Ленинград 1965 - 1986 Санкт-Петербург 2007

В конце мая 1965 года я получил положенный трудовой отпуск и с другом Талятом Струковым отправились в Крым, Москву и Ленинград. В Севастополь к маме Эльмиры Нелли Феоктистовне завезли мою дочурку Заремочку, а   Эльмира поехала в Наманган сдавать экзамены в "Музыкальное училище" города Наманган, Узбекистана.
С Талятом в этом «турне» были забавные приключения. В Крыму мы объездили почти всё побережье, погода была отличная, море уже тёплое, наплавались вдоволь. В Севастополе посетили ресторан. При выходе я, увидев открытые двери туалета зашёл, не обратив внимания на табличку на дверях. За мной вслед пытался зайти и Талят и стал дёргать закрытую дверь, на которой    была прикреплена буква "Ж», но его задержал швейцар. Выручил Алексей Васильевич, объяснив швейцару, что мы иностранцы и табличка с буквой «Ж» для нас означает для жентльменов, а с буквой «М», для мадамочек. Швейцар был удовлетворён пояснением.
Второе приключение произошло в ленинградском метро. Талят левша и идя рядом со мной бросил жетон в турникет левой рукой и пытался пройти, но турникет исполняя свой долг перекрыл проход. Талят уверенный в своем законном прав на проход, произведя положенную оплату, вновь ринулся в проход, но турникет опять перекрыл ему путь. Так Талят упорно повторял свои попытки неоднократно, с таким же упорством турникет преграждал проход. Движение остановилось, все проходящие остановившись с интересом наблюдали эту сцену. Собралась толпа, а Талят несмотря на то, что в метро работали кондиционеры взмок. Любопытную сцену прервала контролёр, наблюдавшая за работой турникетов. Она взяла Талята за руку и провела через соседний турникет, куда по праву он, оплатив проход имел   возможность беспрепятственно пройти.   
По пути в Ленинград, мы остановились в Москве. Днём посетили музеи, Талят любитель «шопинга» забегал в магазины, а я наблюдал за прохожими снаружи. В гостинице устроиться не могли и ночевали на вокзале, где нас постоянно тревожили.
В Ленинграде остановились на Васильевском острове колхозной гостиной. Встретились с беговатским школьным другом, уроженцем Ленинграда Тузовым Виктором Андреевичем.
Погода выдалась отличная во все дни нашего пребывания. Впечатлений получили сполна. Эрмитаж, музеи, прогулки по центральным улицам и скверам.
В субботу 5 июня в ресторане отметили мой день рождения, на следующий день в воскресенье втроём весь день провели в недавно отреставрированном Петергофе.

   Следующее моё посещение Ленинграда было в марте 1978 года, после отдыха в санатории Ессентуках. Откуда я проехал в Крым, встретился с Ленуром Ибраимовым и вдвоём 11 марта были на похоронах поэта Эшрефа Шемьи-Заде в селе  Долинное (Тувуш Акъчора).
Из Симферополя вылетел в Ленинград специально для встречи с историком Валерием Возгриным.
Кроме физики в школе я увлекался историей, покупал книги. После ташкентского землетрясения в апреле 1966 года, на сквере в центре города образовалась книжная торговля букинистической литературой, где мне удалось приобрести книги, изданные в первые послереволюционные года, до знаменитой чистки в результате репрессивной политики сталинского руководства по отношению к историкам в СССР в 1929 – 1938-е гг.  и приговорённых к расстрелу по делу В.И. Невского» (зам. Наркома просвещения).
В магазине «Академкнига» случайно приобрёл книгу «Вспомогательные исторические дисциплины IX за 1978 год издания Академии Наук СССР, Ленинградского отделения, где была размещена статья В.Е. Возгрина «Материалы по шведско–крымским отношениям в XVI – XVIII вв. в Архиве ЛОИИ СССР АН СССР. Впервые прочёл объективное изложение исторического материала по Крыму после известной «Объединенной научной сессии Отделения истории и филологии и Крымского филиала АН СССР по вопросам истории Крыма» состоявшейся в Симферополе 23–25 мая 1952 г. 
После завершения работы 25 мая 1952 г. сессия приняла Решение, в котором, в частности, отмечалось: «Новым замечательным вкладом в сокровищницу марксизма-ленинизма является гениальный труд И.В. Сталина “Марксизм и вопросы языкознания”, представляющий боевую программу для всех работников идеологического фронта, в том числе для советских историков. Задачей настоящей сессии является координация работ всех советских историков и археологов, исследующих историю Крыма, подведение итогов проделанной работы, выявление путем критики и самокритики ошибок и недостатков в работе и преодоление этих ошибок для обеспечения правильного марксистско-ленинского изучения истории Крыма, как неотъемлемого звена истории СССР и прежде всего русской истории».
Концепция Б. Д. Грекова превратилась в «нечто само собой разумеющееся». Его труды считались «марксистскими».

