Тайна холодного блюда

Тайна «холодного блюда»
               
                «Откуда ты знаешь, смеющийся ныне...
                Что будет с тобой на развилках судьбы?»
                Наталья Шевченко
               
                Предисловие
     В этой детективной повести все имена и судьбы героев вымышлены, но многие эпизоды взяты из жизни студенческих товарищей автора.
     Автор благодарен Марине Фёдоровой за творческую редакцию текста, за идеи, советы и рекомендации, улучшившие повесть.

                Середина шестидесятых…

     В пасмурный январский вечер на открытой платформе вокзала, около поезда дальнего следования, долго стояли рядом два молодых человека. Мелкий снег практически сразу превращался в блестящие капельки на их шапках и пальто, но они этого не замечали. Их поглотило чувство своего бессилия против неотвратимости и беспощадности предстоящего. Один уезжал, а другой оставался. А ведь они прожили в одной комнате общежития почти 8 лет. Они упорно учились в институте, помогая друг другу. Оба стали инженерами и аспирантами. Оба разработали до практического применения свои новые идеи и приборы. Они всё обосновали и оформили в своих диссертациях. И вдруг одного из них неожиданно и без объяснения причин не допустили к защите диссертации и вынудили уволиться из института. Вместе они не один день думали и искали объяснение произошедшему и не нашли никаких разумных ответов на все эти странные вопросы. И сейчас друзья или, правильнее сказать, уже братья, которые были всем друг для друга, должны расстаться. Голос вокзального диктора объявил об отправлении поезда и прервал их бесконечные и беспомощные мысли. Они обнялись. Один попросил: «Пиши». Другой ответил: «Обязательно». Поезд ушёл, а провожающий ещё долго стоял и бессмысленно смотрел на падающий мелкий мокрый снег. Был конец января. Середина шестидесятых двадцатого столетия.

                Алексей (Лёша)
     Алексей шёл по платформе Ленинградского вокзала в Москве и думал, что он даже не помнит, когда был так доволен, когда он был, можно сказать, счастлив. А сегодня, в начале семидесятых, он сделал содоклад на техническом совете своего главка в министерстве. Такие же содоклады сделали его товарищи, которые вместе работали над государственным проектом «Германий». После окончания технического совета главный инженер их комбината поблагодарил всех за успешные выступления и сказал, что всех ожидает двухчасовая экскурсия по Москве, а после её окончания все приглашены в ресторан на ужин. В перерыве он подошёл к Алексею и сказал, что руководство довольно его выступлением и особенно аргументированными ответами на вопросы и, кроме этого, директор комбината в виде премии разрешил ему и Буйнявису на один день посетить города, в которых они учились, и встретиться там со своими друзьями. Он вручил Алексею конверт с билетом на поезд до Ленинграда, а Буйнявису - конверт с билетом до Вильнюса. Алексей поблагодарил и почти бегом вернулся в технический отдел, спросил, можно ли с их телефона позвонить в Ленинград, и, узнав код, набрал номер домашнего телефона Гоши, с которым он прожил в одной комнате все пять студенческих лет и три аспирантских года. Трубку взяла жена Гоши Алла. И Алексей радостным голосом сказал ей, что ему представилась возможность приехать завтра на один день в Ленинград для встречи с друзьями, и приедет он в поезде номер 2. Алла сказала, что она обязательно передаст Гоше и он обязательно встретит Алексея на вокзале.
     И вот сейчас Алексей идёт по перрону Ленинградского вокзала к своему поезду номер 2. Оказывается, это не простой поезд, а именной, и называется он «Красная стрела». Когда Алексей вошёл в свой вагон, он был поражён чистотой, блеском окон и красным ковром, который лежал вдоль всего прохода. В его купе попутчик уже сидел и пил газированную воду. На столике стоял «пузатый» стеклянный сифон и ещё один чистый стакан в фирменном железнодорожном подстаканнике.
     Они познакомились, как это происходит всегда в поездах с попутчиками, рассказали друг другу всё, что можно, о себе и почему каждый из них едет в этом поезде. Алексей сказал, что он первый раз едет этим поездом в Ленинград и не знает ли его сосед, почему этот поезд считается фирменным. Попутчик подробно рассказал Алексею всё, что он знал о поезде «Красная стрела».
      Этот поезд был организован в тридцать первом году по инициативе Кагановича, который в то время ещё не был Наркомом железнодорожного транспорта. Этот поезд предполагалось сделать представительским и как бы афишей всех достижений железнодорожного транспорта СССР. Для этого поезда выпускали вагоны улучшенной комфортабельности, для этого поезда выбирали лучшие типы локомотивов. Движение осуществлялось точно по графику, минута в минуту. Предполагалось, что поездом будут пользоваться делегаты партийных и профсоюзных съездов. Поезд должен был перевозить участников олимпиад, фестивалей и других государственных мероприятий. Пассажирами стали высокопоставленные чиновники, зарубежные гости, учёные и артисты, которым было удобно приехать даже на один день в Ленинград или в Москву на конференцию или спектакль. Но наиболее частыми пассажирами были командированные, которым было удобно на этом поезде возвращаться домой или ехать в командировку, да и командировочных платили на один день больше. И самое интересное, что в последнее время этот поезд стали называть комфортабельной гостиницей на железной дороге для влюблённых, которые могли здесь встречаться без посторонних глаз. С точки зрения обслуживания, поезд пользовался также особыми привилегиями: он обеспечивался крахмальным бельём, шёлковыми занавесками, красным ковром и т. д. В поезде были более широкие спальные места. Поезд обслуживали специально подготовленные, внимательные и культурные проводники. Первоначально вагоны окрашивались в синий цвет. Этот цвет был позаимствован из дореволюционной России, где в такой цвет окрашивались вагоны 1-го класса. Но затем окраска была изменена на тёмно-вишнёвую, почти красную. По поводу названия «Красная» достоверной информации нет. Среди железнодорожников существует мнение, что поезд «Красная Стрела» назван, во-первых, потому что он скоростной, а во-вторых, красный цвет изначально является основным цветом пролетарской революции и встречается во многих других названиях: кондитерская фабрика «Красный Октябрь», улица «Красная Пресня», завод «Красное Сормово» и так далее…
     Почти завершившийся рассказ попутчика прервала проводница, которая пришла в купе, попросила у них билеты, проверила их, аккуратно сложила и положила в свою специальную сумочку. Повернувшись к ним, она спросила, будут ли они пить чай. Алексей и попутчик отказались, сославшись на то, что они устали и собираются ложиться спать.
     Лёжа на спине, Алексей вытянулся во всю длину, выдохнул и подумал, ну до чего же хороша и удобна полка в этом поезде. Но какая же это полка? Это не полка, это настоящий диван. Мягко, свободно, можно раскинуть уроки, легко повернуться на правый или на левый бок и даже вытянутым рукам тоже есть место. Никогда в жизни Алексей не ездил ещё в таком хорошем поезде. Всю жизнь ему приходилось в лучшем случае ехать в плацкартном вагоне. А все остальные поездки были в общих вагонах старого образца, с большим количеством людей на полках и в проходах, с тяжёлым воздухом, которым при входе в вагон не хотелось дышать. Поэтому сейчас это было просто блаженство. И Алексей сразу вспомнил Катюшу и подумал, как жаль, что он едет один, а не с ней, и не сможет показать своей жене самый прекрасный город в мире - Ленинград. Не сможет познакомить её со своими друзьями. Да, очень было жаль, но ничего не поделаешь: в её теперешнем положении не рекомендуется ездить так далеко. Через несколько месяцев у нас будет ребёнок. Они не знают: мальчик или девочка, а вот тёща всё время твердит ему, что будет девочка. И он уже как-то свыкся с этой мыслью и даже уже однажды она ему приснилась: маленькая в белом платьице с раскинутыми ручками идёт к нему.
     Но вместо таких приятных мыслей о семье, Алексей вдруг почему-то вспомнил пожилого мужчину на сегодняшнем техническом совете, который задавал ему странные вопросы о возможных повреждениях трансформатора при длительно продолжающихся импульсных перегрузках. И тогда он понял, что не задумывался над этой проблемой и не может сейчас дать аргументированных ответов на эти вопросы, но для себя в тот же момент решил, что обязательно дома разберётся и с ними.
     Потом он стал вспоминать своих студенческих друзей. На первом курсе их было 8 человек в одной комнате, в которой присутствовал почти весь Советский Союз: были ребята из России, Эстонии, Литвы, Белоруссии, Украины и Дагестана. Они вместе жили, учились и вместе много часов гуляли по огромному незнакомому и удивительно красивому городу.
     Неожиданно Алексей подумал, что в жизни всё-таки много случайностей, которые на неё, на жизнь, иногда сильно влияют. Так они с Гошей случайно одновременно подошли к доске приказов со списками зачисленных студентов. Увидев себя зачисленными, обрадовались и познакомились. Случайно оба оказались из маленьких посёлков на краю света. Алексей из посёлка Дудинка в устье Енисея. А Гоша из посёлка Охотск Хабаровского края. И опять случайно они оказались в одной комнате общежития и опять же случайно были определены в одну студенческую группу. Оба были провинциалы со слабой школьной подготовкой. Оба «из всех искусств» имели доступ только к кино. Обоим в институте приходилось много учиться, чтобы догнать и, желательно, перегнать своих сокурсников по специальным знаниям и интеллектуальному развитию, и у обоих, естественно, были разные способности и характеры, но опять же одинаковые понятия о честности, доброжелательности, взаимной поддержке и надёжности в дружбе. Они оба, Алексей и Георгий, старались при первой возможности работать после занятий в научно-исследовательской лаборатории кафедры. Со 2-го курса регулярно участвовали в кружке научно-исследовательской работы студентов своей кафедры, выступали с докладами по новым разработкам кафедры. А на 4-ом и 5-ом курсах стали сами предлагать и свои идеи: Гоша по грозозащите линии электропередач (ЛЭП), а Алексей по исследованию возможности работы силовых трансформаторов с импульсными перегрузками. На старших курсах их научным руководителем стал заведующий кафедрой профессор Сергиенко С. А. Уважаемый и любимый ими Сергей Александрович очень деликатно делился своими идеями и активно поддерживал обоих.
     Алексей приехал в Ленинград со своей одноклассницей Леной, в которую был влюблён ещё с седьмого класса. А Гоша и остальные ребята знакомились с девушками в институте, на студенческих вечерах и на улицах города. Летом после 4 курса Гоша познакомился с девушкой Таей и продолжал с ней встречаться так долго, как ни с одной из своих многочисленных знакомых ранее. Он познакомил Таю со всеми друзьями и приводил её на все вечеринки. Ребятам Тая понравилось и это не мудрено: красивая девушка, стройная, с длинными ярко-рыжими волосами и хорошей фигурой. Коммуникабельная, умная и начитанная Тая часто рассказывала им о лучших спектаклях ленинградских театров, о картинах в Эрмитаже и Русском музее, читала наизусть стихи Лермонтова, Блока, Пастернака и рассказывала о судьбах Цветаевой и Лили Брик, а они, провинциалы, этого ничего не знали и с интересом слушали. А она с удовольствием слушала, смеялась и сама рассказывала новые и хорошие старые анекдоты. Гоша при этом всегда светился и излучал гордость, как будто это он сам такой. Ребята стали его спрашивать, не собирается ли он жениться на Тае. Гоша улыбался и говорил: «Всё может быть, всё может быть! Но потом! А пока я жениться ещё не собираюсь». А Лена даже ревновала к успеху Таи и старалась не приходить к ним на вечеринки, когда там должна была присутствовать Тая. Алексей её всё время убеждал, что он верен своему слову, которое дал ей ещё в конце 9-го класса после первой их близости.
     Интересно, а ведь Катюше Алексей никаких обещаний не давал! Наверное, она поверила ему и без них.
     Потом Алексей почему-то вспомнил, что о политике в их компании вообще никогда не говорили, кроме одного лозунга, который всегда произносил Ник после первой выпитой рюмки водки: «Крепка советская власть!»
     На 2, 3 и 4 курсах все уже жили в четырёхместных комнатах, а на 5 курсе - в двухместных. Но их четвёрка: Гоша (Георгий), Ник (Николай), Серый (Сергей) и Лёша (Алексей), - почти каждый вечер собиралась в одной из их комнат.
     «Интересно, кто же придёт меня встречать завтра? - думал Алексей, - может быть, Гоша (он ведь теперь доцент нашей кафедры), если у него не будет занятий, или Ник (а он уже заместитель главного инженера Горэнерго), если у него не будет заседаний».
     На Гошу Алексей долго и сильно обижался за то, как он подставил его на 5-м курсе. Однажды на зимних каникулах Гоша участвовал в турнире по баскетболу в спортзале общежития и поздно вечером пришёл вместе с Таей к ним в комнату. Алексей ещё не спал, но сделал вид, что уже крепко спит. Через некоторое время по звукам он понял, чем они занимаются. Потом услышал шёпот Гоши: «Слушай, я так устал и больше не могу, если хочешь, иди к Лёше, он уже давно не мальчик». Через несколько секунд Алексей почувствовал, как Тая ложится к нему в кровать. Он сразу стал возмущаться: «Тая, ты же знакома с Леной, ты же знаешь, что мы с ней собираемся расписаться после окончания института, поэтому ничего у меня с тобой не будет. Ничего. Отстань! Иди к Гоше». Но Тая как будто ничего не слышала. Она прижималась к нему, гладила его руками везде и шептала: «Ну, Лёшенька, ну давай же! Я же чувствую, что ты уже готов, что ты уже можешь. Лёшенька, ну давай же!» Тогда Алексей вскочил, кое-как оделся и под смех Гоши выбежал из комнаты. Долго ходил по коридору общежития и никак не мог успокоиться. «Ну Гоша ладно, он так часто менял девушек, что потерял ориентиры приличия, но вот Тая казалась скромной девушкой, а на самом деле из постели одного парня тут же пошла в постель к другому. Это как называется?» Злые нецензурные слова Алексея всплывали в памяти одно за другим. Минут через 40 он успокоился, вспомнил, что в одной из комнат есть свободное место, зашёл и устроился у них спать прямо на матрасе без простыней и подушки. На следующий день вечером Гоша, смеясь, рассказал всей нашей четвёрке об этом эпизоде. Все посмеялись над Алексеем и потом вспоминали со смехом этот случай ещё не один раз. Алексей рассердился на Гошу и даже обозвал его чукчей. Потому что именно у чукчей есть такой обычай – подарить свою жену на ночь гостю или другу.
     Спустя несколько дней поздним вечером Гоша вдруг стал одеваться, и когда он надел пальто, Алексей удивлённо спросил: «Куда это ты на ночь глядя намылился?» «На романтическое свидание с Таей», - ответил Гоша и убежал. Алексей успел поужинать до выключения света в общежитии и лёг спать. И ему приснилось, что его обнимает Лена. С закрытыми глазами, ещё не проснувшись, он стал к ней поворачиваться и вдруг почувствовал незнакомый запах духов. Открыв глаза, Алексей увидел рыжие волосы и услышал шёпот: «Это я, Тая, не волнуйся, Лёшенька, Гоши нет, мы одни». Он попытался вскочить, но Тая вдруг быстро вначале села на него, а потом легла и прошептала: «Ну давай же, Лёшенька! Ну давай!» Он всё же вырвался, вскочил и начал одеваться. Тая тоже вскочила, ударила его по лицу и вдруг её лицо исказила презрительная гримаса, и он услышал всякие мерзкие слова о себе в начале на русском, а потом на непечатном русском и, наконец, опять на злом русском. «Иди спи один! Дурак! Идиот! Деревенщина!» - злым шёпотом прокричала Тая, быстро оделась и выбежала из комнаты. Алексей мысленно выплеснул ей вслед разные слова. Он посмотрел на будильник: было половина второго ночи. Алексей посидел на кровати, потом вышел в коридор. Походил. Всякие мысли метались в его возбуждённом мозгу. А когда Алексей немножко успокоился, то вдруг почему-то подумал, что грустное получилось у Гоши «романтическое свидание», и решил ему ничего не рассказывать и ни о чём его не расспрашивать. Приняв решение, он пошёл спать.
     Стук колёс поезда почти не ощущался. Алексей посмотрел на часы: было уже двадцать пять минут третьего. Надо постараться уснуть. Попутчик уже давно спал на спине и тихонько похрапывал. Алексей понял, что это эйфория прошедшего и завтрашнего дней не давала ему уснуть и выплёскивала всякие сумбурные воспоминания. И опять он вдруг вспомнил, что ведь Катюша не пользуется никакими духами, но от неё всегда приятно пахнет лесом, травой или весной. Может быть она сама, как химик, придумала и изготовила что-то своё. Может быть. Ну всё, надо спать. Пора считать «баранов». А кто же всё-таки завтра меня встретит на вокзале?            
     Поезд медленно, почти со скоростью пешехода, двигался рядом с платформой Московского вокзала. Алексей, уже готовый к выходу, напряжённо вглядывался в лицах встречающих. И вот, наконец, он увидел дорогих ему Гошу и Ника. Они тоже всматривались в окна вагонов поезда. Алексей быстро вышел на перрон, друзья обнялись и с волнением вглядывались в лица друг друга. Да, они узнавали знакомые черты, но всё же в них было что-то новое, что-то взрослое, может быть что-то мужское, более грубое появилось в них и все это заметили. По дороге на выход из вокзала друзья извинились, что это утро у них, к сожалению, занято работой и они предлагают такой план сегодняшнего дня. Сейчас Гоша и Алексей едут в институт: у Гоши две лекции и лабораторная работа. А Алексею предоставляется возможность «погулять» по институту, а потом по знакомым местам любимого города. А в три часа он встречается с Ником, и они вместе едут к нему домой. Гоша присоединится к ним после 5-ти часов вечера. У Аллы грипп и поэтому она не приедет. Алексей с планом согласился, и они с Гошей поехали в институт.
     С сильным душевным волнением Алексей открыл знакомую массивную дверь и вошёл в главное здание своего института. У него было такое чувство, что он после долгой разлуки заходит в родной дом. Первое, что бросилось ему в глаза, были новая мраморная лестница, новый цвет стен и красивый паркетный пол. Вниз по этой лестнице шла знакомая молодая красивая женщина. Увидев Алексея, она ему улыбнулась, назвала его по имени и отчеству и поздоровалась. Алексей ей ответил с улыбкой, но никак не мог вспомнить ни фамилии, ни имени этой женщины. Поднявшись на второй этаж, Алексей прошёл мимо «Зала номер один», который теперь назывался «Зал Учёного совета института». В этом зале в студенческие времена Алексея на праздниках всегда подвешивался под потолком большой шар, поверхность которого была покрыта маленькими зеркальными квадратиками, от которых на стенах и потолке зала отражались цветные зайчики лучей прожекторов, и студенты в этом зале танцевали. Чуть дальше по коридору был Колонный зал. В нём всё было без изменений. В конце зала раньше были две комнатки: в одной дежурные женщины выдавали ключи от залов и некоторых аудиторий, а в другой комнатке был кабинетик смотрителя зданий. Смотритель зданий - пожилой лысый мужчина невысокого роста и крепкого телосложения - любил рассказывать студентам о своём участии в гражданской войне. В те времена он был кавалеристом Красной Армии. И каждый раз, во время рассказа о боях, его лицо становилось страшным, когда он показывал резкими взмахами своей правой руки, как они рубили головы басмачей. А сейчас эти комнатки были закрыты и уже не было таблички «Смотритель зданий». Если после колонного зала подняться на третий этаж, то там в большой аудитории проходили лекции по высшей математике. Лекции читал молодой ассистент Дальницкий Леонид Александрович. Как математик, он читал лекции чётко, просто, последовательно и без всяких ненужных отступлений. Перед началом занятий он за 5-10 минут, не более, опрашивал случайно выбранных студентов о материалах предыдущих 2-х лекций. Таким педагогическим приёмом он заставлял всех перед занятиями повторять предыдущий материал, а значит лучше его запоминать, и одновременно подготавливал студентов к усвоению материала новой лекции. Затем он начинал лекцию чётко, уверено, последовательно и доказательно. При этом всегда выдерживался такой темп лекции, что студенты успевали хорошо её записать. Время каждой лекции у него было точно рассчитано: одновременно со звонком Леонид Александрович завершал тему, ставил точку мелом на доске и говорил: «Лекция окончена. До свидания».
     Если после колонного зала идти дальше по второму этажу, то коридор разветвлялся и по левому его продолжению Алексей приближался к чертёжному залу. Алексей не любил черчение и это был для него один из самых нелюбимых предметов. Но с этим залом у Алексея было связано два ярких воспоминания. В этом зале в один из праздничных вечеров выступала тогда ещё никому не известная певица: Эдита Пьеха. У одной из стен чертёжного зала тогда были сдвинуты вместе несколько больших столов и на этой импровизированной сцене разместился эстрадный оркестр, певицей которого и была студентка Ленинградского университета Эдита Пьеха. Оркестр играл, Эдита пела, а мы танцевали. Сейчас Пьеху уже знает и любит весь Советский Союз. Второе воспоминание связано со стихийными драками, которые иногда возникали между студентами и гостями. Так однажды вот в этом зале началась драка. Её быстро остановил комсомольский патруль института. Драчуны пытались разбежаться по коридорам института, но их останавливали и выводили из института. Правда не всегда удавалось сразу разобраться, где наши студенты, а где гости. И вот один из наших студентов, Иван Турлов, убегал от преследовавших его гостей. Пробежав несколько крутых поворотов коридора, Иван за одним из них притаился и решил подождать преследовавшего его гостя. Когда преследователь завернул в этот коридор, Турлов его нокаутировал и убежал. Оказалось, что он нокаутировал начальника хозяйственного отдела института Бацило Карла Иосифовича. Это всё было установлено потом в результате институтского расследования. Всё осложнялось тем, что Иван Турлов был одним из лучших игроков сборной института по хоккею. А команда нашего института в то время участвовала в соревнованиях в группе «Б» чемпионата СССР по хоккею. И всё же тогда Ивана Турлова, отчислили из института. Правда, он каким-то образом остался игроком сборной. А через год всё же он был восстановлен в институте. Потом Турлов успешно закончил институт и был оставлен на кафедре ассистентом.
     Чуть дальше по коридору после чертёжного зала можно войти в знаменитую химическую аудиторию ярусного типа. В этой аудитории читал лекции заведующий кафедрой химии, профессор Мултин Алексей Иванович. Он так увлекательно читал свои лекции, что даже те студенты, которые в школе не любили химию, просто влюблялись в Алексея Ивановича и в химию. Алексей Иванович читал лекции всегда очень спокойно и уважительно к студентам: практически у всех были подробные конспекты, по которым можно было хорошо подготовиться к экзаменам без привлечения дополнительных книг. Профессор Мултин был единственным лектором в институте, который позволял себе курить во время лекций, зачётов и на экзаменах. И студенты ему это прощали.
     На переходе к корпусу своего факультета из встречного потока студентов Алексея поймал в объятия Миша Ястребов. Студентами они вместе занимались в секции спортивной гимнастики и часто выступали с докладами на студенческих научных конференциях. Миша сразу стал приглашать Алексея в гости, написал ему свой адрес и даже номер домашнего телефона. Он искренне огорчился, что Алексей приехал всего на один день и их встреча откладывается на неопределённое время. Прежде чем убежать на занятия, Ястребов успел сказать, что он защитил диссертацию и теперь работает на своей кафедре доцентом.
     Вместе со студентами Алексей вошёл в корпус своего факультета. В аудиториях этого корпуса им читали лекции профессора и доценты: Сергиенко (электроснабжение), Вишлонский (теоретическая механика), Тупятов (электрические машины), Латинов (электроподстанции), Барш (линии электропередач) и Максандров (теоретические основы электротехники).
     Алексей с волнением вошёл в лабораторию электрических машин. В лаборатории было несколько студентов и незнакомый Алексею лаборант им что-то объяснял. В следующей лаборатории электрических аппаратов и трансформаторов тоже шли занятия, и знакомый преподаватель почему-то сухо поздоровался с Алексеем кивком головы и отошёл к бригаде студентов, хотя на лабораторных занятиях преподаватель всегда имел возможность поговорить с гостем несколько минут. Это показалось Алексею странным и непонятным. А в конце огромной лаборатории линий электропередач за столом сидели и беседовали два знакомых пожилых доцента: Полетаев Василий Данилович и Шилов Максим Николаевич. Увидев Алексея, они быстро собрали свои бумаги и, пройдя в противоположный конец лаборатории, вошли в кабинет заведующего кафедрой. Алексей тоже подошёл к знакомой двери, посмотрел на табличку «Заведующий кафедрой, профессор, д.т.н. Гнедых О. П.», но входить в бывший кабинет Сергея Александровича Сергиенко Алексею не захотелось, он развернулся и пошёл к выходу. Однако на выходе он встретил заведующую лабораториями Анну Петровну Шаран. Она радостно воскликнула: «Алексей Васильевич Серпов собственной персоной! Сколько лет, сколько зим? Здравствуйте, дорогой Лёша». Алексей тоже обрадовался встрече со старейшей сотрудницей своей кафедры и такому тёплому приветствию. Они сели за стол и проговорили больше часа обо всём и обо всех. Она рассказала, что за эти годы кафедра практически обновила свой педагогический состав. Новый заведующий кафедрой отправил старожилов на пенсию и принял на работу своих знакомых. Очевидно, поэтому Сергей Александрович не приходит на кафедру. В конце разговора Алексей всё же спросил Анну Петровну, почему так поспешили удалиться два ему знакомых преподавателя? Он ведь их хорошо знал! Анна Петровна просила не обижаться на них: «Они ведь старые и много чего помнят и всего боятся». «А меня-то чего боятся?» - удивлённо спросил Алексей. Анна Петровна промолчала. А в конце встречи она поздравила Алексея с успешной защитой диссертации и пожелала его жене Кате благополучных родов. Несмотря на сердечную встречу с Анной Петровной, Алексей покинул кафедру с чувством разочарования и обиды: на своей любимой кафедре он уже чужой.
     Перед уходом из института Алексей зашёл в библиотеку, посидел в читальном зале за «своим столом», затем зашёл в студенческую столовую, перекусил и ушёл из института.

