Рог Моисея

Двор, обычно наполненный звуками веселья и шумом гостей, в миг застыл в редкой и глубокой тишине. Свет вечерних фонарей медленно угасал, и голоса гостей, приглашённые в дом дедушки Пилея перенеслись в тронный зал, оставив двор в почти полном одиночестве. Лишь одна Биатрис, словно ожившая статуя, всё ещё стояла неподвижно под мягким светом вольфрамовой лампы, которая, точно волшебный прожектор, озаряла её невообразимую красоту. Этот свет, нежно смешиваясь с холодным лунным сиянием, обрамлял её неистово высокую красоту, придавая сцене сказочный и таинственный оттенок. Вокруг жужжали и трепетали ночные мотыльки, их лёгкие, переливчатые крылья отражали множество оттенков, словно они танцевали вальс – плавный, завораживающий и одновременно эфемерный. Биатрис наблюдала за этим живым представлением с затаённым дыханием, погружённая в ожидание и нежное трепетание сердца.

Внезапно, нарушая завороженную и блаженную тишину, раздался спокойный, но твёрдый голос дедушки Пилея: — Биатрис, почему ты ещё стоишь здесь, под ночным небом, когда гости давно собрались? — Биатрис оглянулась в сторону просторного дома, светящегося изнутри теплыми огнями объятого веселым настроением, и мягко ответила: — Я жду своего брата Гвидо, дядя. Он должен скоро приехать, и я хочу встретить его здесь, под звёздами. — Дедушка Пилей аккуратно улыбнулся, в его глазах сияло добро и терпение. Немного помолчав, он покорно покачал головой и, тихо пожелав племяннице дождаться брата, медленно удалился в уютные стены дома, оставив Биатрис наедине с её мыслями и ночным небом.

Биатрис снова обратила свой взор к мерцающему ночному полотну, где бесчисленные звёзды рассыпались по бархатистому небу, словно тысяча мельчайших бриллиантов, разбросанных неведомой рукой. Ожидание, как тонкая, невидимая паутина, опутывала её душу, сковывая сердце липкими, навязчивыми нитями, которые не отпускали её, наполняя разум тревогой и неясным предчувствием. «Гвидо, где же ты? » — беззвучно шептали её губы, слова терялись в прохладном ночном воздухе. Лунный свет, подобно нежному прикосновению матери, ласково касался её лица, принося краткое утешение, но даже это светлое объятие не могло полностью изгнать тревогу, поселившуюся глубоко в сердце девушки.

Вдруг тишину разрезал звук приближающегося автомобиля, фары которого прорезали темноту, освещая дорогу и землю перед домом. В свете фар показался знакомый силуэт. Сердце Биатрис замерло, и она, не веря своим глазам, выдохнула: — Гвидо! — В этот момент автомобиль остановился, и из него выскочил молодой человек. Он стремительно приблизился к Биатрис, обнял её с такой силой и теплотой, что все тревоги сразу рассеялись. — Прости меня, Биатрис, что задержался, — прошептал он, прижимая сестру к братской груди. — Гвидо! — ответила она, ощущая, как волнения в душе наконец угасает. В этот тёплый момент, напоённый взаимной любовью и счастьем от встречи, все тревоги растворились, и Биатрис с покоем на сердце, оставив все сомнения позади, безмятежно присоединилась к начавшемуся празднику.

Начало застолья было знаменательно и величественно, словно первые мощные аккорды симфонии, звучащие ясно и торжественно, предвещая грядущий праздник. Первые тосты вспыхнули в воздухе, как яркие искры, призванные зажечь в сердцах гостей костёр дружелюбия, взаимного уважения и доверия. Слова лились свободно и непринуждённо, словно вино, щедро льющееся из больших глиняных кувшинов, наполняя гостей теплом, радостью и ощущением единства.

