Действие третье

Там же. Электричка.

Мадлен Лаврентьевна серьезно настроенным полицейским: Нет, товарищи! Ну Вы это видели? Сидит тут, не пропускает никого!

Рахим-Джон, не успевший рассмотреть педагога: Я совершал намаз! Время намаза! Это нашэ традецийное ценность.

Когда Рахим-Джон нервничает, он всегда говорит с акцентом.

Полицейские хором: Так-так! Нарушаем правопорядок!

Мадлен Лаврентьевна и Рахим-Джон поворачиваются друг к другу и ахают от неожиданности.

Рахим-Джон: Мадлен Лаврентьевна?!
Мадлен Лаврентьевна: Спящий студент?!

Полицейский 1: Вы знакомы?

Мадлен Лаврентьевна и Рахим-Джон хором: Да!

В это время подоспевшая Амина подошла к преподавательнице и стыдливо опустила голову.

Амина: Мадлен Лаврентьевна, простите Рахим-Джона! Он не хотел Вам мешать! Он молился.

Мадлен Лаврентьевна: И Вы здесь, Амина?!

Амина: Да. Мы с Рахим-Джоном живем недалеко друг от друга. Он меня провожал.

Полицейский 2, обращаясь к Амине: Гражданочка, Вас тоже задержать?

Амина: Господин полицейский, произошло недоразумение! Отпустите их!

Рахим-Джон: Да, отпустите нас! Это моя учитель! Я перед нэй уиноват, очень извиняйс! Мадлен Лаврентьевна, прастите менья!

Мадлен Лаврентьевна: Господи-Иисусе! Рахим-Джон, сейчас я Вас прощаю. А на экзамене буду строга!

Рахим-Джон: Спасибо! Благодарвству, Мадлен Лаврентьевна!

Полицейский 1 сослуживцу: Ладно, отпустим! Пусть идут.

Мадлен с капризной дочкой садится напротив Амины и Рахим-Джона. Те смущенно опускают глаза.

Девочка теперь не просит лабубу, она смеётся и дразнит студентов: Тили-тили тесто! Жених и невеста!

Через несколько станций Мадлен Лаврентьевна с дочкой выходят из электрички.

Амина: Рахим-Джон, ты хотел так мне понравиться? Поэтому стал изучать арабский и молиться? Чтобы я тебя приняла?

Рахим-Джон: Как ты это поняла?

Амина: Я же не слепая, я все вижу.

Рахим-Джон: Я с первого курса в тебя влюблен.

Амина: Знаю…

Рахим-Джон: Я думал, что, если выучу арабский и стану хорошим мусульманином, то твой отец согласится стать моим тестем!

Амина: Мой дорогой, любимый Рахим-Джон! Ты не понимаешь…

Рахим-Джон: Я понимаю, дело в тебе…. Или в том, что я таджик, а не араб.

Амина: Нет. Дело в том, что родители у меня друзы. И наша религия запрещает выходить замуж за иноверцев. Даже мусульман-суннитов. Ты мне очень нравишься…. Но я не могу….

Рахим-Джон: Вообще-то я исмаилит….
Амина: друзы произошли когда-то от исмаилитов, но увы! Теперь это закрытая религиозная община…

Рахим-Джон: Ради тебя, Амина, я приму друзизм! Стану друзистом! Вот увидишь! Я буду лучшим друзистом и, если понадобится, самым набожным скуфием! Ведь ты же знаешь, что Джалаледдин ар-Руми тоже был таджиком. И это не помешало ему превратиться в известного скуфия!....

За любовными признаниями Рахим-Джона внимательно наблюдала накрашенная модная пассажирка. Проходя мимо парочки в сторону выхода, она аж ахнула от великолепия момента.

Накрашенная пассажирка: Какая трогательная любовь! Это просто чудо!

Старушка с клеенчатыми сумками (в сторону): Тьфу! Сколько сентиментальности! Аж противно!

Занавес закрывается. Конец.