                Николай (Ник)
     Ник уже ждал Алексея в назначенном месте. Они улыбнулись друг другу и обнялись. Ник поймал такси с зелёным огоньком, и они поехали домой к Нику. Его семья - Алёна и дочь Валя - жили в одной комнате коммунальной квартиры из 5 съёмщиков на Петроградской стороне на Бармалеевой улице. В квартире была небольшая прихожая с тремя вешалками для верхней одежды, длинная кухня с двумя газовыми плитами, двумя раковинами с холодной водой, с дверью на лестницу чёрного хода и пятью маленькими столиками для каждой семьи. В квартире была ванная комната с дровяной колонкой для тёплой воды и один туалет на всех. Алёна говорила, что их квартира считается ещё малонаселённой, потому что в городе ещё есть коммунальные квартиры и на 20 съёмщиков с такими же бытовыми удобствами и одним туалетом на всех. Дом у них с такими толстыми кирпичными стенами, что между оконными рамами расстояние почти 30 сантиметров, и там Ник набил гвоздиков, натянул верёвочки между рамами в одном из окон и вешал на них гроздья винограда, которые хорошо сохранялись до Нового Года, если им удавалось купить виноград в октябре. Пока Ник показывал Алексею квартиру, Алёна уже полностью сервировала стол. После нескольких тостов и небольшой закуски Алексей попросил Ника рассказать, как сложилась его жизнь за эти годы.
               
     «Как ты, Лёша, помнишь, меня распределили в Белоруссию в город Могилёв, куда я и приехал в начале сентября. В отделе Главного энергетика области и города я получил направление на работу мастером на одну из электроподстанций Шёлковой фабрики. Первые полгода я старался познакомиться со всеми видами работ на этой электроподстанции и с работающими на ней сотрудниками. В это же время у меня неожиданно проявился интерес к автоматике и к полупроводниковым приборам. Друзей и знакомых у меня ещё не было, и поэтому всё свободное от работы время я читал книги по полупроводниковым приборам и автоматике, которые либо покупал в магазине, либо брал в библиотеке. Потом уже вооружённый теорией и после практического знакомства со схемами автоматики и релейной защиты на своей подстанции я стал подавать рационализаторские предложения и за следующие полгода получил 9 вознаграждений по 10 рублей за каждое. Но в общем, я работал и жил как все: без особых претензий, от зарплаты до зарплаты, обедал в столовой (мама учила обязательно есть суп каждый день), а завтракал и ужинал дома (чай с белым хлебом с маслом или с колбасой; иногда яичница).  В свободное время пешком знакомился с городом, много читал, ходил на танцы и в кино. Среди однообразных будней у меня на работе произошли три важных для меня события.
     Первое. Однажды в конце рабочего дня я оставил на ночь плановое задание электромонтёру: выдолбить 5 отверстий глубиной 10 см в отмеченных мною местах на стенах станции для установки новой аппаратуры. На следующее утро я увидел в одном из отмеченных мною мест для отверстия упавшую штукатурку со значительной части стены, а требуемых отверстий не было ни в одном из 5 отмеченных мною мест. На мой вопрос по какой причине не выполнена работа, монтёр ответил, что сделать аккуратно отверстия в этих стенах не представляется возможным, потому что на них плохая штукатурка, которая отваливается огромными кусками. Мне показалось, что он поленился выполнить работу аккуратно, а теперь хочет проверить мою реакцию на это, как мастера. Я молча снял пиджак, надел рабочую спецовку, взял необходимые инструменты и под пристальным вниманием дежурных и монтёров двух смен (новая смена пришла, а старая ещё не ушла) аккуратно сделал одно из отверстий минут за 40. Убрал мусор, положил на место инструмент, переоделся и сказал: «К следующему утру остальные отверстия должны быть сделаны. Начинайте работать прямо сейчас, а домой пойдёте только после того, как сделаете работу так же аккуратно, как это сделал я». Они же не знали, что я вырос в посёлке в семье механика и с детства был приучен работать руками с разными инструментами. Но после этого случая я понял, что руководитель должен быть способен сам хорошо выполнить ту работу, которую он поручает своим подчинённым.
     Второе событие. Мы делали ревизию масляному выключателю ВМГ-133 в ячейке распредустройства 10 киловольт. Не закончив полностью ревизию, мы ушли на обеденный перерыв. При этом я лично закрыл дверцу ячейки этого выключателя, положил ключ от неё себе в карман и тоже ушёл на обед. После обеда я вернулся первым. Подошёл к ячейке выключателя, открыл дверцу и хотел было заглянуть внутрь, но вдруг увидел ниточку, которая располагалась почему-то горизонтально между двумя вертикальными шинами 10 киловольт. И при этом она вторым концом не доставала до другой шины. Я вдруг подумал: «Откуда ниточка? И почему она расположена горизонтально? Может быть на шинах есть напряжение?» Посмотрел вверх на номер ячейки и испугался: это был номер ячейки другого выключателя, и он сейчас был под высоким напряжением. Инстинктивно быстро я закрыл дверцу ячейки и повернул ключ. Страшная мысль возникла и испуг практически парализовал меня: «А ведь я мог умереть мгновение назад! Спасла ниточка! А почему же не сработала электрическая и механическая блокировки замка ячейки?» На эти вопросы мы нашли ответы потом. А тогда я ещё подумал, что виноват я сам, потому что не сдал дежурному место работ, не оставил ключ дежурному, как должен был это сделать, и потому что один, без допуска дежурным, решил вернуться к выполнению работы. А всё это является нарушением правил проведения работ. После этого я сделал для себя уже давно известный всему миру строжайшей вывод: технику безопасности надо категорически обязательно выполнять при производстве любых работ, а руководитель должен также выполнять её сам и категорически требовать от сотрудников её выполнения. Я понимал, что мысль не нова, но я её прочувствовал сам и она чрезвычайно справедлива и, возможно, основывается на многочисленных жертвах людей, её игнорировавших по разным причинам.
     И, наконец, третье событие. Когда я работал мастером на электроподстанции, то мне часто приходилось заменять заболевших дежурных. И это часто бывало в ночную смену. Поэтому я точно знаю, что ночью на подстанции никаких работ ведь не производится и дежурные присутствуют только на случай возникновения нештатных ситуаций. Например, отключения линии электропередач от удара молнии. Да и то всё равно необходимые действия по повторному включению ЛЭП осуществляет автоматика. А вот если после повторного включения, ЛЭП опять выключается защитой, то вот тогда дальнейшее решение принимается диспетчером и только после определения причины этого отключения дежурный по приказу диспетчера выполняет требуемые переключения. Такой порядок ночных работ на подстанции натолкнул меня на мысль о возможности отмены ночных дежурных. Свои предварительные соображения по этому вопросу я доложил Главному энергетику завода. Он выслушал меня и обещал подумать. Через некоторое время он поручил мне проработать детально мои предложения и рассмотреть, какие доработки в схемах автоматики надо сделать. Я полгода занимался этой работой и всё же предложил конкретные дополнения и изменения в работе схем защиты и автоматики подстанции для того, чтобы можно было попробовать перевести дежурных на ночную работу из дома. По моим же схемам и при моём участии был изготовлен специальный переносной блок для дежурного на дому. С помощью этого специального блока дежурный ночью из дома мог сделать все необходимые переключения на подстанции по приказу диспетчера в случае возникновения нештатной ситуации. Результаты этой работы были оформлены как рационализаторское предложение. Потом был доказан большой экономический эффект от его применения, а я получил особо большую премию. После этого случая я понял, а вернее прочувствовал, что, создавая что-то новое, человек получает огромное удовлетворение и самоуважение. После года успешной работы дежурных ночью из дома с помощью разработанного блока, это предложение решили применить и на других электроподстанциях города и области. Может быть, для успешного выполнения этих работ меня перевели в штат Главного энергетика области и города и даже выделили однокомнатную служебную квартиру в одном из новых домов на проспекте Мира. На новой должности я ещё получил возможность больше времени заниматься новыми разработками и в том числе применением полупроводниковых приборов в автоматике и в релейной защите электроподстанций. Одновременно возникли вопросы необходимости разработки защиты полупроводниковых приборов от перенапряжений. Вот об этом я постоянно консультировался с Гошей. Через полгода по результатам моей работы я был назначен заместителем Главного энергетика по новым технологиям и устройствам для электроподстанций.
     Однажды во время моего присутствия на одной из подстанций города Могилёва произошла тяжёлая авария. Я, инженер и два электромонтёра из КИПа готовили включение новой аппаратуры в эксплуатацию, когда в зале распредустройств 10 киловольт произошёл пробой изоляции одного из кабелей на 10 киловольт, проложенных по потолку зала. Вспыхнувшая электрическая дуга огромных размеров всех ослепила, а сильный взрывной звук ещё и оглушил. Дежурная, стоявшая впереди меня, начала медленно оседать на пол, и я еле успел её подхватить. Один из монтёров сразу упал и пополз к выходу. Едкий дым от изоляции горящих кабелей, огромной длины электрическая дуга и падающие сверху искры заполнили помещение. И нас спасло только штатное срабатывание автоматики выключателя 110 киловольт, отключившего всю электроподстанцию. И всё это длилось не более двух секунд. Очевидно, для всех во время смертельной опасности каждая секунда кажется очень долгой. Тем не менее мы успели надышаться вредных газов, прежде чем выбрались на свежий воздух. Прибывшие через полчаса пожарные потушили огонь, а медики забрали в больницу дежурную и инженера, а я и электромонтёры остались и участвовали в устранении последствий этой аварии. Электроснабжение объектов от этой подстанции восстановили только через двое суток. А ремонтные работы по замене кабелей повреждённого оборудования продолжались ещё целый месяц. В это же время определялись и причины этой аварии, а затем последовало наказание виновных. А у меня через некоторое время сильно заболел желудок, и я первый раз в жизни попал в больницу. Врачи сделали обследование, выписали таблетки, назначили диету и очень рекомендовали мне санаторное лечение. А на словах врач мне сказал, что это могло быть последствием стресса и отравления газами, которыми я надышался во время аварии. Профсоюз выделил мне путёвку в бобруйский санаторий имени Ленина, где проводилось лечение минеральными водами. Вот так вместо отпуска на Чёрном море, о котором я мечтал, пришлось согласиться на лечение в этом санатории. В назначенный администрацией санатория день я приехал на привокзальную площадь, нашёл санаторный автобус и вошёл в него. В салоне уже было несколько человек, но я сразу увидел симпатичную девушку у окна, которая, равнодушно взглянув на меня, отвернулась к окну. А дальше, Лёха, пусть рассказывает она, эта девушка, у неё, наверное, получится интереснее, чем у меня.»

                Алёна
     «Я ехала в Бобруйск, душа была полна обиды на себя, на маму, тётю Лиду…», а попутчики плацкартного вагона на меня не обращали никакого внимания. Да простит меня Мария Яковлевна Пуаре за нетактичную трактовку её романса. Это вообще-то мой любимый романс и его строки сегодня постоянно всплывают в моей памяти и, действительно, у меня есть основания обижаться на саму себя и на маму с тётей Лидой. Три года тому назад я окончила пединститут и была направлена на работу в одну из городских школ учительницей немецкого языка. Директор школы посмотрел на меня и сказал: «Учителя иностранных языков обычно ведут ежегодно одновременно 6 классов с 5-го по 10-й. Учитывая, что Вы молодой специалист, я предлагаю Вам в первый год занятия вести только в 5-х, 6-х и
7-х классах, чтобы вы успевали подготовить конспекты занятий в соответствии с программой. А уже на следующий год Вы, как все, будете вести одновременно 6 классов». Я в тот момент ещё не понимала, какую услугу он мне оказал. Действительно, очень трудно было готовиться и вести занятия сразу в 3-х разных классах в первый год после института. Имеется в виду методическая подготовка конспектов к занятиям. А если учесть, что немецкий язык уже не был так востребован как раньше, то и отношение к нему учеников было просто презрительным. Да, в классах было по два-три отлично успевающих ученика, но желания изучать немецкий язык я так и не ощутила ни у одного ребёнка за все эти 3 года, что я работала в школе. А если добавить, что я ещё целыми вечерами готовилась к урокам, а в школе из 65 учителей было только четверо мужчин: пожилой директор, женатый математик, пьяница-трудовик и бабник-физкультурник, то о личной жизни оставалось только мечтать. Странно и как жаль, что я раньше не поняла, что школа - это просто инкубатор старых девиц. Если бы я поняла это раньше, то, может быть, это сильно повлияло бы на мой выбор профессии. А мама и тётя Лида постоянно меня третировали: годы летят, пора создавать семью и рожать детей и так далее и т. п. А когда, каким образом и где этим заниматься, они своим личным опытом со мной не делились. Но всё-таки для меня в школе за эти годы произошло одно интересное событие, после которого профессиональная цель моей жизни изменилась. Одна из учительниц географии вышла замуж за офицера и уехала с ним. Директор попросил меня временно её заменить. Я отказывалась, но он настоял. Теперь я стала готовиться и к урокам по немецкому языку, и к урокам по географии. Удивительно, но мне уроки по географии очень понравились и через 3 месяца я приняла для себя судьбоносное решение - поступила вновь на заочное отделение своего института со специализацией по географии. А если учесть, что в институте мне зачли многие сданные ранее предметы и задания, то и учиться мне осталось только два с половиной года. Так что вскоре после получения первого диплома я получила второй, как учительница по географии. Интересно, если меня ученики раньше звали «немка», то как будут называть теперь? Так о какой личной жизни может идти речь при такой нагрузке? И вот теперь лёжа на боковой полке плацкартного вагона и среди непрерывного снующих туда-сюда людей, я всё же поняла правоту беспокойств мамы и тёти Лиды. Я уже заработала какой-то острый гастрит и сейчас ехала в отпуск в Белоруссию в санаторий на какие-то воды, вместо Чёрного моря и тёплого солнца. И вдруг опять мне явилась моя тайная крамольная мысль: «А не завести ли мне курортный роман с каким-нибудь провинциалом?» И если всегда я от этой крамольной мысли отказывалась, то сейчас в эту ночь я сама себе сказала: «А слабо!» С этим решением задремала.
     Громкие слова и активное движение людей в вагоне разбудили меня. Посмотрев в окно, я увидела надпись «Орша». Встала, вышла из вагона и, спросив у проводницы время стоянки поезда, пошла к памятнику Константину Заслонову. Почему-то я всегда испытывала особое преклонение перед партизанами. А Заслонов был и подпольщиком, и командиром партизанского отряда. Постояла у памятника и мысленно, на полном серьёзе, сказала: «Спасибо всем Вам, воевавшим солдатам и партизанам! Спасибо всем, кто помог победить фашизм». Вернувшись в вагон, перекусила и стала собирать вещи, так как следующая большая станция была «Могилёв». В путёвке было написано, что автобус моего санатория будет ожидать приезжающих на привокзальной площади до 10 утра. В Могилёве я вышла на привокзальную площадь и вначале не увидела ни одного современного автобуса, и только потом увидела маленький серенький, старенький автобус с надписью «Бобруйск, санаторий имени Ленина». Вошла в автобус, уточнила у водителя, что это тот санаторный автобус, который мне нужен, поздоровалась с 4 пожилыми пассажирами (очевидно двумя семейными парами), положила свой чемодан на последние сиденья, как просил водитель, и села у окна в середине с правой стороны по ходу. До отправления этого маленького автобуса оставалось ещё примерно 40 минут, когда в автобус вошли ещё две пожилые женщины. Глядя на них, я почему-то вспомнила своё решение, своё «А слабо!» и даже обиделась на себя. Вот до сих пор никогда никакого курортного романа не заводила, а тут, не оценив реальности, напридумывала себе ночью чёрте что. Сидела и сама на себя обижалась, и сама себя жалела. Как вдруг в автобус вошёл молодой мужчина. Уточнив, как и все, всё необходимое у водителя, всем улыбнулся, громко поздоровался и, увидев меня, решительно подошёл и попросил разрешения сесть рядом. Получив моё, как бы равнодушное, согласие, сел, протянул мне руку и сказал: «Ник». Я пожала ему руку и сказала: «Алё». Он растерялся и смиренно спросил: «Я извиняюсь, что значит - Алё?» «Ага, - подумала я, - провинциал сам себя извиняет и даже не понял меня». А вслух сказала: «Вы вместо 'Николай' сказали 'Ник'. А я себя вместо 'Алёна' тоже назвала 'Алё'». Он широко и добродушно улыбнулся: «Я понял. Очень классная шутка!» И мне понравилось его улыбающееся лицо, и то, что он здорово оценил сокращение моего имени. При этом коротком общении я успела подумать, что он, может быть, и есть тот претендент на роль моего героя курортного романа: не красавец, но с правильными чертами лица, с открытой и добродушной улыбкой, хорошо сложенный молодой мужчина и правильно понимающий шутки. Я подумала, что Николай – провинциал, но всё же не коренной житель Белоруссии, потому что у него нет характерного для белорусов акцента и прямо его спросила об этом. Николай сказал, что он родился в Вологде, а в Могилёве работает по распределению почти 5 лет, и что ему нравится Могилёв, и что ему нравится Днепр и люди, и он очень доволен своей интересной работой здесь. И неожиданно предложил мне послушать легенду, почему этот город так называется.
     Когда-то на этом месте был глухой лес. В этом лесу жил богатырь Машека. Он был такой сильный, что легко мог вырвать большое дерево. Он без оружия ходил охотиться даже на медведя. Он был давно влюблён в красавицу Предславу, но её силой взял себе в жёны богатый помещик. После этого Машека стал нападать на богатых людей, а всю свою добычу отдавал бедным людям, то есть, стал местным Робин Гудом. Он легко разгонял войска, которые собирали местные богачи, чтобы его убить, и теперь они не знали, как его победить. Наконец, богачи уговорили Предславу убить Машеку. А она уже привыкла к богатой и сытой жизни и поэтому возвращаться жить в деревню или в лес она не хотела, поэтому и согласилась. Она одна пришла к Машеку, усыпила его бдительность любовью, и когда он доверился ей и уснул, убила его. Люди похоронили Машеку, а на его могиле насыпали огромный холм. Через много лет на этом холме и вокруг этого холма и возник город - возник на могиле льва. Поэтому этот город и называется Могилёв и в нём есть район с названием Машековка.
     Вот такую интересную легенду о названии города рассказал мне Николай. Чтобы не остаться в долгу, я рассказала Николаю тоже одну из малоизвестных, но любимых легенд о Медном всаднике.
     В 1812 году царь Александр I боялся наполеоновского вторжения в Петербург и приказал перевезти статую Петра Великого в Новгородскую губернию. В это время никому неизвестному майору Батурину приснился сон, что знаменитый всадник съезжает со скалы и по петербургским улицам направляется к Александру I во двор каменноостровского дворца. Царь выходит к нему навстречу, и Пётр Великий ему говорит: «Молодой человек, покуда я на месте, моему городу нечего опасаться!» Это сновидение передали Александру I, и он отменил свой приказ. И с тех пор статуя Петра остаётся всегда на своём месте.
     Вот так, обмениваясь интересными историями, шутками и анекдотами, мы не заметили, как пролетели три часа, и мы приехали в Бобруйск. В санатории мы прошли все необходимые процедуры оформления и после обеда вместе пошли знакомиться с территорией санатория, с пляжем и окрестностями. После ужина приняли участие в вечере знакомств и вместе танцевали. А меня весь день и весь вечер преследовало ощущение, что наш курортный роман начался и он нравится нам обоим. И когда после танцев Николай вдруг мне сказал: «Алёнушка, а давайте весь наш отпуск мы проведём вместе, как муж и жена?» - то я вначале выпалила: «Согласна!», но быстро и неожиданно для себя добавила: «Но только через загс и на всю жизнь!» Николай, глядя мне в глаза, ответил: «Согласен. Утром после завтрака идём в загс». На этом мы расстались и даже без поцелуев.
     Прошедший день был так насыщен новыми событиями и впечатлениями, что я, несмотря на сильную усталость, всё же успела подумать, что Николай мне нравится, что мне с ним легко. Но вместе с тем меня не покидали мысли: «Не слишком ли быстро развиваются события? Может быть, я слишком увлеклась? Я ведь знакома с ним всего один день!» Но ответов на эти вопросы найти не успела. Заснула.
     Утром Николай уже был в столовой в чёрном костюме и в белой рубашке с галстуком. Радостно меня поприветствовал и пожелал приятного аппетита. После завтрака он сказал: «Алёнушка, иди переодевайся, и я жду тебя на улице, да и не забудь взять паспорт». Я удивилась: «А зачем паспорт?» «Как зачем? – теперь удивился Николай, - мы ведь вчера договорились утром поехать в загс? Я разузнал дорогу и адрес загса». Я на него посмотрел и сказала: «Я думала, что ты вчера пошутил. И вообще не очень ли ты торопишь события?» Николай спокойно сказал: «Такими предложениями не шутят. А времени для меня было достаточно и это моё твёрдое решение». Я медленно пошла переодеваться, а по дороге в моей голове возникали совершенно противоположные друг другу мысли. «Не торопишься ли ты? Нет, я согласна. А может быть подождать? Нет, нечего ждать. Я чувствую, я чувствую, что это мой муж и я согласна быть его женой». И ещё было много всяких «против» и «за». В загсе сотрудница отказалась принимать наше заявление, потому что у нас не было Бобруйской прописки. Николай вышел, кому-то позвонил и заявление у нас приняли и зарегистрировали. Я перенесла свои вещи в номер Николая, а он уже успел об этом договориться с директором санатория и у нас начался медовый месяц с санаторным лечением. Мы знакомились с привычками, характерами друг друга, и оба старались их как-то понять и принять. Время отпуска пролетело очень быстро и за день до окончания наших путёвок мы снова поехали в загс, чтобы зарегистрировать свой брак. Но там уже была другая сотрудница и она наотрез отказалась регистрировать брак в связи с отсутствием у нас Бобруйской прописки и никакие звонки Коли не помогли. Тогда Николай сказал: «Ну и ладно. Мы заберём наше заявление и пойдём в загс в Могилёве. Ведь всё равно все поезда в Ленинград идут через Могилёв. Заодно проведём несколько дней вместе в моём доме». Я ответила, что с радостью вообще осталась бы с ним, но в реальности у меня не больше 3-х дней, так как педсовет в нашей школе перед новым учебным годом проводится за 10 дней до 1-го сентября. Утром мы сели в автобус и поехали в Могилёв. Николай попросил водителя санаторного автобуса остановиться на въезде в Могилёв на остановке «Рабочий посёлок». На остановке нас уже ожидал друг Николая - Анатолий. Мы положили чемоданы в багажник его автомобиля и поехали к Анатолию домой. Там на столе уже был праздничный обед, который приготовила его жена Женя, по случаю нашего приезда и знакомства. После обеда мы все поехали в центр города Могилёва и остановились у главного ювелирного магазина. В нём мы с Николаем выбрали и купили для себя обручальные кольца. Затем Анатолий привёз нас в магазин для молодожёнов, где Николай попросил меня выбрать себе платье для завтрашней регистрации брака. Платье мы с Женей выбирали и примеряли больше двух часов. Потом Коля пошептался со мной, и мы предложил Анатолию и Евгении быть нашими свидетелями. Они согласились, и мы все обнялись. С кольцами, платьем и продуктами, заранее приготовленными Женей, Анатолий привёз нас к Николаю домой и напомнил, что завтра заедет за нами, как договорились, в десять часов утра. Утром мы все приехали в загс, взволнованные, серьёзные и празднично одетые. Бракосочетание прошло торжественно и трогательно для меня. Я чувствовала себя счастливой. А вечером у нас мы устроили свадебный ужин с Анатолием и Женей. Мы стали мужем и женой, и всё это в Могилёве очень хорошо организовал Николай. Но где-то там далеко в моём мозгу все время всплывало ощущение стыда и жалости, что моя мама и тётя Лида этого ничего не знают и не радуются вместе со мной. И всё потому, что я почему-то побоялась рассказать им о моём таком быстром замужестве.
     В первую половину последнего дня в Могилёве мы пешком прошли по главной улице города - Первомайской. Из достопримечательностей на этой улице мне запомнились три: огромное здание Дома Советов, которое построили перед самым началом Второй Мировой войны, когда правительство СССР планировало перенести столицу Белоруссии из Минска в Могилёв; здание Большого драматического театра, построенное 100 лет назад, зрительный зал которого был уменьшенной копией Варшавского Малого театра; и одно из самых старых строений Могилёва - Городская Ратуша, построенная примерно 300 лет тому назад. Меня опечалил своей неухоженностью и обшарпанностью этот памятник старины. По легенде, именно на колокольне этой ратуши наш пулемётчик очень долго сдерживал немецкие колонны на входе в Могилёв. И ещё мне очень понравился вид излучены Днепра с этого огромного холма, на котором стоит город. Именно в этом месте вспоминается легенда о могиле льва - легендарного героя горожан - богатыря Машеки.
     Вторую половину последнего дня мы были дома и обсуждали бытовые проблемы нашей молодой семьи: где мы будем жить? Коля живёт в Могилёве в отдельной, но служебной квартире. Можно ли меня прописать в эту квартиру и нужно ли это делать? Я живу в Ленинграде с мамой в комнате 20 квадратных метров и возможно ли прописать в эту комнату третьего человека? Николай живёт в Могилёве один, а его родители живут в Вологде в собственном доме. Там же, в Вологде, живут все его родственники. А все мои родственники живут в Ленинграде. Мы так и не приняли никакого разумного решения в тот последний вечер в Могилёве. Утром мы поехали на вокзал. Николаю удалось купить мне билет в купейный вагон проходящего поезда Одесса -Ленинград. И вот «Я ехала домой, душа была полна обиды на себя за маму, тётю Лиду…» Что я им скажу? Вышла замуж моментально без их благословения. И куда так торопилась? Была не уверена в своём будущем? Нет, я же чувствовала, что он и есть мой муж. Моя душа и сердце хотели, чтобы именно он был моим мужем! И всё же где мы будем жить? И так далее и тому подобные вопросы. Перед самым Ленинградом решила, что скажу маме, что познакомилась с молодым человеком, что он мне нравится и что у нас у обоих серьёзные намерения. А там видно будет. Предусмотрительно сняла обручальное кольцо и спрятала. В общем, как сказано, так и сделано. Однако в первой декаде сентября я поняла, что беременна. Вечером пошла на переговорный пункт, чтобы не говорить о беременности в коридоре коммунальной квартиры, и сказала о ней Николаю. Он обрадовался и сразу предложил приехать. А потом стал говорить известные вещи: надо не нервничать, лучше питаться, больше витаминов, - и сказал, что срочно вышлет деньги и так далее. Я почувствовала, что он действительно обрадовался, забеспокоился и мне стало приятно и спокойно. А я ему сказала, что у меня для мамы и тёти Лиды созрел такой план: «Ты постараешься приехать в Ленинград, например, в командировку в ближайшее время. Я познакомлю тебя с мамой, с тётей Лидой, с родственниками и со своей школьной подругой. А ты попробуешь разузнать о возможной работе в Ленинграде. А потом через некоторое время я поеду к тебе, и когда вернусь, скажу всем, что мы расписались. А дальше все проблемы уже будем решать вместе». Коля согласился, и мы реализовали наш план. А после того, как я сказала маме, что я вышла замуж, то она, улыбнувшись, мне ответила: «Я тебя поздравляю! Я за вас рада, и я это поняла, когда увидела тебя с Николаем. Мы с тётей Лидой уже тогда решили, что я перееду к ней жить, а вы с Николаем будете жить в нашей комнате». В общем, всё хорошо получилось. Коля переехал в Ленинград, прописался у нас и его приняли на работу в Ленэнерго на равнозначную должность и с сохранением зарплаты. Новый год мы уже встречали в большой семье, и всем сказали, что мы ожидаем пополнения нашей семьи.»

