Тихий космос. Глава 2. Между звезд

    Кофе на космическом корабле всегда пах немного не так, как должен. Ли Вэй разглядывал янтарную струйку, стекающую в чашку из автомата в камбузе, и морщился. Не то чтобы было плохо — просто по-другому. Переработанная вода, искусственные ароматизаторы, металлический привкус от фильтров. Даже самые совершенные системы жизнеобеспечения не могли воссоздать то, что человек считал домом.
    — Опять философствуешь над кофе? — Кэм заглянула в камбуз, стряхивая пот со лба после утренней тренировки. Волосы прилипли к вискам, футболка потемнела от влаги. — У нас есть более интересные темы для размышлений.
    — Например? — Ли Вэй протянул ей вторую чашку. Кэм приняла ее благодарным кивком.
    — Например, то, что Дэн уже полчаса мурлычет что-то себе под нос в лаборатории. Когда наш астрофизик мурлычет, это либо очень хорошо, либо очень плохо.
    Ли Вэй усмехнулся. За три недели полета он успел изучить привычки каждого члена экипажа лучше, чем за годы подготовки на Земле. В замкнутом пространстве «Шепота» мелочи превращались в портреты. Дэн действительно мурлыкал, когда находил что-то интересное в данных, или когда нервничал из-за неразрешимой задачи. Кэм всегда вытирала руки о бедра, когда была готова к спору. Ребекка поправляла волосы за ухом, прежде чем сказать что-то важное. А капитан Хейл... капитан просто молчал. И в этом молчании помещался целый мир.
    — Идем послушаем, — предложил Ли Вэй, допивая кофе. — Если Дэн нашел что-то интересное, лучше узнать об этом до завтрака.
    Они прошли по узкому коридору к научному отсеку. «Шепот» был малым крейсером — четыреста пятьдесят метров длиной, с корпусом, больше похожим на плавучую станцию, чем на боевой корабль. Но при всей своей массивности он обслуживался всего восьмью людьми: остальное делали системы автоматизации. Жилые модули, лаборатории, инженерный отсек, гидропонные сады. Все соединялось сетью коридоров, по которым можно было добраться в любую точку корабля за пару минут.
    Дэн действительно мурлыкал. Стоял перед голографическим дисплеем, на котором медленно вращалась трехмерная модель звездной системы Kepler-442, и негромко напевал какую-то мелодию. Заметив их, поднял голову и улыбнулся.
    — А, как раз вовремя. Хотите увидеть нашу цель поближе?
    — Что-то новое? — Кэм подошла к дисплею, разглядывая светящиеся точки планет.
    — Не совсем новое, но интересное. — Дэн манипулировал голограммой, приближая одну из планет. — Kepler-442b. Суперземля, в полтора раза больше нашей планеты, находится в зоне обитаемости. Период обращения — сто двенадцать земных дней. Но самое интересное...
    Он сделал паузу, явно наслаждаясь вниманием.
    — Самое интересное? — подтолкнул его Ли Вэй.
    — Спектральный анализ атмосферы показывает аномалии. Не те соотношения газов, которые мы ожидали бы увидеть на безжизненной планете. Слишком много кислорода, странное распределение метана. И еще... — Дэн повернулся к ним. — Радиотелескопы фиксируют слабые, но регулярные сигналы из этой системы. Возможно, естественного происхождения, но...
    — Но ты не веришь, что они естественные, — закончил за него голос капитана. Хейл появился в дверном проеме, неслышно подойдя по коридору. Ли Вэй всегда удивлялся этой способности капитана — появляться именно тогда, когда происходило что-то важное.
    — Честно говоря, не знаю, что и думать, — признался Дэн. — Сигналы слишком регулярные для природных процессов, но слишком простые для разумной цивилизации. Если бы я не знал, что мы находимся в ста двенадцати световых годах от Земли, подумал бы, что это помехи от наших собственных систем.
    Хейл кивнул и прошел к центральному пульту лаборатории. Его движения были размеренными, но Ли Вэй заметил, как слегка напряглись плечи под курткой. Капитан тоже чувствовал важность момента.
    — Сидни, — обратился Хейл к корабельному ИИ, — твое мнение?
    — Мнение — слишком человеческое слово для искусственного интеллекта, — раздался из динамиков знакомый голос. — Но если вы имеете в виду анализ вероятностей, то шанс естественного происхождения сигналов составляет приблизительно семнадцать процентов. Остальные восемьдесят три процента...