После ознакомления со статьёй В. Возгрина появилось необъяснимое, страстное желание встретиться с автором не политизированной статьи о крымской истории, что и было при первой же возможности мной осуществлено.
Как о нашей встрече написал сам В.Е. Возгрин в изданном в 2013 году  4-х томном труде под названием «История крымских татар» Крымучпедгиз: -  «Полагаю своим непременным долгом принести глубокую благодарность всем людям, а также некоторым организациям и фондам, без информационной, моральной и материальной поддержки которых данный труд вряд ли мог быть завершён. В дальнейшем я попытаюсь перечислить моих бескорыстных помощников. При этом они будут упомянуты, естественно, не в алфавитном порядке и даже не по уровню оказанной ими поддержки (сравнивать такие вещи всегда достаточно сложно), а согласно хронологическому принципу, то есть в приблизительном порядке оказания такой помощи.
Первым, кто подал вообще идею написания книги о комплексной истории крымскотатарского народа, был Руслан Эминов (Ташкент, затем Севастополь). Случайно встретив ещё в 1970-х гг. опубликованную автором работу о шведско-крымских связях ханского периода, Р. Эминов разыскал меня и буквально поставил перед насущной необходимостью такого труда для народа, в те годы находившегося практически стопроцентно в местах сталинских поселений, вне своей родины, и к тому же лишённого большевиками собственной истории. Этот вклад Руслана Эминова в историю создания данного труда поистине неоценим». Том 1., стр. 15 
Ленинград встретил хмурой погодой. Виктор Андреевич жил на проспекте Северный, дом 73, при пересечении с Гражданским проспектом. Виктор встретил очень тепло, вспомнили не только беговатское детство, но и лето 65 года.
Утром отправился на поиски Валерия Возгрина не помню, как заполучил его рабочий телефон, случайно сохранившийся по сей день 235 4198, предварительно созвонившись. Институт истории на улице Петрозаводской 7, сохранился на прежнем месте под аббревиатурой СПбИИ РАН. Почему-то мне показалось, что институт находиться далеко от центра. Возможно, ехал долго, маршрут проложили с Виктором, он ушёл на работу, я поехал один. Было пасмурно, снег ещё лежал.
Мы оказались земляками, оба родились в Симферополе в одном и том же роддоме, в один год, но тогда в 1939 году не пришлось встретиться, ибо я, не дождавшись его, родился на 20 дней раньше.
Нам беседовать не мешали, вкратце я ему рассказал о национальном движении и фактическом бесправном положении народа и, в частности, об отсутствии у крымских татар не политизированной истории, отсутствии своих историков.
Он дал брошюрку своей диссертационной кандидатской работы «Русско-датский союз в Великой Северной войне (1697—1716)»
Больше в Ленинграде я не задержался, окончился отпуск и необходимо было приступать к повседневной работе.  С этого времени у нас началась переписка.

Следующая моя, опять краткосрочная поездка в Ленинград состоялась в конце октября 1986 года. С 14-го по 25-ое октября я находился в Москве, как руководитель группы из 10-ти представители от разных городов и районов Узбекистана, посланных с мандатами, для продвижения решения национального вопроса крымскотатарского народа.

До выезда из Москвы, созвонился с Виктором, по прилёту в Ленинград, сразу отправился на его новую квартиру, невдалеке от прежнего места проживания на проспект Просвещения д. 69, но более комфортабельную квартиру.
Созвонился с Валерием Возгриным и на следующий же день мы опять встретились в институте на Петрозаводской. Он сообщил, что начал собирать материал по истории Крыма. Я рассказал об активизации национального движения и возникшей надежде на скорое правительственное решение и успешное окончание нашей длительной борьбы за возвращение и отмену антиконституционных законодательных актов. Рассуждали на тему моего письма в ЦК КПСС «Размышления о советском народе и интернационализме» и полученном ответе Старшего научного сотрудника Института истории СССР АНСССР, Доктора исторических наук Л. У. Юсупова.  Письмо и ответ мной были ещё летом отправлены Возгрину по почте.
В 1989 году Валерий с женой Леной были в Симферополе, тогда я познакомил е его с Вадимом Константиновичем Гарагулей, заведующим отделом Крымского краеведческого музея, напротив которого сфотографировались