     После всех рассказов о своей семье Ник попросил Алексея рассказать, где он сам был все эти годы и что делал, потому что Гоша ему толком ничего не рассказывал и всегда отделывался только общими фразами. И Алексей рассказал.

                Лёша
     «Мы с Гошей очень радовались, что при распределении комиссия направила нас на работу на нашу же кафедру. Мы понимали, что за это надо благодарить Сергея Александровича, но он говорил, что мы это заслужили сами. Всё было хорошо, но вдруг Лена перед самой защитой диплома сказала мне, что мы больше встречаться не будем, и что между нами всё кончено. Никаких объяснений своему решению она не дала и разговаривать со мной не захотела. Это был для меня больше, чем нокаут. Вы не знаете, а я ведь много раз потом ездил к ним и в институт, и в общежитие и пытался с ней поговорить, но она даже разговаривать со мной не захотела. А её подруга сказала, что она сама удивлена, но ничего не знает, ничего не понимает и ничего Алексею объяснить не может. Вот такое для меня было потрясение.
     После получения дипломов мы с Гошей первый раз за пять лет поехали к себе домой. Время у нас на отпуск было до сентября. Дома я у родителей Лены тоже пытался узнать хоть что-нибудь о причинах нашего с Леной расставания, но они тоже ничего не знали и ничего не могли мне сказать. И они даже не захотели сказать мне, куда Лену распределили на работу. Вот так неожиданно закончилась наша с Леной дружба, хотя мы были не друзья, а скорее всего муж и жена почти 7 лет.
     В сентябре мы с Гошей начали работу лаборантами на кафедре и ещё по предложению Сергея Александровича поступили в заочную аспирантуру. Ну а дальше были три очень интересных, очень трудных для нас года. Первую половину дня мы работали лаборантами. Потом как аспиранты посещали лекции по философии, переводили и сдавали тексты по английскому языку и только потом работали над своими диссертациями. Уставали, не высыпались, но были довольны своей жизнью. Наверно были довольны, потому что, во-первых, продолжали постоянно совершенствоваться по своей основной специальности, а, во-вторых, нам пришлось знакомиться более углублённо с математической статистикой, с теорией вероятностей, с теорией игр, и в-третьих, мы ещё чувствовали сильное удовлетворение от первых попыток усовершенствовать известное или даже что-нибудь новое предложить самим. Сергей Александрович был нашим научным руководителем в полном смысле этого слова. Он рассказывал нам о нерешённых проблемах в интересующих нас областях электроснабжения. Рекомендовал изучить эти проблемы по нашей и по зарубежной литературе. Когда мы ещё только начинали работать над диссертациями, он предложил нам попробовать работать по его новой методике. Так каждый из нас должен был разрабатывать теоретические обоснования своих предложений, определять необходимость и план проведения экспериментов и расчётов, их подтверждающих. А вот собственно необходимые эксперименты и расчёты нам было рекомендовано делать вместе. То есть, например, Гоша участвует и помогает мне в проведении и в обработке моих экспериментальных исследований, и помогает мне делать требуемые расчёты, а я всё то же самое помогаю делать Гоше. Таким образом, нам стало легче выполнять эксперименты и расчёты в своих диссертациях и одновременно мы оба становились квалифицированными специалистами сразу в двух областях по нашей специальности. Мы оба убедились на собственном опыте, что предложенная Сергеем Александровичем методика действительно помогает аспирантам в работе над диссертацией. Поэтому в конце третьего года такой напряженной работы, Сергей Александрович допустил нас к докладу на кафедре о результатах выполненных диссертационных работ. Очевидно, случайно получилось, что я делал доклад первым и в дальнейшем, по плану Сергея Александровича, я должен был защищаться тоже первым.
     Все дела у нас шли хорошо, пока готовая моя диссертация и автореферат не были переданы в учёный совет. Вот там и начались придирки Османовой Галины Олеговны к моей работе. Вначале она рекомендовала переделать то, и то, и то в диссертации, а потом всё то же самое повторилось и с авторефератом. Мы с Гошей старательно вносили требуемые исправления сразу в обе наши диссертации и авторефераты. Затем произошло неожиданное и необъяснимое событие. Сергей Александрович пригласил меня к себе в кабинет и сказал, что по независящим от него обстоятельствам защита моей диссертации не состоится. И одновременно он предлагает мне сейчас написать заявление об увольнении по собственному желанию. Он не стал отвечать на мои недоумённые вопросы и твёрдо попросил написать сейчас заявление. Я написал заявление об увольнении. Я сделал всё, как он просил. При выходе из кабинета он тихо сказал мне: «Алексей, попробуйте в ростовском институте, я позвоню». Я уехал в Ростов. В Ростове я проработал в институте лаборантом два года и снова попытался защитить уже улучшенный вариант диссертации. Но и там всё повторилось, как у нас в институте. Я спросил, знают ли в совете Османову и получил положительный ответ. Мне было опять отказано в защите диссертации и было предложено написать заявление об увольнении по собственному желанию. Для меня это был тяжелейший удар. Не было никаких планов на дальнейшую жизнь. Не хотелось даже их строить, я был полностью деморализован. Мне стало всё безразлично. Я решил ехать домой. В вагоне очередного поезда моим попутчиком оказался Анатолий Цепов, который работал проводником и охотником в геологических экспедициях и в этом поезде он ехал работать в Красноярский край в очередную экспедицию. После нескольких дней общения в поезде он убедил меня поехать с ним. Я согласился, потому что домой возвращаться мне всё-таки было стыдно. Анатолий Цепов оказался для меня наставником и старшим товарищем. Он многому меня научил: как выживать в лесу, как правильно ходить в горах, как охотиться и ловить рыбу, как обустроить место для ночёвки и т. д., и я всё это время ощущал его надёжную руку и поддержку. А два с половиной года участие в экспедициях по Красноярскому краю - это и снег, и дождь, и ветер, это холодные ночи в палатке и жаркие вечера у костра. Понятно, что леса, горы и добрые люди отогрели мою душу, и я уже свыкся с должностями электрика, радиста и подсобного рабочего в экспедициях. Я не помню, каким образом Анатолий и я стали участниками экспедиции от Медногорского медно-серного комбината Оренбургской области. Целью экспедиции было уточнение запасов германиевого концентрата в руде. В этой экспедиции кроме мужчин были две женщины: врач и инженер-химик. Последнюю звали Екатерина Владимировна. Она со всеми мужчинами была одинаково строга как во время работы, так и после неё. На попытки некоторых к ухаживанию относилась очень холодно и сразу их пресекала, а вот мне она неожиданно понравилась сразу, но я видел её отношение к другим мужчинам и поэтому не подавал вида. Однажды она попросила меня связать её по рации с главным инженером комбината, а когда они начали разговор, я вышел из палатки. Закончив разговор, она меня поблагодарила и ушла. Потом я несколько раз помогал ей переносить оборудование. Я не делал никаких попыток познакомиться с ней. Может быть, поэтому она как-то днём стала расспрашивать меня: кто я, откуда, почему радист, электрик и одновременно рабочий? Я почему-по разоткровенничался и рассказал ей и про институт, и про диссертацию. Она слушала молча без вопросов и комментариев. Потом сказала спасибо и попрощалась. Больше личных контактов у меня с ней за время экспедиции не было. Когда мы вернулись в Медногорск, то на последнем собрании членов экспедиции она вдруг меня спросила, не хочу ли я работать как инженер на электростанции на Медногорском комбинате? Я удивился, обрадовался и огорчился одновременно. Главная первая мысль почему-то у меня была, а что я скажу Анатолию? И не обидится ли он? Анатолий же мне сказал, что он очень рад за меня, и надо обязательно соглашаться и работать по специальности. Моё оформление на работу на одну из электростанций комбината произошло быстро. Я приступил к работе и получил место в общежитии комбината. Когда прощались с Анатолием, я его благодарил за всё, что он для меня сделал, и сказал, что мой дом всегда будет его домом.
     В течение года я из академического исследователя быстро становился практиком. В это же время после случайной встречи в магазине с Екатериной Владимировной, когда я напросился к ней в провожатые, мы стали встречаться всё чаще и чаще. Так совпало, что в тот же день, когда я сделал предложение Катюше стать моей женой, меня назначили начальником одной из электростанций комбината. После женитьбы я перевёз маму из Дудинки в Медногорск и, к моей радости, она быстро нашла общий язык с Катюшей. Теперь мы все стали жить вместе в одном доме, когда-то принадлежавшем Катюшиным родителям. Однажды на комбинате проходили испытания новых малогабаритных электропечей для выплавки германия. Испытания окончились почти аварией, так как эти печи штатно работали в импульсном режиме с большим потреблением энергии и это привело к тому, что релейная защита электростанции часто отключала печи, защищая трансформаторы от перегрузки. Тогда я предложил свою методику безопасной работы старых трансформаторов в режиме с импульсными перегрузками для обеспечения штатной работы новых печей. После рассмотрения моего предложения отделом главного энергетика руководство комбината решило обсудить это предложение ещё и на расширенном техническом совете с приглашением учёных из институтов Оренбуржья. Этот расширенный технический совет длился несколько часов, и в результате было принято решение провести ещё одну опытную плавку по моей методике. К моему счастью, это плавка прошла нормально. После нескольких последующих удачных плавок меня вызвали к директору комбината Артёму Афанасьевичу Журбе. Он приветливо меня встретил, поблагодарил за моё предложение и сказал, что подписал приказ о специальной денежной премии мне за высокоэффективное технологическое предложение, позволившее успешно выполнить правительственное задание по получению германия. А когда он узнал, что это предложение являлось частью моей диссертационной работы, то предложил мне попробовать защитить её на учёном совете Электромеханического института. Я опустил глаза и ничего не ответил на его предложение. Наверное, это очень удивило директора, который уже давно считался крупным руководителем, всеми уважаемым и авторитетным человеком и не только в Медногорске, и он привык к другому отношению к своим предложениям. Поэтому он даже не попросил, а решительно потребовал, чтобы я ему рассказал о своих сомнениях. Ну я ему и рассказал, что уже в двух институтах и на двух кафедрах я допускался к защите диссертации, но в процессе передачи диссертации в учёные советы ко мне придирались по мелким редакциям то к тексту диссертации, то к изложению автореферата.  А потом без объяснения причин защита отменялась, а мне предлагалось уволиться по собственному желанию. Теперь я работаю по специальности, мне работа нравится, и я не хочу быть опять уволенным. Журба помолчал, а потом предложил всё-таки попробовать. Он сказал, что он по образованию химик и не может судить о научной ценности моей диссертационной работы, но он оценил практическую ценность применения моей методики и будет решительно добиваться достойной её оценки. Я не мог решиться и молчал. Тогда Журба сказал, что вне зависимости от результатов моей ещё одной попытки защиты он обещает, что я останусь работать на своей должности и на своей электростанции. И ещё раз сказал: «Я обещаю». Через месяц я сделал доклад о своей диссертационной работе на кафедре института и вновь получил рекомендацию к защите. С учётом полученных рекомендаций во время доклада я откорректировал диссертацию и автореферат и передал их в учёный совет вместе с отзывом от производства. В этом совете никаких придирок не последовало и очень быстро был назначен день защиты диссертации. И представляете, что я почувствовал, когда через месяц получил письмо из института, что защита моей диссертации отменяется. Я вышел из дома и пошёл в город. Домой вернулся почти в стельку пьяным. На следующий день я на работу не пошёл и не хотел ни с кем разговаривать. Катюша всё же уговорила меня выйти на работу. Дома мне не задавали никаких вопросов и уж тем более не касались этой темы. Через несколько дней мне позвонил Журба и сказал: «Вас неправильно информировали. Ваша защита не отменяется, а переносится на месяц в связи с отсутствием кворума, так как два члена учёного совета сейчас находятся в командировке. Не нервничайте и готовьтесь к защите. Я же обещал Вам разобраться, и я разберусь на самом высоком уровне». Я не знаю, как и где он разбирался. Знаю, что стране был очень нужен германий в промышленных размерах и Москва с надеждой смотрела на комбинат Журбы. Пришёл назначенный день, и защита всё же состоялась. На защите я был в каком-то странном состоянии: всё слышал, всё понимал, отвечал на вопросы и почти ничего не запоминал. В результате два члена учёного совета проголосовали против, один воздержался, но большинство проголосовало за присуждение мне учёной степени. Это была победа и она меня оглушила. На защиту приехали Катюша, мама, сотрудники моей электростанции, главный энергетик комбината Смирнов Степан Степанович и даже директор комбината Журба Артём Афанасьевич. После защиты и объявления положительных результатов голосования, все меня поздравляли с цветами. А Журба Артём Афанасьевич там же вручил мне приказ о моем назначении заместителем Смирнова. Был банкет, который прошёл для меня как в тумане и уже без переполненной радости – наверное в душе всё перегорело. Потом жизнь стабилизировалась. Сейчас мы ждём пополнения и поэтому Катюша не поехала со мной. Вчера в Москве делегация нашего комбината доложила в министерстве об успешном выполнении правительственной задачи получения германия в промышленных масштабах. Одним из содокладчиков был и я. Вот и все мои новости.»

     Все помолчали, и Николай сказал: «Да, крепко покружила тебя жизнь в своих водоворотах и постучала о свои валуны. Спасибо, людям, которые помогли тебе выбраться на твёрдую землю. Предлагаю выпить за здоровье всех добрых людей и за нас тоже!» После тоста Николай посмотрел на часы и продолжил: «Я думаю, что Гоша уже должен был закончить занятия и значит скоро приедет». Он не ошибся, потому что Гоша действительно в это время уже вошёл в вагон трамвая, сел у окна, улыбнулся предстоящей встрече с друзьями и погрузился в нахлынувшие на него воспоминания.