    — Остальные восемьдесят три процента заставляют задуматься, — закончил Ли Вэй. — Интересно, на что мы наткнулись.
— Или что наткнулось на нас, — тихо добавила Кэм.
    В лаборатории повисла тишина. Ли Вэй посмотрел на лица товарищей и увидел то же самое выражение, которое, вероятно, было и на его собственном лице. Смесь возбуждения, тревоги и чего-то еще — того самого чувства, которое испытывает человек, стоя на краю неизвестности.
    — Завтрак готов? — спросил Хейл, нарушая тишину. — Думаю, такие новости лучше обсудить за едой.

    Завтрак в камбузе «Шепота» был священным ритуалом. Не потому, что еда была особенно хороша — хотя Ли Вэй действительно умел творить чудеса с ограниченным набором ингредиентов. А потому, что это было единственное время дня, когда весь экипаж собирался вместе не по долгу службы, а просто как люди.
    Длинный стол в центре камбуза мог вместить всех восьмерых, хотя технически экипаж состоял только из семи человек. Восьмой была Сидни, но она довольствовалась динамиками, встроенными в стены.
    — Итак, — начал Хейл, разрезая омлет из искусственных яиц, — что мы имеем?
    Дэн отложил вилку и достал планшет. Привычка ученого — всегда иметь под рукой данные.
    — Пятнадцать отдельных сигналов за последние двадцать четыре часа. Все из одного источника, предположительно с поверхности Kepler-442b. Каждый сигнал длится ровно сорок семь секунд, интервал между сигналами — двадцать три минуты. Никаких отклонений.
    — Слишком точно для природы, — заметила Ребекка, медленно перемешивая кашу. — Природа любит хаос. Небольшие отклонения, случайности...
    — А может, наоборот? — Итан, самый молодой член экипажа, поднял голову от тарелки. — Подождите, а разве природа не может быть точной? Пульсары тоже дают регулярные сигналы.
    — Пульсары — это другое, — пояснил Дэн. — Там физика понятна. Нейтронная звезда вращается, излучает направленный пучок радиоволн. Но здесь...
    — Здесь нет пульсара, — закончил Сэм, не отрываясь от завтрака. Инженер всегда ел сосредоточенно, как будто каждый кусок требовал отдельного технического анализа. — Обычная звезда, обычные планеты. Ничего такого, что могло бы генерировать подобные сигналы естественным путем.
    — Значит, неестественные? — Итан выглядел взволнованным. — То есть... это разумные существа?
    Ли Вэй усмехнулся. Молодость кадета была одновременно раздражающей и трогательной. В его возрасте все казалось простым — либо да, либо нет, либо разумные существа, либо природа.
    — Не все так просто, парень, — сказал он. — Может быть, это технология, но не обязательно разумная. Автоматические системы, оставшиеся от давно вымершей цивилизации. Или что-то совсем другое, о чем мы даже не подозреваем.
    — Например? — спросила Кэм.
    Ли Вэй пожал плечами.
    — Откуда мне знать? Если бы я знал, это не было бы «чем-то другим».
    — Философ, — пробурчал Сэм. — Всегда найдет способ ничего не объяснить.
    — Лучше честная неопределенность, чем ложная ясность, — парировал Ли Вэй.
    Хейл поднял руку, останавливая начинающийся спор.
    — Сидни, какие у нас варианты действий?
    — В настоящий момент — наблюдение и анализ, — ответил ИИ. — Мы слишком далеко от источника для детального исследования. Но когда мы войдем в систему Kepler-442...
    — Когда мы войдем в систему, все изменится, — тихо произнесла Ребекка. — Нам придется принимать решения, о которых мы пока даже не задумываемся.
    — Какие решения? — спросил Итан.
    Ребекка посмотрела на него с тем выражением, которое Ли Вэй уже успел изучить. Так она смотрела, когда собиралась сказать что-то важное.
    — Предположим, сигналы действительно исходят от разумных существ. Что тогда? Пытаемся установить контакт? А если они нас не заметят? Или наоборот — заметят, но воспримут как угрозу?
    — А если они давно мертвы? — добавил Дэн. — Эти сигналы могли генерироваться сотни или тысячи лет назад. Мы можем добраться туда только для того, чтобы найти руины.
    — Или пустую планету с работающими автоматами, — продолжил Сэм. — Которые будут исправно передавать сигналы еще миллион лет после того, как их создатели обратятся в пыль.
