Аннелиза Михель - Экзорцизм

Где пролегает грань между безумием и одержимостью? Начнём сразу с сложных вопросов и толкования деталей. Потому что, не разобравшись в нюансах, специфике и особенностях, мы просто не сможем работать и воспринимать всё то, что будет твориться сегодня в «Лабиринтах» подробнее. Для кого-то из вас одержимость, я уверен, связана с какими-то странными религиозными играми и понятиями, и абсолютно не жизнеспособна как определение. Мы привыкли, что одержимость — это один из интересных элементов неких фильмов ужасов, не имеющих ничего общего с повседневной жизнью. Люди, оперирующие понятиями «шизофрения» и «сумасшествие», зачастую кидают в одну корзину всё, что выходит за рамки их понимания о нормальности. До сих пор не существует какого-то общепринятого определения одержимости в современном мире, поэтому многие считают это явление очередным проявлением избитого понятия шизофрении. Но где пролегает эта скользкая грань, эта черта?

Если разобраться более чётко и заняться не столько буквоедством, сколько разбором смыслов, то мы придём к тому факту, что безумие — это неконтролируемый, даже самим человеком, процесс, не имеющий логики. И то, что для одного является безумием, для другого — нормой жизни. Аскетизм — это безумие для преуспевающего бизнесмена. Одиночество — безумие для домохозяйки, зацикленной на быте и работе, занятой кормлением троих детей и мужа, в которых она видит смысл жизни. Заметьте, как замечательно эти понятия меняют свою форму, цвет и оттенок, если встать на противоположную сторону вопроса. Для монаха-отшельника безумие в преумножении зацепок в этом мире, накоплении ради накопления. Для одиночки, стремящегося избавиться от зависимости от кого-либо или чего-либо, безумием может являться выкармливание своей второй половины и организация его/её действий по собственным представлением о «идеальном супруге».

Когда речь заходит о шизофрении, многие высоколобые психологи объяснят вам, что некая логика у шизофреников всё-таки присутствует, что, в своих неподдающихся пониманию действиях, они всё же склонны руководствоваться определёнными обстоятельствами, связанными с их «помешательствами». Шизофрения, как правило, характеризуется уверенностью в собственной правоте и отсутствием критического взгляда на собственные поступки. Истинный шизофреник никогда не скажет вам, что он ошибается в своих действиях. Он в них глубоко убеждён и зачастую становится комнатным мессией, экстрасенсом или магом, который настолько хитро одурачил себя, что может втянуть в бездну своей неадекватности и нас, потому что уверенность в собственном ритуальном поведении настолько сильна, что начинает распространяться на окружающих. Люди, слишком уверенные в своей линии поведения, могут свалиться в бездну подобных мрачных состояний, отчаянно доказывая, что их эксперименты с магическими ритуалами или неконтролируемое мочеиспускание в свои штаны — знак божий. И что эта система идеальна, что лишь она, с поправками на любой известный ему социальный процесс, верна и везде работает правильно.

Но то, что мы называем одержимостью, — это свойство совсем другого рода. Если шизофреник сам топит себя в собственных заблуждениях, то одержимость — это процесс, контролируемый извне. Одержимость настолькo ясна и отчётлива, что человек, связанный по рукам и ногам, или просто спокойно сидящий на кухне, не должен ничего доказывать. Его поведение диктуется извне и подчиняется не его личной логике, а определённым наущениям от некоего спонсора. Шизофреник обманулся настолько, что верит в собственный самообман. Он непогрешим. Одержимый зачастую хочет избавиться от своих уверенностей, надиктованных ему существами, в реальность которых он верит.

Так где же эта тонкая грань? Будем разбираться.

Аннелиза Михель в «Лабиринтах».