По телевизору 30 октября  сообщили о смерти Андрея Николаевича Кононова 
— советского лингвиста-тюрколога,  Доктора филологических наук, профессора. Председателя Советского комитета тюркологов (1973—1986). Академика АН СССР (1974), заслуженного деятеля науки Узбекской ССР (1979).
Я давно приобрёл его книгу «История изучения тюркских языков в России». Л., 1972 г. был приятно удивлён о смелости изложения материала и упоминании существовании «крымско-татарского» языка, находившегося под запретом. Более того узнал о прадеде моей жены Эльмиры Кадриевны Хаваджи.
«В Симферопольской гимназии в 1827 г. было открыто «татарское училищное отделение, имеющее целью образование учителей для городских и сельских училищ. В отделении воспитываются на счёт казны 20 человек, преимущественно из духовного звания, татарских детей»; в 50-х годах Х1Х в. Заведовал отделением и преподавал татарский язык титулярный советник Абд-ал-Рахман челеби Крым-Ховаджи, автор учебного пособия «Татарско – русские разговоры с присовокуплением пословиц, басен, образцов для склонений и спряжений татарских слов», изданного  в Казани в 1950 г». Стр. 171    Понятные, разумные, но не принятые в советской трактовке, где различались народы ангельские серафимы и народы хищнические богопротивные   

Все эти обстоятельства – совместная жизнь, браки, военные союзы и пр. – не следует рассматривать, как идиллически-пасторальных отношений между русскими и тюрками, как не следует представлять эти отношения неизменно враждебными.
Очевидно одно: многовековое взаимодействие восточных славян и тюрков оставило заметный след в языках, обычаях, культуре и тех и других

Решил воспользоваться случаем, хоть после смерти выразить своё почтение и благодарность. Прощание было назначено в здании Академии наук на Университетской набережной., 5
Зал был полон выступали коллеги и ученики, я не осмелился просить слово. На набережной выстроились автобусы, для желающих проводить академика до кладбища. Я сел в один из автобусов и доехал до Богословского кладбища.
Воспользовавшись, наличием сравнительно небольшого количества людей попросил слово.
Меня представили, как коллегу из Узбекистана, Ташкента. Моё выступление было эмоциональным, как на митинге, не совсем приличествующим на похоронах. Я говорил о человеческих качествах, которые были необходимы для учёного тюрколога в СССР. О предшественниках, попавших в опалу при сталинских репрессиях. О работах, выполненных в интернациональном стиле и многовековых связях русского и тюркского миров, оставивших глубокий след в культуре и лексике обеих этносов.   Вспомнил, что с большим почтением отмечал его труды и о нём говорил мне при встрече востоковед-тюрколог - Эмир Наджипович Наджип.

В 2007 году братишка пригласил в Москву на свадьбу своей дочери т.е. моей племянницы Лили Люмановой — талантливой скрипачки и музыкантши.
Временем не был ограничен, братишка встретил со всеми почестями, выделил комнату для отдыха и ночёвки.
Последний раз в Москве был в 1992 году, ещё при СССР, решил пройтись по городу, где часто бывал, особенно по работе в ВПО Союзинтуристспецремстрой.
По традиции прошёлся по Красной площади, на манежной зашёл в Макдоналдс перекусить, дошёл до ул. Герцена и дальше по садовому кольцу, мимо цирка до Трубной площади, и снова направился к центру. Пошёл дождь, я выехал без головного убора, невдалеке был ЦУМ, решил купить головной убор. ЦУМ не узнал, весь в мраморе, но удивило меня отсутствие покупателей, коих в советское время было полно. Витрины, как в музее, под стеклом головные уборы. Ходят нарядные не то продавцы, не то смотрители. Рядом с головными уборами четырехзначные или пятизначные цифры. Ко мне подошла симпатичная девушка и спросила: - «Вы чем интересуетесь?» В ответ я спросил: - «Это музей или магазин, и что за цифры рядом с головными уборами?» пояснила, что я нахожусь в магазине, а цифры — это цены на изделия.
Несмотря на то, что дождь не прекратился, я решил, что все представленные головные уборы предназначены на золотые головы, я оной не обладаю и покинул пустующее огромное здание. К счастью, кратковременный дождик прекратился, и я продолжил своё новое знакомство с изменившими свои названия улицами.  На следующий день созвонившись навестил старого знакомого Владимира Фотиевича Козлова кандидата исторических наук, доцента заведующего кафедрой региональной истории и краеведения историко-архивного института РГГУ и  главного редактора «Историко-краеведческого альманаха  — Крымъ»,  на бывшей улице 25 Октября, вернувшей своё историческое название Никольской дом № 15.
Он подарил мне с дарственной надписью первый выпуск альманаха Крымъ.
Потом мы пошли к нему домой, кажется, на Петровском бульваре. Пили кофе по его собственному рецепту. В ноябре 1989 года он вместе с Ролланом Кадыевым  и Вильданом Шемьи-заде приехали ко мне в Ташкент, мы с супругой собирались на свадьбу к Фикрету Умерову на массив Юнус-Абад Ташкента.
Поехали все вместе и Владимир Фотиевич побывал на крымскотатарской свадьбе. Примечательно, мой младший сын спросил, почему у них окладистые бороды, я пояснил, что в Москве холодно и вместо шарфа, они своими бородами оберегают грудь и горло.


