Паломники

- Дядя Лосев, - Верка рассуждала вслух. – Вы взорвали миллиарды вселенных. Подскажите, что нам надо сделать?
- Мне кажется, это очевидно, - академик Лосев пожал плечами.
- Что очевидно? – не поняла Верка.
- Ответ лежит на поверхности.
- На какой поверхности? – Верка поискала глазами поверхность.
- На очевидной поверхности, - академик Лосев слегка заволновался.
- А еще подсказки будут?
- Ответ кроется в вашем вопросе, сеньорита Верка. Смелее!
- Надо… взорвать? – неуверенно спросила Верка.
- Наконец-то! Бинго! – академик Лосев был рад, что Верка оказалась сообразительной.
- Еще миллиарды вселенных? А зачем?

Вошла Ирина Васильевна.

- Деточка, - обратилась она к Верке. – Твое любопытство, как всегда, зашкаливает.
- И к вам у меня один вопрос, - Верка достала шпаргалку.
- Один? – удивилась Ирина Васильевна, заметив на бумажке цифру четыреста сорок пять.
- Остальные будут следующими.
- Как мило.
- Как мыло?
- Спрашивай, - Ирина Васильевна решила не отвлекаться на второстепенные вопросы.
- Почему все за войну, а вы против? – Верка решила сразу загнать Ирину Васильевну в угол.
- Я тоже за войну.
- Неправда, я слышала вчера у калитки ваш разговор с половниками. Вы назвали их фашистами.
- С паломниками. Сестры и братья шли на богомолье. Мы разговорились.
- А причем тут фашисты? – Верка пыталась соединить два слова.
- В ходе разговора, мы обменялись позициями, и я посоветовала им вместо стягов и хоругвий нести небезызвестные штандарты и петь вместо псалмов "дойчен зольдатен".
- А почему они русские фашисты?
- Если бы дело происходило на Марсе, они были бы марсианскими фашистами.
- Сеньорита, - в разговор вмешался академик Лосев. – Ваша тетя Ира имела в виду, что идеи, мысли, теории, науки, не являются принадлежностью одной страны, одной нации. Например, тот же фашизм первоначально возник в прекрасной солнечной Италии. И чего им не жилось…
- Хватит, - перебила Ирина Васильевна. – Деточка поняла.
- Хотите сказать, что русские православные задушевные паловники могут быть обычными фашистами? - Верка зажмурилась. – Но мы же народ-богоносец? Мы несем ракеты и свет нашей культуры загнивающему Западу. С нами Пушкин! – в окошко выкрикнула Верка.
- Это как простуда, ангина – никто не застрахован. Конформизм милых православных людей трансформировался в фашизм. Есть итальянский, германский, теперь русско-православный и так далее. Это как идея, как огурцы, выращенные на грунте, в коробочке, на подоконнике... Огурцы были и будут всегда, но бывают моменты в истории, события, когда идеи становятся синонимом подлости. Сливаются с подлостью. До войны, все эти попы, интеллигенты, черносотенцы-антисемиты, за русь-матушку, были обычными мультикультурными дискутируемыми образованиями.