И сегодня с самого начала перед нами уже стоят полочки с этими препаратами: противоэпилептический фенитоин, нейролептик аолепт, в России чаще заменяемый перециозином или неулептилом, а также карбамазепин. И не то чтобы это был необходимый набор для уикенда. Просто когда начинаешь лечить пациента ситуационно, уже трудно остановиться. Но зачастую, как вы понимаете, медики вынуждены делать именно так. Потому что не Боги горшки обжигают. Если перелом кости, например, очевиден, то перелом сознания — более тонкая вещь. Заходить в чужую голову, чтобы ковыряться в ней — достаточно рискованный номер. Прежде чем мы отправимся в сегодняшнюю историю, хочется также пояснить для всех, что называть кого-то безумцем, сумасшедшим или, исходя из личных, всегда необъективных взглядов, обвинять человека в том, что у него «поехала крыша», никто не в праве. Если вы не можете понять логику чужой мотивации, то проблемы с крышей, скорее всего, у вас. Не бывает таких мнений или состояний, которые невозможно понять. Бывают свойственные любому полу «женские истерики», связанные с тем, что Джокер в очередной раз растянулся перед вами в улыбке и задал кому-то абсолютно другие ориентиры, эффектно разбив хрустальный шар желаний и надежд прямо перед вашим носом. Если в подобную ситуацию попадёт мудрый человек, он испробует все возможности диалога, не прибегая к психологическому насилию или прочему неконструктивному регрессу. Потому что зрелость человека, в первую очередь, проявляется через его способность принимать факты, а не совершать пирровы победы. Но мы немного отвлеклись от темы и переключились на объективно больных.

Наша сегодняшняя история — это история скромной католической семьи, которая изначально проживала в баварской деревушке Лайбльфинг. Родители Анны-Элизабет были очень набожными людьми с простыми и приземлёнными профессиями. Несмотря на определённый уровень религиозности, первый ребёнок у них родился за два года до заключения официального брака. Марта будет на четыре года старше Аннелизы, и сам факт такого достаточно неосмотрительного процесса, как внебрачное зачатие, немного смущал Аннелизу по достижении определённого возраста. Она часто молилась за своих родителей и старшую сестру даже после того, как рак почки забрал Марту в возрасте восьми лет. Так Марта Михель навсегда останется молодой, а Аннелиза обретёт статус старшей дочери Анны Фюрг и Йозефа Михель. Ещё до поступления Аннелизы в школу в семье Михель успели появиться на свет ещё три девочки: Гертруд, Барбара и Росвита. На протяжении всего детства наша сегодняшняя героиня была достаточно прилежной девочкой и более чем прилежной прихожанкой, что потом отзовётся во множестве критических заключений относительно её диагноза. Аннелиза посещает мессы, читает молитвы при помощи розария. Зачастую её мир оформляется красивыми, но достаточно странными жестами доброй воли. Например, для того чтобы отмолить грехи заблудших католических душ наркоманов и бывших священников, свернувших на скользкую дорожку, несколько раз она осознанно засыпает прямо на полу. И многие могут сказать, что сумасшествие уже проявляется в этом. Ведь можно ли кого-то поймать, если врываешься на заседание МАССОЛИТа со свечкой в руках и в одном исподнем? Здесь действительно можно согласиться, что такая канва поведения несколько схожа. Но кто из детей не придумывал для себя миры, в которых своими поступками мог бы что-то изменить? Аннелизе, относительно маленькой девочке, к тому же достаточно религиозной, несомненно, хочется помочь кому-то. Она верит. И вера эта поддерживает её. Однако с 13-ти лет её всё чаще начинают мучить странные подозрения и опасения. Причин для них нет никаких: всё идёт как идёт, нет домашних скандалов, всё гармонично. В тихой семье Михель просто не о чем волноваться, как кажется. Но то ли голоса, то ли смутные предчувствия не дают покоя...

