Глава 20 ЧЁРТ

— Ты совсем офигела? — поинтересовалась возмущённо Василиса. Даже в трубке её голос «клокотал». — Что за выкрутасы? Что за загулы, ты же вроде не запойная! И потом, тебя менты иш-ш-шут! — последнее слово вышло исключительно шипящим.

— Оу, остынь, — прервала поток эмоций Эва. — Я же не привидение, разговариваю с тобой как живая.

— А ты где вообще? Я тут на побережье уже все злачные забегаловки обошла. Меня уже за местную принимают!

— Где? — переспросила Эвелина и обвела взглядом рубку Маяка; Лев смотрел на неё, чуть скривив губы в ухмылке, у двери топтались двое бодигардов. — Да есть тут одно очень любопытное местечко. Ты, когда увидишь, дар речи потеряешь.

— В каком смысле «увижу»?

— В прямом. Хватит тебе уже в подозрительных забегаловках тусить. Вдохни воздух настоящего рая.

— Ты там готовченко, что ли, с утра пораньше? Что-то я не узнаю твои речи…

— Я опьянена воздухом свободы.

— Это тебя так новый папик обработал? Как там его, забыла. И кстати, за что тебя разыскивает доблестная полиция? Я немного взволнована, они задавали неприятные вопросы.

— Да не бери в голову. Я всего лишь свидетельница. Сама знаешь, в каких кругах тусим.

— Хм. Предположим. И?..

— Приходи на пирс к двенадцати. Катер называется «Мистер Х». Тебя там встретит брутальный мальчиша.

— Вау. Нашла-таки богатого буратину? Уверена?

— Так не первый раз замужем.

— Вообще-то у меня кое-какие дела. Раз уж ты нашлась.

— Дела подождут. Да и я соскучилась. В раю, оказывается, тоже подруги не помешают.

— Так ты скажи толком.

— Не могу. Сюрприз испорчу. Когда тебя повезут на катере, завяжут глаза, не пугайся. Тут жуткая секретность.

— Даже не знаю, готова ли моя жопа к новым приключениям.

— Что-что, а незабываемые ощущения я тебе гарантирую. Так что до встречи. В двенадцать на пирсе. Не перепутай, Кутузов.

— Ладно, салют.

И Василиса отключилась.

— Так просто? — засомневался Лев. — Может, стоило поподробнее?

— Вася моя подруга, а не твоя, — сказала Эвелина. — Главное, что ей движет — интрига.





***





«Как же так?» — спросила себя Эва, когда осталась одна. Она пребывала пока ещё в том самом спецномере «другой» гостиницы. Её должны были «выпустить» к тому времени, когда на остров привезут Василису. Если, конечно, та придёт на городской пирс.

«Как же так? — мысленно повторила Эвелина. — Когда я стала такой? Или это инстинкт самосохранения? Стремление продлить свою жизнь даже такой ценой? Нет, — ответила себе Эва. — Я сто раз уже простилась с этим никчёмным светом. Что меня здесь держит? У меня никого нет. Мог быть Динар, но эта карта оказалась фальшивой. И мог быть ещё один человечек. Вот тут-то и кроется, видимо, фокус с Василисой. Если бы не она тогда... Как причудлива порой судьба! Сейчас жизнь или смерть лучшей подруги (я продолжаю её так называть?) зависит от банальнейшего личного выбора. Повестись на предложение поразвлечься и пришлёпать на пирс или встать в позу, послать ветренную товарку куда подальше и слинять с побережья в столицу. Дилемма, которая решает всё. Но знаю об этом только я».

