Тени, что пришли вместе с нами

КАК ИСТОРИЯ ПОВТОРИЛАСЬ В ИЗРАИЛЕ ПОСЛЕ ХОЛОКОСТА.
(Жестокая ирония истории).

  История умеет шутить злые шутки.
На руинах Европы, среди пепла Освенцима и дыма крематориев, рождалось еврейское государство. Казалось, земля Израиля предназначена стать убежищем для тех, кто пережил ад. Но вместе с ранеными, обожжёнными и искалеченными душами пришли и другие. Те, чьи руки были запятнаны кровью.
В хаосе послевоенной эмиграции легко было переписать документы, подменить судьбы, стереть имена и придумать новые. Бывшие охранники лагерей смерти, полицейские, служившие нацистам, а порой и эсэсовцы скрывались в тех же потоках, что и настоящие жертвы. Они пересекали границы, садились на корабли, шли по тем же дорогам — и добирались до земли, призванной стать символом возрождения.
  В Иерусалиме и Хайфе, в новых посёлках и на стройках рядом с теми, кто потерял семьи, могли стоять те, кто некогда охранял ворота лагерей с оружием в руках. Тени ходили среди живых. Парадокс? Нет — историческая ирония, от которой мороз по коже.

  Израиль рос стремительно. Нужны были рабочие руки, солдаты. Проверять каждого глубоко было некогда. Государство строилось в спешке — на костях. И в эту спешку проникло зло, замаскированное под «нового репатрианта».
Лишь годы спустя на свет прорвались скандалы: суды, разоблачения, документы, вырванные из тишины. Слово «эсэсовец» зазвучало на иврите как проклятие — не только из прошлого, но и в настоящем.
  Оглядываясь назад, мы понимаем: история не делится на белое и чёрное. В её ткань всегда вплетаются пятна, которые невозможно вывести. Еврейское государство — созданное как ответ на Холокост — в первые десятилетия невольно дало приют и тем, кто приближал сам Холокост.
Это не умаляет величия возрождения Израиля. Но напоминает: даже в святом источнике может течь мутная вода. И только правда, сказанная вслух, очищает.

  Орна Порат, родившаяся Ирена Кляйн в Кёльне и состоявшая в юности в «Гитлерюгенд».

  Гедалия Кранц, бывший Ганс из Берлина, объяснял просто:
«Немцы убили шесть миллионов евреев. Став евреем и создав семью, я увеличил их число на тринадцать».

  Правнук Гитлера, скрывающийся под фамилией Гилер, живёт в Израиле, изучал Талмуд и принял иудаизм.

  Маттиас Геринг, дальний родственник Германа Геринга.

  Катрин Гиммлер, внучка брата Генриха Гиммлера, вышла замуж за потомка узника Варшавского гетто и написала книгу, разоблачившую собственную семью.

 В Хевроне живёт сын нацистского судьи, ныне религиозный еврей и политический активист. В Тель-Авиве — внучка нацистского чиновника, ставшая женой офицера израильской полиции.

 Правнук Магды Геббельс носит имя Хаим, служил в армии Израиля. Кто ещё и сколько их попало в страну после войны?
  История умеет напоминать о себе, но не всегда учит.
Те, кто нёс тяжёлое наследие вины и пришёл в Израиль ради искупления, могли стать символами примирения. Но многие выбрали другой путь. Вместо смирения и памяти — агрессивный протест. Вместо благодарности за второй шанс — ярость против государства, которое их приютило.
Так потомки тех, кто некогда стоял в рядах тоталитарной идеологии, оказались сегодня в авангарде нового фанатизма — левого радикализма.
Для них свобода — не подлинная ценность, а пустой лозунг, за которым скрываются ненависть и отрицание корней.
 Почему так произошло? Потому что отрицание прошлого рождает не покаяние, а ожесточение. Тень нацизма, переодетая в «борцов за права», легко прижилась в лагере радикального левого крыла, где историческая вина сменилась новым фанатизмом.
И в этом кроется подлинная трагедия:
уроки Холокоста не стали щитом — они превратились в оружие в руках тех, кто не захотел учиться.