В апреле 1949 года экзорцизму подвергся молодой человек из штата Вашингтон, проживавший недалеко от Сиэтла. История эта по сей день достаточно расплывчата, и во всемирную сеть просочилось лишь несколько фактов, изложенных одним из иезуитов, непосредственно проводившим сеанс экзорцизма при помощи «Римского Ритуала». Несмотря на множественные необъективные и откровенно странные заявления церкви, эта книга, написанная в 1614 году, с хирургической точностью и максимальными предосторожностями касается вопросов изгнания демонов и определяет три непосредственные «причины подозревать одержимость»: сверхъестественные явления, связанные с предположительно одержимым, появление у него феноменальной силы и свободное общение на ранее неизвестных языках. Эти три пункта и являются отличительными чертами одержимости от той же шизофрении, например. Они не могут быть объяснены психиатрией как относящиеся к помутнению рассудка. Другой вопрос касается того, что фактически ни один из них до сих пор не был официально признан как судами и профессионалами, так и церковью. Ведь, благословляя на обряд экзорцизма своих лучших священников, церковь фактически передаёт их в руки «Римского ритуала», который хоть и является чётким сводом законов, но и предупреждает от беспричинного проведения обряда, а также настоятельно рекомендует провести тщательную дифференциацию между помешательством и одержимостью. К тому же, «Ритуал» не даёт даже определённой структуры изгнания беса или демона. Он представляет собой лишь «костяк» обряда, большинство литаний которого можно заменить на любимые и самые действенные по мнению экзорциста отрывки из «Библии». В неоспоримые элементы обряда входят лишь вручение одержимому креста, манипуляции с распятием и святой водой, а также финальный вопрос к демону о природе его сущности и тех вратах, которыми он проник в свою жертву.

Сеанс экзорцизма 49-го года закончился уверенной победой священника. Демон был изгнан, а молодой человек, чья история легла в основу фильма «Изгоняющий Дьявола», сейчас находится под программой защиты свидетелей католической церкви. Нашей сегодняшней героине повезло в разы меньше.

Скептики привыкли ассоциировать происходившие с Аннелизой события с её достаточно религиозной семьёй и шизофренией с примесью эпилепсии, которые на фоне бурного религиозного воображения вылились в события, которые мы с вами увидим ниже. К тому же, многие утверждали, что первые признаки заболевания девочки совпали с выходом на экраны фильма «Изгоняющий Дьявола», историю которого мы только что услышали. Мы сейчас не будем рассуждать о том, могла ли девочка видеть этот фильм, либо случайность, как всегда, оказалась не случайной. Но факт остаётся фактом: вот вполне послушная и покладистая Аннелиза, занимавшаяся музыкой и мечтавшая стать школьным учителем, на скорости несущегося паровоза вдруг сталкивается с чем-то абсолютно необъяснимым, что навсегда перечеркнёт и изуродует её жизнь и её мечты. И если быть честным и объективным, связывать первый приступ Аннелизы с «впечатлением от выхода фильма», который она, возможно, и не смотрела по определённым религиозным причинам, было бы неверно, потому что ещё за пять лет до выхода на экраны этой картины девочка пережила пугающую историю со спазмом языковой мышцы, в результате чего впервые потеряла над собой контроль и случайно прикусила язык. Через год девушка испытала первый ночной приступ тяжёлого удушья, во время которого все её мышцы были напряжены настолько, что невозможно было не только пошевелиться, но и позвать на помощь. Раньше, когда в народе ещё верили в нечистую силу, обитающую в человеческих жилищах, функцию удушения человека во сне приписывали различным мифологическим существам. На Востоке это были джины, а в славянской мифологии — ряд низших домашних духов, в числе которых был домовой, Кикимора и тяжёлый демон Шерстнатый, специализирующийся на подобных проказах. Эмоциональное напряжение было настолько сильным, что семнадцатилетняя девушка, за которой раньше не наблюдалось отлынивания от уроков, на следующее утро не смогла пойти в школу. Однако она восстановилась и, через некоторое время, снова смогла вернуться к активному образу жизни и даже активно участвовала в игре в теннис.