После свадьбы по приглашению другой родственницы Лейли Трасиновой, дочери покойного друга Али Трасинова и художницы Заремы Трасиновой, поехал в бывший Ленинград, настоящий Санкт-Петербург. Поездка началась с непредвиденного приключения. Опоздал на поезд ровно на два часа. Пришлось сдать билет со штрафом. У зазывалы узнал, что с вокзала отходит автобус до ленинградского вокзала. Пока оформил отказ и получил причитающуюся сумму, чуть не опоздал на отходящий автобус. Сел на единственно свободное место рядом с юношей Мишей. В полночь двинулись в путь.  Едем, при выезде из Москвы водители поменялись, я спрашиваю у соседа, кому платить за проезд. Он пояснил, что деньги собрал зазывала, который ответственный за маршрут. Придётся ехать зайцем, за стоимость штрафа, отданного за опоздание.
Прошедший день был насыщенным, уснул почти сразу. Утром остановка у забегаловки, перекусили и при дневном свете стал взирать на дорогу и окрестности.  Не представлял, что дорога между двумя столицами в убогом состоянии, как сельская улица. Ожидающая меня Лейля звонит, справляется, где я нахожусь. Звонит через каждый час. Работает роуминг, снимает с моего телефона деньги. Доехали до Московского вокзала Петербурга, у меня кончились на телефоне деньги, как встретиться с Лейлёй не знаю. Необходимо заправить телефон. Оббежал вокзал и вдруг встретил Мишу, он созвонился со своего телефона с Лейлёй и мы встретились.
Приняли меня, как самого почётного гостя. Остались наилучшие впечатления.   Погода во все дни моего пребывания была отличной. Были тучи, временами, когда я бывал в музеях заслонявшие солнце, но солнце всегда сопутствовало мне. Находясь в Эрмитаже, вновь встретился с Мишей в третий раз. Удивительно в четвёртый раз я вновь встретился с Мишей уже в Москве, недалеко от ВДНХ, в магазине, где по просьбе сына купил ему дискеты.
Заехал к Виктору Тузову, он вручил мне залежавшиеся у него новые кожаные чешские туфли, оказавшиеся ему малы, но мне впору.

День посвятил Эрмитажу и день Русскому музею. Я и до этого бывал в Ленинграде и в этих музеях, но в этот раз как будто впервые прочувствовал мощь искусства.
Особенно в Русском музее почувствовал разницу в восприятии полотен разных художников. Я об этом пишу, не являясь специалистом, хочу передать впечатления, как говорят, обывателя. Просторные залы Русского музея, декорированные богатым орнаментом, позолоченный интерьер и большие картины, и портреты, обрамленные позолоченным массивным багетом. Конечно, мастерство художников высококлассное. Но лично на меня особого воздействия не возымели. Было чувство, что художник вложил душу в своё ремесло, любовался своим достижением мастерства исполнения, но не персонажем своего творения. А может всё богатство интерьера, блеск и позолота отвлекали моё внимание, не знаю. Спустился вниз, где экспонируются работы передвижников. Совершенно другое впечатление, я даже не помню интерьера, но запомнил картины и их воздействие, приковывающее к себе, заставляющее мыслить.
Да, кстати, знаменитая картина И. К. Айвазовского «Девятый вал» экспонируется в богатом зале наверху. Присмотревшись к ней, я ощутил восхищение художником мощи океана, силой стихий и беспомощностью людей перед ними. Мне показалось, что ему безразлична судьба бедствующих людей, он восторгался буйством стихий.
Невольно вспомнил полотна земляка Рустема Эминова, объединённые под рубрикой «Унутма» - «Не забывай». Другая стихия на его полотнах. Здесь тоже беспомощность людей, перед бесчеловечностью происходящего. В глазах людей скорбь, бессилие, не понимание происходящего, за что и почему застыл немой вопрос в их устах, но не злоба.
Рустем, в отличие от Айвазовского сочувствует этим людям, сопереживает вместе с ними, среди них самые дорогие ему люди. Здесь нет увлечения тонкостями мастерства, нет самолюбования, картины притягивают своей внутренней силой, силой человеческого страдания и сострадания. Хроника трагедии народа представлена в поражающей воображение, впечатляющей панораме скорби и ужаса перед дикой и зловещей силой не природного явления, а преступления режима.

