У нулевой черты

У НУЛЕВОЙ ЧЕРТЫ.
(«Стрелец и Лилия»).

© В.В.Луговский

Когда мужчине сорок лет,
то снисхожденья ему нет
перед собой и перед богом.
Все слёзы те, что причинил,
все сопли лживые чернил
ему выходят боком.
Е.Евтушенко


        В стране происходили невероятные для советского человека перемены. Еще совсем недавно считалось, что Мы (новая общность -советский народ) живем в условиях развитого социализма. Мало кто открыто спорил с этим в застойные годы. Разве что вражеский «голос» устами эмигрантов -диссидентов. Что ж развитого, так развитого…. Большинству граждан это было не интересно, а увлеченному человеку тем более. Мы ко всему привыкли и на штампы давно не обращаем внимания.  И вдруг: перестройка, ГКЧП, крах КПСС, инфляция и, наконец, безработица. Некоторые думают, что отрицательных процессов в социальной жизни можно было некоторым образом избежать. Что связаны эти процессы с ошибками каких-то конкретных вождей, но это не так. Точнее- и так и не так. Эти ошибки являются всего лишь внешними проявлениями  внутренней жизни страны. Ритм, по которому живет страна,  перешел в свою отрицательную фазу.  Иного было не дано, так как не существовало какой-либо накопленной нравственной основы для перехода общества на более высокую октаву. Следовательно нельзя было избежать превращения ситуации в свою противоположность. В первую очередь начали исчезать все атрибуты стабильности, за которые цеплялся советский человек. Заработанные и скопленные гражданами деньги за долгие годы их труда в народном хозяйстве в считанные недели потеряли свою покупательную способность. Многие граждане копили деньги на детских вкладах, откладывали их на «черный день» или на старость. И вот этот черный день наступил. Сберегательная книжка с началом гайдаровских реформ превратилась в исторический документ. 
    Виктору нужно было срочно устраиваться на работу, чтобы не остаться совсем без денег. Около десяти  тысяч, которые  он себе оставил после увольнения,   быстро были истрачены на звонки, бензин и продукты на дачу. Кроме того, он постоянно подкармливал Вовку. Ирина своих денег ему естественно не предлагала. У нее на заводе уже давно задерживали зарплату. Семьдесят процентов его оклада, положенные сокращенному работнику  в течение двух месяцев, получила за него Ирина. Так договорились. Пособие по безработице, которое Виктор должен был получать в центре занятости, не могло прокормить даже Фрэда.
     Они теперь днями не разговаривали друг с другом.  Ирина панически боялась бедности и снисходительного отношения ее коллег. Наверное, ей крепко запомнилось резкое падение уровня жизни после ухода из семьи хорошо зарабатывающего отца.
     Виктор, зажав свое самолюбие в кулак, пошел на завод «Аналитприбор» проситься на работу.
- И что же таки для вас в ОКБ не нашлось работы ? – спросил его директор завода Гусман, посмотрев трудовую книжку.
- Нашлось бы. Но я хочу начать на новом месте,-ответил Виктор.
