Судьбы не хитрые плетенья

        1   


   Аркаша взял протянутую сигарету, набрал полный рот дыма…
- Иххх, папа идёт – как объясняли,  на вдохе проговорил он.
Но,  видно, не внимательно слушал…
  Закашлялся так, что из глаз потекли слёзы, из носа - сопли, а изо рта - слюни...
- Ха-ха, ха-ха, ха-ха, ха-ха – залился глухим  смехом наркомана, учитель.
– Ну,  тебя и накрыло, пацан - ха-ха, ха-ха, ха-ха… Что, приход не по кайфу? - ха-ха, ха-ха, ха-ха…
 Гуру забрал у своего адепта сигарету и с наслаждением затянулся.
- Дядя Вова, дядя Вова, можно я ещё раз попробую – откашлявшись, попроси учителя нерадивый ученик.
- Нет,  пацан, хватит пробовать. Походу не в жилу оно тебе…

   Забегая вперёд надо сказать, что к учениям Аркашка был не приспособлен от слова вообще...
 Когда норма скорости чтения во втором классе была 40-50 слов в минуту, он с трудом читал 20.
  Это сейчас называется дислексией, а тогда - лодырь,  лоботряс, разгильдяй…
   Чтобы не быть посмешищем в классе  и объектом,  для  любителей придумывать обидные прозвища,  Аркадий начал прогуливать школу…
  Только одно единственное у него получалось на пять баллов – врать.
  Он так искусно сочинял, что все принимали это за чистую монету.
   Дома врал, что идёт в школу,..
В школе - что остался дома...
 А сам, как "Владимир Ильич Ленин - в библиотеку, и читать, читать, читать..." - прогуливал дни, когда в школе было чтение и литература - напролёт,..
А когда правда всплывала на поверхность,  ему от отца влетало так, что мало никому бы не показалось.
 И однажды его папа  переусердствовал – мальчик потерял сознание, так что вызывали скорую для реанимации.
 С тех пор отец зарёкся поднимать на него  руку и Аркаша отправился в свободное плавание.
  Когда хотел - ходил в школу, когда не хотел - не ходил…
Но большую часть времени прогуливал, шатаясь,  где его душе было угодно.
  Дворы с одноэтажными, мазанными домишками из необожжённой глины с добавлением соломы, битого кирпича-сырца и ещё того, чего сам Бог не знает, тогда были окружены деревянными заборами,  с воротами на замке и калиткой, выходившими на центральную улицу.
  Пока все сверстники были в школе, Аркашка пропадал в  доме тёти Тамары, который находился в тридцати метрах, от его собственного. Ему там очень интересно было.
   К ней часто приходили молодые тёти и дяди, приносили вино и угощали его разными вкусностями.
 А выпив и закусив,  они начинали вытворять такое, от чего и у взрослого человека крыша поехала бы.
    Но тёти и дяди приходили и уходили, а дядя Вова оставался.
Он нигде не работал и пока тётя Тамара мыла полы в больнице, ждал её  лёжа на диване.

  Докурив и забычковав  наглядное пособие,  дядя Вова набрал в столовую ложку коричневую жидкость  и вскипятив на огне свечи, засосал в стеклянный шприц.
    Потом перетянул  резиновым жгутом левую руку выше локтя и  вколол  в набухшую вену иголку.
Расслабив  жгут, он в втянул в шприц свою кровь и когда жидкости перемешались, выдавил всё содержимое в вену.
 - Дядя Вова, дядя Вова  тебе плохо? – тормошил Аркаша обмякшее тело "учителя", с затуманенными полузакрытыми глазами.
- Нет, пацан, мне очень хорошо…
   Ты это, возьми на столе,  под скатертью червонец и сгоняй в магазин за пивом, а себе мороженное купи или другого чего, чего твоей душе угодно…
- А пива сколько взять?
- Пива? Шесть бутылок дотащишь?
- Дотащу.
- Тогда тащи восемь…

  Когда  дядю Вову зарезал один из дядей, который приходил к тётям,  Аркаша рыдал так, как не плакал бы, если б умерла его мама или папа или старший брат.