                Георгий (Гоша)
     Гоша родился в Охотске в Богом забытом месте Хабаровского края почти на краю земли. До революции этот город был военно-морским форпостом России. В Советском Союзе город значение форпоста потерял и стал вначале рабочим посёлком, а потом и вовсе поселением, а точнее деревней. К Охотску не были проложены ни железная, ни автомобильная дороги. Из города можно было уехать либо по Охотскому морю, либо улететь самолётом до Хабаровска. От Охотска до Хабаровска или Якутска было по 600 км. А Магадан был ближе - всего 400 км. Поселение (деревня) Охотск располагалось на косе, с северной стороны которой было устье реки Охоты, а с южной -  Охотское море. Длинная холодная ветреная зима, короткое холодное лето и плохая почва затрудняли посадки на приусадебных участках у людей, поэтому все жители в основном занимались рыболовством и охотой. В Охотске были небольшой судоремонтный и рыбоперерабатывающий заводики. Были одна школа, одна библиотека, один клуб, одна больница и одна баня (с поочерёдными мужскими и женскими днями). В поселении не было ни стадиона и ни одной спортивной площадки. После войны в деревне Охотск жили примерно 2000 человек. Родители Гоши работали с утра до вечера с одним выходным днём в неделю. Отец работал механиком по ремонту лодочных моторов, а мать была медсестрой в больнице и часто дежурила по ночам. Воспитанием Гоши занимались школа и улица. Правильными, можно сказать, красивыми чертами лица и светлыми густыми волосами на голове Гоша был похож на маму. А высоким ростом, силой и широкоплечей фигурой он был вылитый отец. Но самым дорогим подарком от родителей была любознательность, острый ум и хорошая память. В школе Гоша учился легко, но поверхностно и без особого желания. Среди товарищей по улице был дружелюбным, справедливым, активным мальчишкой. Любил рыбалку, особенно с отцом на лодке в Охотском море, охоту, грибы и игры в войну, в казаки разбойники, в лапту и в карты в долгие зимние вечера. К девочкам в играх и развлечениях относился как к равноправным участникам. Но перед осенними каникулами в 9-ом классе всё неожиданно изменилось. На перемене Гоша был на улице вместе со своими одноклассниками. По звонку на урок он побежал к дверям школы, а оттуда выбежала девочка из 10-го класса, споткнулась и, пытаясь устоять, обхватила, обняла Гошу руками, и они вместе упали. Девочка рассмеялась, вскочила, протянула Гоше руку и сказала: «Я - Варя». Вот так они познакомились и при встречах в школе на переменках здоровались. Уже на осенних каникулах Варя встретила Гошу на улице и спросила, может ли он починить ей электроплитку, потому что её папа ушёл в море, а мама очень боится электричества. Гоша обещал помочь и пришёл к ней домой на следующий день сразу после уроков. Плитку он починил и потом Варя на ней разогрела обед и накормила Гошу. Варя убрала посуду и поставила пластинку на патефон. Они танцевали и вдруг Варя обняла Гошу и поцеловала его в губы. У Гоши закружилась голова, он обнял Варю, они опустились на пол. Дальше Гоша помнил только то, как на мгновение напряглись все мышцы его тела, и он от удовольствия закрыл глаза. Очнувшись, пытался вскочить, но Варя его крепко обняла и прошептала: «Погоди, немножко». Дальше у них всё получилось ещё несколько раз. Гоша шёл домой счастливый и обескураженный. Следующий месяц они встречались по несколько раз в неделю у Вари дома или в их баньке. После Нового года Варя сказала, что приготовила Гоше подарок, и на Рождество (в СССР в деревнях отмечали этот праздник
7 января) пригласила его вместе помыться в баньке. Они уже
2 раза это делали и им обоим это понравилось. Когда они довольные друг другом решили передохнуть, Вара перевернула его на спину, завязала ему глаза и сказала, что сама снимет ему повязку после 3-го раза. Через некоторое время Варя прошептала: «Я пришла». Но Гоше показалось, что начало какое-то не такое и Варя дышит как-то не так. И особенно его удивили какие-то другие ощущения в самый сладострастный момент. Гоша сам снял повязку и увидел на себе Зину, Варину подружку. Его удивление сменилось обидой и злостью. Он встал и решительно пошёл в предбанник и, проходя мимо улыбающейся Вари, сказал: «Это ты не мне подарок приготовила, это ты меня подарила подруге. Вы обе …!» И, несмотря на уговоры выскочившей следом за ним Вари, Гоша быстро оделся и ушёл. Больше недели Гоша избегал встреч с Варей, а если они случались, то наотрез отказывался разговаривать и что-либо слушать. В конце второй недели Зина в школе остановила Гошу, взяла его за руку и сказала: «Георгий, Варя не виновата. Это я всё придумала, чтобы помочь тебе и Варе. Варя мне говорила, что ты очень, очень сильный мужчина, а она очень слабая женщина, то есть практически такая же, как и все. А ты хочешь и можешь много раз и каждый твой раз длится всегда очень долго, и поэтому она не всегда может тебя удовлетворить, а сама чувствует себя уставшей и больной. Вот я и предложила себя в помощь тебе и Варе. Не сердись. Через два месяца мы закончим школу и уедем учиться в другие города и расстанемся навсегда. А завтра мы с Варей ждём тебя в моей баньке, как всегда, сразу после школы. Приходи обязательно, мы тебя очень-очень ждём». Выпалив всё это как одно предложение, Зина повернулась и быстро ушла, не дожидаясь ответа. «Ещё чего придумали. Ни за что не пойду!» – решил мгновенно Гоша. Однако весь оставшийся день он в мыслях возмущался Зининому предложению. А его ответы самому себе менялись от категоричного «нет!» до категоричного «А вот и да!» На следующий день он всё же пошёл на свидание сразу к двум девушкам. Последние два месяца они встречались то втроём, то по отдельности, и, наверное, с Зиной он встречался даже чаще, чем с Варей. В первых числах июля Варя уехала поступать в институт в Красноярск, а Зина во Владивосток. Однако такие бурные свидания плохо повлияли на Гошину успеваемость и впервые за все годы учёбы в школе он по основным предметам получил тройки. Мама очень расстроилась и сильно его ругала. Гоше было стыдно, и он всё время повторял, что в следующем году он всё исправит.
     Маме хотелось, чтобы Гоша поступил в институт, стал инженером и сумел покинуть это гнилое место - Охотск. Она уже много раз писала и звонила в Ленинград своему родному брату Фёдору, который там работал главным прорабом на стройке. Историю, как Федя оказался в Ленинграде, знали все родственники, да и не только родственники, знал почти весь Охотск. Фёдор закончил войну в Кёнигсберге в звании капитана, был два раза ранен и награждён 3-мя орденами и несколькими медалями. Он демобилизовался вместе со своим другом Мишей. Вот Миша и пригласил его заехать к его родным в Ленинград и обещал познакомить его со своей невестой Сашей. После двух недель их знакомств Александра вдруг объявила, что она выйдет замуж только за Фёдора. Трудно передать, что почувствовал Фёдор после этих слов Александры. Получалось, что он увёл невесту у своего боевого товарища, у своего друга. Фёдор в тот же день уехал домой в Охотск. Добирался он до дома почти 17 дней, а ещё через месяц в Охотск приехала Саша. Удивлению и растерянности Фёдора не было границ, он никак не мог понять, где и как Саша узнала его адрес. В Охотске Саша прожила у них дома почти месяц. Гоша даже помнил все итальянские сказки, которые она ему рассказывала. Саша оказалась красивой, умной и общительной девушкой. И понравилось почти всем родственникам. Она работала в школе учительницей русского языка и литературы. В конце концов Фёдор уехал с ней в Ленинград. Там он поступил в институт на заочное обучение и окончил его как инженер-строитель, и теперь работал главным прорабом на стройке. От своего строительного управления он получил отдельную квартиру и уже потом у них с Сашей родились дочь и сын. Фёдор обещал Гошиной маме приютить племянника на время вступительных экзаменов в институт и подробно рассказывал маме о конкурсах в вузы Ленинграда. Он обещал нанять для Гоши даже репетиторов, если это понадобится. Они с мамой считали, что Гошу надо вывозить из Охотска. Поэтому мама настояла, чтобы Гоша в летние каникулы пошёл в библиотеку и начал читать все книги, которые учительница литературы рекомендовала прочесть до нового учебного года и обещала ежедневно проверять. Только вот мама не знала, что делать с математикой и физикой и можно ли найти в Охотске репетиторов по этим предметам, потому что прежняя учительница уволилась. Читая «Войну и мир», Гоша впервые описание любви между героями сравнивал со своими личными ощущениями. Да, он был близок с двумя девочками, но он не думал о них с утра до вечера, не гулял с ними по Охотску под ручку или за ручку. И Варя, и Зина были симпатичными девочками, но чувств каких-то особых к ним, как у книжных героев, у Гоши не было. Вот эти «непонятки» между книгой и жизнью обострились у Гоши после первой неудачи знакомства с новой девочкой. Она соглашалась с ним гулять, но категорически отказывалась идти к нему домой, да и к себе не приглашала. Тогда он попытался познакомиться с другой девочкой. Но и с ней у него ничего не получилось. Оказалось, что он не умел ухаживать за девочками, не знал, как с ними общаться. После второй неудачи он прекратил эти попытки новых знакомств и теперь часто вспоминал Варю и Зину. Быстро пролетело лето и первого сентября он пошёл в
10-й класс, сопровождаемый мамиными упрёками и просьбами. Главной неожиданностью в школе для всех оказалась новая учительница по математике и физике. И вот на третий урок к ним в класс вошла новая учительница. Молодая, невысокого роста с правильными чертами лица и с хорошей фигурой. Но самым удивительным были её ярко рыжие почти красные волосы до плеч.
     Я, Анна Васильевна Охотская. Очень давно один из моих предков родился в Охотске. Его отец неизвестен, а мать умерла при родах и поэтому ему дали такую фамилию. Это фамильная легенда. Я же родилась в Москве, окончила школу и педагогический институт и попросила комиссию по распределению направить меня на работу в Охотск. Я буду стараться как можно лучше подготовить вас к поступлению в институт, но надеюсь, что и вы будете тоже стараться. А сейчас я хочу проверить ваши реальные знания по физике.
     Она повернулась к доске и очень быстро нарисовала на ней 3 ряда парт нашего класса и проставила номера на все места. Затем она попросила всех встать и подойти к доске. Когда все собрались у доски, она переставила учительский стул и села на него так, что оказалась спиной к классу и лицом к доске. «А теперь, пожалуйста, пусть каждый сядет за любую парту, но не на своё место», - попросила она. Все переглянулись и начали рассаживаться на новые места. Kогда ученики перестали шуметь, Анна Васильевна назвала номер места и задала вопрос по физике из школьной программы до 10-го класса. Выслушав ответ, она задала следующий вопрос ученику, сидящему сейчас на случайно названном ею месте. После 10-го вопроса она, не оборачиваясь, попросила всех подойти к доске, а потом разрешила всем сесть на свои места. Потом повернулась лицом к классу и сказала: «Всем спасибо. Вы помогли мне понять, как я должна работать с вами. Правда, мне очень жаль, что два мальчика решили пошутить и умышленно неправильно ответили на мои вопросы. Я же вам доверяла и старалась для пользы общего дела. Пожалуйста, больше не подводите меня». Такого начала урока ещё никогда не было и поэтому все уже сидели тихо и ожидали, что же будет дальше? Анна Васильевна назвала тему урока: «Электричество». Помолчала и продолжила: «Вам, конечно, знакомы имена знаменитых Михаила Ломоносова, Бенджамина Франклина и Александра Ладыгина. А я сейчас вам расскажу ещё об одном учёном и изобретателе – о Николе Тесле. Гоша никогда ничего не слышал о нём. Его поразили изобретения Теслы, но особенно его заинтересовали опыты с молниями. И Гоша решил после уроков пойти в библиотеку и почитать всё, что там есть о природе шаровой и линейной молниях. Он внимательно наблюдал за учительницей, а когда она, рассказывая о Тесле, подошла к окну, то её волосы в лучах солнца стали необыкновенно красивого огненного цвета, почти как шаровая молния. Из разговоров после урока Гоша понял, что Анна Васильевна удивила почти всех. На следующем уроке по математике Анна Васильевна проверяла наши знания тем же способом, что и на уроке по физике и на этот раз больше никто не шутил с ответами. Затем Анна Васильевна назвала тему урока: «Треугольники». Помолчала и спросила: «А кто знает, что такое Пифагорейский пентакль, или печать Александра Македонского?» Все молчали. Тогда она нарисовала на доске пятиконечную звезду и сказала: «Уверена, что все вы знаете и умеете нарисовать нашу звезду, а это ведь 5 треугольников, нарисованных продолжением сторон правильного равностороннего пятиугольника - это и есть пифагорейский пентакль или пентаграмма, или наша звезда». Ну а дальше урок продолжался о треугольниках по типовому плану школьной программы. Через день-два уже весь Охотск только и говорил об этой новой учительнице. А Гоша на всех уроках Анны Васильевны с нетерпением ожидал момента, когда она подойдёт к окну, и её голова окажется в огне от ярко-красных волос. Ему это очень нравилось. А ещё через месяц все родители заметили, что их дети стали лучше учиться по физике и математике. А мама Гоши сказала ему, что зима уже близко и может быть надо помочь новой учительнице, например, наколоть дров. Гоша сказал об этом своим одноклассникам. Все согласились, и мальчики пришли к учительнице и накололи ей дров на всю зиму. А их родители собрались и доставили учительнице огромную бочку для питьевой воды, которую в Охотске завозили специальными машинами, так как воду, пригодную для питья, в районе Охотска геологи так и не смогли найти за все годы его существования. А в ноябре Анна Васильевна сказала на уроках и повесила объявление в школе, что она будет проводить дополнительные вечерние уроки по физике и математике для подготовки желающих учеников к поступлению в институт. Её инициатива понравилась директору и такие же занятия стали проводить учителя по химии и биологии. А вот учительница немецкого языка таких занятий не проводила, хотя почти все школьники не знали языка, и поэтому многие потом провалили этот экзамен при поступлении в институт. Несколько раз Гоша встречал Анну Васильевну в библиотеке и подсмотрел, что она брала книги по истории Охотска. А в школе он уже с нетерпением ожидал уроков Анны Васильевны и смотрел, как она ходит, смотрел на её фигуру и уже не как ученик, а глазами мужчины, и не переставал при удачном стечении обстоятельств восхищаться её огненно-рыжими волосами. В середине декабря он встретил Анну Васильевну, которая шла домой с 2-я сумками. Гоша предложил помочь донести сумки, и Анна Васильевна согласилась. У своего дома Анна Васильевна пригласила Гошу зайти домой. Дома она его накормила и напоили чаем. Ну а потом получилось всё то, что ему снилось, но он никогда не думал, что это может случиться наяву. И эта любовная встреча была необыкновенна, и она никоим образом не была похожа на все те встречи, которые у него уже были с девочками. Сердце Гоши пыталось вырваться из груди, каждое объятие, каждое движение были наполнены счастьем и удовлетворением. Их близость продолжалась несколько часов, потом Анна Васильевна напоила его чаем, а провожая, сказала: «Я жду тебя, когда ты захочешь. Здесь, дома можешь звать меня Аня, а в школе я учительница Анна Васильевна и никак по-другому. Никаких поблажек в учёбе, не жди. Надеюсь, что ты мужчина и о нас никто даже догадываться не должен». Она поцеловала Гошу, и он полетел, именно полетел, а не пошёл домой. Жизнь продолжалась, но теперь она у Гоши имела совсем другие краски и удовольствия. В школе Анна Васильевна обращалась к нему только по фамилии и выполнение домашних заданий проверяла как раньше, а у себя дома она звала его Георгий. Их близость каждый раз была необыкновенным праздником удовольствий. Гоша понял, что то, что у него было с Варей и Зиной, это только на уровне начальной школы, а Аня стала для него учительницей в высшей школе соблазнения и любви. Она научила его, как выбирать из всех только симпатизирующую ему девушку, как правильно ухаживать, что говорить, как правильно подготовить девушку к интиму и, самое главное, как удовлетворить девушку так, чтобы она сама потом искала интима с ним. В общем, Аня оказалась такой же изобретательной и высокопрофессиональной учительницей в любви, какой и была учительницей таких точных и важных предметов, как математика и физика.
     Однако ещё никогда и никому в мире не удавалось остановить полёт времени. Так и для Гоши пролетели незаметно встречи с Аней, последние четверти 10-го класса и выпускные школьные экзамены. Прощаясь с Гошей перед его отъездом в Ленинград, Анна Васильевна дала ему для связи московский телефон своей старшей сестры Иры и попросила позвонить ей сразу, как только он узнает о зачислении в институт. «Я уверена, что ты поступишь, но все же позвони и ещё запомни, что сдать вступительные экзамены -- это не полная победа, надо приложить все силы и обязательно закончить 1-й курс. Вот только после 1-го курса ты сможешь считать себя студентом. А я в тебя верю, Георгий. Удачи тебе и счастья», - она обняла его, поцеловала и закрыла за ним дверь.
     В Ленинграде на вокзале Георгия встречал дядя Федя, а Александра Ивановна и их дети Саша и Маша были ещё в школе. Вечером был праздничный ужин. Все были рады его приезду и много шутили. Сашу и Машу Георгий видел впервые и заметил, что Маша зовёт папу Фёдор Леонидович, а Саша - отец. После ужина Георгий сказал, что очень хочет посмотреть на вечерний Невский проспект. Дядя Фёдор забеспокоился, что он может заблудиться, но Гоша успокоил всех: «Я в тайге не терялся, а тут город и кругом люди. Ваш дом находится почти на углу Невского и улицы Марата, а ваш точный адрес и телефон у меня записаны. Не волнуйтесь». Его отпустили, он с нетерпением вышел на Невский проспект и решил вначале пройти по одной его стороне, а возвращаться по другой. Гоша удивлялся и восхищался красотой освещённых зданий, витрин магазинов, нарядных людей и радовался тому, что он, может быть, будет целых 5 лет жить в этом необыкновенном городе. Он был счастлив. Вот так не спеша и радуюсь всему, что видел, Гоша прошёл по одной стороне Невского проспекта, а потом пошёл обратно по другой его стороне. Неожиданно у одной из витрин кинотеатра его окликнул дядя Фёдор: «Георгий, как хорошо, что я тебя встретил, ты знаешь, что уже 11 часов вечера, и мы с Сашей пошли тебя искать». «А зачем меня искать: на улице ещё светло, и я знаю дорогу домой», - ответил Гоша. Дядя Фёдор ему объяснил, что на улице светло, потому что сейчас у них Белые ночи, которые бывают ежегодно в мае и июне. А с другой стороны проспекта по переходу к ним уже подошла улыбающаяся Александра Ивановна и рассказала, что дома они решили, что пойдут на поиски Георгия сразу по 2-м сторонам проспекта. В общем, они посмеялись и довольные друг другом пошли домой.
     Дядя Фёдор договорился с репетиторами по всем предметам, но после первых встреч только преподаватель по немецкому языку сказал, что Георгий нуждается в дополнительных занятиях. Остальные преподаватели похвалили его и сказали, что он в их помощи не нуждается. Георгий действительно хорошо сдал экзамены и нашёл свою фамилию в списке зачисленных студентов. Там же у доски приказов о зачислении он познакомился с Алексеем Серповым. Радостный Георгий побежал на почту и отправил телеграмму маме, что поступил в институт. Потом из телефона-автомата позвонил домой дяде Феде и сказал Александре Ивановне, что он зачислен студентом. И, наконец, на переговорном пункте позвонил в Москву сестре Ани, но не дозвонился. В Москву он второй раз позвонил вечером, и Ира на этот раз ему ответила. Поздравила его с поступлением сама и передала привет от Ани, которая была уверена, что Георгий поступит. Вот так просто и без других ожидаемых слов. Гоша даже растерялся и обиделся.
     Дальше всё происходило как у всех иногородних студентов. В общежитии он случайно оказался в одной комнате с Алексеем Серповым и даже в институте, опять же случайно, в одной с ним студенческой группе. Их взаимная симпатия с первой встречи у доски приказов о зачислении стала первым шагом к их дружбе. Они жили в одной комнате, вместе учились, вместе преодолевали все трудности. Перед Новым годом Гоша опять позвонил в Москву, и Ира передал ему поздравление от Ани и пожелания успешного окончания первого курса. Гоша огорчился и опять долго переживал от таких сухих Аниных поздравлений, но другой связи с Аней у него не было.
     После успешной сдачи последнего экзамена за первый курс Гоша первым делом побежал на переговорный пункт и позвонил в Москву. Ира сразу ему ответила, выслушала радостное сообщение Георгия для Ани и сказала: «Я поздравляю тебя с окончанием первого курса. Анюта мне звонила 10 дней тому назад и тоже просила тебе передать поздравление. Она сказала, что уверена, что ты, Георгий, будешь хорошим инженером и пожелала тебе удачи. Просила передать тебе спасибо за всё, что было, и ещё просила сказать тебе, что её всё-таки разыскал её жених, военно-морской офицер, и приехал за ней в Охотск. Она согласилась выйти за него замуж, и они вместе уезжают по месту его службы. Она уверена, что ты всё поймёшь правильно. Ты молод, у тебя вся жизнь впереди, и она желает тебе счастья в этой личной жизни». Это было так неожиданно, что у Гоши перехватило дыхание, он механически, даже не попрощавшись, повесил трубку и присел на стульчик в переговорной кабине. Он почувствовал, да, именно почувствовал, а не понял, что Ани больше нет в его жизни. Других мыслей, кроме «Ани больше нет!», у него в тот момент не было. Он вышел из переговорного пункта на Невский проспект и пошёл в сторону Дворцовой площади, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Несколько часов он бродил по городу, а в его душе бушевал шторм чувств: незаслуженная обида, полное разочарование и беспомощность. Ему не хотелось ни с кем делиться своим горем, да и делиться было ему ещё не с кем. Он постарался в этот день как можно позже прийти в общежитие и сразу лёг спать. Утром рано встал, быстро попил чайку с бутербродом и опять ушёл бродить по городу. Вечером, когда Гоша вернулся в общежитие, к нему подсел Лёша и тихо спросил: «Что случилось?» Не получив ответа, напомнил, что завтра вся их группа уезжает на строительные работы в Приозерский совхоз «Дорогой Ильича», и им надо собрать необходимые для этого вещи и сдать всё остальное в комнату хранения общежития.
     Молодость, эйфория поездки и студенческие строительные работы в совхозе сделали своё дело и вернули Гошу к нормальной жизни, отодвинув все отрицательные эмоции в далёкие закутки памяти. Второй месяц студенческого лета Гоша и Лёша провели в Ленинграде, так как ехать домой им было бессмысленно, потому что всё время отпуска уйдёт только на дорогу туда и обратно. Они гуляли по городу, часто ходили в кино, два раза сходили в музеи и один раз даже были в Ленинградском Государственном Академическом театре драмы имени А. С. Пушкина на спектакле «Оптимистическая трагедия». В сентябре начался первый семестр второго курса. К учёбе Гоша и Лёша относились с повышенной ответственностью, так как оба знали, для чего они учатся.
     Познакомиться с новой девушкой Гоша решился только к концу года. На новогоднем вечере в институте Гоша внимательно наблюдал за девушками и, помня наставления Ани, выбрал самую пухленькую и симпатичную. Аня ему говорила, что полные девушки быстро созревают и сами активно ищут половой близости, потому что повышенное количество жировой ткани увеличивает их либидо. И, вообще, согласные девушки и женщины сами скажут об этом, надо только увидеть их призыв. Гоше тогда было непонятно, зачем Аня учила его чтению женских желаний. С этой девушкой отношения продолжались несколько месяцев, пока она не стала намекать ему, что мечтает выйти замуж. Но всё же отношения с девушками у Гоши были на втором плане, а на первом была не просто учёба, а получение специальных знаний в гораздо большем объёме, чем было отведено их институтской программой. Георгий и Алексей одними из первых стали в свободное время работать в научно-исследовательской лаборатории кафедры и стали постоянными и активными участниками факультетского студенческого научного общества. Это почувствовали преподаватели, и уже к концу третьего курса заведующий кафедрой стал их научным руководителем, что очень редко случалось на этой кафедре. И всё же при всей такой учебной нагрузке Гоша успевал знакомиться с девушками, и поэтому все ребята из их комнаты называли его электролюбовник. Однако только Алексею Георгий говорил, что эти девушки ему только нравятся, а любимую он пока ещё не встретил. Когда Георгий очередной раз сказал это Алексею, то он вдруг подумал: «А ведь я даже ему, своему самому близкому другу, которому полностью доверяю как брату, я почему-то никогда не рассказываю о своих интимных ощущениях и эмоциях. И не потому, что они какие-то хорошие или плохие и не потому, что высказанные эмоции теряют силу, как пишут психологи, а, наверное, просто потому, что они только мои, только мои и ничьи больше! Очевидно, у каждого человека тоже есть такие эмоции и может быть поступки, о которых он никому никогда не рассказывает».
     Учёба, учёба, учёба и девушки – так незаметно для него пролетели два года. После успешной сдачи последнего экзамена за 4-й курс Гоша довольный собой шёл по Дворцовому мосту в направлении к Невскому проспекту, улыбаясь всем встречным прохожим. И вдруг, ах как часто у всех в жизни бывают такие вдруг, он увидел девушку с ярко-красной копной волос, сзади подсвечиваемых солнцем. Сердце у него ёкнуло, он остановился: «Анечка! Нет, этого не может быть!» И действительно, навстречу ему шла красивая и стройная девушка и только ярко красными волосами до плеч похожая на Аню. Он стоял и смотрел. Она прошла мимо, но ему всё же показалось, что она улыбнулась ему только уголками губ. Гоша развернулся и пошёл за ней. Около Ростральной колонны девушка остановилась и, повернувшись к нему, улыбнулась, протянула руку и сказала: «Тая». И сразу стало понятно, кто будет верховодить в их знакомстве. Гоша успел заметить, что от её улыбки лицо стало ещё более симпатичным. Он вышел из ступора, улыбнулся, слегка пожал ей руку и сказал: «Георгий. Можно просто Гоша». Они в этот тёплый день и вечер гуляли по Ленинграду и рассказывали друг другу о себе. Гоша узнал, что Тая живёт с отцом, который работает в типографии, а её мать ушла из семьи, когда Тае было 6 лет. Она рассказала, что учится на инженера-строителя и, к
удивлению обоих, и опять же случайно, в одном с Гошей институте. Оба так и не смогли понять, как за 3 года они умудрились не встретиться или на институтских вечерах, или в институтской столовой, или в институтских коридорах. Тая несколько раз намекала, что неплохо бы зайти в мороженицу или пышечную, но Гоша делал вид, что не понимает её намёков. Так что к Таиному дому они подошли очень голодные, и когда Тая предложила зайти к ним перекусить, то Гоша сразу согласился и сердце его ёкнуло, опять же от случайного совпадения ситуаций, которые уже у него были с Варей и Аней. Однако, когда они вошли в квартиру, Тая неожиданно повернулась лицом к нему, обняла, поцеловала и прошептала: «Мы целый день знакомились словами, давай же сейчас познакомимся телами!» А дальше был вулкан или гейзер страсти, поток эмоций и наслаждений. Гоша понял, что такой спутницы в «океане наслаждений» у него ещё не было: Тая была почти полной, но только более активной, женской его копией. Через пару часов они устали и вспомнили, что голодные. Посреди ночи Тая его кормила, а он смотрел на неё уже другими глазами и в её глазах он тоже уже видел внимание и ласку. Пока они ели, она сказала ему, что отец на работе в типографии, но скоро придёт. Они, не сговариваясь, одновременно встали и пошли в спальню Таи, и там опять начался праздник для двух молодых, горячих и уже опытных людей - праздник тел и удовольствий. В шесть часов утра, провожая Гошу, Тая его обняла, поцеловала и, не отпуская объятий, сказала: «Если тебе понравилось наше ночное свидание, то я готова продолжать их всегда». Потом она дала Гоше бутерброд с докторской колбасой и ещё бумажку с номером своего домашнего телефона. И ещё она напомнила ему, что через два дня уезжает на месяц на практику в Петрозаводск. Гоша на нескольких попутных трамваях доехал до общежития. Ребята в его комнате ещё спали. И он счастливый, но смертельно уставший, быстро разделся, лёг в кровать и уснул.
     Гоша проспал до трёх часов дня, быстро в столовой общежития позавтракал или скорее уже пообедал, побежал на улицу в ближайший телефон-автомат и позвонил Тае. Она назначила ему свидание у неё дома, завтра после 10 часов утра, когда её отец уйдёт на работу. Эйфория любви заполняла Гошу, и он еле дождался назначенного времени. Свидание состоялось и было таким же бурным и всё поглощающим «праздником тел», как называла это Тая. Они договорились, когда и как встретятся после практики. Вечером этого же дня Гоша, захлёбываясь от радости, шёпотом рассказал пока только Лёше о знакомстве с Таей. А в октябре он познакомил Таю со всеми своими друзьями: Николаем, Сергеем, Алексеем и Леной. Всем ребятам Тая понравилась: красивая, умная и компанейская. Она на их праздниках не только любила шутить и рассказывать анекдоты, но и часто читала им стихи знаменитых поэтов или рассказывала о новых художественных выставках, театральных спектаклях и других культурных событиях города. А свои свидания Тая с Гошей устраивали у Таи дома или у Гоши в общежитии. Гошу удивляло только то, что они с Таей не гуляли по городу, не ходили в музеи или в театры, а всегда у них был только «праздник тел». Хотя с другой стороны, это ему нравилось, потому что оставляло ему больше времени на учёбу и работу в научно-исследовательской лаборатории кафедры. А он сейчас под руководством Сергея Александровича изучал труды по воздействию линейной и шаровой молний на устройства электроснабжения. Это было очень интересно и требовало много времени для работы в библиотеке. У человека, работающего с интересом к продукту своего труда, время летит очень быстро. Вот уже закончилась последняя экзаменационная сессия. Георгий и Алексей, как всегда, сдали все экзамены на отлично и, как всегда, остались в общежитии почти одни, так как ехать домой они не могли. Их дома были очень далеко. Лёша всё свободное время проводил с Леной, а Гоша с Таей, и ещё он участвовал в баскетбольном турнире между факультетами. В тот вечер его команда по жребию должна была играть в последней паре. Соперники были почти равные и поэтому игра продолжалась очень долго, но всё же закончилась победой Гошиной команды уже в первом часу ночи. Болельщики, и Тая в их в числе, долго аплодировали победителям. Когда Гоша с Таей пришли в комнату, Алексей уже спал. Они перекусили бутербродами с чаем почти в полной темноте, так как свет в комнатах общежития был уже выключен. Тая уговорила Гошу и осталась ночевать у них и обещала вести себя тихо и «тихий праздник тел» начался. Через некоторое время Гоша прошептал: «На сегодня всё. Я устал». Однако Тая всё ещё ласкалась и просила продолжения. Гроша не выдержал и улыбнувшись сказал: «Вон Алексей уже давно не мальчик и он не устал. Иди к нему». Сказал, и вдруг понял, что сделал это неправильно. У него получилась провокация и для Таи, и для Лёши. Он уже собрался превратить всё в шутку, но не успел, Тая уже встала и пошла к Алексею. От удивления у Гоши перехватило дыхание: «А как же праздник наших тел?» - успел только и подумать Гоша, но Тая уже обнимала Алексея. Лёша, окончательно проснувшись и поняв, что происходит, сумел освободиться от её объятий. И кое-как одевшись, выскочил в коридор. Теперь ещё более разгорячённая Тая вернулась к Гоше и решительно потребовала продолжить их «праздник». Но Гоша всё же успел подумать, что Лёша молодец – остался верен Лене. Утром, когда Гоша проснулся, в комнате не было ни Таи, ни Лёши. Гоша с огорчением понял, что они справедливо на него обиделись. Вечером, несмотря на чувство собственной вины, Гоша не сдержался и, превращая всё в шутку, рассказал ребятам об этом происшествии. Лёша очень обиделся и обозвал Гошу чукчей. А Тая, когда он звонил ей, не отвечала ни одного раза целую неделю. Но потом все же ответила, наконец, и назначила встречу на следующий день поздно вечером, если её отец уйдёт на работу. Гоша, как договорились, приехал во двор к Тае почти в 12 часов ночи и ждал на улице условного сигнала почти до 2-х ночи. Но не дождался. Значит, отец Таи не пошёл на ночную работу. Замёрзший и сердитый Гоша пешком и на попутных трамваях долго добирался до общежития. Когда он пришёл в свою комнату, Алексей спокойно и крепко спал.
