Звезды над Самаркандом Анализ и сокращение

Литературоведческий и редакторский анализ исторической трилогии Сергея Бородина «Звезды над Самаркандом»

Цель редактуры в том, чтобы сделать повествование более динамичным и сфокусированным, убрав излишние подробности, но усилив ключевые сцены и диалоги. Я также постарался больше «показывать», чем «рассказывать», позволяя читателю самому делать выводы о мыслях и чувствах героев.


Книга 1, Глава 1. «Сад»: Литературоведческий и редакторский анализ



Литературоведческий анализ

Это произведение — классический образец исторического романа, написанного в эпическом, монументальном стиле. Автор детально воссоздает атмосферу Самарканда конца XIV века, погружая читателя в мир империи Тамерлана.

Стиль и Жанр

• Жанр: Исторический роман-эпопея. Текст сочетает в себе описание масштабных исторических событий (поход в Индию) и детальное изображение быта и нравов эпохи.

• Стиль: Язык романа нарочито архаизирован и поэтичен, что создает ощущение погружения в прошлое. Автор использует богатые, метафоричные описания: «Тьма под деревьями подобна спекшейся крови». Повествование ведется неторопливо, с эпическим размахом, что характерно для произведений о великих исторических личностях.

Структура и Повествование

Повествование строится концентрическими кругами вокруг центральной фигуры — спящего Тимура.

1. Сад: Первая глава начинается с камерной, почти интимной сцены в саду, где спит «Повелитель Мира». Это создает напряжение и подчеркивает его значимость — даже во сне он остается центром вселенной. Мы знакомимся с его семьей (женой и внуком) и стражей.

2. Базар: Вторая глава резко меняет масштаб, перенося нас на шумный и многолюдный самаркандский базар. Это панорамное изображение — срез всего общества: от могущественных купцов до нищих и ремесленников разных национальностей. Базар выступает как микрокосм всей империи Тимура.

Такой контраст между тишиной сада, где отдыхает деспот, и кипучей жизнью базара, существующей по его воле, является сильным художественным приемом.

Ключевые Персонажи

• Тимур (Тамерлан): Образ завоевателя раскрывается с нескольких сторон. Он предстает не только как жестокий «Железный хромец» , истребивший сто тысяч пленных в Индии, но и как мудрый, хотя и суровый, наставник для своего внука. Его философия проста и жестока: настоящие звезды — это не небесные тела, а земная власть, которую «добывают с мечом в руках». В то же время он — созидатель, мечтающий воздвигнуть величайшую в мире мечеть. Эта двойственность делает его образ сложным и многогранным.

• Улугбек (Мухаммед-Тарагай): Семилетний внук Тимура — его полная противоположность. Его интересуют настоящие звезды, которые он наивно хочет «взять руками». Этот детский вопрос задает один из главных конфликтов романа: противостояние созерцательного, научного познания мира (будущее Улугбека-астронома) и грубой завоевательной силы (настоящее Тимура).

• Воины и Купцы: Персонажи второго плана (воины у костра, купцы на базаре) служат для раскрытия социальной структуры империи. Разговоры воинов показывают их страх перед Тимуром и жажду наживы. Интриги купцов Мулло Фаиза и Мулло Камара демонстрируют, как слухи и воля правителя управляют экономической жизнью государства.

Основные Темы

• Власть и Жестокость: Власть Тимура абсолютна и держится на страхе. Автор не смягчает описания жестокости его походов, показывая, какой ценой создавалась великая империя.

• Созидание и Разрушение: Центральный парадокс романа. Тимур — великий разрушитель, «растоптавший Индию» , и одновременно великий строитель, свозящий в Самарканд лучших мастеров со всего света для украшения своей столицы.

• Восток и Запад, Разные Культуры: На примере многонационального базара и плененных ремесленников автор показывает Самарканд как плавильный котел, где смешались «языки китайский и русский, сжатая речь хорезмийца с напевным говором уйгура».


Редакторский анализ

Сильные стороны

• Атмосферность: Автору удалось создать невероятно живой и убедительный мир. Описания сада и базара — высший пилотаж исторической прозы, они воздействуют на все органы чувств читателя.

• Глубина образов: Главные герои, особенно Тимур, сложны и неоднозначны. Это не картонные фигуры, а живые люди со своими страстями, страхами и мечтами.

• Богатый язык: Текст написан сочным, образным языком. Метафоры и эпитеты работают на создание эпического настроения и исторического колорита.

• Композиция: Умелое чередование крупных и общих планов, от тихой сцены в саду до панорамы базара, делает повествование динамичным, несмотря на неторопливый темп.

Слабые стороны

• Неспешный темп: Обилие описаний и подробное изложение интриг на базаре могут показаться современному читателю затянутыми. Текст требует вдумчивого и терпеливого чтения.

• Избыточная детализация: Некоторые сцены, например, махинации купцов с кожей, описаны со множеством подробностей, которые замедляют развитие основного сюжета. С точки зрения редактора, их можно было бы сократить для большей динамики.