Тронный зал, расположенный в доме у дедушки Пилея и бабушки Магдалены, был переполнен в этот знаменательный вечер. Здесь собралась вся семья, друзья и уважаемые гости, и даже совсем незнакомые люди, собралась вся колода карт, чтобы отпраздновать важное событие – праздник в честь Господа и завершение сезона сбора последней грозди винограда -- день жатвы, который завладел всеми душами, предвещая радость и торжество. Каждый присутствующий с нетерпением ожидал момента, когда бархатное покрывало будет сброшено с реликвии и появится её владелец – символ торжества и благословения. Все, не исключая ни одного человека, затаили дыхание, чувствуя, что вот-вот произойдёт небольшой, но невероятно значимый эпизод в рамках большого праздничного действа. Дедушка Пилей занял почётное место у изголовья стола, его глаза, наполненные добротой и радушием, внимательно оглянули каждого сидящего. Медленно поднявшись на дрожащих, но крепких ногах, он начал своё обращение к собравшимся.

— Дорогие мои, — начал он проникновенным голосом, — позвольте от всей души поблагодарить каждого из вас за то, что вы сегодня здесь, словно драгоценные изумруды, выкладки перед покровом этого волшебного стола. Сегодня мы сбросим маски и позволим каждому из нас быть самими собой, подобно тому, как мы снимая бархатное покрывало с нашей реликвии являем миру истинный лик нашего сокровища. Мы никогда не устанем надеяться, что Он – Всемогущий – наконец снизойдёт на наше пиршество и благословит его своим божественным началом. Я, как хранитель в роду Валетов Червовых, в течение многих поколений, с гордостью и открытым сердцем скину покрывало с нашего драгоценного трона Господа.

С дрожью и уважением дедушка Пилей осторожно начал снимать бархатное покрывало, украшенное золотой вышивкой и узорами, напоминающими о прошлых эпохах. Сняв покров, он передал его бабушке Магдалене. Её глаза, отражающие глубочайшую мудрость прожитых десятилетий, внимательно приняла бархат в свои руки, словно священный оберег. Её улыбка и морщинистые пальцы, уставшие от времени, бережно прижали ткань к своему сердцу, словно пытаясь уловить дыхание многовековой истории, заключённой в этих старинных узорах. В этот особенный момент бабушка казалась хранительницей временных связей, мостом между прошлым и настоящим.

Стул, освобождённый от этого древнего покрова, казался ничем не примечательным на первый взгляд – простой, скромный, с потрескавшимся лаком и изношенной древесиной. Однако каждая царапина и потертость на его поверхности рассказывали останавливавшие дыхание истории, о маленьких и больших событиях, свидетелем которых он был на протяжении многих веков. Этот обыкновенный предмет мебели внезапно приобрёл глубину и значение, становясь символом прошедших эпох и пережитых лет и грядущего праздника.

— Да начнётся праздник! — громко провозгласил дедушка Пилей, и его слова наполнили зал восхищением и радостью. Сердца присутствующих, которые еще недавно сдерживали дыхание, распахнулись, выплескивая на свободу спокойствие и восторг. — Да здравствует пиршество! — У слышался дружный крик среди множества голосов, смешанных с весёлыми возгласами и смехом.

Волна ликования и восторга прокатилась по всему тронному залу, словно летний порыв грозового ветра. Громогласные голоса слились звучанием в единый могучий хор, в котором звучали ноты надежды, радости и предвкушения. Казалось, что даже древние стены зала, пропитанные духом истории и памяти, прониклись этим праздничным настроением и буквально подпевали общей мелодии счастья и праздника.

Пиршество началось с размахом и щедростью: столы ломились от изысканных яств и разнообразных напитков, словно рог изобилия изрыгали свои бесконечные дары. Ароматы специй, трав и жареного мяса, сдобренного разными пряностями, смешивались в воздухе, создавая пьянящий, манящий коктейль, от которого кружилась голова и наполнялась душа теплом.

— Любимые мои друзья и товарищи! — вновь поднялся со своего места дедушка Пилей, привлекая к себе внимание всего зала своей вступительной речью, — Я благодарю вас за то, что вы откликнулись на моё приглашение и пришли сюда, а еще больше – за тех, кто пришёл без приглашения. Сегодняшний день особенный – мы отмечаем праздник последней, самой спелой грозди винограда. Это день, когда мы с надеждой и радостью открываем двери для каждого живущего на земле, и видя каждого в глазах своих гостей, будто встречаем Его – Господа Создателя миров. Вы все знаете наши традиции: прежде чем перейти к полноценному застолью, нам предстоит выбрать вожака, лидера, того, кто будет томадовать и вести за собой в течение этого вечера. Он станет королём за нашим столом и будет править мудро и справедливо. Я, хозяин этих чертогов, предлагаю единого кандидата – нашего дорогого и хорошо знакомого Вальдемара.