     Отношения с Таей у Гоши восстановились, но в общежитие к нему она всё ещё не хотела приезжать. А тем временем всех пятикурсников в феврале ожидало государственное распределение на работу. Все волновались. Георгия и Алексея неожиданно для них распределили на работу на свою кафедру. Это безусловно сделано было по просьбе заведующего кафедрой Сергиенко Сергея Александровича. После распределения Георгий и Алексей начали работать каждый над своим дипломным проектом и, по негласному уже твёрдо установившемуся за 5 лет правилу, они помогали друг другу в разрешении трудных задач. Перед самой защитой дипломов Лена вдруг неожиданно сказала Алексею, что между ними всё кончено, и она больше не хочет с ним встречаться. Алексей очень нервничал, переживал и много раз ездил к Лене в общежитие, но Лена даже отказывалась с ним разговаривать. Алексей плохо спал и почти перестал заниматься дипломом. Гоша помог ему закончить дипломный проект и подготовиться к защите. Дипломы они оба защитили на отлично. Окончание института отмечали дважды: в ресторане, где был весь курс, и в общежитии, где была вся их дружная четвёрка (Георгий, Алексей, Николай и Сергей). В обоих случаях с Гошей была Тая, а Лёша уже был один. После торжественного вручения дипломов Георгий и Алексей первый раз за 5 лет поехали к своим родителям, к себе на родину, в свои родные города.
     В сентябре Георгий и Алексей приступили к работе на кафедре. Работа у них продолжалась с 9:00 до 17:00 и иногда были и вечерние занятия. Институт предоставил им, как молодым специалистам, отдельную комнату в двухкомнатной квартире общежития для преподавателей. В этом же месяце их приняли в заочную аспирантуру, и теперь они должны были ещё посещать лекции по философии и сдавать «тысячи знаков текста» по иностранному языку. Сергей Александрович Сергиенко, заведующий кафедрой, с каждым из них отдельно обсудил возможные направления диссертационной работы и рассказал о требованиях к диссертации, о её структуре и о примерной тематике каждой главы. Затем рассказал о том, как он будет руководить, помогать и контролировать их работу. Дома Георгий и Алексей составили для себя более жёсткие планы на три года, ибо они оба понимали, что обязательно должны будут успеть за эти три года сдать экзамены в аспирантуре, выполнить все эксперименты по диссертациям, написать сами диссертации и ещё опубликовать не менее 2-х статей в научных журналах. Оба понимали, что придётся очень, очень много работать, поэтому и планировали всё с большим запасом по времени. Они даже поклялись друг другу, что обязательно сделают всё возможное, чтобы выполнить запланированное. А для отдыха оставили себе только один день в неделю. Несмотря на такой жёсткий регламент жизни, Гоша обязательно раз в неделю встречался с Таей, а Лёша в это время чаще всего работал в библиотеке. После Нового года Гоша проявил инициативу и вначале сам познакомился с молодой симпатичной аспиранткой кафедры политэкономии Аллой Гавриловой, а потом познакомил её с Лёшей. Он хотел вывести Алексея из депрессии после разрыва с Леной, но Алла по каким-то причинам не произвела на Лёшу должного впечатления, и он не стал за ней ухаживать. Инициатива Гоши провалилась. А вот Тая при каждом свидании с Гошей подробно интересовалась успехами всех его друзей: Алексея, Николая и Сергея. Два года упорного труда не прошли даром. Алексей первым, а потом и Георгий сделали на кафедре доклады о проделанной ими работе над диссертациями и оба получили одобрение и рекомендации кафедры для подготовки их диссертаций к защите.
     После своего доклада на кафедре Гоша сказал Лёше, что своими успехами они во многом обязаны Сергею Александровичу, его педагогическому таланту и доброму человеческому отношению к ним. А вот у многих аспирантов это было совсем не так. Например, Гоша рассказал, что однажды Алла Гаврилова жаловалась ему на своего руководителя, который свою помощь аспирантам ограничивает только редакцией текстов их статей и глав диссертаций и только с точки зрения русского языка и его синтаксиса. Он не помогает им в решении никаких проблемных вопросов, не предлагает оценить или изучить никакие новые публикации по теме их диссертационных работ. Он считает достаточным того, что учёные советы по их специальности благосклонны к нему, как к руководителю. А вот Сергей Александрович постоянно руководит нашей работой, направляя и помогая нам самостоятельно, но под его руководством, интересоваться и пытаться решать самые актуальные вопросы в нашей профессии. И мы должны быть ему за это благодарны. Алексей полностью согласился с Георгием.
     За последний год в аспирантуре они запланировали до января напечатать последние варианты своих диссертаций и передать их в учёный совет и поэтому никаких летних отпусков у них не было. Была работа, работа и только работа. Отношения с Таей у Гоши продолжались. Тая всё время высказывала недовольство своей работой: целый день за кульманом и почти в полной тишине. Её темперамент и активность были задушены такой работой, а пойти на стройку, где грязь и мат, она тоже не хотела. Вот всё время и «плакалась» Гоше в «плечо». А вот Гоша и Лёша свой план выполнили. Они сделали доклады на кафедре о законченных диссертационных работах и получили рекомендации к защите. Оба полностью оформили свои диссертации к декабрю, удивив и порадовав даже своего учителя - Сергей Александровича.
     Первым в учёный совет свою диссертацию и автореферат передал Алексей. Через некоторое время ему порекомендовали внести улучшающие исправления в оформлении диссертации и автореферата. Он и Гоша постарались в короткие сроки внести требуемые исправления сразу в обе диссертации и оба автореферата. Они были благодарны работникам совета за внимание к их работам. Однако потом последовали новые замечания и потом ещё замечания, и ещё. Неожиданно Сергей Александрович пригласил Алексея к себе и сказал ему об отмене защиты диссертации и необходимости Алексею написать заявление об увольнении по собственному желанию прямо сейчас. Он ничего ему не объяснил, но, провожая Алексея, у дверей своего кабинета, к удивлению Алексея, шёпотом порекомендовал попробовать защититься в ростовском институте. Алексей за несколько дней оформил обходной лист.
     И вот уже Гоша вернулся с вокзала, проводив Лёшу. Он чувствовал себя полностью разбитым. Он чувствовал себя сиротой. Он даже не представлял, как он теперь будет жить без Лёши, жить без самого близкого друга, без брата. Он сел на свою кровать, смотрел на пустую железную кровать Лёши, ни о чём не думая, просидел так несколько часов, пока не уснул. Вечером следующего дня Сергей Александрович пригласил его к себе в кабинет и сказал: «Несмотря на сложную ситуацию, вы должны взять себя в руки и сделать всё возможное и невозможное для защиты своей диссертации. Пожалуйста, напишите текст вашего предполагаемого выступления на защите и принесите его мне. И, пожалуйста, Георгий Андреевич, не задавайте мне никаких вопросов о случившемся. Я уверен, что вы всё сделаете правильно». Через несколько дней, отредактировав текст доклада, Сергей Александрович настоятельно порекомендовал Гоше выучить этот текст наизусть и потом дома перед своими друзьями и обязательно с плакатами несколько раз отрепетировать своё выступление на защите. Текст доклада Георгий выучил, а вот с друзьями возникли сложности, потому что на кафедре у него их практически не было. Они всё и всегда делали вдвоём с Алексеем. Всё, всегда и во всём доверяли друг другу, и каждый был уверен, что друг всегда поможет, что друг всегда даст только такой совет, который он дал бы только самому себе. У них так получалось, что ни в чьих других советах они не нуждались. А теперь Алёши нет рядом. Гоша думал, думал и обратился с просьбой послушать его тренировочное выступление Анну Петровну Шаран, заведующую лабораториями на их кафедре, и аспирантку кафедры политэкономии Аллу Гаврилову. Выбор слушателей оказался удачным. Анна Петровна была его коллегой по специальности и много раз слышала подобные выступления на кафедре и на учёном совете и поэтому дала Гоше полезные профессиональные советы. Алла же оказалось достойным оппонентом по главе экономической эффективности, по русскому языку, по поведению докладчика и по правильной работе с плакатами. Обе гостьи так вопросительно всё время смотрели на вторую кровать, что Гоше пришлось объяснить им, что он всё ещё надеется на возможное возвращение Лёши.
    Защита диссертации у Гоши прошла успешно. По результатам голосования только один голос был подан «Против», а все остальные члены учёного совета проголосовали «За». После объявления результатов голосования Гоша увидел, что неожиданно в аудиторию с цветами вошли мама, папа и всё семейство дяди Феди. Неожиданность своего появления они объяснили тем, что не хотели отвлекать его от подготовки к защите. Тая тоже всё-таки дозвонилась ему на кафедру и в восторженных словах поздравила его с успешной защитой диссертации. Очень жаль было Гоше, что только этим телефонным звонком и ограничились её поздравления. А вечером дядя Федя неожиданно оплатил счёт в ресторане за банкет, где отмечали Гошину успешную защиту. Встреча и целых две недели, проведённые вместе с родителями, были самыми радостными днями для Гоши за последние три года. Но ведь не зря в народе говорят, что жизнь как зебра и за каждый белой полосой следует чёрная. Так и произошло. Пропадавшая больше месяца Тая, после бурной и долгожданной встречи вдруг сказала, что она выходит замуж и без остановки добавила, что их встречи будут продолжаться, только, может быть, реже, чем раньше. Не давая опомниться, она напомнила Гоше, что после первого их «праздника тел» она обещала ему, что он теперь будет её «вечным любовником». Всё это было для Гоши таким шоком, что он сразу ничего и не сказал. Молча встал и начал медленно одеваться. Потом сел, посидел молча, не замечая времени, а потом тихо сказал: «Я тебя поздравляю и, как говорят - совет вам, да любовь! Но я больше не буду твоим любовником, у нас в Охотске это не приветствуется». Тая пыталась уговорить его, говорила о деревенских предрассудках, о том, что в большом городе это давно уже допустимо и часто имеет место. Гоша молча слушал её и всё время всё же повторял: «Я не буду любовником замужней женщины». Она не выдержала, рассердилась и, уходя, уже у дверей сказала: «Правильно говорят, что парня можно вывезти из деревни, а вот деревню из парня - никогда!»
     И вот с такими противоположными чувствами: радости и удовлетворения собой от успешной защиты диссертации и такой неожиданной и унизительной обиды от Таи, - ехал Георгий домой в Охотск в отпуск. Новый старый родной город, гордые за его успех родители и родственники, друзья детства, рыбалка, охота и главный врачеватель Время – всё это как-то немножко успокоило и уравновесило душевное состояние Георгия.
     За долгую дорогу из Охотска в институт, лёжа на верхней полке плацкартного вагона, Гоша задавал сам себе много вопросов и не находил ответов на них. Как, почему и за что произошли эти странные события с Алексеем? Уж кто-кто, а он, Гоша, точно знает, что Лёша изо всех сил старался и был достойным человеком, хорошо учился в школе, ещё лучше и добросовестнее учился в институте, участвовал во всех студенческих стройках. Не играл в карты и не баловался спиртным. Дружил только с одной девушкой. И что теперь: у него нет девушки, нет меня, нет диссертации и нет вообще никакой перспективы. Какова же причина всех этих неприятностей Лёши? И это уже не первый раз, когда Гоша не мог найти ответов на все эти вопросы и его это сильно угнетало. Или вот у него у самого были какие-то странные отношения с девушками. В школе он много читал в книгах о любви, как о каком-то необыкновенном чувстве. А была ли любовь у него? Вот, например, Варя ведь была инициатором неожиданной для него первой близости. Варя же «подарила» его своей подруге как игрушку для удовольствий. И ведь он не сопротивлялся, и даже больше того, ему самому это нравилось и доставляло огромное удовольствие. А ведь никакой любви ни к Варе, ни к Зине у него не было. С Аней тоже всё произошло быстро, как бы случайно. Да, было сильное юношеское увлечение, но и с Аней всё было ограничено только постелью. Возможно, она надеялась на скорое возвращение своего жениха, и Гоша был ею выбран только для усмирения «плотской голодовки». Да и с Таей всё произошло неожиданно и чрезвычайно быстро. Да, она нравилась Гоше, и в постели не было равных ей по темпераменту и изобретательности. Но ведь дальше постели, она его в свою жизнь не пускала. Наверно, Тая в первой же день для себя решила, что за него, за деревенского парня она замуж не пойдёт, и он ей нужен только как любовник. Значит, всё, что у него со всеми девушками было - это только юношеские игры гормонов, а любви у него и у них к нему не было. Возможно, виноват и он: в нём не было чего-то, что могло бы удивить, увлечь девушек. Наверно, права Тая, он провинциал, деревня и с ним девушкам неинтересно. С ним не о чем поговорить: ни о литературе, хотя он много читал, ни о театре, где он никогда не бывал. И так далее и тому подобное. Вывод напрашивается сам. Он всё время тратил на учёбу, на технику и на науку. Так пора, наверно, ему выделить время и для повышения своего культурного уровня. Посещать театры, музеи и выставки. Правда, ещё Пушкин написал: «Мечты, мечты, где ваша сладость?» Повторив несколько раз про себя эти золотые слова, Гоша уснул. Проснувшись, Гоша занялся более привычным и приятным делом: начал обдумывать и писать черновики сразу 3-х новых статей, материалы для которых он собрал ещё во время работы над диссертацией. Так что за время обратной дороги из дома в институт он написал черновики 3-х статей. Но что делать со своими душевными ранами, так и не решил. Потом вспомнил слова из песни Владимира Высоцкого и чуть-чуть их для себя изменил: «Пусть жизнь рассудит. Она подскажет, она научит».
     В институте Гошу ожидал подарок от Сергея Александровича, который добился у ректора выделения ему должности старший преподаватель. Основаниями для ходатайства служили благодарности Георгию за хорошее чтение лекций на курсах повышения квалификации, когда он был ещё аспирантом. Сентябрь и октябрь Георгий готовился к лекциям, ведь к каждой надо было подготовить материал, рационально распределить его точно на время лекции, подготовить конспект и так далее, и так далее, а читал он их, как говорят, прямо с «колёс». Кроме того, в сентябре Гоша подготовил и сдал в печать те три статьи, которые он написал в поезде.
     В конце октября Сергей Александрович попросил разрешения у Гоши посетить его лекцию с ведущими доцентами кафедры. Гоша, естественно, дал согласие, и такая лекция прошла успешно. Сергей Александрович его похвалил и дал несколько полезных советов и рекомендаций. Подготовку всех конспектов по этому курсу Гоша закончил только к ноябрьским праздникам и теперь он мог немножко отдохнуть, сходить в кино или просто погулять по городу. Во внутреннем дворе института, где сотрудники собирались на ноябрьскую демонстрацию, Гоша встретил Аллу Гаврилову, и они вместе прошли всю демонстрацию, разговаривая о своих новостях и планах. Гоша рассказал, как он съездил в отпуск домой в Охотск, а Алла поведала ему о том, что вместо отпуска работала как «папа Карло» над диссертацией. Жаловалась на своего руководителя, который практически ничем не помогает, а чтение полностью законченного варианта её диссертации не может закончить уже больше месяца. В общем, разговаривая о наболевшем, Гоша проводил Аллу до самого дома, и они расстались, довольные случайной встречей. Потом как-то Алла сказала Гоше, что у неё есть возможность пойти на концерт Владимира Высоцкого в одном из институтов города, и она приглашает его, если он любит и знает Высоцкого. Гоша, естественно, согласился. На концерте Гоша неожиданно для себя понял, что лицо Аллы ему нравится и чем-то напоминает мамино лицо, а может быть, в чём-то и красивее его. Здесь же в перерыве Гоша вдруг разглядел в Алле привлекательную женщину, с которой ему захотелось близости. Провожая Аллу домой и разговаривая о Высоцком и о жизни вообще, Гоша с удивлением отмечал, что Алла умна, что у него с ней одинаковые взгляды почти на всё. Он почувствовал, что он её слышит, понимает и готов её слушать и слушать, и она вроде бы с ним откровенна и с удовольствием говорит, говорит, говорит. Во второй половине ноября Гоша встретил Аллу, выходящую из научной библиотеки. Поздоровались, поговорили о том о сём, и Алла вдруг предложила прогуляться по улицам города, так как у неё есть свободных два часа между занятиями. Гоша согласился и, пройдя по маленьким улочкам, они вышли на Исаакиевскую площадь. Алла предложила подойти к памятнику Николаю I. Этот памятник она считала своим любимым. Они медленно шли вокруг памятника, и Алла рассказывала ему: «Смотри, как красиво спроектировал Монферран и как превосходно воплотил его желание скульптор Клодт, который, чтобы показать прогрессивность царя, поставил коня, рвущегося вперёд, на дыбы. Как всё-таки талантливо вылеплен конь и какое необыкновенное техническое решение придумал и сделал Клодт - он ведь сбалансировал всадника и коня на двух точках опоры. Говорят, что только в Европе есть ещё один такой памятник всадника на коне и на двух точках опоры. И ещё интересно, что ведь Монферран выбрал четырёхсторонний пьедестал не случайно, а потому что так он сумел разместить на нём четыре женские фигуры, олицетворяющие царствование Николая I: мудрость, силу, правосудие и веру. А ещё интересно, что прототипами этих женщин были выбраны его жена и три дочери. Но вот, к сожалению, я не знаю почему на памятнике вылеплено не лицо царя, а лицо какого-то барона, похожего на царя. На пьедестале четыре барельефа и на одном из них открытие Николаем I первой в России железной дороги. Ну конечно, архитектура фонарей и решётки ещё сильнее подчёркивает стиль нашего прекрасного города. Я люблю этот памятник и часто прихожу к нему». Гоша теперь тоже по-другому смотрел на этот памятник и ему понравилось, что Алла рассказывала о нём, как бы делясь с Гошей своим удовольствием, а не постоянно спрашивая его: «А ты знаешь это? А ты понимаешь мастерство скульптора?» Она рассказывала ему без всякого намёка на то, что он провинциал или деревня. Возвращаясь обратно в институт, Алла рассказала, что она выступила на кафедре с докладом о завершении диссертационной работы и получила рекомендацию к защите, а её руководитель уже договорился с оппонентами. Защита назначена на 10 февраля. Гоша поздравил Аллу и сказал, что он готов помогать ей в подготовке к защите во всём, о чём она скажет. Одновременно с радостью за Аллу, он с огорчением для себя понял, что теперь они будут встречаться реже.
     В первых числах декабря институт по традиции отмечал день своего основания. Торжественная часть всегда проводилась в самом институте, а вечер, посвящённый этому событию, чаще всего проводился по пригласительным билетам в Юсуповском дворце на Мойке. Гоша постарался и достал 2 билета и пригласил Аллу. Они договорились прийти чуть раньше начала, чтобы попасть на экскурсию по дворцу. Алла опоздала всего на 5 минут. Пока Гоша сдавал гардеробщику их верхнюю одежду, Алла подошла к одному из больших зеркал. Когда Гоша подошёл к ней, то увидел, что она сделала новую причёску, чуть-чуть покрасила губы, одела красивое вечернее платье и туфли на высоком каблуке. Он, глядя на её отражение в зеркале, наклонился к ней и шёпотом восторженно сказал: «Ты такая красивая!» Алла слегка отклонила к нему голову и ответила: «Я рада, что есть для кого». Повернувшись, она взяла его под ручку, и они пошли по парадной лестнице дворца. Экскурсия им понравилась и закончилась она неожиданно, прямо у входа в театр дворца. Хорошо, что ректор на сцене всего за 5 минут поздравил всех с праздником и пожелал всем приятного вечера. Концерт приглашённых артистов города и студенческой театральной студии института Гоше не понравился, наверное, потому, что ему принципиально не нравилась эстрада. Он не чувствовал в ней откровенности, его раздражала «клоунада» конферансье и слишком редко ему хотелось аплодировать выступающим артистам. После концерта они зашли в одну из музыкальных гостиных, в которой солистка филармонии пела старинные романсы. Вот её исполнение им обоим понравилось, они слушали всё её выступление и с благодарностью аплодировали.   
     В банкетном зале дворца был буфет. Обычно на таких торжественных мероприятиях продавались такие деликатесы, которых нельзя было купить ни в одном из городских магазинов. Гоша с Аллой отстояли в очереди, взяли бутерброды с красной икрой, с осетриной холодного копчения, а Гоша взял себе ещё бутерброд с краковской колбасой. К чаю они купили пирожные. В малом танцевальном зале во время танго, этого танца для двоих, под воздействием тонкого запаха её духов и тепла рук, Гоша крепче допустимого прижал Аллу к себе. Она прошептала: «Не здесь. На нас смотрят». Он также шёпотом: «Уйдём?» Она кивнула, и они ушли. На улице было много людей. Алла зашла в телефонную будку и позвонила домой. Целоваться они начали, ещё не доходя до Гошиного общежития и в тех местах, где было мало прохожих. В комнате Гоши любовь царствовала всю ночь и почти весь следующий день. Вечером Алла собралась домой, и Гоша провожал её с поцелуями. Домой он вернулся счастливым и даже без ужина лёг спать.
     В декабре они по договорённости встречались только тогда, когда Алла находила для этого время. В конце декабря она пришла к Гоше на кафедру и предложила встретить Новый год у неё дома. Гоша уже приготовился отказаться, но Алла опередила его, объяснив, что к ней на несколько дней приехала из Минска её школьная подруга со своим женихом, и родители на это время решили пожить у брата отца. Это был единственный, самый необычный, самый счастливый, почти семейный Новый год в жизни Георгия.
     В первых же числах января вышли из печати те 3 статьи, которые Гоша начинал писать ещё в поезде, а в середине января Сергей Александрович сделал последний подарок Георгию, предложив ему подать заявление на конкурс на должность доцента. Все знают, что этот конкурс практически означает получение этой должности. А в конце января Сергей Александрович был вынужден уже уйти на пенсию. Причина ухода на пенсию заслуженного профессора института не афишировалось. А 10 февраля в инженерно-экономическом институте Алла защищала диссертацию, и здесь впервые он познакомился с её родителями. Защита прошла успешно, но потом ещё несколько дней после неё Алла занималась с корректурой стенограммы своей защиты и с оформлением необходимых документов. Теперь, наконец, они могли встречаться чаще. Гоша попросил Аллу отметить 8 марта у него в общежитии и обещал сделать ей подарок. Алла, заинтригованная, пришла даже чуть раньше назначенного времени. В комнате её встретил торжественный Гоша с букетом цветов, а за ним был хорошо виден сервированный стол с шампанским. Гоша молчал. Алла подошла, обняла его, поцеловала и сказала: «Спасибо». А Гоша вдруг произнёс: «Аллочка, пожалуйста, будь моей женой!» Вот тут Алла растерялась и даже присела на стул, потом вскочила, опять обняла его, поцеловала и шёпотом сказала: «Я согласна». Впоследствии он много раз потом спрашивал её, почему она ответила ему шёпотом. Алла всё отшучивалась: «Ни с кем не хотела делить своё счастье».
     Они расписались в последних числах апреля во Дворце бракосочетаний. В тот же день вечером была свадьба. На свадьбе, кроме родителей Аллы и Гоши, были родственники с обеих сторон и друзья. Поздравить Гошу пришли Николай с женой Алёной и Сергей. На вопрос Гоши, почему он один, Сергей ответил: «Говорила, мне, бабушка, не женись на молодой, она ещё не нагулялась. Так и вышло, уехала моя жена на тракторе в соседнюю деревню с молодым трактористом и это не шутка, а горькая реальность. Любовь зла, полюбишь и тракториста, будучи женой директора совхоза. Моей вины нет». Сергей улыбнулся и ещё раз обнял Гошу. Не было только Алексея. Он приехать не мог, так как ничего не знал, и в это время был где-то далеко в экспедиции в Сибири. Письма-то к нему и от него были редкими и нерегулярными. Через несколько дней Тая позвонила Гоше на кафедру и поздравила его с такими же словами: «Совет вам, да любовь». А потом всё же спросила: «Может быть, встретимся?» Гоша рассердился, но спокойно ответил, что прошлое есть прошлое, и оно не может вернуться в настоящее, а жить надо только в настоящем и говорить только о нём, о настоящем. Это и был их последний общий договор: по телефону говорить только о текущих делах.
     Первый год Алла и Гоша жили в одной из двух комнат вместе с её родителями в средне-населённой коммунальной квартире. Никаких семейных споров, ссор или обид за время их совместной жизни не было, благодаря доброму отношению к нему тёщи и тестя. Потом родители купили себе однокомнатную кооперативную квартиру в соседнем новом районе. Через год у Гоши и Аллы родилась доченька Светик, а ещё через год и сынок Алёшка. Бабушка с дедушкой постоянно помогали молодым родителям, и Алла через два года после защиты уже смогла выйти на работу.
     А сегодня, в день приезда Алексея, Георгий после окончания дополнительной лабораторной работы приехал домой к Николаю только в 6 вечера. Все вышли в коридор его встречать. Не раздеваясь, Георгий обнял Алексея. Они постояли так несколько мгновений и оба почувствовали, что и их души тоже опять вместе. Потом Георгий поздоровался с Алёной и Николаем, и все вместе отправились за стол. Ещё раз подняли рюмочку водочки за встречу с Алексеем и пожелали ему дальнейших успехов. Николай поставил рюмку, крякнул и, хитро посмотрев на всех, произнёс: «Крепка Советская власть!» Все улыбнулись и начали вспоминать студенческие годы, розыгрыши и шутки, которые они устраивали в общежитии. Почти одновременно вспомнили очень смешную реакцию Камедова, когда он проснулся утром на своей кровати, но в коридоре. Когда они спрятали в чемодане Георгия чемодан Сергея и смеялись, пока Сергей его безуспешно искал, или, когда умудрились спрятать матрас Георгия между рамами окна и он его тоже не нашёл. И другие не менее изобретательные розыгрыши.
     С благодарностью вспоминали своих преподавателей -  Вишлонского, Дальницкого, Мултина, Латинова, Максандрова, Барша, но с особым почтением все вспоминали Сергея Александровича Сергиенко. «Гоша, - спросил Лёша, - может быть ты знаешь где он сейчас и что с ним?» Гоша рассказал, что он изредка звонит Сергею Александровичу и что он постоянно живёт на даче. Однако последний раз он говорил, что в этом месяце будет дома в Ленинграде, потому что готовит к сдаче в печать свою новую монографию. Тогда Лёша предложил: «Гоша, а давай вместо вечерней прогулки по любимым местам Ленинграда съездим в гости к Сергею Александровичу?» «Лёша, так просто сделать это неудобно. Может быть, надо сначала позвонить ему, сказать, что ты приехал на один день и спросить можно ли заехать к нему в гости сейчас?» - ответил Гоша. Лёша и Ник уговорили Гошу, и он вышел в коридор и позвонил Сергею Александровичу. Вернувшись в комнату и широко улыбаясь, Гоша сказал: «Сергей Александрович ждёт нас. Собирайтесь. Поехали». Друзья встали, поблагодарили Алёну за угощение, а Ник достал из своих запасов бутылку армянского коньяка 5 звёздочек в подарочной упаковке.
     Сергей Александрович встретил их с улыбкой и крепким рукопожатием. Поздоровавшись с хозяйкой, гости и хозяин прошли в гостиную и расположились за круглым столом. Сергей Александрович поочерёдно расспрашивал Алексея и Николая о их жизни и успехах за прошедшие годы. Когда ребята рассказывали о себе, Георгий внимательно смотрел на своего учителя. Невооружённым глазом было видно, что Сергей Александрович с интересом слушает рассказы своих учеников и на его лице можно было увидеть радость за их успехи и огорчение при рассказе о встречавшихся трудностях. Также Георгию, возможно, показалось, что при рассказе Алексея о своих непонятных неприятностях и препятствиях, на лице Сергея Александровича отражались не только сочувствие, но и какое-то вроде бы понимание причины этих трудностей. И ещё Георгий не мог не заметить, что Сергей Александрович, как учитель, очевидно, был доволен тем, что он не ошибся в выборе своих учеников ещё тогда, когда они были студентами 3-го курса. Учитель был доволен, что из его учеников получились достойные люди, хорошие инженеры и, возможно, будущие учёные. Прощаясь, Сергей Александрович пожелал им успехов и просил не терять с ним связь, обещал свою помощь в решении сложных инженерных и научных проблем.
     В такси, по дороге на вокзал, Алексей вдруг спросил Георгия: «А почему ты ничего не рассказал про Таю и про Сергея? Георгий ответил, что после того, как Тая вышла замуж, он с ней больше не встречался. Правда, она ему периодически звонила, спрашивала о жизни и передавала всем ребятам приветы, но вот уже несколько месяцев не звонит. Наверное, или в отпуске, или ещё какие-нибудь дела. Я не знаю и сам ей никогда не звоню. А наш Сергей стал большим человеком. После успешной работы директором совхоза его направили в Казахстан организовывать совхозы на целинных землях. Всё-таки он большой молодец.