    Тишина снова накрыла стол. Ли Вэй посмотрел на лица товарищей и понял, что каждый из них думает о том же самом. О том, что их миссия из научной экспедиции может превратиться во что-то совершенно иное. В первый контакт человечества с иным разумом. Или в последнее свидание с давно умершей цивилизацией.
    — А знаете что? — неожиданно произнес Ли Вэй. — Я приготовлю особенный ужин. На случай, если это наша последняя трапеза в неведении.
    — Что имеешь в виду? — спросила Кэм.
    — Через шесть дней мы войдем в систему Kepler-442. И тогда все эти вопросы получат ответы. Хорошие или плохие — увидим. А пока... — Ли Вэй поднял чашку с кофе. — Пока мы еще можем позволить себе сомневаться.

    Рутина космического полета имела свой особенный ритм. Подъем в семь утра по корабельному времени, завтрак, утренний брифинг, дежурства, обед, послеобеденные задачи, ужин, вечерняя смена, отбой в одиннадцать. Распорядок создавал иллюзию нормальности среди звезд, хотя «день» и «ночь» на борту «Шепота» были лишь условностями.
    После завтрака Ли Вэй отправился проверить гидропонные сады. Это была его дополнительная обязанность, не связанная с приготовлением пищи, но он любил проводить время среди зелени. В космосе каждый лист, каждый стебель были маленьким чудом.
    Биологический модуль располагался в хвостовой части корабля, рядом с инженерным отделом. Четыре длинных грядки под искусственным солнцем, тщательно откалиброванным для оптимального роста растений. Томаты, салат, зелень, даже несколько кустов земляники — маленький кусочек Земли в металлическом корпусе звездолета.
    — Как поживают наши зеленые друзья? — спросил Сэм, появляясь в дверном проеме с инструментальным ящиком в руках.
    — Лучше нас, — ответил Ли Вэй, проверяя уровень питательного раствора. — Им не нужно беспокоиться о загадочных сигналах и контактах с внеземными цивилизациями.
    Сэм поставил ящик и присел на корточки рядом с одной из грядок. Его руки, всегда пахнущие машинным маслом, неожиданно бережно коснулись листа томата.
    — Знаешь, иногда я думаю, что эти растения умнее нас, — сказал он задумчиво. — Они просто живут. Растут, цветут, дают плоды. Никого не ищут, ни с кем не пытаются связаться.
    — И это делает их умнее?
    — Может быть. — Сэм выпрямился и взял инструментальный ящик. — Во всяком случае, они точно более счастливы. Ладно, мне нужно проверить систему рециркуляции в инженерном отсеке. Если что-то случится с оранжереей, зови.
    Оставшись один, Ли Вэй продолжил работу. Проверил каждую грядку, записал показания датчиков, собрал несколько зрелых томатов для вечернего ужина. Простые, механические действия успокаивали. Среди звезд и загадочных сигналов было приятно заниматься чем-то понятным и осязаемым.
    — Ли Вэй? — раздался голос Ребекки из коридора. — Можно поговорить?
    — Конечно, заходи.
    Ребекка появилась в дверном проеме, но не вошла в оранжерею. Стояла на пороге, обнимая себя руками — жест, который Ли Вэй уже начинал узнавать. Так она делала, когда была в роли психолога, а не просто товарища по команде.
    — Что-то не так? — спросил он.
    — Не знаю. Может быть. — Ребекка наконец вошла и присела на край одной из грядок. — Я наблюдаю за экипажем. Это моя работа. И я вижу... изменения.
    — Какие изменения?
    — Кэм стала более напряженной. Вчера она провела в тренажерном зале два часа вместо обычного часа. Дэн почти не спит — видела, как он бродит по коридорам ночью. Итан задает слишком много вопросов, даже для него. А капитан...
    Ребекка замолчала, поправляя волосы за ухом.
    — Что с капитаном?
    — Он молчит. Больше обычного. И это тревожит меня больше всего.
    Ли Вэй кивнул. Он тоже заметил эти изменения, но привык списывать их на естественную реакцию людей на неопределенность. Когда не знаешь, что тебя ждет, невольно готовишься к худшему.
    — А что с тобой? — спросил он. — Ты тоже изменилась.
    Ребекка удивленно посмотрела на него.
    — Я?
    — Ты стала более наблюдательной. Более... настороженной, что ли. Словно чувствуешь ответственность за всех нас.
    — Может быть, — призналась она. — В космосе психологические травмы могут быть смертельными. Не только для отдельного человека, но и для всего экипажа. А впереди у нас...