У Эвы проскользнула, конечно, мысль, а не поднять ли бунт, когда их будет уже двое? Но... Нет, она не рассматривала такой вариант. Даже гипотетически. Она уже для себя решила, что доиграет свою партию. Встанет рядом со Львом и посмотрит со стороны — каково это, наблюдать за будущим обедом? И потом, ей нестерпимо хочется мяса. Тут явно какой-то подвох: ну не может обычная — в гастрономическом понимании — еда давать такую зависимость. Надо узнать у Льва, в чём тут дело. Стоит Эвелине подумать о сочных волокнистых кусках, у неё живот сводит судорогой, рот наполняется слюной, а в мозгах загорается люстра в тысячу свечей. Хочется царапать ногтями стену, лишь бы получить вожделенный кусочек. Вот и сейчас, когда она подумала про Василису, и как это будет, у неё всё внутри скрутилось от желания, даже случилось нечто вроде сексуального возбуждения.

Эвелине пришлось коротко и шумно подышать, чтобы привести нервы в относительный порядок, а потом и сильно ущипнуть себя за запястье.

Некоторое время Эва продолжала находиться в прострации, тупо наблюдая как в месте защипа проявляется бледный синяк.

— Ты обещала самой себе вспомнить про человечка, — сказала она вслух, чтобы отвлечься. — Так вспоминай...

Глупо тогда, конечно, получилось. Вернее, это потом Эва решила, что глупо, а в тот период — всё шло нормально, обычно. Очередной парень. Не по работе, а просто так. Она даже и не помнила, откуда он взялся. Максим. Так его звали. Ничего особенного, но и ничего противного. Он почему-то её подвозил. Случайный провожатый. А на неё, как назло, «наплыло» игривое настроение. Не хотелось оставаться одной. Он поднялся, конечно, на чай. Кто бы не поднялся? Они переспали. Один раз. Подумаешь, дело! Но Максим влюбился. Он ничего не знал про Эву, кто она, что она, с кем она. Просто влюбился, как влюбляются в кино. А Эвелину это забавляло. Она держала его на расстоянии, надсмехалась над ним вместе с Васькой. Он, Максим, был совсем из иной среды. Хотя деньжата у него имелись, профессорский сынок, не пальцем деланный. Продолжал за Эвой таскаться, как собачонка. И как раз в тот момент на Эву грохнулась очередная депрессуха, да такая, что хоть в петлю. Реально осточертело всё на свете. От «спонсоров» наизнанку выворачивало. И надо же так — предложил тут Максим ей уехать. Вдвоём, опять прямо как в кино, типа: всё бросим и уедем куда глаза глядят. А глядели они у Макса за границу. Он, по его словам, продумал все детали: на первое время им средств хватит, а дальше он устроится на удаленку, вроде в IT соображает. Эва поржала над предложением, хоть и кошки скребли, и выложила новые подробности о нелепом ухажере Васе.

И опять — надо же так было случиться, чтобы они все вместе на какой-то приличной тусе подвисли!

Отводит её там Максим — пьяненький уже — в укромный уголок и говорит:

— Это правда?

— Что правда? — глупо переспрашивает Эвелина.

— То, что ты... такая?

— Расслабься, цыплёнок, о чём ты?

— Я тебе не цыплёнок! — и первый раз смотрит на неё с ненавистью. — Я-то думал, что мы... Что у нас... Но мне всё Василиса рассказала, кто ты есть на самом деле!

— Ты гонишь? — Эва, если честно, растерялась даже.

— Потаскуха, — выдохнул Макс и залепил ей пощёчину. Благо, никто не видел. А потом ушёл.

— Скатертью дорога, — успела ему крикнуть Эва вслед, но душа вся скукожилась, а щека горела стыдом.

Самое смешное — перед вечеринкой Эвелина решила: завтра скажет Максиму, что согласна.

Причудливо играет с нами судьба, не правда ли?

Эва разыскала Васю, зло дёрнула её за рукав.

— Ты на х.я Максу рассказала всё? Я тебя просила?

— Да расслабься, Киса, — пьяно ухмыльнулась та. — Зачем тебе правильных мальчиков развращать? Смотри вон, какие валеты козырные...

— Сука ты! — выдохнула Эвелина.

— Сама такая!

Но и это ещё не конец истории.