• Всезнающий автор: Повествователь часто напрямую сообщает о мыслях и чувствах героев («„Еще слишком ребенок!“ — подумал Тимур…»). Современная проза чаще использует прием «показывать, а не рассказывать», позволяя читателю самому делать выводы.

Заключение

Представленная первая глава первой книги  — это мощное, мастерски написанное произведение. Его сила — в эпическом размахе, глубокой проработке исторического материала и ярких, запоминающихся образах. С редакционной точки зрения, текст мог бы выиграть от некоторого сокращения описательных частей в пользу более динамичного развития сюжета, однако это во многом вопрос стиля, который автор выбрал сознательно для создания монументального полотна. Это высококачественная историческая проза, требующая от читателя полного погружения.



Глава Первая. Сад (Отредактированная и сокращенная)

Темна и тепла самаркандская ночь. Листва в саду черна, а тьма под деревьями подобна спекшейся крови. Над этим мраком сияет серебряное небо, и тонкая струя ручья, перекатывая камушки, вторит звездам тихим блеском.
В саду велено блюсти строжайшую тишину: здесь спит Повелитель Мира.
Старый Тимур вернулся домой. В растоптанной Индии еще не осела пыль от его конницы, но уже тянулись в Самарканд караваны с несметной добычей: слоны, кони и тысячи плененных — лучших мастеров со всего света.
На стопе стеганых одеял, у двери, распахнутой в сад, спит Тимур. Его седая борода разметалась по подушке, а изувеченная нога, за которую враги прозвали его «Хромцом», укрыта легкой тканью. Рядом, на ковре, лежит кривая сабля в ножнах, усыпанных рубинами. Даже во сне он остается воином.
Из темноты дома неслышно выходит женщина в шелках — его старшая жена, Сарай-Мульк-Ханым. Она смотрит на спящего мужа, и в ее взгляде нет страха — лишь привычка и усталость. За ее подол цепляется семилетний мальчик, Мухаммед-Тарагай, любимый внук Тимура.
Мальчик смотрит не на грозного деда, а в небо.
— Бабушка, — шепчет он, — посмотри, какие звезды! Можно их взять руками?
Женщина кладет палец к губам. Но Тимур уже не спит. Его глаза, желтые, как у тигра, смотрят из-под припухших век.
— Звезды? — хрипло спрашивает он. Мальчик вздрагивает, но подходит ближе. — Настоящие звезды, дитя, не на небе. Их добывают с мечом в руках, на земле.
Его мозолистая рука ложится на рукоять сабли. Взгляд старика становится тяжелым, словно он снова видит горы трупов под стенами Дели. Мальчик молчит, испуганно глядя то на деда, то на далекие, недостижимые огни в небе.
За оградой сада, у костра, дремлет стража. Молодой воин, недавно вернувшийся из индийского похода, рассказывает бывалому рубаке:
— В Индии огня не было, а небо светилось от пожаров. Сто тысяч пленных… Он велел перебить всех за одну ночь. Перед штурмом. Чтобы не бунтовали.
— Он знает, что делает, — глухо отвечает старый воин, не отрывая взгляда от шатра повелителя. — Иначе бы мы здесь не сидели.
Тишина в саду обманчива. Пока Повелитель спит, его империя не дремлет. Сердце Азии, самаркандский базар, гудит и переливается тысячами голосов еще до рассвета. Это целый город в городе, где смешались все языки мира: от китайского до русского, от говора хорезмийца до напевной речи уйгура. Воздух пропитан запахом пряностей, жареного мяса, пота и пыли.
В чайхане у Регистана сидят два купца — толстый Мулло Фаиз и тощий, как скелет, Мулло Камар.
— Говорят, он вернулся! — шипит Камар, оглядываясь. — Сам! Ночью! Что теперь будет с ценами на индийский товар?
— Цены — это ветер, — философски отвечает Фаиз, поглаживая живот. — А Повелитель — это скала. Он привез мастеров! Слыхал? Каменотесов, резчиков, мозаичников. Со всего света!
— Слыхал, — кивает Камар. — Великую мечеть строить будет. Биби-Ханым. Такую, чтобы во всем мире не было равной. На костях Индии построит.
В этот момент по рядам проносится шепот, подобный змее. Он исходит от воина в кольчуге, который что-то говорит главному меняле. Слово «Тимур» передается от лавки к лавке. Шум на базаре на мгновение стихает, а затем вспыхивает с новой силой. Торговцы спешат заключить сделки, караванщики — разгрузить верблюдов, нищие — выпросить последнюю монету.
Все знают: хозяин вернулся. И скоро его воля, подобно урагану, снова пронесется по этим улицам, вознося одних и сокрушая других. А пока над Самаркандом сияют звезды, которые так хотел достать маленький мальчик. И только старый Хромец знает их истинную, кровавую цену.
Сделай литературоведческий и редакторский анализы второй главы книги первой. Определи сильные и слабые стороны. Затем, на основе анализа, перепиши для меня вторую главу.
Показать процесс размышления
Хорошо, я проведу анализ второй главы и затем перепишу ее, следуя вашим указаниям.