- Странно. Очень странно. Как вас ?- он заглянул в трудовую книжку,-Виктор Вячеславович ? Почему я раньше про вас ничего не слышал ? И вдруг он заулыбался хитрой улыбочкой, затряс головкой и понимающе зашелестел:
- А я знаю! Вы ведь там не горшки да сковородки  делали. Все секретно, да? А вы, наверное, самый секретный. Так? Ну-ка признавайтесь – теперь уже нам все можно. Наконец-то! Денежки получали за секретность? Вот от меня к вам все рабочие и сбежали. Да…. Было время. А сейчас назад просятся. Я теперь смотрю, кого взять, а кого и погодить.  И ИТРы ваши просятся каждый день. Да у меня своих девать некуда. Ну, вы, конечно, другое дело….Все-таки главный… Посмотрим, посмотрим. Вы нашего главного инженера Шелеста знаете ? Тоже пришел к нам с ОКБ. И вас он, наверное, помнит. Поговорим с ним, посоветуемся,  куда вас лучше определить. А вы позвоните через денек-другой. И прибавил вслед уходящему Виктору: - Нам самим главный конструктор нужен, если вы, конечно, потянете наши приборы. Денё-ок… другой…
     «Это я-то не потяну какие-то там приборы. Издевается надо мной. Не любит ОКБэшников». Он позвонил через два дня и получил ответ от Гусмана:
 - Взять вас, дорогой мой, пока не можем. Нет вакансий. Но вы надейтесь, звоните нам иногда. Может быть что-нибудь и получится. Очень сожалею, очень…
Можно было не звонить, а позвонил он для порядка, потому что договорился так. Не забыл ему Шелест ничего. И никогда , наверное, не забудет. Что ж, как говорится, время собирать камни. Он принял отказ спокойно.
    Также спокойно и деловито Виктор обошел почти все предприятия, которые можно было рассматривать как его возможное место работы. Все отказывали, как только узнавали, кем и где работал Виктор. ОКБ в городе не любили за исключительное положение и высокие зарплаты в недавнем прошлом,  но рядовых ИТР и рабочих помаленьку брали- квалифицированных специалистов всегда было сложно найти. Теперь, когда повалилось такое предприятие, можно брать их почти даром. Однако умников с кандидатской диссертацией не нужно. Про диссертацию, ведя переговоры, Виктор  больше не упоминал. Повсюду он столкнулся со злобным раздражением, когда показывал кандидатский диплом. Что ж  «излишнее» образование у нас не любят, отчасти из-за «петровских немцев», а вернее – нужны винтики для новой системы.
    В проектно-конструкторском отделе химкомбината ему чуть было не повезло. Начальник отдела, флегматичный пожилой мужчина с трубкой в зубах, предложил Виктору должность инженера нормоконтроля. Виктор уже и заявление оставил, но на выходе с ним столкнулся заместитель начальника.
– Виктор Вячеславович ? Вы-то  как здесь?
Узнав, что Александров проситься на работу, этот  зам тут же  вспомнил, что когда-то, много лет назад, еще до перестройки он также просился  в отделение главного конструктора на работу, а его не взяли. Главный конструктор не взял. Виктор этого случая конечно не помнил. Да, мало ли кто тогда просился. Иногда в день по несколько человек приходило –ОКБ строилось.
   Ему не позвонили из химкомбината. Никто его не брал на работу.
    Он старался меньше видеться с Ириной и жил в лесу на даче. Боялся, что сорвется – опять полезет к ней в постель при ее включенном телевизоре. Ему это было не нужно, но кому -то в нем жить без этого было почти невозможно. Мужское дело  - женщина не поймёт… Лежал на диване, подложив руки под голову, и смотрел в потолок, скучал по сыну. Перебирал все свои идеи, которые не успел реализовать в прошлом. Это была всякая мелочишка. Некоторые из них он бы и не вспомнил, если бы не вынужденная свобода. Свое главное дело он сумел сделать. И когда думал об этом, то чувствовал себя счастливым. Иногда он удивлялся, как он смог удержаться на  должности такой длительный срок, когда уже не было Зимина, а был Иван Ильич – ни рыба, ни мясо. Как ему позволили сделать, что он мечтал сделать чуть ли не с десятого класса. Это была судьба. Он чувствовал это. Судьба дала возможность это сделать. Он был предназначен для этого дела, а те переживания, страсти, которые он испытывал, это лишь жизнь его души. Дело должно быть сделано, и оно было сделано. А, он, Виктор, был лишь инструментом для воплощения идеи гиперболоида, которая  занимала умы еще с начала века. Почему же сейчас фортуна отвернулась от него ? Или мавр сделал свое дело и должен умереть ? Не сделал в положенное время – умри, как умер Зимин. И сделал- тоже умри ? Есть ли для него какой-то выход ? Он не знал. Какой-нибудь ответ пытался найти у Зощенко в его «Возвращенной молодости». Во всяком случае, то положение, в котором находился сейчас Виктор, не было чем-то исключительным. Даже напротив, в нем побывали, вероятно, многие творческие личности. Ничего хорошего это положение ему не обещало.