На следующий день Эва узнала, что беременна. И с того самого раза. Когда Максим её провожал в первый раз. Никакой ошибки быть не могло — он отец.

И как бы всё повернулось, если бы Вася подождала со своими откровениями? Когда Эвелина, уже готовая согласиться всё бросить и начать заново, узнала бы о том, что ещё и носит под сердцем ребёнка от человека, который стремится сделать эту её «нулевую» судьбу счастливой?

Эва сидела оглушённая этим пониманием, и не знала, что ей делать. Получалось, что Вася перечеркнула её счастье. И не только её.

Финал истории оказался максимально печальным. Эвелина из-за своей гордости Максу больше не позвонила. Беременность ей пришлось прервать. Аборт прошёл неудачно в том смысле, что больше детей Эва после «процедуры» иметь уже не могла. А через несколько месяцев от общих знакомых узнала, что Максим вышел в окно с девятого этажа. То ли несчастный случай, то ли передоз, то ли намеренный суицид. Кто там будет разбираться?





***





Эвелина не очень-то доверяла всяким там линиям судьбы, гаданиям на кофейной гуще в полнолуние, раскладам лукавых тарологов и предсказаниям прочих хиромантов. Но она допускала присутствие рядом Тонкого мира. Того, который проявляется необъяснимо и в самые неожиданные моменты. Вроде чёрной кошки, внезапно выбежавшей на ночную дорогу. Есть вокруг нас некая метафизическая оболочка, живущая по своим правилам и законам. И если мы, пусть неосознанно, эти законы нарушаем, она, оболочка, реагирует.

Эва верила в Узловые Точки.

Некие сгустки направлений, пересекающихся между собой и разветвляющих наш путь. Как у былинных богатырей на распутье перед камнем. Налеву пойдёшь — женатым быть, направу — богатым, а прямо — сам понимаешь, убитым. Ну это если очень уж упрощённо. На самом деле, вариантов гораздо больше, но выбираем-то мы в итоге всего один. И частенько ошибаемся, как показывает практика.

Вечеринка с Максом и Васей, несомненно, являлась Узловой Точкой. Без всяких оговорок. Выбором, который мог поменять оставшуюся жизнь Эвелины, которая, в свою очередь, могла «пойти» по совершенно другой дороге. Перпендикулярной остальным. Если бы не опрометчивые откровения «лучшей подруги». Несколько фраз. Вдумайтесь — несколько гребанных, не вовремя вырвавшихся из её уст слов — и оболочка Тонкого мира выплюнула из себя ту самую чёрную кошку, которая подошла к Эве. Невидимая, но осязаемая. И с коротким пронзительным мявом кошка-дух махнула когтистой лапой и оставила на сердце Эвы четыре глубоких кровоточащих борозды. Со временем они превратились в шрамы. Но ведь не исчезли совсем.

Кто же виноват, что следующая Узловая Точка, вставшая на пути Эвелины, уже здесь, на острове, распорядилась так, как распорядилась? Выбор Эвы в какой-то мере закономерен. С точки зрения Тонкого мира, конечно.

Поэтому такое решение — это не месть. А причуда самого мироздания.

И тут Эвелина вдруг поняла, что она действует порой как неумелый ангел смерти. А тени загубленных по её прихоти душ таскаются за ней следом бесплотными призраками. Придёт время, — кто знает? — и накинутся на неё всем скопом, примутся, чавкая, выгрызать её ещё не остывшие внутренности.

Ведь сколько уже мертвецов вокруг! И потом, ангел смерти — неправильное название. Разве она похожа на ангела? Нисколько! А на кого тогда? На чёрта? Ха. Неплохо. Чёрт по имени Эва.



Ходил чудак по белу свету,

Искал в природе чёрный цвет.

Но такового в мире нету

Не «выстрелил» такой сюжет.



Пришёл чудак к Гуру, проститься

Мол, глупый я, никчёмный смерд.

Постой, сказал Мудрец, виниться,

То, что ты ищешь — это смерть.