                2

   Папа и мама Аркаши, были  выходцы из одного и того же местечка под Киевом - Шполы.   С одной и той же улицы, им.Кирова.  Местечковые, как тогда таких называли.
    Местечко, штетл на идише - это небольшое поселение полугородского  типа, с преобладающим еврейским населением.
   Промышленность кое какая, школ несколько, базар, баня...
Основной язык – идиш.  Даже украинцы, русские, цыгане и жители других национальности на нём разговаривали.
  У каждой семьи,  на заднем дворе  надел земли, хлев, гуси, куры...
   Они, родители, главного персонажа сего повествования,  были ровесниками. В 1931 году,  им обоим в сумме - двадцать на двоих стукнуло.
 Отец Аркаши из  зажиточной еврейской семьи.
А мать из бедной, многодетной – мал мала меньше и вдобавок, ультрарелигиозной ячейки общества.
  Она,  самой старшей из всех детей была.  И чтобы не объедать братишек  и сестричек(а тогда голод уже начал вступать в свои права),  большинство времени в школе проводила.
 Там столовая была.  И за помощь в мытьё полов, посуды, подметание школьного двора, уборку туалетов,  можно было еды выциганить.
   А так же она листовки и агитационные плакатики по городу расклеивала. Тогда клейстер из муки заваривали...
  Но  клейстер можно было из клея фруктовых   деревьев делать, что на стволах выступает,  а из сэкономленной муки - лепёшки на костре печь.
  Но такой “гишевт” только летом и осенью получался, а зимой, со слезами на глазах, клейстер  приходилось из муки  делать.
  А училась она, прямо сказать, не очень. Мозги только в одном направлении работали – где раздобыть еды.
 И вот однажды в субботу,  уже под вечер, она последняя из детей осталась,  на цветочных грядках  копаться  заканчивала –  услышала свою фамилию.
- Браиловская – кричал директор школы из своего кабинета.
- Она вмиг прилетела, в надежде, что где-то в столовой осталась лишняя порция.
- Да,  Рафаил Самойлович...
- Горящая путёвка пришла  в пионерский лагерь, через полчаса машина придёт  – поедешь?
- Пионерский лагерь, а что это?
- Это не важно...  Там кормят три раза в день.
- Конечно поеду...
   А через месяц с хвостиком,  вернулась в школу третьего сентября поправившаяся, загоревшая, розовощёкая - прям кровь с молоком.
 И буханку белого хлеба, что на дорогу дали,  целиком  привезла домой, ни отщипнув ни крошки.
  Но ученики в классе её уже ждали и устроили “тёплый приём” – бойкот. Никто с ней не разговаривал.
  Как это так?!
 Последнюю троешницу, послали в международный лагерь “Артек”на Чёрное море, когда в классе столько достойных учеников...
     Аркашина мама была,  конечно,  серой во всех отношениях, но очень упрямой  мышкой – она устроила всему классу свой бойкот.
  Сказала, что отныне,  все вы станете  троечниками по сравнению со мной и сдержала своё слово.
   Окончила школу с золотой медалью, поступила до  войны в Московский государственный университет на математическое отделение.
А после войны, там же,  в  аспирантуре при университете, защитила докторскую диссертацию по алгебре и теории чисел и её послали на родину,  работать в пединститут заведующей кафедрой математики.
 Аркашин отец,  был прямой противоположностью его мамы.
  Яркий красавец из богатой еврейской семьи,  даже не получил справку  об окончании восьми  классов,  а  стал бандитом.
 Он и его два дружка, терроризировали весь город, пока не влипли в что то серьёзное.
 Чтобы не сесть в тюрьму, он приписал себе год до восемнадцати и с  двумя подельниками записались добровольцами на Финскую войну тридцать девятого года.
  С которой вернулся один, два его кориша там остались.  Вернее будет сказать не вернулся, а был мобилизован матросом  на другую, Отечественную войну,   воевать с немцами матросом на эсминце.
  После победы,  Аркашкиного папу  домой не отпустили, а  отправили боцманом на тральщик,  ещё на три года, Северный морской  путь от мин освобождать.
  Вернулся домой он только  в 1948 году, весь в орденах и медалях...
   И его мать, что бы он,  не дай Бог,  не взялся за старое,  решила во что б это ни стало - женить.
  У него и до войны,  от девушек отбоя не было, а после,  каждый мужчина на счету оказался.
 Каких только девушек ему не предлагали  - всех национальностей, рас и оттенков кожи...
   Но такого добра у него и до войны навалом было...
- Ну кого тебе ещё надо???!!! – сокрушалась его мать, которой не терпелось свекровью стать.
- А я что то Лизы не вижу... Она жива?
- Она есть, да не про твою честь.
- Как это?
- Она сейчас в областном центре, в институте студентов математике учит.
- В Черкассах что ли?
- Да.
- Её хочу.
- Да зачем она тебе сдалась – ни рожи, ни кожи...
    Но не послушал  папа Аркаши умный совет своей матери.
Пришла в его симпатичную, но без семи пядей во лбу голову, идея – женится на образованной.
 Красивых жён – пруд пруди, а доктора наук ни у кого нет.
- Или она, или никто - были эти четыре, его последним словом.
  Делать нечего...
Послала его мать сваху с дорогими подарками,  аж за тридцать километров  в областной центр,   бывшую соседку сватать.
 А она, невеста,  к всеобщему удивлению - сказала  нет!