Книга 1, Глава 2. «Базар»: Литературоведческий и редакторский анализ

Эта глава — блестящий пример того, как через описание одного места (самаркандского базара) можно показать срез целой эпохи и империи. Автор переходит от камерной сцены в саду Тимура к панорамному, многолюдному и полному интриг сердцу его столицы.

Литературоведческий анализ

• Тема и конфликт: Центральная тема — экономическая жизнь империи и то, как она подчинена воле правителя и слухам о его деяниях. Конфликт главы строится на рыночной манипуляции: распространении слуха о прибытии караванов из Индии, что приводит к панике среди торговцев кожами и позволяет таинственному Мулло Камару скупить весь товар за бесценок. Это экономическая война в миниатюре, отражающая завоевательные походы самого Тимура.

• Структура и повествование: Глава имеет четкую структуру:


1. Панорама: Начинается с широкого, почти документального описания пробуждения базара — всех его рядов, ремесленников, запахов и звуков. Это задает тон и создает ощущение масштаба.
2. Завязка: В чайхане воин Аяр, сам того не зная, запускает слух о прибытии караванов в Бухару. Этот слух подхватывает дервиш.
3. Развитие действия: Мы видим, как слух, управляемый невидимым кукловодом Мулло Камаром, распространяется по базару, вызывая панику у крупных торговцев, таких как Мулло Фаиз и Садреддин-бай.
4. Кульминация: Мулло Камар через своего помощника по прозвищу «Сабля» скупает все запасы кожи по бросовой цене.
5. Развязка: Появляется армянский купец Геворк Пушок, который раскрывает, что из Индии везут не кожи, а шелк. Напротив, на кожи ожидается огромный спрос из-за нового похода Тимура. Обманутые купцы остаются ни с чем. В финале мы видим, как Мулло Камар, провернувший гениальную аферу, спокойно возвращается к чтению стихов.

• Ключевые персонажи:

o Мулло Камар: Главный герой главы. Внешне неприметный, «серый» человек, он оказывается гениальным стратегом и психологом. Он использует информацию как оружие и действует хладнокровно и расчетливо. Его образ — это образ «серого кардинала» в мире торговли.
o Мулло Фаиз и Садреддин-бай: Типичные «олигархи» своего времени. Они богаты, влиятельны, но самодовольны и уязвимы для паники. Их жадность и страх делают их легкой добычей для Мулло Камара.
o Аяр, дервиш, Геворк Пушок: Функциональные персонажи, которые служат инструментами в сюжете. Аяр — источник слуха, дервиш — его распространитель, а Геворк — носитель истинной информации, которая раскрывает аферу (но уже слишком поздно для ее жертв).

• Стиль: Язык остается таким же богатым, метафоричным и неторопливым. Описания базара воздействуют на все чувства читателя, создавая эффект полного погружения.

Редакторский анализ

Сильные стороны

• Эпический масштаб: Глава великолепно передает размах и многообразие империи Тимура. Базар — это живой, дышащий организм, центр мира.
• Психологизм: Сцена паники на рынке и то, как Мулло Камар использует человеческие слабости (жадность и страх), написана очень убедительно.
• Исторический колорит: Детали быта, торговли, социальных отношений воссозданы с большой точностью и мастерством. Читатель действительно верит, что находится в Самарканде XIV века.
• Захватывающая интрига: Сама по себе афера со скупкой кож — это умный и интересный сюжетный ход.

Слабые стороны

• Чрезмерная детализация и затянутость: Это главный недостаток главы. Автор слишком подробно описывает каждый торговый ряд, каждую мастерскую, каждый диалог. Например, длинные разговоры дервиша с Мулло Фаизом или приказчика Фаиза с привратником караван-сарая сильно тормозят повествование. Сюжет мог бы развиваться в два-три раза быстрее без потери смысла.
• Повторения: Некоторые моменты повторяются. Например, несколько раз подчеркивается, что все ждут новостей из Индии, что купцы встревожены. Это создает ощущение стагнации.
• Пассивность повествования: Временами повествование становится описательным, а не действенным. Автор «рассказывает» о базаре вместо того, чтобы «показывать» его через действия и конфликты героев.

Глава Вторая. Базар (Отредактированная и сокращенная)

В этой версии сохранён дух и атмосфера оригинала, но повествование стало более сжатым и динамичным. Сокращены длинные описания и диалоги, оставлено только то, что двигает сюжет и раскрывает характеры.