***





— Почему я так подсела на это мясо? — поинтересовалась Эва у Льва, когда он пришёл к ней перед тем, как отправиться вместе встречать Василису. — Ты подмешиваешь туда какой-то наркотик?

— Не всё так просто, — склонил голову Лев. — И опять же, что понимать под наркотиком? Сахар, без которого нам очень сложно обходиться — наркотик? Пристрастие к играм у игроманов — наркотик? Что есть наркотик?

— Я полагала, что это вещество, как-то стимулирующее нервную систему. Заставляющее переживать чувство эйфории.

— Есть ведь разные наркотики. Эйфоретики, стимуляторы, грибы, наконец. Все вызывают разную реакцию. Дело не в самом действующем веществе, а в симбиозе воздействия.

— Чего? — нахмурилась Эва. — Давай без этих заумных определений. Мы не на симпозиуме квантовых психологов.

Лев хехекнул.

— Быстро, я смотрю, ты отошла от уныния. Ещё вчера выглядела за упокой, и лица на тебе не было.

— Я способная. Да и твоя диета творит чудеса.

— Всё дело в принципе удовольствия, — сказал Лев. — В самом общем случае, это стремление человеческой психики к максимальному понижению душеного напряжения. Об этом говорил ещё Зигмунд Фрейд, если ты читала его труды.

— Делать мне больше нечего, — фыркнула Эва.

— А зря. Очень поучительно. Так вот, — продолжил Лев, — у состояния удовольствия существуют частные, пиковые проявления. Ощущение так называемого высшего кайфа, если ты понимаешь, о чём я. Дофамин, серотонин, нейромедиаторы и так далее. Но весь фокус в закреплении и привязке этого сладостного ощущения. В детстве ребёнок получает огромное удовольствие от подаренной ему на очередной День рождения большой и яркой игрушки. Подари такую штуку взрослому, никакой подобной реакции не случится. Правда ведь? Почему? Да потому что взрослый перерос подобные развлечения, его сознание с годами трансформировалось и центры, отвечающие в ЦНС за принцип удовольствия, поменяли свои приоритеты. Что есть естественный и эволюционный прогресс! Мы развиваемся и наши центры удовольствия трансформируются, открываясь к новым триггерам. Почему подавляющее большинство наркоманов — молодые люди? Задумывалась об этом? Именно из-за трансформации центра удовольствия. Для них — ощущение химического кайфа — высший пик наслаждения. Но есть ведь и более мягкие проявления всяких влечений. Кого-то заводит адреналин, прыжки с парашютом там, участие в боевых действиях, кого-то — выпиливание по дереву. Кого-то секс, наконец. Но всё это трансформируется со временем.

— Ну ладно, хотя я мало что поняла. А при чём тут ваш кружок каннибалов?

— Наш кружок, ты хочешь сказать? — вскинулся Лев.

— Наш, наш, — обезоруживающее улыбнулась Эвелина. — Не придирайся к словам. Я твоя уже с потрохами и навечно.

— Да очень даже «при чём». Чем изысканнее удовольствие, тем круче сам кайф от него. Когда источник удовольствия попадает в разряд совершенно элитных и уникальных, он сильней провоцирует зависимость. Подкрепляя её осознанием избранности. Высшей, даже высочайшей касты.

— Африканские племена, рассекающие в набедренных повязках и промышляющее трапезой из себе подобных — высшая каста?

— В какой-то мере — да. Тут уже включается принцип относительности.

— И что, постепенно на этой почве мы начинаем сходить с ума? Базиль, Матильда, да и все остальные, включая тебя с маман?

— У каждого по-разному. Но действие центра удовольствия на нервную систему порой непредсказуемо и вызывает странные рефлексии, которые со стороны могут выглядеть неадекватно.

— Ага, я заметила, — сказала Эва и вспомнила жуткие танцы пожилой парочки под её окнами.

— Но всё это очень индивидуально.

