Картина из коллекции Бонэ

               
             Картина из коллекции «Бонэ»


Ночного воздуха кромешный запах и черные волокна людвигита
Витает тень в широкополых шляпах, звучит там итальянская сюита
Для тех, кто видел гобелены…, стада ягнят и искры огненной гиены, но
никогда не видел Бога на кресте, а дико верил разговорам тех, кто
что-то слышал, но не видел тоже…,
Но ощущал дрожаньем кожи при виде одинокого креста с остатками
ржавеющих гвоздей и пятнами болезненных оттенков


Там в воздухе недвижном очертанья - красивых глаз французской
пасторали,
Застывших лиц немые изваянья от времени и горя вспоминали, пролив
дождями скорбь и слезы на сорную колючую траву,
Где капли слез умылись каплей крови, чтобы трепещущее сердце
напоить и сорную траву благословить, чтобы смогла она плодоносить
и накормить собой ближайшую округу…

 
Там маска тьмы, которая осталась в маске, как реквием чумы для
срезанных голов,
Святых полотен окровавленны повязки для горизонтов бриллиантовых
крестов, что тонут в волосах над кожей сердца и слышат ритм
немилосердной тьмы и звуки лютни карнавальных арлекинов,
Где смех и страх - простые двойники раздвоенных шаблонов поведенья 
и сети бесконечных паутин в прическах многочисленных фрейлин,
которые желают денег от крестоносных арлекиновых мужчин…


Песочный ветер той эпохи остался вечным указанием на крест,
Где машут непробитыми руками, показывая милосердный жест…
Они кричат - мы не забудем никогда, но погрустят какой-то срок и все
забудут…
Пилою времени разрезаны на части и думающие в одночасье, что память
не накормит их детей и думать нужно о сегодня, у прошлого страницу
оторвав,
Два раза в год иконы целовав и развлекаясь в непрощеньи своих
поступков в бесполезной суете…


На темном фоне исторических полотен, висит сердечный клапан, как
нора – для спящего тарантула вранья,
Где кровь заменена на яды ползучих бесконтактных величин, а у креста
Разбит очередной кувшин, откуда все и вытекает, измазывая ноги
христиан, спешащих посетить курган,
Где памятника нет, есть только память, живущая у каждого в раю,
который существует лишь в потоках простых идей у Смерти на краю…


Отдал себя таинственный скиталец, заглядывая в будущность свою
Бросает зерна в пашню землепашец и направляет силы к бытию,
Где большинству он вовсе безразличен своим повествованьем вековым
и долгим пресвятым напоминаньем: 
Отдать себя и рукоположенье скупым, гнилым, безжалостно босым
Поджечь себя, чтоб осветить дороги всем зрячим, одиноким и
слепым…
А я бы шарф ему связал
И подарил кроссовки,
и чаем на дорогу напоил…