     Большой черный список можно составить  из этих  рано  погибших  великих
людей .  Одни  умирали, едва достигнув зрелого возраста,  другие едва дотягивали
до сорока лет, третьи, перешагнув сорокалетний возраст, влачили тем не менее
жалкое существование и все равно как бы погибали для общества.

    Что должен испытывать незаурядный человек, прочитав вдруг такое в книге классика? А в ней не просто рассуждения, но факты, биографии, судьбы  и… убийственные выводы.
«Может быть я слишком интенсивно жил, быстро развернулся как туго сжатая пружина ? Другие живут просто более размеренно, постепенно высвобождая свою энергию, и…. доживают до своих юбилеев. Отмечают пятьдесят, потом шестьдесят лет. Награды, заслуги…. А к черту такую жизнь !» Он привык куда-то нестись, гореть, стремиться.
     В течение ночи он видел какие-то кошмарные сны, но под утро ему снилась незнакомка. Иногда она снилась  вместе с  девочкой . Лицо этой девочки   он уже хорошо запомнил. Так хорошо, что мог бы узнать, если бы она встретилась ему в реальной жизни. Как ни странно, этот сон вдруг начал давать ему некоторую надежду. Кроме сына и мамы, эта женщина с девочкой незаметно вошла в его родной круг,привязывала его к этой жизни, в которой, похоже, для него не было больше места. Он начинал верить, что когда-нибудь узнает, что стоит за этим сном, и тогда он найдет ответы и на многие другие вопросы, которые так мучают его сегодня.
    Однажды он лежал  на  старом дачном диване и переживал  свою несостоятельность, вспоминая про отказы местных предприятий взять его рабочим. Его боялись взять даже рабочим. Или не верили, что из него получится настоящий рабочий ? Или воспринимали эту его просьбу как шутку ? Не было хороших  друзей, и некому помочь. Он вспомнил один из прошлых разговоров  с Ириной. «Тебя не возьмут никуда на работу. Все здесь тебя знают с твоим умищем. Разве что в школу простым учителем по физике».
     Он уже преодолел в себе какую-то границу, которая мешала ему отбросить былое его положение, и осознать себя вновь стоящим у нулевой черты. Он мог теперь, совершенно не стесняясь, звонить в разные мелкие организации города и интересоваться - не появилась ли у них вакансия. Он мог предлагать себя рабочим. И когда ему с удивлением возражали: «Вы, рабочим ? У вас же высшее образование. И должность была такая высокая ….». Он  отвечал со спокойствием окончательно проигравшего человека: «Ну и что. Что было, то прошло. Зато есть шанс себя попробовать в ином качестве». Никто ему не верил. Он  улыбался в отделах кадров, а его отвергнутая и гордая душа горько плакала. Виктор быстро перебирал все возможные варианты, чтобы получить ответ, который он уже знал- его не возьмут никуда. Как в песне : « …меня не примут, у них найдется множество причин». Осталась последняя возможность: попроситься учителем в школу. «Что ж, Ирина», - думал Виктор,- «На этот раз ты оказалась права». Однако судьба опять распорядилась по-своему, показав Виктору, что роль и спектакль, в котором он должен ее сыграть, определены заранее, но не им. Как бы он не пыжился и не страдал оттого, что не может выйти на сцену раньше, чем поднимется занавес, это ему не поможет. Это только кажется, что стремление во что бы то ни стало избавиться от проблемы приносит результат. Тот же самый результат мы получили бы, если бы умели просто ждать, спокойно и осознанно действуя в ответ на шансы жизни. Потому что роли, представления и начала представлений определены не нами. И происходит все часто не так, как мы думаем должно происходить. Мы никогда не знаем, является ли последним очередной глоток из чаши страданий, но иногда, случается (если дождемся),  он становится последним. Правда, ждать приходиться долго…
     В тот вечер Виктор был дома, когда раздался междугородний телефонный звонок, и какой-то мужчина, услышав ответ Виктора, удивленно спросил: - Куда я попал ? Мне нужна Ирина.
