О Духовности, Травме и Эмоциях в Жизни Животных

Михаил Салита, участник программы Animal Chaplaincy



Я верю, что у животных есть своя духовность. Не такая, как у людей — без слов, без храмов, без книг. Но настоящая. И очень глубокая. Проявляется она иначе — в их взгляде, в звуке, в том, как они реагируют на нас и на мир вокруг. Даже у существ, у которых нет мозга, есть реакции на боль, на прикосновение, на свет, на приближение другого. Это уже свидетельство внутреннего присутствия… искры.

В Торе сказано, что у животных есть нефеш — душа жизни. У человека есть ещё нешама, душа осознания. Но это не повод чувствовать себя выше. Это наоборот — повод чувствовать ответственность. Если у нас на одну душу больше, значит у нас больше обязанностей. Больше способности чувствовать чужую боль. А значит — больше способности сострадать.

Когда Всевышний заключает завет с Ноахом, Он заключает его не только с людьми, но и с животными. Это не красивая метафора — это прямой текст. Животные становятся союзниками в Завете. Они часть мира, который Бог хочет спасти. Они важны. И это меняет всё. Потому что, если они важны для Творца, они должны быть важны и для нас.

Если мы посмотрим на тех, кого Всевышний избирал в Торе, — мы увидим, что это были пастухи. Авраам, Ицхак, Яков, Моисей, Давид. Люди, которые заботились о животных, которые вели стадо, искали отставших, берегли слабых. Даже Адам — он не просто был в саду, он давал имена животным. Это особое задание. Это акт признания. Видеть в каждом создании его уникальность и назвать её — это начало любви.

А Соломон, сын Давида, не был пастухом. Но понимал язык животных. Значит, есть и другой путь — не через заботу телом, а через понимание духа. Но суть та же — связь с творениями Бога. Мы постоянно видим, что праведники были близки к животным. И это не случайно. Через это Творец показывает нам, какими Он хочет видеть нас — внимательными, сострадательными, чуткими к боли, готовыми помочь без слов.

Однажды Моисей нашёл заблудившуюся овечку. Он не просто погнал её обратно в стадо. Он понёс её на плечах, потому что понял — она устала. И тогда Всевышний сказал: «Если ты так заботишься об овце — ты достоин вести Мой народ». Потому что пастырь — это не тот, кто командует. Это тот, кто несёт слабого. Кто бережёт.

Когда меня куда-то приглашают, я всегда смотрю — а есть ли среди гостей такой человек, простой, скромный, добрый. Не обязательно в центре внимания. Но с внимательным сердцем. Как пастух Давид, которого сначала никто не звал. Но именно он оказался тем самым, кого выбрал Всевышний.

Я помню, как в первом классе попал под машину. Было страшно. Сирены, боль, чужие стены больницы. Но рядом был мой папа. Он часто оставался со мной ночью, просто сидел рядом. Давал руку. И мне становилось спокойно. Это была его любовь. Его тишина. Его забота. Сейчас я понимаю — это и было капелланство. Без слов. Просто быть рядом, когда страшно. И это один из главных уроков, которые я унес из детства.

Именно это мы должны уметь делать как капелланы. Не всегда говорить. Иногда просто молчать и быть рядом. Держать за лапку умирающую кошку. Поддерживать женщину, потерявшую своего пса. Или просто сидеть рядом с грустным человеком, когда он думает, что его никто не слышит. Это всё — одна и та же работа. Быть светом в темноте. Быть плечом, когда всё рушится.

Мы должны понимать, как работает травма. Она не всегда проявляется криком. Иногда — молчанием. Отстранённостью. Усталостью. И в человеке, и в животном. Мы должны узнавать эти сигналы. И не забывать о себе. Потому что, соприкасаясь с болью снова и снова, легко ожесточиться. А мы не имеем права. У нас должно остаться живое сердце.

В обществе не принято плакать. Не принято говорить о боли. Принято улыбаться, даже когда всё внутри кричит. Но капеллан — это тот, кто не боится боли. Кто её не игнорирует. Кто говорит: «Я рядом. Я слышу». И этого достаточно, чтобы началось исцеление.

Я читал главу из книги Марка Бекова. И понял: этот человек не просто учёный. Он любит тех, о ком пишет. Он говорит о волках, собаках, слонах. Он рассказывает истории, которые невозможно забыть. Он показывает, что у животных есть эмоции. Игра, страх, печаль, радость. Всё это — есть.

Особенно тронули меня его описания игр между животными. Поклоны, движения, приглашение в радость. Это так знакомо. Так живо. Так… по-настоящему. Но были и тяжёлые моменты. Когда он пишет о животных на фермах, в лабораториях. О тех, кого не видят. О боли, которая не звучит словами, но слышна сердцем. Это трудно читать. Потому что начинаешь понимать — если ты всё это примешь, ты уже не сможешь жить по-старому.

Но именно это и есть путь. Видеть. Слышать. И не отворачиваться.

Animal Chaplaincy — это не просто служение. Это способ исполнить волю Творца. Быть тем, кто не просто верит, а любит. Не просто знает, а сострадает. Это не теория. Это — жизнь.