Глава Вторая. Базар

Едва рассвет коснулся синих куполов Самарканда, его сердце — базар — уже начало биться. Это был город в городе, плавильный котел, где смешались все языки мира — от русского до индийского, от речи хорезмийца до напевного говора уйгура. Воздух дрожал от тысяч звуков: скрипа арб, криков разносчиков, рева верблюдов и лязга металла из сотен мастерских.
Запахи плыли густыми волнами: острая вонь бараньих боен, сладкий дым пекарен, аромат пряностей и благовоний, смешанный с горьким запахом полыни и горячей шерсти. Все двигалось, спешило, гудело в ожидании начала торга — события столь же важного, как сама жизнь.
Но за внешней суетой таилось напряжение. По всем рядам шел один и тот же шепот: «Индия». Тимур вернулся, а значит, скоро прибудут караваны с несметной добычей. Что они привезут? Какие товары обесценятся, а на какие взлетит цена? Большие купцы замерли в ожидании, придерживая деньги, а мелкие торговцы и ремесленники с тревогой смотрели в будущее.
В прокуренной чайхане воин Аяр, гонец из Бухары, хвастался перед случайным собеседником: — Караваны? Уже в Бухаре стоят! Два дня как пришли, прямиком из Индии!
Он и не подозревал, что его слова, подхваченные цепким ухом дервиша с иссиня-черной бородой, станут искрой, которая подожжет весь базар.

***

В дальнем углу Кожевенного ряда, в темной келье убогого караван-сарая, сидел Мулло Камар. Серый, неприметный человек, он, казалось, был глух к базарному шуму, углубившись в томик стихов Хафиза. Но когда перед ним бесшумно возник тот самый дервиш, книга была отложена.
— Говорят, в Бухару вошли караваны из Индии, — прошипел дервиш. Мулло Камар лишь едва заметно усмехнулся. — Узнай, что везут. И пусти слух по Кожевенному ряду, что везут кожи. Много кож. Двести верблюдов.
Дервиш молча кивнул, и серебряная теньга — целое состояние для бродяги — исчезла в его кокосовой чаше.
Слух, брошенный умелой рукой, покатился по базару, как камень с горы, обрастая домыслами. Двести верблюдов с индийской кожей! Такой дешевой, почти даровой! Кожевенные магнаты Мулло Фаиз и старый скряга Садреддин-бай побледнели. Их склады были забиты товаром, купленным по высоким ценам. Теперь все это грозило превратиться в прах.
Паника началась. Мулло Фаиз, грузный и обычно невозмутимый, сам побежал по рядам, предлагая свой товар со скидкой. — Кожи! Отличные волжские кожи! Отдам по сорок пять вместо пятидесяти! — кричал он, теряя достоинство. Но торговцы лишь качали головами: «Подождем индийских».
В это время в своей тесной лавчонке, торгующей сапожной дратвой, помощник Мулло Камара по прозвищу «Сабля» принял Мулло Фаиза. — Слыхал, кожи продаешь? — небрежно спросил Сабля. — Продаю! Тридцать пять! Дешевле не отдам! — голос Фаиза дрожал. — Цена им пятнадцать, — спокойно ответил Сабля. — Завтра будет десять. А послезавтра ты и сам мне их даром принесешь. Мне товар нужен сегодня. — Двадцать! — взмолился Фаиз. — Пятнадцать.
Мулло Фаиз понял, что проиграл. Он отдал Сабле весь свой склад — все, что он и его отец копили десятилетиями. Вслед за ним по той же цене продал свои запасы и Садреддин-бай, не желая отставать от своего вечного соперника даже в разорении. К полудню весь кожевенный товар Самарканда оказался в руках неприметного торговца дратвой.
А когда полуденный азан заставил правоверных склониться в молитве, на базар въехал армянский купец Геворк Пушок. Измученный лихорадкой, он искал сапожников и громко жаловался: — Что за город! Нигде куска кожи не найти! А мне для войска нужно! Государь в новый поход идет, войску обувь нужна! Я бы по семьдесят за кипу дал, да нет ни у кого!
Слова армянина разнеслись по базару быстрее, чем утренний слух. Обманутые Мулло Фаиз и Садреддин-бай поняли, что их разорили. Но было поздно.
А в своей тихой келье Мулло Камар, пересчитав барыши, снова открыл книгу Хафиза и нараспев прочел:

О, если та ширазская турчанка
Моим захочет сердцем обладать,
Не поскуплюсь за родинку на щечке
Ей Бухару и Самарканд отдать…

