Лекция 4. Агонистическая демократия

Видео: https://youtu.be/hydXxANi77U

Агонистическая, или состязательная концепция демократии стала набирать популярность в 90-х годах ХХ века. Ее сторонники противопоставляли себя
как традиционным «агрегативным» моделям демократии (т.е. демократическому элитизму и демократии участия, которые стремились лишь обеспечить механизмы, при которых разнородные интересы и взгляды «агрегируются» в общее для всех решение, далекое от консенсуса),
так и «совещательной» модели демократии (ценившей изменение первоначальных интересов и взглядов в ходе дискурса, а также достижение консенсуса).
В отличие от агрегативного подхода, сторонники конкурентной модели признают ценность политической борьбы не в качестве средства достижения «правильного» результата, а уже самой по себе; в отличие от совещательного подхода, они полагают, что цель политической борьбы состоит в достижении не консенсуса, а стратегических целей участников такой борьбы.

Итак, каковы основные черты модели состязательной демократии? Одна из ведущих авторов данном направлении – бельгийская исследовательница Шанталь Муфф – называет предложенную ей модель демократии «агонистическим плюрализмом». «Агонизм», то есть соревнование, она противопоставляет «антагонизму», то есть войне. В соревновании, в отличие от войны, соперники придерживаются неких общих правил, хотя и не исключают возможность совместного пересмотра этих правил. «Плюрализм» же как максимальное «включение» многообразных социальных сил в политику способствует возможности такого пересмотра. Одновременно он предотвращает сползание из агонизма в антагонизм. Короче говоря, ключевым для данной концепции является свободное соперничество идей и мнений – агонистический плюрализм.

По каким же причинам соперничество и конкуренцию следует считать самоценными, а консенсус - незначимым? Каковы нормативные аргументы в пользу состязательной демократии?
Здесь можно выделить два направления аргументации.

Первое направление – это попытки доказать, что социальная сфера представляет собой совокупность различных дискурсов, которые разворачиваются по определенным правилам, при этом нам не доступна какая-то высшая моральная истина, исходя из которой мы могли бы сказать, что какие-то из дискурсов более ценны или правильны, чем другие. Отсюда, нам нужно поддерживать многообразие различных форм жизни, вместо того, чтобы пытаться навязать всем определенные виды политического участия, в том числе поиск консенсуса в ходе обсуждений, выстроенных по определенным правилам.
Что можно сказать относительно данных аргументов. Мне кажется, что они противоречивы. Например, из того, что социум представляет собой многообразие различных форм жизни, дискурсов, языковых игр, не следует, что мы должны поддерживать данное многообразие. Это общая философская истина, согласно которой должное не выводимо из сущего. Кроме того, из того, что не существует высшей моральной истины, не следует, что надо поддерживать многообразие точек зрения или толерантность по отношению к ним. Наоборот, если истины нет, то мы не вправе делать вообще никаких суждений, в том числе в поддержку многообразия и толерантности!
В итоге получается, что если мы хотим обосновать ценность политического плюрализма, то мы должны сделать это как-то по-другому. Для начала, мы должны встать на сторону этического когнитивизма, то есть той точки зрения, что моральная истина нам доступна. После этого привести какие-то аргументы в пользу заявленных ценностей. Например, что они смягчают социальные антагонизмы, препятствуют тираническому правлению, помогают власти преодолеть собственное невежество и так далее. Но статус плюрализма как высшей политической ценности всё же весьма проблематичен.

Другое направление – это подчеркивание значимости постоянного оспаривания существующих властных отношений. С точки зрения сторонников состязательной демократии любые ограничения на волеизъявление граждан, в том числе конституционные, и вообще любые социальные стратификации и институты относительны: у народа должна быть возможность их пересмотреть. Господство неизбежно, нет плохого или хорошего господства, но хорошо, если есть возможность периодически сменять одно господство другим.
В чем проблема данных аргументов? Проблема в том, что стремление оспорить любые социальные установления вряд ли является убедительной целью. Традиционный либеральный конституционализм исходит из более убедительной предпосылки, согласно которой некоторые властные отношения (например, права человека или основы демократического устройства) должны быть особенно сильно защищены. Действительно, если институты хороши, то вряд ли следует ставить их под удар, постоянно поддерживая их в состоянии «хрупкости», «мимолетности» (как говорит Шелдон Волин).
Более привлекательна позиция Иэна Шапиро, который предлагает различать оправданное и неоправданное доминирование. Он, например, пишет, что любая социальная иерархия сама по себе подозрительна. Но она всё же оправдана, если она неизбежна для защиты какого-либо значимого блага тех, кто подчинен этой иерархии (то есть если ей нет не-иерархичной альтернативы), при этом по своей степени и по своей длительности соответствует защищаемому благу.

Итак, мы рассмотрели два типа аргументов, которые обычно приводят в поддержку концепции агонистической, или состязательной, демократии. Оба они не свободны от критики. В первом случае восхваляется разнообразие ради разнообразия, во втором случае - перемены ради перемен.

Вообще, заслуживает поддержки стремление сторонников состязательной демократии обеспечить каждому заинтересованному лицу равные возможности по установлению и пересмотру властных отношений. Кроме того, соответствующие авторы внесли определенный вклад в демонстрацию незримых аспектов власти. Например, власть – это не только возможность принимать обязательные для других решения, но и возможность исключать определенные вопросы из повестки дня, а также возможность одних людей формировать интересы и предпочтения других людей, и, наконец, власть – эта сама структура отношений, позволяющая одним людям влиять на события в большей степени, чем другим людям, даже если инфлюенсеры не осознают своего положения или не стремятся извлечь из него выгоду. Во всех этих аспектах власть должна подлежать пересмотру всеми, кого она касается.
Впрочем, не совсем ясно, как определить неравенство политических возможностей. В сущности, любое социальное неравенство может повлиять на политические возможности, но когда и как – не всегда ясно.
Кроме того, общество по своей сути состоит из неравенств, мы не можем от них отказаться! Может быть, нам стоит не стремиться к полному равенству политических возможностей, а найти какую-то «золотую середину»?
Наконец, отдельно необходимо решить вопрос о том, как обладание возможностью определять и отменять социальные ограничения должно соотноситься с другими политическими ценностями, например эффективностью, безопасностью или солидарностью.
И еще – вопрос о том, равенство между кем надо обеспечить (с учетом того, что согласно сторонникам агонистической демократии, сам политический субъект определяется, то есть конструируется существующими властными отношениями!).

Такова вкратце концепция состязательной демократии. Сторонники этой концепции, с одной стороны, не относят себя к моральным релятивистам, с другой стороны, крайне неохотно, часто методом от противного, высказывают какие-то моральные идеалы.
Они фактически провозглашают агонистический плюрализм в качестве морального идеала, но при этом зачастую отрицают этот факт.
Они выступают за возможность пересмотра любых моральных идеалов, но не совсем ясно, насколько относителен и подлежит пересмотру сам агонистический плюрализм?
Зачастую все это приводит к алогичности и бессмыслице. Но надо признать, что ценности политической конкуренции и многообразия точек зрения действительно имеют определенный вес, хотя и не представляют собой чего-то принципиально нового, и вряд ли могут быть названы высшими политическими ценностями.