    — Впереди у нас неизвестность, — закончил Ли Вэй. — Но разве не за этим мы сюда летели?
    Ребекка улыбнулась — первый раз за последние несколько дней, как понял Ли Вэй.
    — Наверное, ты прав. Просто... когда неизвестность становится реальностью, это пугает больше, чем ожидалось.
    — А меня не пугает, — сказал Ли Вэй. — Меня радует.
    — Радует?
    — Конечно. Мы потратили двадцать лет на подготовку к этой миссии. Сколько раз репетировали разные сценарии? Сколько симуляций прошли? А теперь, наконец, случилось что-то непредсказуемое. Что-то настоящее.
    Ребекка задумалась над его словами.
    — Настоящее... да, пожалуй, ты прав. Но это не делает ситуацию менее опасной.
    — Опасность — это часть исследования. Если бы все было безопасно, нас бы сюда не послали.
    Они помолчали, слушая тихое гудение вентиляторов и журчание питательного раствора в системах гидропоники. Звуки жизни посреди космической пустоты.
    — Ли Вэй, — наконец произнесла Ребекка, — а что, если мы найдем что-то такое, к чему не готовы?
    — Тогда будем учиться на ходу, — ответил он просто. — Разве не так всегда поступало человечество?

        Вечером, после ужина, экипаж собрался в кают-компании — небольшом помещении с удобными креслами и большим видовым экраном, показывающим звезды. Это было неофициальное время, когда каждый мог заниматься своими делами или просто отдыхать в компании товарищей.
    Кэм читала книгу на планшете — очередной детектив, как успел заметить Ли Вэй. Дэн изучал какие-то данные, изредка что-то записывая в блокнот. Итан играл в старую видеоигру, время от времени издавая возгласы разочарования или радости. Сэм дремал в кресле, положив руки на живот. Ребекка вязала — занятие, которое удивило всех в первые дни полета, но теперь стало привычным.
    Хейл сидел в своем обычном кресле, глядя на звезды. Ли Вэй заметил, что капитан почти не моргал, словно пытался запомнить каждую светящуюся точку.
    — Капитан, — обратился к нему Дэн, не отрываясь от планшета, — а вы когда-нибудь думали о том, что будет, если мы действительно найдем разумную жизнь?
    Хейл повернул голову, но не сразу ответил. В общей комнате стало тише — даже Итан приостановил игру.
    — Часто, — наконец сказал капитан. — Особенно в последние дни.
    — И к какому выводу пришли? — продолжил Дэн.
    — К тому, что мы понятия не имеем, на что идем.
    Кэм отложила планшет.
    — В каком смысле?
    — Во всех смыслах. — Хейл выпрямился в кресле. — Мы строим планы, разрабатываем протоколы, готовим сценарии первого контакта. Но все это основано на наших представлениях о том, какими могут быть инопланетяне. А что, если мы ошибаемся во всем?
    — Например? — спросила Ребекка, не прерывая вязания.
    — Например, в том, что они вообще заинтересуются контактом с нами. Или в том, что они не поймут наши попытки общения. Или даже в том, что они вообще разумны в нашем понимании этого слова.
    Итан окончательно отложил игру.
    — А разве разум может быть неразумным?
    — Отличный вопрос, — усмехнулся Ли Вэй. — Сидни, твое мнение?
    — Человеческий разум считает разумным то, что похоже на человеческий разум, — ответил ИИ. — Это довольно ограниченный подход. Представьте цивилизацию, которая мыслит не отдельными особями, а коллективным сознанием. Или разум, основанный не на углеродной, а на кремниевой химии. Или нечто совсем иное — разум, распределенный по всей планете, как глобальная нервная система.
    — Или разум, который вообще не считает нужным общаться с другими формами жизни, — добавил Сэм, открывая глаза. — Может быть, для них мы все равно что муравьи. Заметят — хорошо, не заметят — еще лучше.
    — Пессимист, — сказала Кэм.
    — Реалист, — поправил Сэм. — И знаешь что? Может быть, это и к лучшему. Не факт, что контакт пойдет нам на пользу.
    — Почему? — спросил Итан.
    — Потому что мы все еще дети, — ответил Сэм. — Технологически, социально, психологически. Посмотри на нашу историю — как мы встречали другие цивилизации на Земле. Обычно это заканчивалось плохо для менее развитой стороны.
    — Но мы же изменились, — возразил Итан. — Мы больше не завоеватели.
    — Может быть. А они?