Вальдемар, услышав своё имя, мгновенно поднялся, наполненный гордостью и готовностью принять на себя ответственность. Дедушка Пилей кивнув в сторону Вальдемара продолжил говорить:

— Вальдемар – один из немногих, кто способен с достоинством справляться с наполненным рогом божественного напитка. Он силен словом, а его поступки породили легенды. Говорят, в юности он однажды упал в кувшин с вином и сумел выжить в нем в гордом одиночестве, что сделало его почти мифической фигурой среди нас. Прошу гостей, кто возражает против кандидатуры Вальдемара, озвучить свою позицию сейчас и объяснить причины своего несогласия.

Долгий миг настал, застолье погрузилось в молчаливое ожидание. Все сидящие задумались, а дедушка с Вальдемаром внимательно оглядывали каждый взгляд. Но ответов не последовало.

— Значит, никто не против! — с удовольствием и громко воскликнул дедушка Пилей. — Да здравствует король! — Он взял в руки буйволиный рог, украшенный драгоценными камнями, сверкающими при свете свечей, и, покинув своё место у изголовья стола, передал символ власти своей любимой племяннице Биатрис.

Она, грациозно сделав несколько плавных шагов вперёд, протянула руки и, склонив голову в знак уважения и торжества, провозгласила:

— Да будет так! Пусть мудрость наших предков струится в тебе Вальдемар, подобно горному ручью, крепкому и прозрачному. Пусть твой голос звучит громко, как крепость, выстоять в которой возможно лишь истинному правителю. Прими этот рог, символ власти и ответственности, и веди нас сквозь лабиринт застольных бесед к вершинам праздника!

Вальдемар, приняв рог из рук Биатрис, ощутил, как древняя сила начинает струиться по его венам. Его взгляд стал твёрдым и решительным, а улыбка — светлой и тёплой, как первые лучи утренней зари. Он вдруг поднял рог над головой, и весь зал осветился сверкающими огнями свечей и ярким светом, наполняя пространство торжественностью. Громко и уверенно обратился к всем присутствующим.

— Да здравствует Господь, даровавший нам этот прекрасный и богатый край! Да здравствует лоза винограда, исток божественного напитка, что соединяет нас! Да здравствуют друзья и близкие, собравшиеся сегодня за этим великодушным столом! — Голос его эхом разнёсся по тронному залу, пробуждая в сердцах присутствующих многообразные чувства и восхищение. — Сегодня мы прославим прошедшие времена, поднимем этот рог за сегодняшний день, за мир, любовь и дружбу! Взглянем в будущее с оптимизмом, воспевая завтрашний день! Пусть наши тосты будут подобны трелям птиц, а смех и слёзы сольются в едином порыве, будоража и согревая наши души и колыхая с трепетом наши сердца!

-- Молодец Вальдемар, дружище.

-- Истиной люди говорят, нет ему равных в этом деле.

-- Словом он силен спору нет.

-- Да и трезвостью на вине, он ещё никому не уступал --. Звучали голоса вдоль всего стола.

-- Дорогие мой друзья, первый тост он самый важный и этим праздничным вином возвысим Бога за столом. Склонимся перед ним, скажем Ему спасибо, поблагодарим за все что Он сделал для нас, за то что Он сотворил этот порочный, но все же великолепный мир, заполняя его прекрасными и ужасными созданиями, которыми можно одновременновосхищаться и пугаться. Он нарочно сотворил его таким. Он Владыка выше понимания чёрного и белого, это все его детище, ибо Он венценосец мироздания всего сущего. Да будет славен Он во веки вечные.

С этими словами Вальдемар пригубив буйволиный рог и наклонив его, как тот час из рога послышалось похоронная мелодия, испив вино до дна, как мелодия замолчала. Осушив свой чаши все гости присели за стол и каждый стал вкушать еду и за одно слова переплетаясь друг с другом, порождали беседы за столом.