Разумеется, обязательно встретился с Валерием Возгриным несмотря на то, что Лейля мне устроила комфортные условия, переночевал у него многое нужно было обговорить. У Валеры не работал компьютер и Лейля направила мастера, который с заменой деталей наладил, что позволило мне взять у него дискету с черновым материалом его четырёхтомника «История крымских татар».
До Москвы мне взяли билет на скорый поезд и проводили Лейля с мужем.
Возвратившись в Севастополь, ознакомился с содержанием дискеты с черновыми материалами по истории крымских татар. Заметил явные ошибки информантов в собранных им воспоминаниях о депортации. Была даже такая несуразица, как «мы зашли в дувал». Я пояснил, что дувал — это забор, возможно «зашли в ховли», или «ховул» т.е. во двор. Уточнил, что станция Хилково относится к городу Беговату, или в настоящее время Бекабаду, это один населённый пункт.
Уже знакомый по предыдущим следственным мероприятиям проведённым в отношении меня, посоветовал не включать в книгу «воспоминания информантов об издевательствах узбеков в отношении крымскотатарских девушек в первый год поселения», без указания конкретного места действия, времени и действующих лиц, ибо по сути такие действия являются преступлением, а рассказ о них является обвинением, такие слухи действительно распространялись, но слухи невозможно включать в историческую книгу, не удостоверенные обвинения только повредят всему содержанию книги.
Кроме того, свои философские рассуждения о менталитете народов, я предлагал исключить из книги, а опубликовать отдельно, ибо даже я, являясь националистом не разделяю его взглядов на беспритязательный, примитивный, лубочный менталитет крымскотатарского народа.
Он не внял моим замечаниям, в результате всю книгу в Крыму некоторые представители т.н. интеллигенции восприняли негативно.
К сожалению, узнав, что у меня есть дискета с черновиком истории крымских татар, меня попросил Таиров Сервер дать ему дискету для ознакомления. В надежде, что удастся организовать сбор средств на издание книги, я дал ему дискету. В результате Сервер Таиров издал свою книгу, полностью использовав целые разделы и главы, правда в использованных фрагментах снабдил их инициалами ВВ, но средства не были собраны.
В Августе 2009 года с товарищами выехали в Ялту, точнее прегорье над Ялтой, на дачу к Изединову Иззету с друзьями: Рефат Годженов; Осман Мустафаев; Валерий Возгрин; Нури Абдуллаев; Бекир Мамутов; Февзи Алиев; Али-Риза Дагджи. Сохранились фотографии.

Четырёхтомник В.Е. Возгрина «История крымских татар» был издан в 2013 году издательством «Крымучпедгиз», при содействии спонсора Ленура Ислямова.
В начале января 2020 года Валерий Возгрин попал с инсультом в реанимацию.
13 января 2020 года пришло печальное известие, что в ночь с 9 на 10 января. в Санкт-Петербурге скончался Валерий Евгеньевич Возгрин.
Несмотря на его сотрудничество с меджлисом, и у нас в этой связи были разногласия, мы с ним оставались друзьями.
В Августе 2009 года с товарищами выехали в Ялту, точнее предгорье над Ялтой, на дачу к Изединову Иззету с друзьями: Рефат Годженов; Осман Мустафаев;.  Валерий Возгрин; Нури Абдуллаев; Бекир Мамутов; Февзи Алиев; Али-Риза Дагджи. Сохранился ряд фотографий совместного отдыха.
Главное ценное наследие – это его огромный труд в сохранении истории крымских татар, несмотря  на ярые нападки нацистов, воспитанных в Крыму на основании концепции выработанной  «Объединенной научной сессией Отделения истории и филологии и Крымского филиала АН СССР по вопросам истории Крыма» в Симферополе 23–25 мая 1952 года под руководством  Академика РАН Героя Социалистического Труда Бориса Александровича Рыбакова, установившей, что единственными коренным населением Крыма являются славяне, а крымские татары пришлый элемент и выселение их из Крыма вполне исторически оправдано. Бог им судья. Когда-нибудь правда всё же восторжествует.