разу, от Карфагена до древней Колхиды, не случалось ему промахнуться. Каждый брошенный им кинжал впивался прямо в горло.
Взмах запястья, дуга летящего клинка рассекла воздух надвое. Кинжал мягко вонзился, по рукоятку уйдя в подушки, в дюйме от шеи Балиха  сына  Царя – Этаны.

Ассасин замер на подоконнике, не веря собственным глазам. Его кисти были исчерчены перекрещивающимися шрамами, говорящими о том, что их хозяин – адепт тёмной академии. Адепт никогда не промахивается. Бросок был точен, рассчитан до волоска…
И всё-таки убийца промахнулся. Быть может, жертва в последний момент всё же шевельнулась? Да нет, это невозможно: мальчик крепко спал.
Адепт вынул второй кинжал.  Откуда он его вынул – этого я вам говорить не стану.
Скажу только, что кинжал оставлял желать лучшего с точки зрения гигиены, но был при этом весьма остёр.  Снова тщательно прицелился (ассасин отдавал себе отчёт, что его собратья, ожидающие позади и внизу, исходят мрачным нетерпением.
Взмах запястья, полет…
И второй кинжал, издав звук слабого удара, вошёл в подушку, снова в дюйме от шеи принца, на этот раз по другую сторону от неё. Спящему мальчику, очевидно, что-то снилось: на его губах мелькнула призрачная улыбка.

Ассасин нахмурился под чёрной вуалью повязки, закрывающей его лицо. Из-за пазухи туники он вытянул полоску ткани, скрученную в тугую верёвку.
За семь лет, прошедших с тех пор, как «Отшельник» повелел ему совершить первое убийство, удавка ни разу не рвалась, его руки ни разу не дрогнули  - Горный старец натаскивал своих последователей во множестве надёжных способов убийства.
Они, как никто другой, умели использовать удавки, мечи, ножи, палки, верёвки, яды, диски, арканы, отравленные пульки и стрелы. Да и сглаз давался им неплохо.
Ещё их учили убивать кончиками пальцев и ударом ноги. Но особенно славились они умением убить незаметным щипком. Особо продвинутые ученики - осваивали удушение при помощи глистов. А самое замечательное, что никто из них не испытывал ни малейшего чувства вины: всякое убийство было оправдано и освящено религией, основой которой было полное пренебрежение к святости человеческой жизни. Беззвучно, подобно леопарду, соскользнул он с подоконника и как тень скользнул  по залитому лунным светом  полу.
Мальчик в кровати что-то пробормотал и шевельнулся под покрывалом. Ассасин застыл на месте – чёрная статуя посреди комнаты.