-- Слышал новость -- обратился Гектор к сидящему рядом Паладину -- На прошлой неделе в королевском дворе случилась дуэль --Паладин кивнув в ответ произнес -- Да, такие вести быстро расходятся. Но что-то мне не верится что он смог столько выпить --. Гектор улыбнулся -- А вот я верю, ибо однажды глаза мой видели подобное --. Паладин приняв серьёзный вид произнес -- Спорить с тобой не стану, может и правда --. Произнесенные из уст Паладина слова блекли на фоне возрастающего гонора Проповедника -- Хвала небесам, да обернутся ему боговалением Господа деяние его, ибо Он все видеть и все слышит и каждому Он воздаст по заслугам --. Сказанное проповедником привлекли внимание Глазунии, которая недовольно, тихо пробурчала -- Опять этот противный голос. Терпеть его не могу -- . Сидящая рядом Феодосия, повернувшись, прошептала в ответ -- Тише Доротея, ещё люди не напились --. Доротея улыбнувшись уже достаточно громко произнесла -- Дождёмся значит когда напьются -- Ни единой косточки в мясе, а прожарка хруст в соке, чих рук это творение -- Габри с умилением и восхищением обратился сотрясая пространство. От куда прозвучал ответ --- Бубновая дама Венера, её рук творение --. Венера стоя в углу тронного зала робко улыбнулась и в тот-же миг безмолвно прошептала -- Видимо не стоило мне просить, что бы косточка ненароком не застряла в чем-то горле --.

-- Откуда вы сударь? --. Задала вопрос прекрасная Гексогея незнакомому гостью, который в свой черёд глядя на непостижимую красоту своей собеседницы волнительно с некой дрожью в голосе подал ответ.

-- Я сударыня явился на пир с той стороны тёмных скал, с долины гейзеров и дурного запаха серы.

Гексогея улыбнулась, а после потянувшись к своему собеседнику произнесла -- Правда, я была там у подножия вулкана, который возвышается над всей той долиной пара и вечного дыма --.

-- Башмак дьявол --. Произнес незнакомец.

-- Простите что? -- Прекрасным голосом произнесла Гексогея.

-- Башмак дьявола, так называется тот вулкан --. Снова произнес незнакомец, к словам которого прислушивался рядом сидящий Гектор, кто смиренно и ненавязчиво вступил в разговор -- Говорят если в ее жерло запустить ракету, то наше королевство треснет пополам --. Рядом сидящий Теодор рассмеялся и в ее порыве неотчетливо пробормотал -- И короля нашего тоже на пополам --.

-- Теодор, зачем так грубо --. Произнесла Гексогея.Теодор невольно ответил прозами слов

-- Вершина Башмака, дьявольский огонь,

Вулкан, что расколол мир на два края,

Где прежде царство в единстве стояло,

Башмак дьявола — знак конца и начала, короля нашего -- Паладина пополайя.

Гексогея улыбнулась и нежно покачав головой произнесла -- Слова твой да в Богу уши, прекрасный Теодор --.

-- Друзья прощу наполнить чаши праздничным вином, да так что бы краёв глазами не увидеть --. Послышался голос Вальдемара, кто уже стоял на ногах и держал в руке тот самый рог. Подождав когда все чаши будут полны, Король за столом продолжил говорить. -- Дорогие мой, за Господа мы сказали пару слов. Сказали про Него всемогущего легко и непринуждённо, дабы неотолкнуть и в то же время поманить всесильного в наши праздничные чертоги. Но мой следующий тост будет про рог, который я держу в руках, про рог Моисея.

Вальдемар ведает историю о Моисее.

Тысячелетия миновали с тех пор когда пала Вавилонова башня. Символ гордыни и порока человечества. Строители той башни были предками Моисея, которые пытались проложить дорогу в небеса. Господь раскрыл тайный умысел тех древних людей, которые говорили на одном языке и стал Он, мешать им, воплощению их плана. Всемогущий смешал языки и сделал так, что бы люди больше не понимали друг друга. Порыве чего строители превратились ненавистников и багровые закаты крови опустились с небес на землю. Тот древний мир пал под натиском Господа и разобщённые и разделённые племена некогда одной расы людей строителей, разбрелись по всем сторонам света. Моисеев племя нашла приют в наших краях, ибо наши предки приняли их.

Шесть сотен лет назад жил предок дедушки Пилея червовый Валет Гипирион был у него друг Моисей кто по праву считался в те далёкие времена одним из лучших ювелирным дел мастером. В тот злополучный день погода стояла мрачная погода, Моисей еле волоча ноги пал на колени перед своим другом Гипирионом и заплетающими словами стал вырывать боль охватившую его сознание -- Помоги, моя дочь!