Впрочем, просветление наступает ненадолго. Паралич и затруднение дыхания ночью продолжают пугать Аннелизу, и семья Михель обращается к своему лечащему врачу, который, не обнаружив никаких серьёзных отклонений в самочувствии пациентки, лишь разводит руками и предлагает девочке обратиться к психиатру. Психиатр также не обнаруживает никаких патологий и аномалий, перепроверив свои догадки с помощью ЭЭГ, не выявившей изменений в мозге. Однако, как вы понимаете, патология становится заметной не сразу. Процесс качественного изменения требует времени и наличия определённой причины, которая начнёт раскручивать колесо подобных изменений. И зачастую официальная современная медицина, особенно в контексте психиатрии, делает упор на попытки симптоматического лечения, лишь связывая ниточками симптоматику с возможными причинами возникновения определённых состояний. Не стоит забывать о том, что огромное значение имеет определение причин заболевания. Иногда это настолько важно, что при детальном анализе таких причин лечение может свестись к блокировке нескольких ненужных воспоминаний или «болевых точек» в прошлом. Только идиоты могут говорить о том, что человеку плохо, потому что он слабый и сам не справляется. Когда ты уличаешь человека в слабости и даёшь ему верёвку, чтобы он сам выбрался из ущелья, он, непонятый и уставший от собственных призраков, скорее затянет эту верёвку на своей шее. Только ненормальный дилетант будет без должной подготовки давить на пациента, преследуя идею шокового перелома, который всё исправит. И не забывайте: если вы врач — вы должны лечить.И если ты кого-то «лечишь», ты автоматически должен принять на себя бремя врача. И при грамотной систематизации, а также наличии некой «карты причин определённых состояний», психиатрия могла бы превратиться всего лишь в процесс нажатия определённых кнопок, и отнюдь не на приборах, относящихся к электросудорожной терапии. Но то ли уровень психиатрии не тот, то ли мы просто не нуждаемся в подобных подходах.


Классическая мудрость в греческом её понимании заключается не в том, чтобы давать ответы, но в том, чтобы задавать вопросы. И многие из нас об этом забывают. Но сегодня мы с вами должны задавать вопросы, это как никогда нужно, чтобы понять, что же действительно случилось с нашей героиней. И от правильно заданного, точно сформулированного вопроса зависит не только ответ. От него зависит намного больше... И вот, например, странный, но либо недоозвученный, либо действительно необъяснимый факт — до 73-го года, до самого момента обострения состояния, Аннелизе регулярно делали ЭЭГ. Почему же их перестали делать после 73-го года? И даже если принять во внимание тот факт, что священники действительно не рекомендовали принимать девушке определённые лекарства, то почему было забыто ЭЭГ? Забыто ли сознательно врачами, чтобы вдруг не обнаружилось, что мозг в порядке? Забыто ли сознательно церковниками, чтобы не обнаружилось, что мозг не в порядке? Или халатно забыто родителями, окончательно поверившими лишь в один метод лечения? Последнее из этих ЭЭГ, кстати, будет снято в июне 73-го года, хотя уже с весны девушка начинает слышать странные стуки. Обследование у отолога не выявило никаких патологий, как и все ранее проведённые исследования. Фенитоин можно было смело выкидывать в мусорное ведро — он не принёс никаких результатов, хотя был назначен ещё в 70-ом году. Причём, опять же, назначен симптоматически. И какими бы классными методиками, каким бы обширным опытом лечения не обладала медицина, обосновывать диагноз лишь на симптоматике, без прочих «патологических» (насколько они могут быть патологическими в данном случае) изменений и утверждать лечение, основываясь лишь на статистической общей картине — достаточно рискованно. К этому моменту врачи уже не могли определить, какое конкретно лекарство оказало бы на пациентку лучшее действие. Аолепт, сходный с аминозином и использующийся для лечения психических расстройств, не помогал. Аннелиза начала слышать голоса, которые пророчили ей «гнить в Аду», в испуге она всё чаще рассказывала, что время от времени видит «лицо Дьявола». И всё-таки достаточно трудно толковать подобные заявления, исходящие из уст человека религиозного. Всё непонятное и пугающее он может охарактеризовать как Дьявола. Но в промежутках между ночными ступорами, галлюцинациями и приступами она слёзно просила избавить её от этого, искала помощи, действительно хотела побороть эти странные навязчивые состояния. После очередного посещения церкви в компании с подругой Аннелиза понимает, что не может прикоснуться к кресту, что больше не может пить святую воду. Четыре года лечения в больнице не привели абсолютно ни к каким результатам. Самочувствие девушки только лишь ухудшалось. Помимо ощущений начали появляться видения, началось саморазрушение сознания и отрицание собственного жизненного уклада.