Глава Вторая. БАЗАР

В Самарканде на базаре оживился народ. Колеса арб катились по булыжным мостовым, водоносы плескали воду в пыль, сторожа сметали площади, лавочники снова подметали свои места, теша гордость за свой кусочек базара. Века шли, базары шумели, строились заново, тысячи голосов выкрикивали названия товаров, а покупателей всегда было меньше, чем желалось.
Открывались палатки: шелка, медные подносы, расписные седла, ковры, золотые браслеты и ожерелья, привозные и местные изделия — русские меха, фарсидские зеркала, китайские блюда, персидские кувшины, хорезмийский каракуль, смолы из Смирны. По улицам, в переулках, у бань и мечетей расстилали коврики торговцы мелочью. На крышах харчевен стелили ковры и подушки для гостей, наблюдавших за базарной суетой.
Работали кузнецы, медники и серебряники, седельники, оружейники. Их руки искусны, но доходы различны: чем тяжелее орудие, тем легче кошелек. Купцы шептались, перемежая языки ремесленников с востока и запада, с севера и юга. Судьбы людей смешались: вольные и пленные, уведенные воинами или бежавшие от гнета. Базар проснулся: вопли, рев ослов, молитвы верблюдов, запахи пряностей, дым из харчевен, мясо, плоды, вонь скотопригонов и благоухания лавчонок.
Молитва смолкла — и торговля началась. Первые медяки стукнули о мостки, хлынули нищие, дервиши с черными кокосовыми чашами. Богобоязненные расточали серебро и медь, раздавая благословения. Харчевни наполнялись ароматами свежего мяса и пельменей. Ремесленники обходились лепешкой и водой, делясь с нищими. Всадники и сановники проезжали медленно, демонстрируя богатство, а все мысли на базаре были об одном — Индия, её богатства и караваны, движущиеся по дорогам.
В одной харчевне сидел Аяр, наблюдая за базаром. Воины, дервиши, огородники, старшины цехов, богословы — все говорили о своем, наблюдая и прислушиваясь друг к другу. Приехавший слух о караванах из Индии взволновал купцов. Мулло Фаиз, хозяин кожевенного склада, спешил, чтобы выгодно продать свои товары до прихода индийских грузов. Торговля пошла стремительно: цены падали, торги становились острыми, каждый искал выгоду, следя за каждым движением на базаре.
Сабля, лавочник с мелочью, спокойно наблюдал и торг, ловко пользуясь обстоятельствами, пока Мулло Фаиз, тревожась, пытался спешно распродать склад, чтобы опередить поток индийских товаров. Караваны и слухи о них решали судьбу торговли на этом шумном, живом и непрекращающемся самаркандском базаре.

1. Структурное усиление сцены
• Ритм повествования: Сейчас текст перемещается от базара к Тимуру, к купцам и обратно к звёздочету. Можно чуть плотнее связать эти линии, чтобы читатель не терялся. Например, соединить тревогу купцов за товар с мыслями Тимура о безопасности дорог и рынков.
• Диалог и интроспекция: Диалоги Садреддина и Мулло Фаиза органично раскрывают купеческую мудрость. Можно добавить краткие внутренние монологи, показывающие их страх или предчувствие прибыли, чтобы читатель почувствовал напряжение.

2. Образы и символы
• Запахи, цвета, звук: Вы мастерски используете запахи и цвет. Можно усилить контраст между шумным базаром и тихой магической атмосферой у звездочета, чтобы показать двойственность мира: материальный (торговля) и духовный (прорицание).
• Животные: Конь Тимура, осел Мулло Камара – через них можно подчеркнуть статус, скорость, характер владельца. Например, добавить реакцию осла на шум базара, чтобы подчеркнуть терпеливое спокойствие Мулло Камара.

3. Сюжетные точки
• Гадание звездочета: Можно чуть приоткрыть завесу тайны — намекнуть на результат, который ожидает купцов, не раскрывая его полностью. Это усилит интригу.
• Место строительства мечети: Связать его с базаром, чтобы показать, что грандиозные планы Тимура влияют на торговлю, на жизнь купцов.

4. Стиль и язык
• Язык насыщен метафорами и описаниями. Можно слегка сгладить длинные конструкции, чтобы ритм текста был легче для восприятия. Например:
"Пахнут! Пахнут костями, истлевшими под сухой полынью степей; кораблями, сгнившими на песчаных берегах морей; падалью на караванных путях…"
; можно разбить на два предложения:
"Пахнут! Костями, истлевшими под сухой полынью степей. Кораблями, сгнившими на песчаных берегах морей, падалью на караванных путях…"


