Как дедушка государственным именовался

     Однажды два великих, как и все тута, мать вашу так, российских актера театра и кино Сергей Сногастый и Виктор Мокроногов вдрызг рассорились на съемочной площадке новейшего и моднейшего римейка некогда очень популярного советского болтбастера   " Человек с ружьем " , отличавшегося, как и все произведенное рабским умом в условиях тоталитарного государства, крайним скудоумием и примитивностью сценария.
     - Робот без оружия, - веско произнес Мокроногов, нервно потирая блесткую лысину. - Говно название.
     - А это не твоего ума дело, - с ходу отрезал Сногастый, питая личную неприязнь к конкурирующему собрату, отобравшему уже не одну потенциально гениальную в исполнении, конечно, провинциального Сергея, роль за предыдущие эоны бытия посреди творчества, как они все и именовали творимую их бездарными организмами херню, - продюсер, сценарист и режиссер не дурее нас будут.
     - Чо ж они строем не ходят ? - срезал напарника, не халявщика, Виктор, борзея на глазах. - Были б умными, непременно строем зашагали бы.
     - И, конечно, напевать лучше хором ? - тут же рубанул в ответ Сногастый, закрывая утомленные солнцем глаза. Вспомнилась короткая юбчонка потаскушки Оли Кабо. Сергей облизнулся, что не осталось незамеченным Мокроногим. - Подбери метлу - то ! - крикнул он, ударив плотно сжатым кулаком прямо в зубы соратнику в нелегком деле говнопроизводства говнокино.
     Сногастый, восстав с пола, выплюнул под ноги Мокроногого протез вставных зубов, загадочно мелькнувший среди крови и слюней нездешним отблеском керамического великолепия.
     - Я за него до сих не расплатился, - всхлипнул Сногастый, провожая протез печальным взором, в котором смешалась искренность Ланового и проницательность Тихонова, не говоря об иных эмоциях и чувствах иных великих, как и все тута, мать вашу так, актеров сраного советского театра и столь же сраного советского кино, - он мне в пятнадцать штук баксов вышел.
    - А оплатил Джеймс Вудс, - негромко и будто бы в сторону заметил проходивший просто мимо опытнейший и в курсах за всю х...ю Тактаров, бережно неся в вытянутых вперед руках именное приглашение Бобби де Ниры на холостяцкую вечеринку по поводу убывания оного в Болливуд, где уже заждались вышедших в позорный тираж холливудчиков заокеанских и величайших. - Помнится, товарищ, - проникновенно говорил мордастый и тоже недалеко от коалы, как и Сногастый, проживавшей относительно - историцки - недавно самбист армейский, поспешающему обочь телеконкуренту Малахову, - сказал мне раз Бобби, мол, тыр, пыр, е...я в сраку, вот и жизнь прошла, а вспомнить - то и нечего.
     Закудахтав вздорной курицей, Малахов не поверил рассказу Тактарова.
     - Это де Нире - то нечего ? - заверещал он, привлекая ненужное внимание участвующих в создании шедевров сотрудников " Мосфильма ", в чьих павильонах они все, суки рваные, и шоркались, орудуя. - Да ладно. Вспомнить хотя бы острые сосочки малолетней лесбиянки Джоди Фостер.
    - Я мужик, - сурово ответил Тактаров, неприязненно оглядывая Малахова с ног до головы, - поэтому интересуюсь лишь мужскими жопами. Как они выпукливаются под материалом, из коего пошиты брюки, - мечтательно вздохнул он, воочию представив округлую попку самого государя, как он, понимаешь, идет вразвалочку к школьной доске для рисования сраки кота с задорно задранным хвостом.
     А Малахов, вздорный, конечно, никакой, но при всем том гениальный бизнесмен, сделавший реально миллионы на присущей советским сумасшедшим старухам ностальгии по временам чугуна и хлопка, ничего не ответил, промолчав, сойдя тем самым не за умного русской народной поговорки, но весьма осторожного, ибо ( шикарное словечко ! ) обсуждать пока еще живых государей на Руси не айс ни разу.