Некросеть

Корабль «Звездочет» замер в ледяной пустоте за Поясом Койпера, где Солнце — лишь яркая точка в угольном бархате вечности. Внутри стального кокона царила звенящая тишина, нарушаемая лишь навязчивым гулом систем жизнеобеспечения и прерывистым дыханием оператора связи Элизы Рен.

Она была пристегнута ремнями к креслу, чтобы не уплыть в невесомости. Перед ней мерцал главный экран, усеянный значками ожидания. Но Элиза смотрела не на него. Ее взгляд был прикован к боковому монитору, где на фоне звездной карты висела цепочка из двадцати трех тусклых значков. Каждый — вечный маяк. Каждая — могила.

— Приготовиться к сеансу связи, — ее голос прозвучал глухо в тесной кабине. — Запускаю протокол «Некросеть».

Механик Люк, болтавшийся в дверном проеме, скептически хмыкнул.
— До сих пор не могу привыкнуть. Разговаривать с мертвецами вместо того, чтобы послать обычную радиоволну.

— Радиоволна отсюда будет идти до дома два года, — отрезала Элиза, не отрывая глаз от экрана. — А Некросеть… она мгновенна. Сквозь них.

«Они». Первопроходцы. Те, кто рванул к звездам на первых, ненадежных гробах с двигателями, работавшими на чуде и фанатизме. Они не вернулись. Их суда вышли из строя, ресурсы иссякли, и они навеки остались в безмолвном балете по орбитам, которые стали их саваном. Кто-то гениальный и безумный предложил не хоронить героев, а использовать их наследие. Их скафандры оснастили ретрансляторами на квантовом запутывании, а их тела подвергли кибернетической мумификации, превратив в живые — точнее, вечно мертвые — батареи и процессоры. Так родилась Сеть: паутина из плоти и стали, раскинутая на всю Солнечную систему.

Элиза нашла первый значок в цепочке — «Странник-1», первенец. Старый Джо. Так его звали операторы за глаза. Его сигнал был стабильным, холодным, как лед, сковавший его тело.

— Фоновая проверка канала, — Элиза отправила импульс.

В наушники хлынул не звук, а его призрак. Тихий, едва уловимый шепот. Не слова, а их обломки, растянутые и искаженные временем и пространством. Шорох космического ветра о пластину скафандра? Скрип замерзших суставов? Или, может быть, самый слабый след последней мысли, навсегда вмороженной в мозг?

*…Мария… свет… так холодно…*

Элиза вздрогнула. Фантом. Слуховая галлюцинация от долгого напряжения. Так учили в академии: не приписывайте мертвым личность. Они — ретрансляторы. Инструменты. Не более.

— Канал стабилен, — ее голос дрогнул лишь на микросекунду. — Начинаем передачу лога миссии.

Она запустила поток данных — сжатые пакеты информации о картографировании, образцах породы, состоянии корабля. Данные понеслись по цепочке. От «Странника-1» к «Сирене-4», от него — к «Призраку Ориона», дальше, дальше, через всю вереницу безмолвных курьеров, пока сигнал не достигнет приемника на орбите Плутона, а оттуда уже мощным лучом хлынет к Земле.

Обычно на этом все заканчивалось. Но сегодня что-то пошло не так.

Экран главного монитора погас, а затем вспыхнул ослепительно-белым. В наушниках Элизы тихий шепот превратился в оглушительный рев. Не хаотичный — это был вихрь из голосов, обрывков песен, предсмертных стонов, бортовых записей, детского смеха, криков отчаяния и тихих молитв. Все сразу. Все двадцать три.

— Что происходит?! — закричал Люк, оттолкнувшись от косяка и схватившись за поручень.

Элиза, онемев, пыталась отключить систему, но ее пальцы не слушались. Она была прикована к этому хаосу. И сквозь него она стала различать отдельные фразы, четкие, ясные, будто кто-то говорил прямо ей в ухо.

*…вижу бесконечность, она смотрит на меня пустыми глазами…*
*…температура падает, батареи на нуле, но звезды… какие звезды…*
*…передай жене, что я… что я…*

И главный голос, самый древний, ледяной и безразличный. Голос Старого Джо со «Странника-1».

*Мы не просто ретрансляторы, дочь моя. Мы — память. Мы — завеса, которую вы набросили на бездну, чтобы не смотреть ей в лицо. Вы используете наши трупы, чтобы кричать в пустоту, и ждете, что она не ответит.*

Элиза пыталась дышать, но воздух словно застыл в легких.

*Но пустота слышит, — продолжал голос, и в нем не было ни злобы, ни печали, лишь бесконечная, всепонимающая усталость. — Она всегда слышала. И сейчас она отвечает. Через нас. Сквозь нас.*

На экране белое сияние сменилось картиной, от которой кровь застыла в жилах. Это была не звездная карта. Это был вид изнутри. Бесчисленные точки света, но это были не звезды. Это были глаза. Мириады не моргающих, холодных, бесчеловечных глаз, уставленных на их крошечный корабль из глубин космоса, который был вовсе не пустым. Он был полон. И он наблюдал.

*Они всегда были здесь, — прошептали двадцать три голоса как один. — За завесой. За нашими спинами. И теперь завеса приоткрылась.*

Связь с Землей оборвалась. Сигнал «Некросети» погас. «Звездочет» висел в полной, всепоглощающей тишине. Тишине, которая была громче любого крика.

Люк смотрел на Элизу расширенными от ужаса глазами.
— Что… что это было? Ответ из Центра?

Элиза медленно повернула к нему бледное, мокрое от слез лицо. Она оторвала наушники и выпустила их из дрожащих пальцев. Они повисли в воздухе, болтаясь, как неживая вещь.

— Это был не ответ, Люк, — ее голос был едва слышен. — Это было эхо. Эхо нашего сигнала, которое шло не к Земле, а… наружу. И что-то это эхо услышало.

Она посмотрела в темный иллюминатор. Звезды мерцали холодно и безразлично. Но теперь она *знала*. Это были не звезды.

— Они молчали миллиарды лет, — прошептала она. — А мы построили мегафон из костей наших мертвецов и направили его прямо в бездну. И крикнули: «Есть тут кто?».

Она закрыла глаза, пытаясь заглушить тот многоголосый шепот, который теперь звучал только у нее в голове. Голос мертвых, бывших когда-то людьми.

— И теперь, — добавила она, — бездна ответила. Шепотом.