Глава третья. КУПЦЫ

Мулло Камар читал Хафиза, вслушиваясь в тайные созвучия лукавых газелл.
За воротами кипел базар — перекресток дорог всего мира. Купцы тянули сюда свои караваны: из дальних пустынь и лесов, с горных троп и песчаных берегов, с кораблей и всадников — привозили то, чем славны их города, чем умелы мастера чужедальных стран.
На пути купцов подстерегали корысть иноземных владык, удаль разбойных племен, зной безводных песков, волны бездонных морей и скользкие горные тропы над безднами. Но купцы шли, тянули караваны, ведомые запахом самаркандского золота, хотя при этом клялись, что деньги не пахнут.
Пахнут! Пахнут костями, истлевшими под полынью степей, кораблями, сгнившими на песчаных берегах морей, падалью на караванных тропах, тяжёлой кровью земледельцев и ременной плетью землевладельцев, нарядами и усладами, жирной едой и чужой бедой.
И всё же, с тревогой и осторожностью, купцы тянулись на зов Самарканда, через все бездорожья и преграды. И лишь когда ступали пушистые ноги каравана на землю амира Тимура, становилось легче на сердце: молва о его безопасных дорогах давно распространилась. Крепкие караван-сараи с запасами воды и еды, охрана пути, порядок на рынках — всё предназначено для купцов, чтобы торговать без страха.
День ото дня богател город: сундуки вельмож и купцов становились тяжелее, а сундуки Тимура — ещё полнее. Потому и шумен, как горные потоки, самаркандский базар.
Но Мулло Камара, уткнувшегося в книгу, отвлекла внезапная тишина. Он подсунул Хафиза под шкуру, встал и торопливо, мелкими шагами, как ослик, прошёл к воротам.
Вдруг весь базар смолк: сквозь толпу, расталкивая людей короткими палками, мчались Тимуровы скороходы, задыхаясь, оповещая:
— Амир Тимур Гураган!
— Амир Тимур Гураган!
Неожиданный выезд повелителя застал всех врасплох. Купцы кинулись захлопывать лавчонки, люди лезли на крыши и стены, сталкиваясь друг с другом. Рабы и купцы, иноверцы и дервиши, богословы и ремесленники — все пытались взглянуть на того, кто после долгих войн проедет этой узкой базарной улицей.
Проскакали воины с красными косицами, спущенными со шлемов. И вот, без охраны сбоку и передовых стражей, сам Тимур. Жемчужная сетка опускалась до глаз по челке его поджарого коня, серебряные узоры блестели на седле. Он ехал наискось, слегка сутулясь, словно пробивался сквозь встречный ветер. Глаза сужены, губы сжаты — взгляд направлен только вперёд, как у тигра, готового прыгнуть на добычу.
За ним следовали внуки: Мухаммед-Султан и двое малолетних сыновей Шахруха, Мухаммед-Тарагай с Ибрагим-Султаном, на гнедых жеребцах с золототкаными попонами. Вспыхивали золотые розы и звезды на бархатных халатах, словно кто-то рассыпал огонь по базару.
Позади шёл двор Тимура — спутники и соратники, с сокровищами, сливающимися в единый блестящий поток, переполнявший улицу.
Семилетний Мухаммед-Тарагай видел их ранним утром на дедушкиной террасе. Весь день они провели у Тимура: в светлой зале приём послов, разговоры о новой мечети, какого мира ещё не видел. Тимур говорил, глаза на ковровых узорах, и перед глазами слушателей возникало полотно завоеванных земель: реки, горы, города — а посредине сокровищница всех сокровищ мира — Самарканд.
Рядом молча сидел Султан-Махмуд-хан, потомок Чингиза, верный друг и воин. Тимур никогда не называл себя ханом; ханом был этот молчаливый друг.
Когда Тимур закончил, мастерские глаза зодчих, художников и строителей впитали слова: нужно было претворить мечту в камень.
Вечером Тимур решил осмотреть место будущей мечети. Он распорядился расчистить площадь, велел всем следовать за собой. На базаре расставили ряды длинных мешков с рисом, арбузов и тыкв, алыч сиял, как рубины. Бирюзовые купола Шахи-Зинды мерцали на солнце. Тимур осмотрел всё, приказал строителям:
— Сройте это, станет видней.
Ходжа Махмуд-Дауд пролепетал:
— Тут много хозяев, сначала с ними уладить…
Тимур сердито:
— Хозяин тут один: я! Сотня рабов с мотыгами и ломами расчистит площадь. Понял?
— Слышал, государь!
— За все отвечаете мне!
Он кивнул мастерам и поехал обратно, проезжая Кожевенный ряд, чувствуя крепкий запах кож. В просвете между лавчонками заметил маленького человека в серой чалме — Мулло Камара, который кланялся ему. Тимур кивнул.
Мулло Камар свернул под тень старого караван-сарая, и купцы на базаре даже не взглянули на него.
В уютном доме Садреддина-байа, среди старых ниш и шелкового ковра, Мулло Фаиз обсуждал с хозяином торговлю: как выдержать товар, как набить цену, как угадать момент на рынке, где товар поднимется в цене. Их тревога была общей — как доставить товар целым и выгодным.
— Когда хочешь торговать с выгодой, спор о вере отбрось; спорь о ценах, — сказал Мулло Фаиз.
Они решились на гадание у звездочета. Старик в белой и черной шерсти ковра, с перламутровыми четками, сидел неподвижно. Его взгляд был устремлён в звёзды: мир земной изменчив, а светила вечны.
— Говори, — пробормотал он, не поднимая глаз.
Садреддин-бай изложил тревоги. Старик лишь сказал:
— Отойди до утра. Днем мы слепы. Ночью зрячи. Утром откроем, что откроется полночью.
Поклонившись, Садреддин-бай и Мулло Фаиз оставили старика, почувствовав облегчение: даже задались вопросом — но надежда уже осветила их сердца.
Возвращаясь через ворота, они встречали торопливых торговцев, ослов с поклажей, цыганок с чернорукими детьми. По пути их взгляд случайно встретился с Мулло Камаром на осле, спокойно уезжающим из города, словно сам базар не мог его потревожить.
Мулло Камар, палкой подбадривая осла, задумчиво поглядывал на знакомые пригороды Самарканда: бирюзовые купола, стены дворцов, клеверные поля и огороды — всё перемежалось, создавая живую, вечную ткань города.