     И вот уже трое мужчин так же, как и ранним сегодняшним утром, сейчас, почти в 12 ночи, на платформе Московского вокзала обнялись, постояли, помолчали и Алексей вошёл в вагон отправляющегося поезда.
     Никто не знал, когда они ещё встретятся в следующий раз.

                Тая
 
     Жара… Нет, жуткая жара! Тая сидела на полу в углу маленького кирпичного дома, думая, что так можно спрятаться от этой невыносимой жары. Кирпичные стены маленького дома нагреваются и отдают внутрь этот жар, а если решишь проветрить или устроить сквозняк, то получается ещё хуже, потому что на улице этот чёртовы «Чёрные пески» нагреваются на солнце почти до 100 градусов и тогда их жар врывается в комнату обжигающим воздухом и становится ещё жарче. Жители Северной части Европы даже представить себе не могут, что есть такие места на земле, где большую часть года днём царит и правит такая всюду проникающая жарища. Она затрудняет дыхание, всё тело покрывается липким потом, и чем больше ты пьёшь или раздеваешься, тем обильнее этот пот. Одежда прилипает к телу, а внутри у тебя такой жар, который пытается забрать твою жизнь. Дома, там в России, в Ленинграде, если холодно, то люди одеваются теплее. Если очень холодно, то одеваются ещё теплее и так побеждают холод. Здесь же по аналогии надо было бы раздеваться, но это не только не поможет, но даже в результате станет ещё тяжелее от жары. Здесь твой организм отказывается приспосабливаться к этой невыносимой жаре. Здесь кажется, что жар через кожу проникает в душу и беззащитная душа плачет.
     Местные жители советуют пить не холодную воду, а наоборот, горячий чай маленькими глоточками и одевать просторные одежды из натуральных тканей. Им это помогает. Они-то здесь родились и их организм привык к этой жаре. Они даже на стройке, где Тая должна контролировать выполнение всех норм строительства, пьют горячий чай и работают только с 5 до 10 утра, без всяких перерывов. Но на стройке-то в основном работают не они, а заключённые, и работают без горячего чая, и вот их страдания никого не интересуют. Поздней осенью, ранней весной и зимой распорядок работы и жизни меняется. А потом опять эта дневная убивающая все желания жара. И вот ведь интересно, что никто и даже она, контролирующая качество строительства, не знает, что за объекты они здесь строят. И так ей надо здесь прожить 7 лет, если это строительство закончится в срок. Тая не знала, сможет ли её организм привыкнуть к этой проклятой жаре, когда не хочется ни писать, ни читать, ни ухаживать за собой или убирать в доме. Вот только думать можно, но непонятно о чём и о ком. «Господи, как мне выжить в этих «Чёрных песках» и дожить до окончания этой чёртовой стройки», - каждый день думала Тая и только воспоминания о доме, о детстве успокаивали её.