    В общей комнате снова повисла тишина. На экране медленно проплывали звезды, равнодушные к человеческим страхам и надеждам.
    — А вы знаете, что меня больше всего пугает? — неожиданно произнесла Ребекка. — Не то, что мы встретим враждебных пришельцев. И не то, что они будут слишком развитыми для нас. Меня пугает возможность того, что мы их разочаруем.
    — Разочаруем? — переспросил Дэн.
    — Да. Что если они наблюдают за нами уже давно? Что если у них есть какие-то ожидания от человечества? А мы окажемся не такими, какими они нас представляли?
    Ли Вэй задумался над ее словами. В них была какая-то глубокая правда — страх не соответствовать чужим ожиданиям, который преследовал человека всю жизнь. Только теперь этот страх приобрел космические масштабы.
    — А может быть, наоборот, — сказал он. — Может быть, мы их приятно удивим.
    — Чем? — спросила Кэм.
    Ли Вэй посмотрел на собравшихся в общей комнате людей. Дэн с его неутолимой жаждой знаний. Кэм с ее решительностью и готовностью к действию. Сэм с его практичностью и скептицизмом. Ребекка с ее заботой о каждом члене экипажа. Итан с его молодым энтузиазмом. Хейл с его тихой мудростью. Даже Сидни со своим искусственным, но искренним любопытством.
    — Тем, что мы такие, какие есть, — ответил он. — Не идеальные, не всегда логичные, иногда противоречивые. Но живые. Настоящие. И мы не боимся задавать вопросы, когда не знаем ответов.
    Хейл кивнул.
    — Хорошо сказано. И знаете что? Даже если мы никого не найдем в системе Kepler-442, эта миссия уже оправдала себя.
    — Почему? — спросил Итан.
    — Потому что заставила нас думать о том, кто мы такие. И это, возможно, важнее любого контакта с инопланетянами.

    Последние дни перелета протекали в странной смеси напряжения и рутины. Все понимали, что приближается кульминация миссии, но никто не знал, что именно их ждет. Сигналы с      Kepler-442b продолжали поступать с прежней регулярностью, но их природа оставалась загадкой.
    Дэн проводил все больше времени в лаборатории, анализируя каждый новый сигнал. Кэм удвоила время тренировок, готовя себя к возможной угрозе. Сэм тщательно проверял все системы корабля, особенно те, что могли понадобиться в экстренной ситуации. Ребекка проводила индивидуальные беседы с каждым членом экипажа, мониторя их психологическое состояние.
    Ли Вэй готовил еду. И думал.
    Камбуз всегда была его местом для размышлений. Здесь, среди кастрюль и сковородок, автоматов и плиток, он чувствовал себя как дома. Процесс приготовления пищи успокаивал, давал рукам работу, а разуму — свободу.
    — Что готовишь? — спросил Итан, заглянув в камбуз.
    — Сюрприз, — ответил Ли Вэй, не отрываясь от нарезки овощей. — Обещал особенный ужин, помнишь?
    Итан прислонился к дверному косяку, наблюдая за работой повара. Молодой кадет всегда любил смотреть, как Ли Вэй готовит. Возможно, это напоминало ему о доме.
    — А можно узнать, по какому случаю особенный?
    — По случаю последнего вечера неопределенности, — ответил Ли Вэй, добавляя специи в сковороду. — Завтра мы входим в систему Kepler-442. И тогда все изменится.
    — В хорошую или плохую сторону?
— В любую. Но изменится точно.
    Итан помолчал, переминаясь с ноги на ногу. Ли Вэй уже знал этот жест — кадет хотел о чем-то спросить, но не решался.
    — Что тебя беспокоит, парень?
    — А что если... — Итан замялся. — Что если мы найдем там что-то такое, с чем не сможем справиться?
    Ли Вэй отложил нож и повернулся к молодому кадету. В его глазах читалось то же самое выражение, которое было у всех членов экипажа в последние дни — смесь любопытства и страха перед неизвестностью.
    — Тогда будем учиться справляться, — сказал он просто. — Человечество дошло до звезд именно потому, что никогда не отступало перед неизвестным.
    — Но что если...
    — Итан. — Ли Вэй положил руку на плечо кадета. — Перестань думать о том, что может пойти не так. Подумай о том, что может пойти правильно.
    Молодой человек кивнул, но выражение тревоги не исчезло с его лица.
    — Помоги мне с ужином, — предложил Ли Вэй. — Работа руками помогает успокоить мысли.