Именно в этот момент родители девочки пытаются обратиться к католическим священникам. Однако те предупреждают, что невозможно проводить обряды экзорцизма, пока не доказан факт одержимости. А доказать подобный факт в наше прагматичное время более чем сложно... В перерывах между помешательствами, сознание Аннелизы не только проясняется — в 73-ем она окончит Вюрцбургский университет, в 75-ом успешно сдаст экзамены на получение специального разрешения на образовательные функции от имени церкви. Фактически девушка добьётся того, чего она всегда и хотела — будет готова преподавать... Но к этому моменту за ней уже год как наблюдает священник Эрнст Альт. Он будет первым, кто действительно заподозрит у девушки одержимость, после чего напишет письмо епископу Вюрцбурга с просьбой разрешить проведение обряда.  В письме будет маленькая приписка Аннелизы: «Я никто, всё тщетно, что мне делать, я должна поправиться, молитесь за меня». В проведении ритуала епископ откажет.



Церковь призывает ненавидеть не грешников, но грех. Однако в случаях определённой опасности для своей репутации, пасует. Медики, как правило, уверяют нас в излечении широкого ряда заболеваний. Но в особо тяжких случаях ловко изворачиваются, перебрасываясь больными из отделения в отделение и в итоге находя виновных в своей несостоятельности. И самая главная трагедия заключается в том, что официальная церковь, документально запретившая контакт экзорцистов и Аннелизы, боялась уронить в грязь свою репутацию, которая могла пострадать из-за самого факта проведения подобных ритуалов. И самая главная трагедия заключается в том, что даже европейские врачи не нашли сил, чтобы признать абсолютную неспособность помочь девочке, и вовремя не провели ряд исследований, которые могли бы выявить патологии, если таковые были. Или, по результатам исследований, признать своё бессилие. И в центре этого страха больная и абсолютно несчастная девушка, которую вынесли за меловой круг, исходя из законов социального рукобития и круговой поруки.

А самые страшные дни для семьи Михель уже наступают. Аннелиза окончательно теряет контроль над собой в моменты приступов. Она ломает кресты и распятия, срывает с себя одежду, часами кричит и воет в своей комнате без видимой на то причины. Родители и сёстры ничего не могут сделать с этим, однако они безумно боятся не только оставлять её одну, но и оставаться с ней наедине. И безумное одиночество, пребывание со своими демонами один на один очень сильно давит на психику девушки. Позже Эрнст Альт и его помощник сальваторианин Арнольд Ренц выяснят опытным путём, что в голове девочки сидит не один, а шесть демонов, в числе которых Люцифер, Иуда Искариот, Каин и три существа, которые уже овладевали умами великих этого мира, а потому назвались их именами — Нерон, Гитлер и священник-убийца Валентин Флейшман. К этому времени, увидев плачевную ситуацию, в которой находилась девушка, Альт повторно консультируется с епископом Вюрцбурга Йозефом Штанглем. Тот же обращается к иезуиту Адольфу Родевику и после консультации с ним разрешает Ренцу и Альту провести обряд экзорцизма, первый сеанс которого священники запланируют на 24 сентября 1975-го. Состояние девочки уже было критическим. Самоконтроль и сознание в определённые моменты полностью покидали её. Она слизывала с пола собственную мочу, калечила себя, проявляла особый гастрономический интерес к насекомым и углю для растопки печей, пыталась покончить с собой по велению демонов. Тогда её еле успеют стащить с моста над Майном. Примечательный случай домашней отчитки священникам рассказали родственники Аннелизы: по их уверению, когда та забилась под стол и несколько дней лаяла как собака, ей помогла подруга, которая пришла к ним домой и несколько раз прочитала молитву, призывающую демонов покинуть тело девушки во имя Святой Троицы. Впрочем в подобных случаях, будь то истерия или действительная одержимость, не всегда помогают лишь священники. Требуется сила, уверенность и псалтырь под рукой. Только не нужно бояться выбитых пробок, изменений голоса измученного человека и проклятий, которые летят в твой адрес.