               
                3


 - Нет???!!!  - впервые в жизни услышал от женщины Аркашин папа.
- Нет – развела руками сваха и вернула дорогие подарки.
 - Тогда передай всем, что я убью каждого, кто приблизится к ней на  расстояние  пушечного  выстрела  и тебя в том числе, если попробуешь сосватать её другому.
 То, что само в рот падает...
  А запретный плод всегда сладок, даже если кислый на самом деле.
 И "отказник" слово своё сдержал.
   Только появится у Аркашиной  мамы, очередной подходящий ухажёр, как через короткое время является с фингалом под глазом и заявляет, что он встретил другую.
А дальше всё как у Пушкина...
И в сердце дума зародилась, пора пришла она согласилась...
 Не оставаться же старой девой в конце концов.
    Будущий Аркашин родитель был на небесах от счастья...
 Он своими руками в Черкассах построил дом для возлюбленной и привёл туда молодую жену.
  Надо сказать, что с головой у него было не очень, а руки откуда надо выросли, умел делать всё...
 Первый ребьёнок, Лёня,  родился в любви и согласии.
 Он был такой же сильный и красивый, как папа  и головастый, как мама.
  Но его мама, кроме как решать дифференциалы и брать интегралы, ничего делать не умела и не хотела.
Ни стирать, ни варить, ни убирать...
 Да у неё и времени на это не было.
 Консультпункты, конференции,  выездные лекции, симпозиумы...
 Денег она получала много, так, что её мужу и работать небыло необходимости.
   Зато он дома вкалывал, не как папа Карло, а как настоящая домработница...
 И когда Леня закончил МФТИ,  защитился, получил какой-то грант и свалил в какую-то страну,  его отец сказал его маме, всё с меня довольно - расходимся.
 На что бывшая возлюбленная сразу согласилась.
  “И вот когда от нетерпенья, уже кружилась голова...”,  у его “разводимой” закружилась тоже, но от недомогания.
 После врачебного обследования у неё обнаружили беременность - пятнадцать недель и делать аборт уже никто не брался.
   “Хорошо тому живётся, кого мама родила, а меня родил папаша, мама в отпуске была”.
 Но Аркашу и папа не рожал. Мама, его просто напросто просмотрела за коллоквиумами,  симпозиумами, консорциумами, паноптикумами  и прочими умами...
-  И хоть бы ребёнок, как ребёнок родился - сокрушался отец, а то ж не Богу свечка ни чёрту кочерга...
Два килограмма триста грамм весил, при рождении.  В Древней Спарте таких в пропасть бросали.
 Лицом пошёл в маму, у головой в папу удался...
   Но,  каким то чудом, а может потому,  что в старших классах не было проверок на скорость чтения, Аркаша закончил школу, получил аттестат зрелости и пошёл служить срочную службу в Советскую Армию, чтобы не видеть, как отец с матерью собачатся.
   Служил он на Дальнем Востоке, два год, на загоризонтной РЛС(радиолокационной станции).
  Вернулся в родной город,  с молодой женой с раскосыми глазками, снял квартиру и пошёл устраиваться на работу в обласной аэропорт.  Прямо в военной форме с нагрудным значком классности на кителе  -  большой буквой “М”  на зелёном фоне овального треугольнтка.
  Это как в спорте, тоже есть значки: третий разряд, второй разряд, первый разряд, кандидат в мастера спорта(КМС) и МАСТЕР  СПОРТА СССР.
 Перед владельцем последнего значка, дворовые мальчишки “ладошки вместе складывали”,  как поклонники восточных единоборств перед сенсеем.
   А Аркашу сразу, “с руками и ногами” на работу взяли.
 С тех пор администрация летовища, проблем с локаторами сопровождения и связи - не знала.  И даже забыла,  когда в последний раз бригаду техников-ремонтников  вызывала.