    Последний ужин перед входом в систему Kepler-442 действительно получился особенным. Ли Вэй постарался использовать лучшие продукты из их запасов — настоящее мясо из морозильных камер, свежие овощи из гидропонных садов, даже бутылку вина, которую капитан разрешил открыть по случаю.
    Весь экипаж собрался в камбузе. Разговор поначалу был сдержанным — каждый думал о завтрашнем дне, но никто не хотел первым озвучить свои мысли.
    — Отличная еда, — сказал Хейл, разрезая кусок говядины. — Спасибо, Ли Вэй.
    — Пожалуйста, капитан. Подумал, что нам стоит хорошо поужинать перед... ну, перед тем, что нас ждет.
    — А что нас ждет? — спросила Кэм, отпивая из бокала. — Какие у нас планы?
    Хейл отложил вилку и посмотрел на собравшихся за столом людей.
    — Войдем в систему на безопасном расстоянии. Проведем детальное сканирование. Определим источник сигналов. И только потом решим, что делать дальше.
    — А если сигналы прекратятся, как только мы появимся? — спросил Дэн.
    — Тогда будем знать, что они реагируют на наше присутствие, — ответил капитан.
    — А если не прекратятся?
    — Тогда будем знать, что они не реагируют. В любом случае получим новую информацию.
    Сэм усмехнулся.
    — Логика железная. Что бы ни случилось, мы узнаем что-то новое.
    — А разве не за этим мы сюда летели? — заметила Ребекка.
    Тишину нарушил голос Сидни из динамиков.
    — Простите за вмешательство, но я получаю новые данные о сигналах.
    Все разговоры мгновенно стихли.
    — Что за данные? — спросил Хейл.
    — Сигналы изменились. Не по частоте или длительности, но по структуре. Появились... как бы это сказать... вариации в паузах между импульсами.
    Дэн вскочил из-за стола.
    — Покажи.
    — Дэн, — остановил его капитан, — сначала доешь. Сигналы никуда не денутся.
    Астрофизик нехотя сел обратно, но продолжал нервно поглядывать в сторону двери.
    — Сидни, — обратился к ИИ Ли Вэй, — а твое мнение о природе этих изменений?
    — Если исходить из статистического анализа, вероятность случайных вариаций составляет менее одного процента. Сигналы определенно модифицируются целенаправленно.
    — То есть кто-то их меняет, — произнес Итан.
    — Или что-то, — поправил Сэм. — Не забывайте об автоматических системах.
    — Автоматические системы не модифицируют сигналы без причины, — возразил Дэн. — Для этого нужна программа, алгоритм. А зачем создавать алгоритм, который меняет сигналы просто так?
    — Может быть, это не «просто так», — тихо сказала Ребекка. — Может быть, это реакция на наше приближение.
    Воцарилась тишина. Каждый думал об одном и том же — о том, что где-то на планете возле далекой звезды что-то знает об их приближении и реагирует на него.
    — Сколько времени до входа в систему? — спросил Хейл.
    — Четырнадцать часов двадцать семь минут, — ответил Сидни.
    — Хорошо. После ужина все готовятся к завтрашнему дню. Проверяем оборудование, системы, протоколы. И постарайтесь выспаться — завтра может быть длинный день.
    — А может быть, самый важный день в истории человечества, — добавил Итан.
    — Или самый обычный, — парировал Сэм. — Не стоит заранее драматизировать.
    Ли Вэй допил вино и посмотрел на лица товарищей. Каждый по-своему готовился к завтрашнему дню. Дэн с научным азартом, Кэм с военной готовностью, Сэм со скептическим практицизмом, Ребекка с осторожной надеждой, Итан с молодым энтузиазмом, капитан Хейл с тихой решимостью.
    А он сам? Ли Вэй улыбнулся. Он готовился как всегда — с любопытством и готовностью принять все, что преподнесет им Вселенная.

    Ночь на корабле была условной — искусственное освещение приглушалось, температура слегка понижалась, но звезды за окнами светили так же ярко, как всегда. Ли Вэй не мог заснуть и бродил по коридорам «Шепота», слушая тихое гудение систем жизнеобеспечения.
    Корабль жил своей собственной жизнью. Днем этого почти не замечалось из-за голосов экипажа, звуков работающего оборудования, музыки из кают. Но ночью «Шепот» раскрывался во всей своей технологической красоте — сотни систем работали в унисон, поддерживая жизнь семи человек в холодной пустоте космоса.