Глава четвертая. САД


Некогда жил Мулло Камар в Суганаке, степном городе, где на просторной, ровной, как блюдо, площади купцы вели немалый торг. Само название Суганак — воинское, оно означало «колчан», и время от времени город оправдывал свое имя, когда его стены заполнялись воинами, словно стрелами. Отсюда прямая дорога вела к северу, на базары Золотой Орды, оттуда недалеко — до Руси, до новгородских рынков. На восток же открывались степи кочевников, суровый Моголистан и, в конце концов, Китай.
В Суганак стягивались товары из Золотой Орды, хоть и через русских посредников. Орда скупала здесь иранские и армянские товары, а вскоре и индийские пройдут через купцов Суганака, чтобы достигнуть Дальнего Запада — стран мрака, холода и чужих земель.
Город был невелик, и здесь отец Мулло Камара продавал шелка и скупал меха. Но для Мулло Камара Суганак оставался родиной, местом, где он перенял ремесло отца: возил кожи в Иран и привозил оттуда шелка и краски. Долгие дороги, караваны, риск, страх и удача — всё было частью купеческого пути. Суганакские купцы понимали свое имя как базар-колчан, а они сами — как стрелы, которые должны залететь как можно дальше, принося честь и барыш.
Зарилась на торговый Суганак Золотая Орда, пытались грабить базар кочевые завистники, но город стоял крепко, хотя и не так бойко торговал: за последние двадцать лет множество караванных дорог свернуло на Самарканд, где торговля слилась с другими потоками. Без войны, без стрел, Самарканд завоевал все лучшие торговые пути Суганака, словно разрушив десятки других древних городов, от Ургенча до забытых поселений.
Двенадцать лет назад Тимур застал Мулло Камара в Ширазе. Степной купец оказался в осажденном городе, и персы готовились грабить бухарский караван. Но кожи купец уже продал, а за шелка заплатил лишь малый задаток. Персам оставалось только золото, но его Мулло Камар успел скрыть, а жизнь отнимать персы не стали.
Так бы и вернулся Мулло Камар в Суганак с пустыми руками, да не таков был он. Когда Тимуровы войска ворвались в город, купец смекнул, кому из ширазских шелковщиков довелось лишиться жизни, и убедил командиров, что склад куплен для Суганака и не подобает своим же воинам грабить своего же купца. Когда начальники не поверили, он, постукивая палочкой по мощеным площадям, проник к начальникам выше стоящих и поклонился им. И вскоре жалобы услышал сам Тимур.
Повелителю пришелся по душе бесстрашный купец:
— Не к лицу моим воинам грабить моего купца, — строго сказал он.
Хотя часть товаров все же отдали властным соотечественникам, караванщики и верблюды для возвращения оставшегося добра нашлись.
В тот раз на ширазских улицах, среди груды добычи победителей, Мулло Камар подобрал книжку в зеленом тисненом переплете. С тех пор он не расставался с ней, запомнив наизусть все газеллы Хафиза.
Теперь же он ехал по вечерней дороге из Самарканда на задумчивом осле, понукая его острой палочкой. На закате перед купцом встали ворота сада Дилькушо — «Восхищающий сердце», изукрашенные изразцами и мозаикой.
Оставив осла у привратника, он прошел в просторную «подворотню», где могли отдыхать воины и гости хозяина. По вечерам вход сюда был закрыт, и Мулло Камар снял с осла козью шкуру, расстелил и собирался вздремнуть, когда заметил Аяра.
Они встречались не раз — воин и купец всегда шли рядом по караванным дорогам, где торговля и война шли рука об руку: воин грабит, купец перекупает, оба в барыше. Аяр был глазаст, смекалист и надежен, поэтому Мулло Камар ценил его дружбу.
Разговор шел о караван-сараях между Самаркандом и Бухарой, о товарах, слухах и происшествиях. Едва они вздремнули, как настала пора помыться холодной водой из ручья, восславить Аллаха и приниматься за дела.
Сад, еще влажный от росы, пробуждался: серые сорокопуты безбоязненно подлетали, золотые иволги вспыхивали среди листвы, а трава пахла остро и радостно. Соловей защелкал, а серая славка пыталась его перещеголять. По темной дорожке Мулло Камара провели во дворец, где уже начинался день.
Утро едва обозначилось, а Тимур уже сидел, попивая кумыс из китайской чашки. По его знаку купец остался наедине с «Рожденным под счастливой звездой». Через раскрытую дверь он наблюдал сад с ирисами, пионами и розами, любимыми Тимуром. Эти розы, называемые «сорока братьями», народ прозвал «сорок разбойников», когда-то тревожившие амиров, а теперь лишь украшавшие сады.
— Ну как? — спросил Тимур.
— Купил.
— Много?
— Все, что было. У кого мелочь — тех не тревожил.
— Почем?
— По двадцать.
— Пять себе берешь?
Сердце Мулло Камара похолодело: «Все знает!» Но он лишь развел руками:
— Не пять, государь, а четыре: по одному с кипы дал своему человеку.
— И трех хватит.
После торговых распоряжений Тимур отошел к делам государства, а купец остался разбираться с армянским складом, караванами и поставками.
Внутри дворца Тимур, хромая по залам, наблюдал сады, росписи и картины: охоты, битвы, завоевания. Живописцы, историки и мастера работали рядом, каждый воссоздавая мир по его воле. Гияс-аддин изображал битву в Индии, Мухаммед-Султан и младшие внуки учились видеть мир глазами деда.
Тимур строго наставлял, указывая на масштаб и величину произведений: кочевники видят лишь издалека, и всё должно быть громадным, чтобы внушать страх и уважение.
— Из далека должно быть видно: стоит мавзолей — значит, велика сила того, кто его воздвиг! — повторял Тимур.
Живописцы и мастера слушали с восхищением и благоговением. Убайдулла Садр, строивший мавзолей и мечеть, с трудом сдерживал свои эмоции: любовь к степи и мастерству передавалась ему от матери, монгольки, и слова Тимура трогали его, хотя он сам не всегда мог понять, чем именно.
Улугбек стоял неподвижно, ладонь гладя черное дерево кресла. Тимур встал и, хромая, направился к приему вельмож, оставляя за собой живопись, сады и величие, созданное по его воле, чтобы мир понимал силу и могущество Самарканда и его повелителя.