  - И как такая красотка за этого идиота пошла??? - никак не мог взять в толк Аркашин папа.
   А вместе с тем молодые начали жить поживать да добра наживать...
 Как вдруг, откуда не возьмись, появился в рот... .  В один прекрасный день, молодая жена, за ужином, ему заявляет:
- Ты должен наладить отношения с родителями...
- Мой отец – меня ненавидит, моя мать - ни разу в жизни меня не обняла, а чтобы  поцеловать,..  мне даже во сне такое не снилось – разразился эмоциональной  тирадой  новоиспечённый муж.
 - Нет!!! – было его последнее, железобетонное слово.
   Но в ту же ночь, только  Аркашка присунулся под одеялом к красотке жене,  с закрытыми  раскосыми глазами...
- Нет – категорически произнесла она, не открывая раскосых глаз.




               4


  К такому развитию событий Аркаша готов не был. Остаться без умопомрачительного секса, да ещё в самый разгар медового месяца...
  И он пошёл, для галочки,
  с твёрдой уверенностью, что отец пошлёт его туда, “где Макар телят не пас”.
  Чтобы потом сказать жене от чистого сердца: - Бог свидетель, я сделал всё, что было в моих силах. Ну давай же скорей, потому что нет сил терпеть более...
 Но случилось непредвиденное.
 Пришлось покупать торт и идти с молодой женой в “родительский дом, начало начал”...
  Когда  на свет появились  мальчики - погодки,  Аркашина мама уже на пенсию вышла.
 А Аркашин папа,  ни дня в своей жизни и не работал. Если не считать за работу, занятие домашним хозяйством и бесконечные ссоры с непутёвой женой.
 Мальчики были такими же крепенькими и смазливыми,   как Аркашин  папа и разумными, как Аркашина мама.
 Дедушка с бабушкой во внуках “души не чаяли”...
Аркашин папа занимался с мальчиками физической подготовкой, искусствами восточных единоборств и русского рукопашного боя.
 А Аркашина мама занималась с ними по математике так, что они в восьмом классе,  задачки  из сборника под редакцией М.И. Сканави, для поступающих в вузы, как орешки щёлкали.
  Аркашины родители прожили длинную жизнь, дождались правнуков и умерли в один день – просто вместе не проснулись утром в своей постели.
  И когда под конец жизни,  они шли по улице держась за ручки  и поддерживали друг друга, у прохожих слёзы на глаза наворачивались от умиления.
  А они до самой смерти благодарили Господа Бога за то, что Он послал им такого замечательного сына.