Впоследствии на сеансе экзорцизма молодую девушку не могли удержать и трое взрослых мужчин, потому её всё чаще начали связывать крепкой металлической цепью. Она проклинала всех находящихся в помещении, говорила на нескольких иностранных языках, в числе которых была латынь, вопила чужими голосами. И даже если разбираться в возможности изменения речи пусть и безнадёжно больным человеком, нужно обратить внимание на то, что для задействования второй пары голосовых связок, нужно максимально расслабить мышцы. Но посмотрите... Как может расслабиться человек, извивающийся перед священниками как уж, скованный цепями и сильный настолько, что сил на сдерживание у окружающих просто не хватает? 30 мая на обряде поприсутствовал доктор медицины Ричард Рот, который позже на просьбу отца Альта о возможной медицинской поддержки Аннелизы ответит: «Против Дьявола нет инъекций».


И сегодняшняя наша история не о том даже, кто прав, а кто виноват. Это мелкие размышления. Просто если ты врач и к тебе приводят подобного больного, ты внезапно осознаёшь, что рабочий день кончается в пять часов вечера. А потом — хоть синим пламенем гори. И проще скинуть его на чужие плечи. Если ты — церковный служитель и сталкиваешься с тем, что может подорвать твою репутацию, ты просто стараешься замять это. Потому что твой день тоже регламентирован. Не регламентирован только день той девочки, которой сейчас плохо прямо здесь перед тобой. И это, видимо, только её проблема. 1 июля 1976-го года проблема разрешилась. Перед сном Аннелиза позвала к себе маму и попросила немного побыть с ней. Она сказала, что ей очень страшно и хотела, чтобы кто-нибудь составил ей компанию. В 8 часов утра девушка умерла. Долгие судебные тяжбы, доказательства и факты, вымысел, перекатываемые от медицинского к католическому лагерю и обратно бочки ещё долго гремели по всей Германии. Вследствии резонанса был откорректирован «Римский Ритуал». Священники были признаны виновными в смерти девочки, хотя существовал и вариант с пагубным действием карбамазепина, который Аннелиза употребляла в течении нескольких последних лет. Причиной смерти назвали истощение. Девушка уже давно отказывалась от еды — сперва по причине того, что якобы демоны не разрешали ей питаться нормальной человеческой пищей, а после — для соблюдения определённой чистоты во время обрядов экзорцизма. К этому мнению, по заявлению многих очевидцев, она пришла сама.

Через два года после смерти Аннелизы одной монашке приснился сон, в котором ей было сказано, что девушка победила демонов и тело её, находящееся сейчас в могиле, нетленно. В вопросе неожиданно оказались заинтересованы все — даже скептики. Родители Аннелизы дали разрешение на эксгумацию, прикрыв свою просьбу желанием перезахоронить дочь. Подруга погибшей Теа Хайн будет вспоминать этот день так: «Собралось много людей – мужчины, женщины. Все они жаждали увидеть труп, но всем им запретили подходить туда. Затем огласили приказ, запрещающий подходить к телу. Мы поговорили и решили, что, наверное, пустят священника, но ему почему-то тоже запретили входить. Никого не пускали, даже нашему священнику отказали». Полицейские не пустили к телу никого и сказали, что оно сгнило и смотреть там уже не на что. Впрочем, разумно ли верить видениям монашки?
Один из самых известных ныне экзорцистов Габриэль Аморт, который за свои девяносто лет провёл около десятка тысяч ритуалов экзорцизма, позже скажет относительно сложившейся в Германии ситуации: «Даже в те дни экзорцизма в Германии не хватало, и ответственны за это епископы и священники, ведь они ни во что подобное никогда не верили. А ведь тот, кто не верит в дьявола и одержимость, не верит в Слово Божие».  Впрочем, теперь каждый из вас сам волен делать выводы во что верить, а во что не верить. Неправильно лишь то, что за верой и погоней за мистическими историями люди зачастую теряют нить человеческой жизни. Важной, бесценной человеческой жизни, окончательную ответственность за спасение которой так никто и не взял.