     Тая родилась в интеллигентной ленинградской семье: папа – инженер-механик, а мама - артистка детского театра. Так уж получилось, что маленькой Таей всеми вечерами и в любое своё свободное время занимался отец, а днём часто с ней оставалась папина старшая сестра Глаша. Мама и все родственники, смотря на Таю, всегда говорили: «Папина дочка». Но в общем, Тая росла здоровенькой, умненькой, весёлой и доброй девочкой. Маленькую Таю мама часто брала на утренники и дневные спектакли в театр, правда, всегда вместе с Глашей. Однажды папа пришёл за Таей в детский сад и нашёл её плачущей в углу игровой комнаты. Она, всхлипывая, рассказала ему, что её ударил мальчик. Папа тогда ей сказал: «Никогда не прощай обиды. Если тебе кто-то сделал больно, то обязательно сделай больно ему и никогда потом не жалей обидчика». Может быть, эти слова папа повторял ей часто, вот она их и запомнила на всю жизнь. На следующий день в детском садике она стукнула обидчика стульчиком. Он плакал, а её наказали.
     Когда Тае было 6 лет, мама поехала с театром на гастроли и не вернулась. Тая плакала. А папа первое время говорил ей, что может быть, мама потом приедет. Тётя Глаша стала жить с ними, и только изредка в выходной день ездила к себе домой. В школу в первый класс её проводила тётя Глаша. Тае нравилось учиться и училась она хорошо. В школу она ходила с удовольствием и благодаря своему весёлому и доброму характеру она нравилась учителям и ребятам в своём классе. В первом классе судьба подарила Тае Полину, соседку по парте. У этих девочек были разные характеры, но было и много общего. Они обе любили театр, любили живопись, они обе читали одни и те же книги и восторгались героями этих книг. Но самым важным скрепом в их дружбе оказались полное взаимное доверие, постоянная и неизменная готовность помочь друг другу в любой ситуации. Тая ласково называла Полину - Полюшка, а Полина звала её - Таюшка.
     Однажды, когда Тая уже училась в 3-м классе, осенью один мальчик, как потом стало известно из 5-го класса, со словами: «Не путайся под ногами, рыжая шмакодявка», - толкнул её. Она упала в лужу и сильно ударила коленку. Тая встала, посмотрела вокруг себя и увидела около крыльца школы половинку красного кирпича. Плача от боли, она взяла эту половинку кирпича, хромая догнала мальчишек, и дёрнула за куртку обидчика, а когда он обернулся, крикнула: «Я не шмакодявка! Я – Тая!» - и со всей силы ударила мальчика кирпичом в лицо. Из его носа пошла кровь. Он заплакал, а Тая, посмотрев на испуганных мальчишек, громко повторила: «Я -Тая! Запомните!» - повернулась и поковыляла за своим портфелем. В школе был педсовет. Папу вызвали к директору и грозили исключить Таю из школы. Папа Таю не ругал, а только сказал, что не надо было бить кирпичом. Когда папа вышел из школы, он обнял дочку, взял её за руку, и они молча пошли домой. После обеда папа сел на диван, посадил Таю рядом, обнял и сказал: «Не волнуйся доченька, всё будет хорошо. Я понял, что ты правильно усвоила мой первый жизненный принцип – никогда не прощай обиды. Правда не надо сразу хватать кирпич. Надо остановиться, успокоиться и подумать: как, когда и где нужно больнее ответить обидчику, и ответить так, чтобы тебя потом не вызвали на педсовет. Ты растёшь, ты уже большая и умная. Кроме этого принципа, у меня есть ещё два и тоже важных. Постарайся их запомнить и понять. Мой второй принцип – прежде, чем что-то делать, хорошо подумай. Это означает, что вначале подумай, нужно ли тебе вообще это делать, потом подумай, как лучше это сделать, и, наконец, подумай, что ты получишь в результате. А уж если ты подумала и решила что-то делать, то делай до победы. Мой третий и самый важный жизненный принцип – всегда и везде защищай Советскую власть. Она нам дала всё: жильё, школу, больницу, город и страну, в которой мы живём. Пока ты просто поверь мне и запомни эти принципы. Крепко запомни. А по мере того, как будешь взрослеть, я буду тебе часто их напоминать, и ты сама убедишься в правильности этих принципов. Но самое главное знай, что я тебя люблю. И всегда буду тебя любить, всегда помогать и всегда защищать. Я думаю, что из школы тебя не отчислят, иди учись, играй и не волнуйся».
     После этого случая, если в школе появлялся новый ученик, ему сразу же показывали на неё пальцем и предупреждали: «Эта девочка - Тая. Лучше её не обижать – она беспощадная!» И больше уже никто её в школе не обижал.
     У Глаши своих детей не было и значит не было никакого родительского опыта. Понимая всю ответственность в воспитании девочки-подростка, в помощь к своей любви к племяннице Глаша взяла в библиотеке книги известных психологов, врачей и педагогов. Глаша часто приглашала Таю без принуждения и только при ответном желании самой Таи помочь ей в уборке по дому или поучаствовать в приготовлении еды на всю семью. Она учила её все делать добросовестно, с желанием и вовремя. Иногда Глаша в таких ситуациях говорила: «Давай сделаем это вместе до папиного прихода, и он будет очень рад, что мы всё с тобой сделали вместе». А Тая, папина дочка, всегда старалась порадовать папу своими успехами в школе или своим умением сделать что-то в доме, как маленькая хозяйка. Вот так ненавязчиво и с любовью Глаша учила Таю ведению домашнего хозяйства. А когда Тае исполнилось 10 лет, Глаша также ненароком, также постепенно и с любовью стала рассказывать ей о необходимой гигиене девочек и девушек, о грядущих физиологических изменениях её тела и том, как всё это правильно понимать и что надо научиться делать самой. Вот так благодаря любви и природному такту мамы-Глаши (так теперь часто её называла Тая) Тая сравнительно легко встретила своё взросление. Однажды, как бы случайно, Глаша по большому секрету рассказала Тае, что один юноша, когда ей было всего 16 лет, обманом уговорил её к физической близости. Потом после аборта она так и не смогла больше иметь детей, хотя очень хотела и очень страдала без детей. «Таечка, доченька, не забывай мою печальную историю», - просила мама-Глаша, обнимая и целуя Таю.
     Глаша тяжело заболела и больше не могла им с папой помогать. Тая стала самостоятельной хозяйкой в доме в 15 лет и сразу поняла с какой любовью и терпением Глаша как бы ненароком так многому её научила. Теперь уже Тая всё делала дома сама, обязательно ездила помогать маме-Глаше и ещё успевала хорошо учиться в школе. А Глаша вечерами дома одна часто плакала от такой заботы, внимания и любви своей племянницы. Она радовалась со слезами, что смогла помочь брату и они вырастили такую добрую и умелую доченьку.
     Взросление взрослением, но уже в 9-м классе Тая стала проявлять какой-то повышенный интерес к мальчикам. Вглядываясь в своих одноклассников, она искала в их лицах мужественность, а в фигурах - силу. Искала своего героя, но никто из них ей не нравился, и она стала искать «своего героя» среди десятиклассников. Для этого она вначале стала сближаться со старшими девочками из 10-го класса и прислушиваться к их разговорам о мальчиках в коридорах или в туалете. Однако всё, что она слышала, было мало интересно и очень часто носило откровенно вульгарный характер. Тогда же Тая начала повторно перечитывать в книгах знаменитых писателей все описания любовных сцен. Везде были какие-то необыкновенные ощущения девушек от объятий и поцелуев с юношами, но практически ничего не было написано о физической близости с ними. В родительской библиотеке она нашла незнакомую книгу «Декамерон». Открыла, стала читать. Описание пьянства и других отрицательных черт священников её совсем не заинтересовали, но перед тем, чтобы вернуть книгу на полку, она открыла её наугад в середине и стала читать. И вот в этой новелле она нашла почти то, что искала: описание любовной близости молодых людей, ночевавших на балконе дома девушки. Ей стала понятна аллегория автора, написавшего, что девушка проснулась с «соловьём» в руке. Вот после этой новеллы Тая прочла всю книгу и на следующий день отнесла её Полине со своими восторженными комментариями. На следующий день Полина сказала, что книга ей не понравилась, а вот книга, которую подарил ей папа вместе с фотоаппаратом, по устройству фотоаппарата и советы по фотографированию её заинтересовала больше. На такое отсутствие интереса к противоположному полу Тая, обидевшись, коротко сказала: «Понятно, ты ещё не проснулась и спишь детским сном». Полина её обняла и сказала: «Ну не сердись, Таюшка, я же тебя люблю и всегда буду твоей самой близкой подругой». Через несколько дней в читальном зале библиотеки они вместе рассматривали атлас анатомии человека, но Полине это быстро надоело, и она взяла журналы по фотографии. Тая же здесь тоже не нашла никакой подробной и понятной информации об ощущениях при физической близости молодых людей и, самое главное, она не нашла ответа на очень тревожащий её вопрос о том, как при этом избежать беременности. Она очень хорошо запомнила рассказ мамы-Глаши. После долгих сомнений и колебаний она всё же попыталась максимально осторожно и неконкретно спросить её об этом: «Мама-Глаша, предположим, что вот через два или три года, когда я буду уже взрослой, и у меня случайно произойдёт близость с каким-то мальчиком, то какие ты знаешь народные средства от беременности?» Мама-Глаша схватилась за сердце и села на диван с побелевшим лицом. Тая испугалась и стала успокаивать её, повторяя: «Это всё в будущем, это не сейчас, ничего не было, пожалуйста, не нервничай». Через некоторое время Глаша успокоилась и, понимая, что это когда-нибудь всё же произойдёт, рассказала Тае то, что знала сама, с постоянными оговорками, что сама она этими способами никогда не пользовалась и практически в их действенность не верит. Но Тая всё запомнила и почти всему поверила, как утопающий верит в соломку. На следующий день в школе на первой перемене она всё это рассказала Полине, которая улыбнулась и шёпотом спросила: «И куда же ты спешишь, девица?» «Полинушка. Я никуда не спешу, а просто поступаю по второму папиному принципу: если подумала и решила делать, то делай», – улыбнулась Тая. Несколько недель Тая разговаривала с девочками из 10-х классов, расспрашивая их об одноклассниках и, в конце концов, решила познакомиться с Костей Сысоевым. О нём девочки говорили: нелюдимый, ни с кем не дружит, не спортсмен, потому что у него больная нога и он прихрамывает, но учится хорошо. Однако Тае больше всего понравилось, что он не дружит ни с какой девочкой, и то, что он живёт с родителями в отдельной квартире. Тая попросила Полину помочь ей познакомиться с Костей, и они это успешно, и как бы случайно, сделали. Костя, довольный знакомством с красивыми девочками, целую неделю провожал их домой и как-то похвастался, что у него есть магнитофон и много записей Высоцкого. Тая тут же напросилась в гости, и Костя пригласил их к себе домой завтра после школы. Тая и Полина пришли к нему в гости, посидели, послушали Высоцкого, а потом Полина, как бы что-то вспомнив, извинилась и быстро убежала домой. На следующее утро, отвечая на нетерпеливый вопросительный взгляд Полины, Тая сказала: «Полюшка, всё получилось, но результат совсем не такой, какой я ожидала. Если коротко и с некоторой аллегорией, то дело было так. Представь себе только что родившихся щенят. Ими движет природный инстинкт, но они слепые и наугад ищут соски матери, даже не понимая, зачем. Вот наконец они нашли. Но ведь они не знают вкус молока и продолжают действовать инстинктивно. Затем усталые останавливаются до следующего раза. Вот так и мы. Да, у нас получилось. Да, было чуть-чуть больно, а удовольствия никакого. Вот так коротко. Я знаю со слов десятиклассниц, что примерно такие ощущения от первого раза бывают часто. Они же говорят, что в следующий раз будет самое интересное. Вот и всё на сегодня. Больше откровенничать я не хочу».
     Через неделю Тая с восторгом рассказала Полине об их третьей встрече: «Представляешь, у меня был такой удивительный момент, когда дыхание перехватило, глаза сами закрылись, всё как бы пропало, мышцы напряглись и сердце замерло от удовольствия. Потом всё успокоилось и наступила полная усталость. Более подробно расскажу тебе, когда ты пробудишься от детства и к тому времени я, очевидно, буду уже совсем взрослая и опытная». По просьбе Таи после школы они теперь гуляли втроём, но когда Костя попросил Таю зайти к нему в гости, она твёрдо сказала, что только она будет решать, когда ей приходить к нему в гости. Часто они встречались по несколько раз в неделю, а иногда Тая не приходила к нему больше недели.
     Так незаметно закончился учебный год. Годовые оценки Таи огорчили папу, но она обещала все исправить в следующем году. Костя получил аттестат зрелости и готовился поступать в институт. Однажды в дверях его квартиры она столкнулась с уходящим незнакомым мужчиной. Костя ей объяснил потом, что это Дмитрий Дмитриевич, его репетитор по математике и сотрудник того института, куда он будет поступать. В первых числах июля мама-Глаша и Тая уехали на дачу до сентября. Костя поступил в институт, а Тая пошла в 10-й класс. Они продолжали встречаться только тогда, когда Тая этого хотела. Однажды осенью Тая возвращалась из магазина и около дома её окликнули по имени и с ней поздоровался молодой мужчина. Предупреждая её вопрос, он сказал: «Я репетитор Кости, Дмитрий Дмитриевич. Мы с вами встречались, когда я однажды уходил от Кости. Вы мне сразу очень понравились, и я все лето искал с вами встречи, а позвонить не решался. Я хочу пригласить вас на свидание». Тая ответила, что ей некогда и ни на какое свидание она не пойдёт. Быстро отвернулась и пошла домой. Однако через час дома зазвонил телефон, и Дмитрий Дмитриевич попросил её не бросать трубку и сказал: «Я не хочу Вас обижать. Ваш номер телефона мне дал Костя и рассказал, зачем вы к нему приходите. Я очень не хочу это рассказывать вашему отцу. Вы мне очень понравились, и я хочу с Вами подружиться. Не обижайтесь, пожалуйста. Не спешите с ответом. Подумайте». После этого в трубке пошли короткие гудки. Злость и обида почти парализовали Таю. Ей стало тяжело дышать. Сердце тоже замерло. Ещё через мгновение Тая часто задышала и вдруг вспомнила папины слова: «Прежде, чем хвататься за кирпич, надо успокоиться и хорошенько подумать». Оказалось, что это не так просто сделать, но зато это хоть чуть-чуть уменьшило растерянность и появилось желание найти для каждого по «кирпичу»: и для Кости, и для Дмитрия Дмитриевича. Ночью она почти не спала, часто просыпалась и тогда злилась на Костю и на его репетитора. Всю ночь, просыпаясь, думала и ничего не смогла придумать. Утром до школы она встретилась с Полиной и всё ей рассказала. В школу они не пошли, а просто пошли по малолюдным улочкам и говорили, говорили, говорили. Полина возмущалась, «кипела», но тоже не понимала, что можно сделать и как помочь подруге. Они сели на скамейку в каком-то маленьком скверике. Помолчали. Тая стала всхлипывать и потом заплакала. Полина её обняла и тоже заплакала. Чуть-чуть успокоившись, Полина, сказала: «Всё-таки надо делать так, как советовал твой папа. На свидание с Дмитрием Дмитриевичем надо пойти, а потом видно будет, что делать дальше. Иначе он может позвонить папе. А вот с Костей поступай, как знаешь». Тая согласилась, и они пошли домой. Через несколько дней позвонил Дмитрий Дмитриевич и Тая согласилась пойти с ним на свидание и назначила ему встречу у Елисеевского магазина на следующий день в пять часов вечера. Тая не думала опаздывать, но всё же немножко опоздала, всего на пять минут. Они поздоровались, и Дмитрий Дмитриевич сразу предложил перейти на «ты» и попросил называть его Димой. Утром следующего дня вот так Тая рассказала Полине об этом свидании: «Перед свиданием я очень боялась и нервничала. Вначале представляла себя взятой в плен рабыней, которая должна будет делать то, что захочет её господин. Потом я видела себя глупой овечкой, которая не может ничего сделать, и наконец, я решила, что я буду рысью, которая на охоте и ждёт момента для атакующего прыжка. Но свидание оказалось совсем не таким, каким я его себе представляла. Он мне предложил перейти на «ты» и называть его Димой. Потом спросил, сколько времени у меня есть для свидания и предложил всё это время просто погулять по городу. Во время прогулки он рассказывал мне очень интересные и смешные истории о художниках, писателях и математиках. В мороженице угощал всем самым вкусном, что там было, и так незаметно привёл меня к дому и попросил о следующем свидании. Я согласилась. И дома в моей голове вдруг промелькнули неожиданные для меня мысли: во-первых, что мне было интересно всё, что он рассказывал, а во-вторых, почему он не повёл меня к себе домой?» Полина тоже очень удивилась, услышав всё это от Таи.
     Школа, уроки, домашние заботы и помощь маме-Глаше делали Таю занятой девочкой, но она нашла время для второго свидания с Димой. Они опять гуляли по улицам города, разговаривали и как бы продолжали знакомиться друг с другом. Дима рассказал ей, что в детском саду у него была подружка с такими же огненными волосами, как у Таи и она ему очень нравилась. И вот Тая стала первой девушкой и притом красивой девушкой, которую он встретил во взрослой жизни, и она сразу понравилась. Так и прошло всё время второго свидания. При третьей встрече Дима пригласил Таю зайти в квартиру под предлогом, что на улице был дождь, обычный мелкий непрерывный дождь. Настроение у Таи сразу испортилось. Она опять почувствовала себя беззащитной овечкой, но покорна пошла, опустив голову. Произошло всё то, что должно было произойти, но произошло не так, как с Костей, а как-то ласково и бережно. Несколько раз тело Таи было парализовано удовольствием, и она опять подумала, что Дима не такой уж плохой, как ей вначале показалось, и что она из рыси потихоньку превращается в кошечку, и рысь ведь тоже кошечка. «Нет, стоп! Я рысь! Я просто выжидаю удобный момент для прыжка, а кошечка я только на короткое время, когда мне хорошо», - остановила себя Тая. Такие встречи с Димой продолжались около 2-х месяцев, а потом приехал хозяин квартиры, и они с Димой опять гуляли по улицам, а их тела уже тосковали друг о друге. Вдруг Дима спросил: «Может быть, мы можем пойти к тебе?» Тая отрицательно замотала головой и объяснила, что у её папы в типографии такая работа, что он может прийти домой в любое время, чтобы поспать перед ночной работой. «А может быть, мы пойдём к тебе?» -  спросила Тая. Дима ответил: «К сожалению, я живу в коммунальной квартире вместе с мамой и с женой». «Так ты женат?» - удивилась Тая. И Дима рассказал, что он женился в 20 лет, а сейчас о разводе не может быть и речи по многим причинам. Его жена после болезни стала безразличной к близости, а ему не хватает женского тепла и тела. В Тае вновь проснулась рысь, но она промолчала. «Я что-нибудь придумаю для наших свиданий», - сказал Дима. Пока Дима думал, в один из дней после школы у дома Таи её поджидал Костя. Вначале она хотела отвернуться и пройти мимо, но потом, вспомнив первый принцип, решила продолжать встречаться, чтобы рысь могла выбрать удобный момент и отомстить Косте. А он стал упрашивать её о свидании, так как ему предстояла операция на колене, и потом он некоторое время не сможет ходить. Вот так Тая опять стала встречаться с Костей.
     На следующем свидании Дима сказал, что он придумал, где они могут встречаться. «Есть ли у тебя родственники, например, в Москве или Риге?» - спросил он. Тая ответила, что в Москве живёт двоюродная сестра папы. «А ты можешь съездить к ней в гости на один или два дня?» - спросил Дима. Тая сказала, что спросит разрешение у отца. Через несколько дней Дима позвонил, и Тая ему сказала, что папа согласился её отпустить, но только с подругой. Они договорились поехать в Москву на один день в следующую субботу. Дима встретил Таю и Полину на вокзале и дал билет Полине в 6-й вагон, а он и Тая поехали в 7-м. К удивлению Таи, их билеты были в двухместное купе, и Тая всю ночь чувствовала себя «кошечкой». Утром Тая с Полиной поехали к родственникам, позавтракали у них, оставили свои вещи и поехали на Красную площадь, где их уже ждал Дима. Полина взяла с собой фотоаппарат, которым Дима делал снимки Таи с Полиной во всех местах Москвы, где они только были. Вечером Тая и Полина поужинали у родственников, забрали свои вещи и поехали на вокзал, где их ждал Дима. Билеты для неё и Димы были опять в двухместное купе, а Полина ехала в четырёхместном купе в соседнем вагоне. Дома Полина напечатала фотографии, и Тая показывала их папе. Таким же образом они втроём съездили в гости в Таллин к родственникам Полины.
     Через несколько недель после возвращения из Таллина, взволнованная Тая вечером прибежала к Полине. «Полинушка, я всё перепроверила, я все способы перепробовала, и поняла, что пропала. Я беременна! Что делать?» - выпалила Тая. Они целый вечер обсуждали все возможные варианты. И в конце концов поняли, что придётся сказать Таиному папе, так как только он может принимать решение в этой ситуации, потому что Тая ещё несовершеннолетняя. Тае понадобилось ещё целая неделя, пока она набралась храбрости и после ужина сказала обо всём папе. О том, что было в тот вечер, Тая рассказала Полине.
     «Когда папа услышал, что я беременна, он встал. Его лицо стало красным, потом белым, а потом опять красным. Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сел. На меня не смотрел. Мне показалось, что мы долго сидели молча. Потом он встал, подошёл ко мне, обнял меня и сказал: «Я не думал, что это произойдёт так рано. Но раз ты уже взрослая, то и сама должна принимать решение, что делать в этой ситуации. Я знаю, что Глаша тебе рассказала свою историю и ты знаешь, что я тебя люблю. Ты можешь быть уверена, что я тебе помогу вырастить ребёнка и не буду упрекать. Если будет твоё другое решение, то я тебе тоже во всём помогу. Подумай несколько дней, я подожду твоего решения. Глаше ничего не говори, это убьёт её». Он достал из аптечки какую-то таблетку, проглотил её, подошёл ко мне обнял и ушёл к себе в комнату. Такого папу я ещё никогда не видела, и я поняла, что он действительно меня очень сильно любит».
     Через несколько дней папа отвёз Таю на машине в какую-то больницу. Там сделали анализы и попросили приехать через три дня. Когда папа и Тая приехали снова, то Таю сразу стали готовить к операции. Подготовка и сама операция так сильно повлияли на Таю, что она на все вопросы отвечала кивком головы, да или нет. Им выдали справку об освобождении Таи от школы на 5 дней в связи с сильным пищевым отравлением. Врач, Галина Ивановна, сказала Тае, что теперь она будет её женским врачом и попросила отказаться от любых свиданий в течение целого месяца. Потом прийти к ней на приём. И только она будет в дальнейшем ей помогать советами и делом. Так она договорилась с её папой. Тая в знак согласия кивнула головой.
     Приехав домой, отец Таи сразу позвонил Полине и попросил её прийти. Полина быстренько оделась и прибежала к ним. Она вошла в комнату Таи, села рядом и обняла её, ничего не спрашивая. Они просидели молча очень долго, и Полина осталась у них ночевать. Все 5 дней, пока Тая была дома, Полина сразу после школы приходила к ней. Они вместе делали уроки, и Полина потихоньку «вытаскивала» Таю из депрессии. Она понимала, что до окончания школы осталось меньше 2-х недель, надо торопиться, потому что впереди подготовка к поступлению в институт. Выбрав удобный момент, она всё же спросила у Таи, знают ли Костя и Дима что-нибудь о происшедшем? Тая отрицательно покачала головой. Полина с этим была категорически не согласна и говорила, что пора уходить от состояния «овечки» и снова превращаться в «рысь». Ведь один из них предатель, потому что разболтал и как бы продал тебя другому. А другой взрослый - подлец, потому что шантажировал и воспользовался твоей беззащитностью. Видя, что Тая всё ещё в каком-то оцепенении, Полина предложила: «Давай я им обоим скажу и, посмотрев на их поведение, выберу для каждого из них по «кирпичу». Я недавно читала в газете, что если такое происходит с несовершеннолетней, то оно карается законом, и я им об этом скажу». Тая кивнула головой в знак согласия.
     Через несколько дней Полина при встрече с Костей сказала ему, что Тая беременна, но врач даже разговаривать с ней не хочет до тех пор, пока она не скажет, кто отец ребёнка, потому что Тая несовершеннолетняя и врач должен сообщить об этом в милицию. В глазах Кости она увидела испуг, но дальше разговаривать с ним не стала и быстро ушла. Костя сразу позвонил Тае. Она подтвердила то, что сказала Полина и, не слушая возгласы Кости, быстро положила трубку. На следующий день Костя позвонил и сказал, что он достал таблетки, которые помогут прервать беременность. Тая категорически отказалась принимать любые таблетки, которые ей не выписал врач. Ещё через день Костя предложил дать деньги для врача, который согласится сделать аборт. Полина кипела и возмущалась поведением Кости, и просила, чтобы Тая хотя бы взяла деньги, которые будут «кирпичом» для этого предателя. Тая отказывалась, но Полина всё же её уговорила и сказала Косте, чтобы он достал 300 рублей на аборт. А Тае сказала: «Пусть ему будет стыдно и трудно доставать такие большие деньги».
     Когда позвонил Дима, то Тая, не сказав ни слова, передала трубку Полине, которая повторила ему всё, что раньше говорила Косте о беременности несовершеннолетней и требовании врача назвать имя отца ребёнка. Дима помолчал, а потом спросил, чем он может помочь? Полина высказала обеспокоенность нервным состоянием Таи. А им ведь ещё надо после сдачи школьных экзаменов готовиться к поступлению в институт. Дима пообещал помочь подготовиться и помочь в поступлении в институт. Полина его предупредила, что денег на репетиторов и на все другое, что потребуется у Таи нет, и что он должен сделать сам всё возможное и невозможное.
     Все те 5 дней, когда Тая не ходила в школу, Полина приходила к ней и они вместе делали уроки. Такие совместные занятия они продолжили и на всё время подготовки к выпускным экзаменам, которые они сдали почти все на 5. После школьного выпускного вечера подруги опять вместе стали готовиться к поступлению в институт. Дима выполнил своё обещание и передал Полине варианты экзаменационных задач по математике и физике с правильными ответами. Все задачи они решили сами без помощи Димы. Помощь Димы им не потребовалась и потом, но Полина все же просила Диму не забывать своё обещание и помочь Тае, если эта помощь понадобится. В конце августа Полина поступила в институт по специализации точной механики и оптики, а Тая решила стать городским строителем. Разные институты не повлияли на их дружбу и их ежедневные встречи.
     Смена жизненных декораций, сельскохозяйственные работы на свежем воздухе, знакомство с новыми девочками и мальчиками, весёлые безобидные шутки новоявленных студентов за один месяц «смыли» Таину депрессию. В октябре Полина встретилась с прежней Таей: энергичной, весёлой и радостной подругой. Тая навела порядок у себя в доме и в доме у мамы-Глаши. Утром и днём подруги учились, а всё свободное время было занято музеями, театрами и прогулками по любимому городу. В их жизни было всё, кроме мальчиков. Полина ещё не встретила своего героя, а Таю останавливала память унизительных событий последней школьной весны. В институте Таю избрали в комсомольское бюро факультета не просто за красивые глазки, а потому что даже за это короткое время ребята увидели в ней своего лидера: дружелюбную и милую, умную и серьёзную девушку. Высказанное доверие и уважение своих сверстников Тая восприняла ответственно: она стала ещё старательнее учиться, активно и инициативно участвовать в студенческой жизни, не забывая при этом маму-Глашу, папу и свою единственную подругу Полину. Она успешно сдала обе сессии и перешла на второй курс. В один из дней в первом семестре второго курса в коридоре института её окликнул по имени молодой мужчина, и когда она остановилась, он уточнил: «Вы Таисия Ивановна Муравьёва?» Получив утвердительный ответ, он назвал себя Семёном Семёновичем и сказал, что ему надо с ней поговорить. Тая согласилась, он заглянул в аудиторию и, убедившись, что она свободна, предложил поговорить там. Семён Семёнович начал разговор издалека, перечисляя все успехи Таи в студенческой жизни и отмечая её активность и уважение к ней однокурсников.
     Тая молча внимательно его слушала и долго не могла понять, что он от неё хочет. Но когда он начал говорить о том, что среди студентов могут быть и отщепенцы, которым не нравится Советская власть, Тая извинилась, что его перебивает, и сказала: «Моя мама уехала от нас, когда мне было 6 лет, меня вырастил папа так, как смог, и одним из его главных жизненных принципов, которым он меня научил, был - везде и всегда защищать Советскую власть, и я уже давно готова всё делать, что для этого надо. Скажите, что и как делать и научите этому». Семён Семёнович улыбнулся и сказал, что он рад, что не ошибся в своём выборе. Они оформили все необходимые формальности, и Тая подписала все документы. Они договорились о следующей встрече. Из аудитории вышла уже не Тая, а «Солнышко», такой она сама выбрала себе псевдоним. Об этой встрече она не рассказала никому: ни папе, ни маме-Глаше, ни Полине. В следующий раз Семён Семёнович объяснил Тае, какая информация представляет интерес, как себя вести в различных ситуациях и как часто он будет с ней встречаться. Кроме того, он высказал пожелание, чтобы Тая чаще посещала все студенческие вечера не только в своём институте, но и в соседних. Приглашение на все такие вечера она сможет получать в комитете комсомола у секретаря. Кроме того, он рассказал, как она может с ним связаться в особо срочном случае.