    — Не спится? — раздался голос позади него.
    Ли Вэй обернулся и увидел капитана Хейла. Тот был в обычном свитере и мягких брюках, но выглядел так же собранно, как всегда.
    — Думаю, — ответил Ли Вэй. — А вы?
    — То же самое.
     Они прошли к кают-компании и сели в кресла перед большим экраном. Звезды медленно дрейфовали в поле зрения, и среди них, еще не видимая глазу, ждала система Kepler-442.
    — Капитан, — спросил Ли Вэй, — а вы не жалеете, что согласились на эту миссию?
    Хейл долго молчал, глядя на звезды.
     — Знаешь, Ли, я провел всю жизнь среди звезд, командуя кораблями и изучая космос. Телескопы, радиоантенны, компьютерные модели — все это было нашим окном в тайны вселенной. Но высадиться на планету — совсем другое дело.
    — И теперь мы можем все увидеть своими глазами.
    — Да. И это одновременно пугает и радует.
    Они помолчали, слушая тихие звуки корабля.
    — А что если мы разочаруемся? — спросил Ли Вэй. — Что если там окажется что-то совсем не такое, как мы ожидаем?
    — Тогда наши ожидания были неправильными, — просто ответил Хейл. — И это тоже важное открытие.
    — Философски.
    — Практически. Ли Вэй, мы летим не за тем, чтобы подтвердить наши теории. Мы летим за тем, чтобы узнать правду. А правда не всегда соответствует нашим желаниям.
    Ли Вэй кивнул. В словах капитана была простая мудрость, которая успокаивала лучше любых заверений.
    — Капитан, а можно еще один вопрос?
    — Конечно.
    — Что вы будете делать, если мы действительно встретим разумную жизнь?
    Хейл улыбнулся — редкое явление, которое делало его лицо моложе и добрее.
    — Постараюсь не наделать глупостей. А ты?
    — Приготовлю лучший ужин в своей жизни, — без колебаний ответил Ли Вэй. — Если у них есть пищеварительная система, конечно.
    Капитан засмеялся — тихо, но искренне.
    — Хорошая стратегия. Еда объединяет даже самые разные существа.
    — Надеюсь, вы правы.
    Они сидели еще некоторое время, глядя на звезды и думая каждый о своем. Потом капитан встал и направился к своей каюте.
    — Ли Вэй?
    — Да, капитан?
    — Что бы ни случилось завтра, помни — мы делаем правильное дело.
    Оставшись один, Ли Вэй продолжал смотреть на звезды. Где-то среди них, на расстоянии, которое трудно было даже представить, планета вращалась вокруг своей звезды. И на этой планете что-то или кто-то посылал регулярные сигналы в космос.
    Завтра они узнают, что это такое.

     Утро последнего дня перелета началось с сигнала тревоги. Не экстренного — просто звука, который означал, что все системы переходят в режим повышенной готовности. «Шепот» готовился к входу в систему Kepler-442.
    Экипаж собрался в рубке — центральном командном отсеке корабля. Это помещение Ли Вэй посещал редко, предпочитая камбуз и оранжерею, но сегодня был особый день.
    Рубка представляла собой полукруглое помещение с панорамными экранами вместо окон. Семь рабочих мест располагались полукругом, где каждое было оборудовано индивидуальным дисплеем и пультом управления. В центре возвышалось кресло капитана.
    — Доклад о состоянии систем, — приказал Хейл.
    — Двигатели в норме, — отрапортовал Сэм. — Все системы корабля функционируют штатно.
    — Навигация точная, отклонение от курса минимальное, — добавила Кэм.
    — Научное оборудование готово к работе, — сообщил Дэн.
    — Связь с Землей стабильная, хотя задержка сигнала составляет уже сто двенадцать лет, — произнесла Сидни.
    — Медицинский отсек готов к любым ситуациям, — сказала Ребекка.
    — Системы жизнеобеспечения функционируют нормально, — доложил Ли Вэй, чувствуя себя немного неуместно среди всей этой технической отчетности.
    — Отлично. — Хейл откинулся в кресле. — Сидни, до входа в систему?
    — Два часа семнадцать минут.
    — Кэм, начинай торможение. Дэн, активируй все сканеры дальнего обзора. Остальные — по местам.
    «Шепот» начал замедляться, готовясь к выходу из варп-пространства. Ли Вэй чувствовал легкую вибрацию корпуса — двигатели работали в режиме торможения.