- Будет вам Ирина, минуту.
Виктор пригласил ее к телефону на кухне, а сам сел за стол допивать свой чай. Он видел, как поменялась в лице его жена, как покрылось ее лицо густыми красными пятнами и заблестели глаза, спустя секунды после того, как она взяла трубку. Потом она зажала трубку рукой и сказала ему:
 - Очень прошу, выйди на пять минут.
     Он прилег в кабинете на диван. Странно, его душила настоящая ревность. Оказывается, что и от Ирины он еще не ушел совсем. Думал, что этот уход лишь вопрос времени. Что внутри он уже давно порвал с ней все связывающие их веревочки. Не так ? Теперь, когда он потерял свое дело, в котором была его главная и, казалось, незыблемая опора, ему было больно видеть, как кто-то другой простым телефонным звонком заставил его жену испытать сильные эмоции. Сделать так легко то, что он не мог сделать уже давно. Его оппонент безжалостно это заметил и шепнул ему: « Я же тебе говорил: не смог разбудить в ней женщину. А он, этот неизвестный мужик, может. А ты нет-нет-нет». Эти нет-нет ударили его как пулеметная очередь. Он вдруг ясно понял, что все же Ирина не была куклой, как ему хотелось бы считать. Это было еще одно его очевидное поражение. И он уже боялся сломаться. Виктор не знал, как это….. ломаться ? Запить, что ли ? Он никогда даже напиться как следует не мог, ну, как любой нормальный человек. Плохо-хорошо, может быть, а самоконтроль Виктор не терял никогда. Но он чувствовал, что вот-вот что-то лопнет внутри. Сломается какой-то стержень, который позволял ему еще продолжать борьбу и на что-то надеяться. Через многие годы он рассмеется, признав свои переживания в тот момент, бурей  в стакане воды, но в тот самый момент, когда Ирина говорила по телефону он очень хотел…..умереть. Наша беда, что мы, как правило, не знаем истинного значения происходящих событий, считая их плохими или хорошими совершенно эмоционально, забывая, что сами делаем этот выбор. Само же событие всегда  имеет ту и другую сторону.
      Спустя несколько минут она позвала Виктора к телефону. Он не сразу даже сообразил, что Ирина не вешала трубку.  Неизвестный мужчина уверенно произнес:
- Приветствую тебя, Виктор Вячеславович. Ларионов. Извини, как-то не узнал тебя сразу. Давно не пересекались.
«Скорее он забыл о твоем существовании»,- вставил оппонент. «Ты же видишь- ты никто. Ты исчезаешь - тебя уже почти нет».
- Здравствуйте. Я вас слушаю.
- Ну слушай, слушай. Ирина сказала, что у тебя с работой проблемы. Могу реально помочь. Мне как раз нужен главный инженер. Ты вне конкуренции. Если согласишься, сразу готов взять. Конечно домой сможешь попадать только на выходные, но в твоей ситуации ведь это не смертельно ?
- Спасибо. У меня все в порядке, - ледяным голосом ответил Виктор.
- Как знаешь. Если надумаешь, у Ирины есть мой телефон. Неделю могу подождать. Не больше. Ну, будь здоров.
Ирина стояла рядом, прислонясь к стене с видом полностью уставшей от всего женщины. От ее оживления, замеченного недавно Виктором, не осталось и следа.
– Последний раз я пытаюсь тебе помочь, - сказала она и ушла в свою комнату.