Глава четвертая. САД


Суганак лежал в степи, как колчан среди трав: ровная площадь, как блюдо, купцы, словно стрелы, устремлялись в дальние края. Север — на базары Золотой Орды, оттуда недалеко — до Руси и Новгорода. Восток открывал степи кочевников, суровый Моголистан и, в конце концов, Китай. Здесь шли караваны с шелками, красками и мехами, а товары из дальних стран путешествовали через Суганак, чтобы оказаться в заморских землях.
Мулло Камар вырос здесь, переняв ремесло отца: возил кожи в Иран, привозил шелка и краски. Купеческий путь был долгим и опасным, но он понимал Суганак иначе: как стрелу, запущенную в мир, где каждая дальняя дорога приносила почет и барыш.
Когда Тимур ворвался в Шираз, Мулло Камар оказался среди осажденного города. Караванный склад был почти пуст, золото скрыто, и жизнь купца осталась нетронутой. Он смекнул, кого из ширазских купцов постигла беда, и убедил командиров Тимура не тревожить его имущество. Сам Тимур, услышав жалобы, улыбнулся:
— Не к лицу моим воинам грабить моего купца.
И хотя часть товара ушла к властям, караванщики и верблюды для возвращения остального нашлись. В Ширазе Мулло Камар подобрал книжку в зеленом тисненом переплете — с тех пор она сопровождала его, а газеллы Хафиза остались в памяти.
Теперь он ехал по вечерней дороге из Самарканда на задумчивом осле. Вечернее солнце окрашивало степь золотом, а впереди высились ворота сада Дилькушо — «Восхищающий сердце», украшенные изразцами и мозаикой.
Купец оставил осла у привратника и прошел в подворотню, где отдыхали воины и гости. Там он встретил Аяра — надежного спутника, с которым торговля и опасность войны сливались в единое путешествие. Они говорили о караванах, товарах, слухах и происшествиях, пока первые птицы не начали петь в саду.
Сад просыпался. Серые сорокопуты мелькали между деревьями, золотые иволги вспыхивали, словно солнечные искры. Соловей защелкал, а серая славка пыталась его превзойти, издавая чистые, стройные свисты. Трава, освобожденная от росы, пахла остро и радостно, каждый лист, каждая капля росы казались живыми.
Мулло Камара провели во дворец, обходя парадные двери. Внутри Тимур уже сидел, попивая кумыс из китайской чашки. Через раскрытую дверь он наблюдал сад с ирисами, пионами и розами, любимыми его «сорока братьями» — когда-то называвшимися «сорок разбойников».
— Ну как? — спросил Тимур.
— Купил.
— Много?
— Все, что было. У кого мелочь — тех не тревожил.
— Почем?
— По двадцать.
— Пять себе берешь?
Сердце Мулло Камара сжалось, но он лишь развел руками:
— Не пять, государь, а четыре: по одному с кипы дал своему человеку.
— И трех хватит.
После торговых распоряжений Тимур хромал по залам дворца, наблюдая сады, росписи и картины. Живописцы и историки работали над битвами, охотой и городами, каждый штрих создавался по воле повелителя. Гияс-аддин изображал битву в Индии, Мухаммед-Султан и младшие внуки учились видеть мир глазами деда.
— Всё должно быть велико, — наставлял Тимур. — Кочевники видят только издалека. Мавзолей должен поражать, котел — внушать, а светильники — удивлять. Велика сила того, кто это создал!
Живописцы слушали, затаив дыхание, а Убайдулла Садр, строивший мавзолей и мечеть, наблюдал за ними с умом и сердцем степняка. Любовь к мастерству, унаследованная от матери-монголки, делала его внимательным и вдумчивым.
Улугбек стоял неподвижно, ладонь скользила по спинке кресла, наблюдая деда. Тимур, завершив обход, направился к приему вельмож, оставляя за собой мир садов, роскошных росписей и величие, созданное его волей, чтобы каждый, кто видел Самарканд, знал — здесь сила, богатство и могущество Повелителя Мира.