    — Сигналы с планеты продолжают поступать, — сообщил Дэн, глядя на данные сканеров. — Но структура снова изменилась. Паузы между импульсами стали длиннее.
    — Реакция на наше приближение? — спросил Хейл.
    — Возможно. Или подготовка к чему-то другому.
    Время тянулось медленно. Каждый был погружен в свои приборы и мысли, но все ощущали напряжение момента. Ли Вэй смотрел на экраны, не понимая большей части информации, но чувствуя важность происходящего.
    — Одна минута до выхода из варпа, — объявил Сидни.
    — Приготовиться, — скомандовал Хейл.
    Ли Вэй крепче сжал подлокотники кресла. Выход из варп-пространства всегда был неприятной процедурой — мгновение дезориентации, когда реальность становилась зыбкой.
    — Десять секунд... пять... четыре... три... два... один... выход.
    Мир дрогнул. На долю секунды Ли Вэй почувствовал, что находится одновременно везде и нигде, а потом реальность вернулась на свое место.
    — Выход из варпа завершен, — объявила Кэм. — Все системы в норме.
    — Местоположение подтверждено, — добавила Сидни. — Мы находимся на окраине системы Kepler-442.
    На главном экране появилось изображение — желтоватая звезда, окруженная точками планет. Не самый впечатляющий вид, но Ли Вэй понимал, что смотрит на нечто историческое.      Первую звездную систему, которую посетило человечество за пределами Солнечной.
    — Дэн, что показывают сканеры? — спросил Хейл.
    — Система соответствует предварительным данным. Пять планет, из них три в зоне обитаемости. Источник сигналов — определенно Kepler-442b, вторая планета от звезды.
    — А сами сигналы?
    Дэн помолчал, изучая данные.
    — Странно. Они... усилились. Как будто что-то увеличило мощность передатчика.
    — Реакция на наше присутствие?
    — Не знаю. Но определенно изменение.
    Хейл встал из кресла и подошел к главному экрану.
    — Кэм, курс на планету. Медленно, с полным сканированием пути.
    — Есть, капитан.
    «Шепот» развернулся и направился к центру системы. Путь до планеты займет еще несколько часов, но теперь каждая минута могла принести новые открытия.
    — Ли Вэй, — обратился к нему Хейл, — как дела с провизией?
    — В порядке, капитан. Если потребуется длительное пребывание в системе, еды хватит на несколько месяцев.
    — Хорошо. Потому что у меня такое чувство, что мы здесь надолго.
    Все посмотрели на капитана, но он уже вернулся к изучению приборов. А на экране перед ними медленно росла желтая точка — звезда Kepler-442, возле которой их, возможно, ждали ответы на самые важные вопросы человечества.

    Вечер. «Шепот» медленно приближался к планете Kepler-442b, и на внешних сенсорах наконец появилось то, чего они все ждали.
    Не просто сигнал. Структура. Паттерн. Что-то, что явно не было природным явлением.
    Дэн сидел в лаборатории, уставившись на экраны. Данные поступали непрерывным потоком, и каждый новый фрагмент информации добавлял к общей картине еще один кусочек головоломки.
    — Это определенно искусственный сигнал, — сказал он, когда к нему присоединился остальной экипаж. — Но не похоже ни на что, что мы могли бы создать.
    — В каком смысле? — спросила Кэм.
    — Слишком сложно для простого маяка. Слишком просто для полноценного сообщения. Как будто это... как бы это объяснить... музыка без мелодии. Или поэзия без слов.
    Ли Вэй посмотрел на волнообразные линии на экране. Они действительно напоминали что-то живое, дышащее. Не механический код, а нечто более органичное.
    — А что если это и есть их способ общения? — предположила Ребекка. — Что если они не используют слова или символы, как мы?
    — Тогда у нас проблемы с переводом, — пробурчал Сэм.
    — Или наоборот, — тихо сказал Хейл. — Возможно, это как раз то, что мы можем понять без перевода.
    Все посмотрели на него.
    — Объясните, капитан, — попросил Дэн.
    — Музыка. Математика. Красота. Есть вещи, которые понятны любому разуму, независимо от его происхождения. Может быть, это именно такое сообщение.
    На экране продолжали танцевать волны сигнала, и Ли Вэй почувствовал странное ощущение знакомости. Как будто он уже слышал эту «мелодию» где-то раньше.
    — Завтра мы будем у планеты, — сказал Хейл. — И тогда узнаем наверняка.
    Пауза закончилась. Начиналось настоящее исследование.