Но война внесла моральный фактор – синоним подлости. Ты можешь придерживаться своих взглядов, верить и думать как прежде, но по отношению к войне – ты или порядочный или подонок. Как момент истины. Никто не узнает, никто не осудит… Это индивидуальное испытание на человечность, на высшую нравственность. И даже, где-то шанс на искупление. Увы, многие достойные и благочестивые люди, не выдержали настоящего испытания души. Не потянули на проповеди, которыми годами учили других. И чем глубже падение, и проворовались, тем сильнее цепляются за "кругом враги", "с нами бог" и так далее.  Для меня они, из носителей мнений, идей, стали натуральными фашиствующими подонками, иудушками-головлевыми, вызывающие брезгливость, в некотором роде больше, чем прямые исполнители. По шапке и спрос.
- Тетя Ира, непонятно, как-то так.
- Никто не запрещает человеку любить или не любить негров, папуасов, березки с ивашками. Нравится идеология фашизма - твое дело, не любишь украинцев - твой выбор, веришь телеку - гип-гип уря. Но надо понимать ситуацию. Идет война, несправедливая, братоубийственная, без всяких причин, просто бандиты решили поразвлечься. И гавкать вместе с ними в унисон - свинство, мерзко. Это как прийти на похороны и устроить праздничное караоке. Что непонятно? Этому надо учить?
- Вчера, у калитки вы сказали, что труп сдох в далеком 2007 году? - Верка в этот момент проходила мимо.
- Речь шла о фейках, которые запустила сбежавшая "оппозиция", чтобы дискредитировать своих более порядочных конкурентов. Не получилось, а выдуманный ими фейк про 2007 год продолжает самостоятельно гулять на радость патриотам, которые не гнушаются использовать любую ложь. Задание оппозиции на эту ложь выдали западные спецслужбы, правительства которых больше всех заинтересованы, чтобы покрывать силиконового самозванца.
- Почему?
- Несколько причин. Одна из основных – выборы. Что сказал бы западный избиратель, узнав, что его правительство два года скрывало от них правду, что труп сдох? Западный обыватель привык, что свободная пресса сразу же разоблачает козни кремля, не давая скрывать правду, как это было в годы холодной войны. Война, санкции, солидарность с Украиной и вдруг, оказывается, все это время Запад был в сговоре с кремлинами. Евросоюз, правительства, спонсируемые кремлинами посыпятся как карточный домик.
- Они позвали на помощь продажную оппозицию?
- И иже с ними – сбежавших предателей, эмигрантов, работающих на любого, кто заплатит. Одним из способов скрывать, что труп сдох - распространять встречные слухи, что труп хоронят с 2007 года, а он жив врагам на зло. Хи-хи, ха-ха.
- А мы думали, тетя Ира, что это вы.
- Индюк думал, да в суп попал.
- Правда, что самозванец собирается жить вечно вместе с дядюшкой Си?
- Да пусть хоть сосут и трахают друг друга. У самозванца оговорка по Фрейду. Страх за свою жизнь, знает, что его порешат. И как бы заклинание произносит про вечную жизнь.
- Знает?
- А кто его будет обслуживать на мелкой должности, когда назначат нового президента? Сейчас его обслуживают больше, чем холодильник - гримеры, суфлеры, держат в изоляции, чтобы никаких контактов с миром. А потом? Или он будет как прежде жить на Валдае в одной кровати с новым президентом? В любом другом месте, в живом виде, он представляет смертельную опасность, как свидетель. Кто будет его гримировать и прочее? Он же на первом скачке расколется.
- Значит, паломники из рода Головлевых? – Верка вспоминала, есть ли в ее роду Головлевы. - "Может, маманя или папаня?"
- Человек – это не раз и навсегда. Вчера он – коммунист, сегодня – конформист, а завтра - фашист. Сам себя человек со стороны не видит – для него трансформация естественна, логична, гармонична. Как в одном фантастическом рассказе, где человек, убегая, попал в другое, кажется, измерение. Точно не помню. И вот он довольный лежит на песочке, осматривает себя – все в порядке, напрасно его пугали – хвост на месте, лапы на месте, два солнца на красном небе – на месте. – Ничего не изменилось…
- Люди стремятся к безопасности. Их можно понять, - дальше продолжил академик Лосев. – А вы лишь можете простить или не простить. Ваша война идет больше трех лет, на трон посадили отполированную силиконовую жопу, которая два года срет вам в рожи из телека. И вы это прекрасно знаете. И Запад это прекрасно знает – ваш мир погрузился в бездны лжи. Весь, без остатка.
- Лосев, прекратите агитировать ребенка! – Ирина Васильевна переживала за Верку. - Плевать на этих паломников. И на других, и всех сразу. Если хочешь, чтобы тебя поняли – не объясняй, не взывай, не стыди, а сразу стреляй.
- Тетя Ира, вы сумасшедшая? – Верка не ожидала подобной развязки. – Эх, почему у нас не как Америке?
- Не завидуй, америкосы - дебилы еще хуже, чем мы. – Ирина Васильевна говорила так, будто всю жизнь прожила в Америке.
- Зато они ходят как бомжи и не стыдятся быть жирными как свиньи, – Верка смотрела последние новости. - Это внутренняя свобода?
- Никакой свободы! – Ирина Васильевна раскраснелась от волнения. – Комплексы "жирных свиней" можно загнать внутрь, а можно выставить наружу. Если их нет внутри, значит, они есть снаружи. Когда они внутри – это проблема одного человека, когда они снаружи мы все должны страдать - один напердел, а все дышут его свободой. Права человека, как деньги. Если ты даешь права матрасам, значит, ты забрал их у нормальных людей.

Экономика, ее интересы определяют сознание. Экономике без разницы, кто перекладывает бумажки – тощая или жирная американская свинья. Продуктовое изобилие не может быть качественным. Чтобы зарабатывать на питании – люди должны жрать как свиньи, а потом перекладывать бумажки. На каждый мешок свободы – три мешка несвободы. И над всем стоит экономика. Америкосы – свободны, как мишки в богатом цирке, знают, что можно и что нельзя, что нужно, чтобы получать сладкие пирожки. Замешкался, за забором очередь в жирные свиньи. Если ты можешь представить, что клетки, в которой ты живешь, не существует, это не значит, что ее нет.
- Кто ищет клетку, тот ее находит, - съязвил академик Лосев. – Нет правды на земле, нет ее и на небе.
- А зачем взрывать еще миллиард вселенных? Как это нам здесь поможет?- спросила Верка.

Вошла Галина Ермолаевна. Она все слышала.

- Хорошие паломники, лица чистые и светлые, одухотворенные. Мы, говорят, за батюшку-царя идем молиться, чтобы победил фашистов, даже, если еще сто лет будем воевать. А мы потерпим, - Галина Ермолаевна вкратце пересказала свой разговор с паломниками.
- Божьи люди, - Ирина Васильевна перекрестилась. – А ума бог не дал.
- Я им короткую дорогу показала, - Галина Ермолаевна стала похожа на кающуюся Марию Магдалену с полотен Тициана. – Через болото.
- Оно же непроходимае! – закричала Верка.
- Я знаю, - скромно отвечала тициановская Мария. – И обратно дороги нет.