Говорят дева та юная, которая была дочерью Моисея красотой затмевала палящую звезду, не было такой больше на свете, ибо косы её заплетены были золотом, а глаза отдавали серебром. -- Огузы --. С этим словом Моисей потерял сознание. Гиперион не мешкаясь и немедля запрыгнул на своего доброго скакуна и помчался в след за Огузами. Огузы племя работорговцев кто в древности воровали красивых дам и отважных парней, а после продавали их за золото и серебро. Гиперион с несколькими своими отважными храбрецами сумел таки нагнать Огузов у самого моря Понтова. Там на песчаном чёрном песке Гиперион и его храбрецы умертвили всех работорговцев, а их корабль отправили на дно темного моря освободив всех пленников, в том числе и дочь Моисея. Златовласая, серебристого-глазая, была возвращена своему отцу. В награду Моисей приказал заколоть самого большого буйвола, а после собственноручно спилив с него рога принялся за свое творение, долгих три зимы он его мастерил, а после принёс с поклоном и вручил Гипериону, рог Моисеев.

Вальдемар держал в правой руке наполненный до краёв божественным напитком рог Моисея и указывая пальцем левой руки продолжил говорить. -- Глядите суда это Антилида та самая златовласая краса, а это жеребец Гипериона Ганибал, кто был загнан своим хозяином и кто замертво свалился на тот чёрный каменистый песок моря Понтова, а это сам Гиперион и его отважные храбрецы один из которых пал в бою с огузами --. Вальдемар продолжал крутить рог, а сидящие за столом с внимательностью слушали историю прошедших эпох. -- Говорят, что Моисей продал все что, имел и на вырученные монеты приобрёл драгоценности со всех уголков белого света, а после раскрасил ими своё самое чудесное и неповторимое творение. Вы спросите меня, почему в нем играет похоронная музыка, ибо она ласкает наш слух только в том случае, когда в нем крепленое изделие, но если наполнить сей чудесный сосуд обычной водой он ни проронит ни слова --.

-- Ну и Моисей, хитрец --.

-- Ни один дуэлянт не сможет обвести этот рог вокруг своего пальца --.

-- С таким сосудом дуэль свершится справедливо --.

Послышались слова из разных сторон стола.

-- Друзья мой, прошу всех встать --. С этими словами все встали с насиженных мест. -- У всех ли чаши полны праздничным вином, так поднимем тост за рог Моисея, за Гипериона из рода червовых Вальтов, за златовласую Антилиду, за загнанного скакуна, за отважных храбрецов и павшего и даже за Огузов без которых не было бы этого чудесного творения. За рог Моисея --. Своими кличем Вальдемар опрокинул рог и стал с похоронной музыкой осушать сосуд до дна, после стряхнув пару капель вина гордо произнес -- Здравствует праздник за нашим щедрым столом --.

Каждый, словно подхваченный ветром всеобщего ликования, последовал примеру Вальдемара. Праздничное вино, словно кровь земли, пропитало жаждущие уста, омывая память о былом и наполняя сердца надеждой на грядущее. В глазах мерцали отблески свечей, отражая не только огонь, но и пламя страстей, бушующих в каждом из присутствующих.

И вот, когда последний звук похоронной мелодии рога Моисея затих, словно эхо далекой битвы, Вальдемар, ещё не опьяненный вином, но опьяненный величием момента, поднял руку. Тишина воцарилась, тот час плотная и осязаемая.

-- Друзья мои, -- начал он -- мы собрались здесь не только для того, чтобы почтить память героев минувших дней, но и для того, чтобы утвердить нашу веру в величие духа человеческого! Пусть же рог Моисея станет символом нашей нерушимой дружбы, нашей готовности бороться за правду и справедливость, нашей любви к жизни, несмотря на все ее тяготы и лишения!

С этими словами он обвел взглядом присутствующих, и каждый почувствовал, что слова эти проникли в самое сердце, словно семя, готовое прорасти и дать обильные плоды. Атмосфера праздника торжествовала, а рог Моисея, словно магический артефакт, продолжал излучать свою таинственную силу, объединяя всех в едином порыве.