«Какой заботливый у ней любовник»,-  удивился оппонент. «Решает все проблемы. Вдохновляет жену, но и мужу готов помочь. А что ? Можно даже семьями начать дружить». Он представил Ирину в объятиях этого красавца Ларионова. Конечно Виктор физически ему несколько уступал. Ларионов более статный мужчина. «Такому что, женщины никогда не отказывают ?»  Закипело !
      «И что значит последний раз ?» -подумал потом Виктор. «Когда она пыталась это сделать раньше ? Неужели просила помочь Бушкевича ? Тогда он действительно хотел мне помочь, ну и решить, конечно, свои проблемы заодно». Виктор вдруг подумал, что отказываясь в очередной раз от шанса, который ему предоставляет жизнь, он основывается на своем, возможно ошибочном представлении о прошлом. «Правда ли, что Ларионов  был (есть?) любовник Ирины? Если нет? Если она просто флиртовала с ним? Ведь хочется же красивой женщине внимания, когда муж так занят великими идеями? Может быть она позвонила Ларионову в Ленинград и попросила  помочь, видя как он мучается? Может быть ей было невыносимо это видеть. И в материальном плане ей тяжело. Деньги почти закончились, а на заводе опять задерживают зарплату. И еще. Действительно ли Бушкевич работал против него, когда были выборы в совет директоров ОКБ?» Если бы даже он  спросил об этом самого Бушкевича и Ирину, то были бы их ответы правдой? Возможно, сейчас вся его дальнейшая жизнь зависит от того, как он поступит. Примет он  предложение Ларионова или опять гордо откажется от помощи в пользу дальнейшего саморазрушения. Почему бы ему не выбрать ту интерпретацию прошлого, которая поможет  сейчас выйти из замкнутого круга, в котором он так внезапно оказался. Тем более, что эта интерпретация может оказаться единственно правильной, а все остальные являются фантазиями его истощенного ума. Зачем нести это ненужное прошлое все время с собой? Разве он не имеет право сам выбрать прошлое и получить таким образом желаемое будущее? «Ах обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад ! Это сделка»,-пропел оппонент.  Виктор понял, что если он не сможет сейчас прервать этот поиск правды, то окажется  опять в больнице с диагнозом неврастения, который когда-то предположила его лечащий врач в медсанчасти под Ленинградом.
     Утром он рано проснулся. Долго приводил себя в порядок. Когда Ирина с Вовкой завтракали на кухне, Виктор вышел к ним и тихо присел  за стол.
– Пап, а почему ты ходишь как тень ?-спросил Вова.
– Что ?-не расслышал Виктор.
– Мама  говорит, что ты ходишь как тень. Не расстраивайся. Вот увидишь, ты обязательно найдешь работу. И мы будем жить как раньше – разговаривать  друг с другом будем.
  Ирина молча ушла из-за стола.
  Когда Виктор остался один, он еще долго сидел на кухне с закрытыми глазами и «видел» в негативном изображении экран телевизора, мебель и силуэт Фрэда, сидящего у противоположной стены. Эта неясность в том, кто он теперь есть и к чему должен стремиться; эти его сомнения и подозрения; голоса, которые все время с ним спорили; сны, в которых он видел незнакомою (знакомую ?) женщину; эти видения  с закрытыми глазами в конец измотали его. Его способность к анализу, к всестороннему изучению ситуации не раз помогали ему находить правильные технические решения.  Но почему-то аналитические способности не могли помочь ему отыскать самого себя. Ответ где-то есть, он это чувствовал, но до него нельзя докопаться. Этот ответ  может прийти сам, если повезет. Он может прийти как милость его судьбы.
- Господи, -неуверенно произнес он ,-я запутался. Помоги мне……. И Виктор решил при первой возможности сходить в церковь. Еще он твердо решил принять предложение Ларионова, несмотря на издевательские шутки  оппонента.