— Спасибо за лекцию, — Эвелине недоело слушать разглагольствования Льва, который явно перед ней красовался своими познаниями. — Но скажи просто и откровенно — ты подмешиваешь в мясо наркотик?

— Давай запишем это в раздел тайн, покрытых мраком. Я никому не раскрываю своих оригинальных рецептов. В остальном ты права, нам пора к пирсу. Твоя подружка уже на подходе.





***





Они поехали туда на том самом кабриолете, на котором Лев встречал когда-то Эвелину. Почему-то дорога казалась Эве незнакомой. Она попыталась воскресить в памяти те чувства, что переполняли её, когда она увидела эти природные красоты впервые. Она ведь настолько была уверена, что Лев очарован ею, царицей Эвелиной, и что такое приключение — очередной раунд привычных отношений: когда мужчина хочет произвести впечатление на женщину.

Ей и в голову не могло прийти… Она совершенно тогда расслабилась, наивно полагая, что маньяки встречаются только в бульварных романах и щекочущих нервы фильмах. Наивность и безалаберность Эвы была вопиющей. Но что могло насторожить? Повязка на глазах во время поездки на катере? Нисколько! Это, напротив, возбуждало интерес, напускало романтический флёр. Странные «соседи» на острове? Мало ли чокнутых миллионеров, чтобы проецировать их «закидоны» на остальной мир? Необычный вкус еды? А какой он должен быть на экзотическом острове со своей экосистемой?

Эвелина задавала себе эти вопросы в том числе и потому, что их, возможно, будет задавать себе Василиса. И если ничего не насторожило Эву, то нет гарантии, что так произойдёт и с Васей. А любое серьёзное сомнение «лучшей подруги» может стать катастрофическим. Лев выразился предельно ясно: любой шаг в сторону означает для Эвы «расстрел». Поэтому у неё нет права даже на одну ошибку.

— Собственно, ты сама всё понимаешь, — сказал Лев, выводя автомобиль на горную дорогу. — Ты оказалась неожиданно умной девочкой. Если бы я изначально не планировал тебя в роли… эээ…

— Не такая уж я и умная, — самокритично заметила Эвелина. — Если как глупая овца отправилась в твою ловушку. Но прозреть лучше поздно, чем никогда. Так что стадию безмозглой куклы я преодолела, ты прав.

— Я к тому, что не могу таскать тебя за собой в наручниках. И расставить везде своих охранников. Следить за тобой по камерам в туалете. Ничего этого не будет.

— Отрадно слышать.

— Я сознательно иду на такой риск. Я очень долго размышлял и сомневался, поверь.

Эва повернула голову и посмотрела на профиль Льва. Тот вёл машину спокойно и уверенно. Иногда она даже завидовала его выдержке.

— Я верю, — кивнула она.

—…И пришёл к выводу, что ты можешь стать одной из нас. Твоё поведение свидетельствует именно об этом, нежели о противоположном. Но. Я также понял, что ты не осознаёшь до конца все преференции, которые получаешь, если вольёшься в наш клуб.

— Есть главная преференция — я смогу утолять свой голод. Ты рассказывал про бабочку, которая летит, разыскивая свою пару, через весь остров.

— Сатурния Луна, — подтвердил Лев.

Они уже пересекали плато, ещё немного и дорога начнёт спускаться к берегу бухты.

— Да. Обидно ведь, если ты проделал такой долгий путь, а твоя суженая, полюбезничав с тобой для вида, улучив момент, отъедает тебе голову.

— Действительно, обидно, — не стал спорить Лев. — Но это Сатурния Луна, а не богомол.

— Вот именно, — заключила Эвелина. — Природа не должна мешать эволюции.

Некоторое время Лев молчал, обдумывая сказанное. Потом коротко обернулся к Эве и усмехнулся.

— Веди себя естественно, — сказал он, когда они въехали на прибрежный песок. — Василиса не должна почувствовать твоего напряжения. Но не забывай, что ты ходишь по канату. Без всякой страховки.