    Тае очень нравилось ходить на студенческие вечера. Ей нравилось внимание молодых людей, она купалась в их восхищении её красотой и умом. Однако постоянно помня о своём горьком опыте, она не позволяла ребятам никаких вольностей. Весной на втором курсе Тая познакомилась на вечере в соседнем институте с пятикурсником. Анатолий был высокого роста, симпатичный и умный юноша. Они много дней уже встречались, гуляли по городу и рассказывали друг другу интересные истории. К удивлению Таи, этот провинциальный мальчик был начитан, хорошо разбирался не только в литературе, но и в архитектуре, и в живописи. Он любил театр и несколько раз приглашал её в Ленинградский Государственный Академический театр драмы имени А. С. Пушкина и в Большой драматический на Фонтанке. В общем, Тая поняла, что природа требует своё и пришло время, когда она всё же позвонила Галине Ивановне. Пришла к ней на приём и попросила сделать что-нибудь, чтобы избежать незапланированной беременности. Галина Ивановна дала ей несколько советов. Сделала всё, что могла, пояснив при этом, что всё это не даёт 100-процентной гарантии. К большому огорчению Таи, неоднократная близость с Анатолием не доставила ей ожидаемых удовольствий. И Тая даже была довольна, что их знакомство продолжалось недолго. Анатолий защитил диплом и уехал на работу на Урал. Разочарование от отсутствия привычных удовольствий от близости с мужчиной так сильно повлияла на Таю, что она опять стала избегать этих моментов.
     На 3-м курсе института Таю избрали в комсомольский комитет института, и она ещё активнее окунулась в бурлящий поток студенческой жизни. Очевидно, она относилась к категории людей, которые при увеличении своей занятости умеют так организоваться, что продолжают успевать делать всё то, что делали раньше. Вот и Тая продолжала хорошо учиться, потому что не откладывала выполнение заданий на потом, а начинала их выполнять сразу после выдачи преподавателями. Она вела всё хозяйство дома и никогда не пропускала свою помощь маме-Глаше. С Семёном Семёновичем она также всегда встречалась в запланированные дни и делилась с ним своими наблюдениями. Несколько раз Семён Семёнович просил Таю написать и подписать псевдонимом свои наблюдения. В одном из таких письменных сообщений Тая описывала, как одна из её однокурсниц хвасталась удивительной парфюмерией и очень красивым нижним бельём, которое привёз ей отец из заграничной командировки. Она всё время прозрачно намекала, что там, за границей, можно купить всё, что угодно. Через 2 недели после Таиной информации эта девушка перестала приходить на занятия. А ещё через несколько месяцев Тая неожиданно встретила её на студенческом вечере в строительном институте. Девушка очень обрадовалась их встрече и рассказала, что это папа перевёл её в этот институт. Тая рассказала об этом Семёну Семёновичу, но он ничего ей не сказал, как будто не услышал её рассказа.
     В этом же году Полина упала на крутой лестнице в лаборатории телескопов. Она стала подниматься по ней к верхним линзам телескопа и то ли споткнулось, то ли оступилась, и начала падать вниз. Молодой человек, который поднимался вслед за Полиной, поймал её, но не смог удержаться, и они уже вдвоём в обнимку падали вниз. Юноша сломал большую берцовую кость, а Полина получила лёгкое сотрясение мозга и множество синяков. Их обоих отвезли в больницу. Об этом Тае вечером рассказала мама Полины и утром следующего дня Тая уже была в больнице. Полина, которую готовили к выписке, ей всё рассказала об этом падении. Получив справку для Полины, Тая отвезла её домой и потом побежала в институт. Через несколько дней Полина попросила Таю съездить с ней в общежитие навестить её спасителя. Они приехали в общежитие и оказалось, что юношу зовут Аркадий, и он аспирант по оптике специальных телескопов. Так как у него нога в гипсе, то девушки по инициативе Полины сходили в магазин и купили ему еды на несколько дней. Целый вечер Аркадий увлечённо рассказывал им о своей работе. Через несколько дней Полина уже рассказала, что Аркадий из Новосибирска и что ему остался ещё один год учиться в аспирантуре, а потом он по распределению поедет работать и завершать диссертацию в один из институтов Новосибирского Академгородка.
     Полина вместе с Таей ещё несколько раз съездили в общежитие к Аркадию, а потом Полина уже ездила туда одна. Прошло несколько месяцев, и Полина призналась Тае, что она влюбилась в Аркадия, и ей кажется, что она «проснулась из детства». Пока роман Полины и Аркадия развивался, Тая познакомилась на одном из студенческих вечеров со студентом-химиком. Их знакомство закончилось сразу после того, как Тая опять была разочарована отсутствием былого удовольствия от близости. Она поехала на приём к Галине Ивановне. После осмотра Галина Ивановна сказала, что Тая здорова, а отсутствие удовольствий определяется эмоциональными факторами после перенесённого стресса и это со временем пройдёт. «Доченька, у тебя всё хорошо, ты здорова во всех отношениях и со временем у тебя всё вернётся, все эмоции вернутся», - прощаясь, ещё раз повторила Галина Ивановна. Перед Новым годом Полина сказала Тае, что Аркадий сделал ей предложение, и она согласилась стать его женой. «Наша свадьба будет 1 марта, и ты, дорогая Таюшка, будешь моим самым главным свидетелем», - выпалила Полина. Тая подпрыгнула от радости и поцеловала Полину, они обнялись и долго сидели обнявшись, планируя и обсуждая, как всё будет. Их свадьба состоялась в столовой общежития. Несмотря на большое расстояние, из Новосибирска приехали родители Аркадия, его брат с сестрой, их родственники и несколько школьных и институтских друзей Аркадия. Со стороны Полины тоже были родители, родственники, лучшая и самая близкая подруга - Тая, её отец и мама-Глаша. Были приглашены студенты и аспиранты со стороны жениха и невесты: всего чуть больше 100 человек. Было шумно, весело и празднично. Тая веселилась, танцевала, шутила, а душа её плакала. Она предчувствовала скорую разлуку со своей дорогой, любимой и незаменимой подругой, которая давно уже была ей как сестра. Таина душа не ошиблась: после окончания 3-го курса Полина перевелась в Новосибирский университет и уехала вместе с Аркадием. Вначале они созванивались через день, потом всё реже и реже, а после рождения дочери Полина стала звонить уже не чаще одного раза месяц. Тая успешно закончила третий курс: обе сессии сдала на одни пятёрки и второй раз подряд получила повышенную стипендию. Все её радости омрачались только тоской по Полине. Они редко перезванивались и этого ей было мало. Но сегодня Тая проснулась в хорошем настроении: на улице было лето, солнечный день, тепло и она решила прогуляться по любимым местам своего прекрасного города.
     Она приехала к Александровскому саду, прошла мимо памятника Жуковскому и постояла у памятника богине цветов и весны. Она была влюблена в эту богиню Фарнезскую и каждую весну приходила к ней. Она улыбнулась Флоре и пошла на Дворцовый мост. На мосту был лёгкий ветерок, но солнышко всё равно согревало. Неожиданно Тая увидела, как перед ней остановился молодой человек с широко раскрытыми глазами от восхищения. Она сделала вид, что не обратила на него внимание и, улыбнувшись только уголками губ самой себе, прошла мимо. Только женщины могут объяснить, каким образом они чувствуют внимание мужчины, даже идущего сзади неё. Не доходя нескольких метров до Ростральной колонны, Тая повернулась, протянула руку этому юноше и назвала своё имя. Он слегка пожал её руку, и, не отрывая от неё восхищённых глаз, назвал себя: «Георгий, можно просто Гоша». И в этот день, начиная от Ростральной колонны, они прошли, наверное, не один километр, рассказывая друг другу о себе всякую весёлую всячину. Из первых рассказов Георгия Тая поняла, что он провинциал. А потом и вовсе опечалилась, когда узнала, что он из далёкой Сибири и из совсем маленькой деревушки у Охотского моря. Но юноша был симпатичный, хорошо сложен и неожиданно для Таи учился с ней в одном институте. За время прогулки она несколько раз намекала ему, что неплохо было бы зайти в мороженицу или пышечную, но Георгий делал вид, что не слышал её. Рядом со своим домом Тая посмотрела на Гошу и подумала: «Замуж за тебя я точно никогда не пойду. А вот какой ты любовник, я может быть сегодня узнаю, - а вслух она сказала, - вот моя парадная, может быть зайдём?» Георгий сразу согласился и тут же смутился. В коридоре она, видя, что он стесняется, неожиданно его обняла, поцеловала и прошептала: «Мы целый день знакомились словами. Давай же сейчас познакомимся телами!» А дальше был очень-очень бурный, очень сладостный «праздник тел». Такого наслаждения Тая не испытывала уже несколько лет и в перерывах всё же успела подумать, что Галина Ивановна была права, что всё у неё восстановится. Потом Тая кормила Гошу и всё время смотрела на него с восхищением. Они перекусили и «праздник тел» продолжался. Ранним утром, провожая Георгия, Тая сказала: «Если тебе понравилось наше ночное свидание, то я готова продолжать их всегда». И ещё сказала, что через два дня она уезжает на практику почти на целый месяц, намекая на желание ещё одного свидания до отъезда. Перед сном Тая подумала, что ей повезло, что она познакомилась с таким необыкновенным сибиряком-любовником. На следующий день она еле дождалась его звонка и сразу назначила ему свидание на завтра в 10 утра.
     Тая еле дождалась окончания практики и новой встречи с Георгием. Он же познакомил её со своими друзьями и, как ей показалось, все они были рады знакомству. Свои свидания с Гошей они устраивали или у неё дома, или у Гоши в общежитии. Гоша стал приглашать её на все праздники, которые он и его друзья отмечали в общежитии. Ей нравилось бывать у них. Ей казалось, что все мальчики смотрели на неё влюблёнными глазами, а Лена даже ревновала Алексея. Тая всегда в компании чувствовала себя непринуждённо и всегда пыталась быть в центре внимания. Она рассказывала анекдоты, интересные исторические факты о городе, читала наизусть стихи знаменитых поэтов, призывала ребят сходить на новые выставки в музеях или на новые спектакли в театрах. В общем, она купалась в их внимании.
     После окончания зимней сессии Гоша участвовал в баскетбольном турнире факультетских команд. Тая была его болельщицей. Турнир закончился очень поздно, и Тая решила остаться у Гоши. Когда они пришли и в его комнату, Алексей уже спал или делал вид, что спит. В общежитии свет был выключен централизованно, они перекусили в темноте и на узкой студенческой кровати начался «тихий праздник тел». Необычно рано для «сибиряка-любовника», Гоша вдруг сказал, что он устал и предложил остановиться. А её организм требовал продолжения, и Тая ласкалась и ласкалась. Тогда Гоша повторил, что он устал и если она хочет продолжения, то пусть идёт к Алексею. Рассердившись на Гошу за такое предложение, Тая, встала и нырнула в кровать Алексея. Алексей, проснувшись, стал сердито говорить, что он собирается жениться на Лене, и настаивает, чтобы Тая шла обратно к Гоше, а Тая уже ничего не хотела слышать. Она прижималась к Алексею, гладила его руками везде и шептала: «Ну, Лёшенька, ну давай же! Я же чувствую, что ты уже готов, что ты уже можешь! Лёшенька, ну же!» Однако Алексей вырвался из её объятий, вскочил, оделся и выскочил в коридор. Теперь ещё более разгорячённая Тая почувствовала себя растерянной и оскорблённой. Она вернулась к Гоше и настояла на продолжении «праздника». Утром, возвращаясь домой, Тая всё больше и больше обижалась и возмущалась. Её отверг какой-то провинциал. Её, которую добивался не один юноша! Её, умную красивую девушку, которая сама решила подарить ему себя, вдруг игнорирует какой-то деревенский парень. Она неожиданно подумала, что может быть он отказался от неё, потому что в комнате был Гоша, её любовник и его друг. Может быть надо повторить попытку, когда Гоши не будет в комнате, - подумала Тая. Через день у неё созрел план. Спустя ещё несколько дней она назначила вечернее свидание Гоше, а сама поехала в общежитие к Алексею. Было уже поздно, свет в общежитии уже был выключен, и Тая тихонько вошла в комнату, быстро разделась, легла в кровать к Алексею и стала его обнимать. Алексей стал медленно поворачиваться к ней с довольной улыбкой. Потом открыл глаза, и они сразу расширились. Тая решила его успокоить и шёпотом сказала: «Это я, Тая. Не волнуйся, Алёшенька. Гоши нет. Мы одни». Он попытался вскочить, но Тая вначале быстро села на него, а потом легла и прошептала: «Ну давай же, Лёшенька, давай!» Но Алексей вырвался, вскочил и начал одеваться. Она тоже вскочила, дала ему пощёчину и стала обзывать его разными словами, переходя с русского печатного на непечатный. Потом зло сказала: «Иди спи один! Дурак! Идиот! Деревенщина!» Быстро оделась и побежала в коридор. Сбежала по лестнице и через вестибюль вышла на улицу. Холодный ветер не смог успокоить её. Возмущение, обида и злость в ней бушевали так, как море при девятибалльном шторме. Увидев зелёный огонёк такси, Тая подняла руку, и машина остановилась. Тая назвала адрес, водитель согласно кивнул, и она села в машину. А мысли у неё менялись чаще, чем здания, мимо которых они ехали: «Ведь она пришла к нему сама, она пришла подарить ему себя. Сколько ребят с восхищением смотрели на неё. И мысленно мечтали обладать ею. Она даже не только видела, она чувствовала всё это. А тут она пришла сама, а он отверг. Отвернулся, побрезговал. Деревенщина! Изображает святую верность! Нет! Не забуду! Не имею права простить! Клянусь, найду для тебя «кирпич!» Нет, найду для тебя не один кирпич!» Водитель прервал кричащий поток её мыслей: «Приехали». Тая заплатила и вошла в парадную своего дома. Папа был на работе. Тая вошла в квартиру. Свет был включён во всех комнатах, чтобы Гоша видел, что отец ещё не ушёл на работу, и чтобы продолжал ждать её условного сигнала. Сегодня условного сигнала он не дождался. Тая умылась, легла в постель и неожиданно быстро уснула. Несколько следующих дней чувство обиды съедало её. Она много раз мысленно приказывала себе забыть, успокоиться. Ну хотя бы временно забыть, но ничего не получалось. От всех встреч с Гошей она уклонялась, придумывая разные причины. Все вечера она просматривала книги домашней библиотеки в поисках примеров женской мести. Однако у Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Чехова и даже у Грибоедова описывалась только месть одного мужчины другому. В конце концов она решила, что придумает всё сама.
     Отношения с Гошей Тая восстановила, потому что для неё он был лучший любовник, и ещё потому, что от Гоши она всегда могла узнать всё об Алексее.
     В первых числах апреля Тая «нашла» первый «кирпич» для Алексея и «бросила» его. Она поехала в общежитие к Лене и сразу стала просить у неё прощение о якобы имевших место интимных встречах с Алексеем, которые все произошли по его инициативе. При этом, как бы невзначай, она отметила о странном желваке около причинного места, но он, этот желвак, никоим образом не мешал их близости. Было видно, как Лена напряглась, а Тая всё продолжала повторять свои извинения, пересыпая их другими мелкими подробностями, которые можно было бы знать, если действительно обниматься с раздетым Алексеем. На очередном свидании с Гошей Тая узнала, что Лена, не объясняя причин, прекратила любые встречи с Алексеем. Тая не почувствовала особой радости от удара «первого кирпича». Она даже самой себе не смогла объяснять, почему её не обрадовала первая месть и почему она хочет продолжать бить «кирпичами» Алексея. А тут ещё Алексея и Георгия не отправили на работу куда-нибудь далеко после окончания института, а даже как бы наградили и оставили работать на кафедре института. И это ещё более подогрело её желание мстить Алексею. Однако она долго не могла найти удачного места и время для удара.
    Время же не останавливается и вот уже Тая получила диплом инженера-строителя и направление на работу в один из крупных проектных институтов города. Через месяц её пригласили в отдел кадров, где и произошла встреча с Иваном Леонидовичем, который стал её новым куратором вместо Семёна Семёновича. Иван Леонидович рассказал, что и как надо делать и как она будет с ним встречаться в дальнейшем. Теперь свободного времени у Таи стало ещё меньше, но свою главную обязанность помогать маме-Глаше она никогда не откладывала, потому что любила её как родную маму, радовалась их встречам и всегда чувствовала искреннюю ответную любовь.
     Начался 2-й год работы Таи как инженера-проектировщика. Проектная работа Тае не нравилась, да и коллектив из одних женщин, не считая нескольких начальников, ей тоже не нравился. Но работа есть работа и она не просит чьей-то любви, а просто требует её делать. Однажды произошло удивительное событие: Гоша, всегда просивший о свиданиях, вдруг попросил отложить очередное свидание, потому что они с Лёшей очень заняты работой над диссертациями. Он объяснил ей, что аспиранты очень редко успевают к концу трёхлетнего срока аспирантуры написать диссертацию, а вот они с Лёшей должны это сделать обязательно, ибо их дальнейшая жизнь зависит от успешной защиты. И Таю сразу осенило: если дальнейшая жизнь Алексея так сильно зависит от защиты диссертации, то надо как-то помешать ему её защитить. Но как? Вот поиск решения этой задачи и стал её следующей целью. Как-то ночью она проснулась и неожиданно для себя подумала, что может быть надо остановиться. Она ведь уже отомстила Алексею, расстроив его брак с Леной. Но как же тогда быть с папиным принципом: если уж решила что-то делать, то делай до конца! И она снова решила, что о прощении больше даже думать не будет, а будет только думать, как отомстить. Как не допустить Алексея к защите диссертации?
     На вечере, посвящённом очередной годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции, произошли два случайных, но, как оказалось впоследствии, судьбоносных для Таи события. Её на танец пригласил незнакомый мужчина лет 30, назвал себя и спросил, как её зовут. Весь вечер они танцевали и рассказывали друг другу всякую всячину. Тае понравился Вадим Котов, так он себя назвал, и она позволила проводить её домой. А ещё в перерыве в туалете она случайно услышала, как одна женщина в возрасте, всхлипывая, возмущалась и ругала всякими словами директора института, их министра и вообще всю власть за скотское отношение к людям. Подруги её успокаивали и называли ласково и уважительно - Даниловна. На следующий день Тая встретилась с Иваном Леонидовичем и повторила ему услышанное от женщины на вечере. Он не знала её фамилию, но слышала её отчество: «Даниловна». Иван Леонидович попросил Таю изложить всё услышанное на бумаге и подписать своим псевдонимом. Через несколько недель Тая прочла приказ об увольнении главного инженера проектов Захаровой Валентины Даниловны. И тут её осенило, что таким же способом она может остановить или даже вообще не допустить Алексея до защиты диссертации, и тогда это будет её второй большой «кирпич». Но для этого она должна знать, когда будет назначена защита его диссертации, чтобы вовремя написать о нём нужные слова Ивану Леонидовичу от информатора «Солнышко». Дату возможной защиты проще всего можно будет узнать у Гоши, который живёт и всё делает вместе с Алексеем. С Гошей она встречается несколько раз в месяц, а своё желание всё знать об Алексее она может замаскировать обычными житейскими вопросами о делах и об успехах всех Гошиных друзей: Сергея, Николая и Алексея. Она даже не задумалась о том, что тогда Гоша станет не только её непревзойдённым любовником, но и невольным соучастником мести своему лучшему другу.
     А знакомство с Вадимом Котовым перерастало в роман. Вадим был старше Таи на 9 лет, но выглядел моложе своего возраста: высокий, красивый, умный и хорошо образованный мужчина и даже какой-то начальник в горисполкоме. Ухаживал он красиво и настойчиво. Тая чувствовала, что ей приятно его ухаживание и отвечала ему взаимным вниманием. Но и Гошу не забывала. Уж так у неё получалось, что Вадим для души, а Гоша для тела. «А как же насчёт любви?» - думала она. А про любовь, про это необыкновенное и всепоглощающее чувство Тая, к сожалению, знала только из произведений писателей великих и мало неизвестных. Правда, совсем немножко и не такими красивыми словами про любовь ей что-то говорила Полина.
     «Решено – сделано», - так её учил папа. Теперь при каждой встрече или телефонном звонке Тая всегда вначале спрашивала о делах Николая, Сергея и только потом Алексея. Перед Новым годом радостный Гоша рассказал Тае, что они завершили все работы над диссертациями и уже назначен день защиты Алексея, а через два месяца назначен и день его защиты. Тая несколько дней опять мучилась, боролась с собой, идти ли на встречу с Иваном Леонидовичем или простить и забыть обиду, ведь обидчик был уже наказан и потерял свою невесту. Но через несколько дней она же всё же попросила Ивана Леонидовича о встрече и после выдуманного рассказа написала его на бумаге и подписала «Солнышко». Она понимала, что это был ложный донос, но не смогла остановить себя.
     Новый год она встречала с Вадимом, а Старый Новый год с Гошей. Во второй половине января она была свидетелем сильнейших переживаний Гоши, который молча сидел на своей кровати и смотрел на пустую кровать Алексея. Он отказывался от всех разговоров и даже отказался от неё. Тая ушла, сочувствуя Гоше и все же радуясь, что второй «кирпич» поразил обидчика. В её памяти постоянно всплывали кем-то сказанные слова: «Обида живёт до тех пор, пока не прольётся кровь обидчика». «Я же буду преследовать своего обидчика всю жизнь», - повторяла себе Тая.
     Неожиданно для Таи Вадим сделал ей предложение руки и сердца. Это резко переключило мысли и жизнь Таи. В первый момент у неё на его предложение вырвалось только неопределённое междометие: «Ой!» Затем она улыбнулась Вадиму и сказала: «Спасибо. Я обещала отцу и маме-Глаше, что без их благословения замуж не пойду. Пожалуйста, подожди день, два и я обрадую тебя ответом». Только потом она поняла, насколько были умными и дипломатичными эти слова, дающие как бы надежду и объясняющие необходимость отложенного ответа. На самом деле Тая сама хотела подумать, прежде чем принимать такое важное решение. И дома, закончив все дела, она почти полночи лежала и думала.
     «Интересно, почему сразу после предложения Вадима радость не захлестнула меня и почему я сразу не бросилась ему на шею и не сказала, что согласна? Наверно, потому что в принципе не ждала такого предложения, а значит я не любила, значит, не было у меня к нему такого чувства. Да и вообще ни к кому из моих бывших мужчин у меня не было этого чувства. У меня в жизни ещё не было любви и, наверное, в отличие от Полины, я бы никогда не согласилась с Вадимом ехать в Новосибирск или ещё куда-нибудь подальше. Нет, он мне нравится, он мне симпатичен, но без любви. А если её – любви - у меня не было раньше, то может быть у меня её и никогда ни к кому не будет. Значит моё замужество может быть только по расчёту, а тогда это хорошее предложение. Да, Вадим имеет хорошую отдельную квартиру в центре города; да, Вадим работает на высокой должности и имеет хорошую перспективу служебного роста. Да, он симпатичный видный мужчина, и мне с ним интересно. И, наконец, я уже немолодая девушка и мне, честно говоря, по всем традициям уже пора замуж. Так что, может быть, я отвечу Вадиму согласием.»
     На этом решении она и заснула. Утром Тая сказала отцу, что выходит замуж за Вадима, а вечером съездила к маме-Глаше и попросила её благословения. Мама-Глаша поплакала от радости и всё время повторяла, что желает своей Таечке счастья, счастья, счастья.
     Мужем и женой Вадим и Тая стали во дворце бракосочетания на Набережной Красного флота. Свидетельницей со стороны Таи была её лучшая и единственная подруга Полина, которая специально прилетела из Новосибирска и всю ночь перед торжествами они провели вместе. А свадьба была в одном из залов ресторана «Метрополь». Гостей было много, но со стороны Таи были только отец, мама-Глаша и несколько их родственников. Тая была в красивом белом платье, весь вечер веселилась, танцевала и всем казалось, что она очень счастлива. И только она сама знала, что это радость не от самого события, а от её личного желания почувствовать, как быть невестой и знать, что это у тебя долгожданная свадьба и все гости смотрят на тебя, а это значит, что ты должна для них всех выглядеть счастливой. Но только у лучшей подруги Тая видела невидимые другим гостям слёзы.
     Тая переехала жить к Вадиму. На работе её перевели в отдел, сотрудники которого осуществляли надзор за качеством строительных работ, выполняемых по их проектам. Она понимала, что этот перевод сделан по просьбе Вадима. Новая работа больше нравилась Тае, чем целыми днями сидеть привязанной к кульману от звонка до звонка. Теперь она ездила по разным объектам в разные части города и чувствовала себя более свободной. Она по-прежнему помогала маме-Глаше. Регулярно приезжала к отцу, готовила ему еду и делала всё, чтобы квартира чувствовала, что у неё есть хозяйка. Раз в неделю Тая обязательно ужинала вдвоём с папой и в этот вечер они не только обсуждали дела семейные, но как бы «подпитывали» свою взаимную любовь. Гоше о своём замужестве Тая пока не говорила.
     А до защиты Гошей диссертации они встречались в его общежитии только один раз. Потом Тая по телефону поздравила его с успешной защитой и снова уклонялась от встреч с ним целый месяц. Наконец после их очередной бурной встречи Тая решилась и, сильно слукавив, сказала Гоше, что она выходит замуж и быстро добавила, что их встречи будут продолжаться, только может быть реже, чем раньше. Ей показалось, что для Гоши это был шок, он долго молчал, но потом неожиданно охрипшим голосом её поздравил и сказал, что теперь он не может быть её любовником по строгим традициям Охотска. Она обозвала его деревней и ушла, хлопнув дверью.
     В конце сентября Тая всё же позвонила Гоше на работу, спросила, как он отдохнул дома, и договорилась с ним, что теперь она будет хотя бы иногда звонить ему по телефону просто так. Ей было важно знать где и что делает Алексей. Но при каждом таком звонке она всегда сначала интересовалась делами Гоши, потом спрашивала о Сергее, потом о Николае и только в конце, как бы мимоходом, интересовалась Алексеем. Через два года она узнаёт от Гоши, что в ростовском институте назначена защита диссертации Алексея. Следующие несколько дней Тая терзалась сомнениями: мстить или забыть? А если мстить, то каким образом? В результате второй папин принцип победил, и она принимает решение: пусть «прольётся кровь» обидчика! Осталось придумать, как всё же это осуществить? В результате долгих «терзаний» возник авантюрный план: послать в ректорат ростовского института письмо, в котором рассказать об отмене защиты Серпова Алексея Васильевича в родственном вузе и рекомендовать узнать важную причину отмены и подписать: «доброжелатель». Надежды на успех мало, но попробовать можно. Тая на одном строительном объекте напечатала на машинке такое письмо и отправила его авиапочтой. Тая сгорала от нетерпения и стала чаще обычного звонить Гоше. Но он подумал совсем о другом и напомнил ей, что между ними уже всё кончено и больше ничего не будет. Тае пришлось терпеливо ждать. Наконец, Гоша сам позвонил и очень расстроенный, и весь в тревоге сказал, что Алексея опять не допустили защите, и он решил вообще расстаться со своей специальностью и поехал в Сибирь в экспедицию простым рабочим. Тая в телефон поохала-поахала для Гоши, а сама обрадовалась, что третий её «кирпич» достиг головы обидчика и он окончательно похоронил своё мечту стать учёным.
     Радости, как и праздники, быстро проходят и забываются в суете текущей жизни. Вот уже Тая поздравляет и Гошу, и Колю с женитьбой, вот уже у них рождаются дети, вот она поздравляют друзей с успехами по службе, а её жизнь не меняется. Она хозяйка сразу в трёх домах: в своём, в папином и у мамы-Глаши. Для всех надо купить продукты, а это очереди из-за дефицита на всё, и всем надо привезти всё купленное. А дома папе надо ведь ещё и приготовить еду на несколько дней. А если ещё вспомнить про уборку квартир, стирку и так далее, то можно посочувствовать Тае. Но она рада, что всем помогает и чувствует их любовь и благодарность. С Вадимом у неё всё хорошо: они живут без ссор, наслаждаясь семейной жизнью, молодостью и свободой. О детях Тая просила Вадима отложить все вопросы до её тридцатилетия. Театры, выставки или прогулки по городу занимали всё их свободное время. Но всё же очень-очень часто Тая тосковала о встречах с Гошей: ей Вадим не смог его заменить.
     Проходят дни и месяцы жизни без изменений и проблем. Рутина. И вдруг Тая узнает от Гоши, что Алексей допущен к защите в филиале Сибирского индустриального института. Времени для раздумья нет. И Тая опять на машинке одного из прорабов, в его отсутствие естественно, печатает письмо, аналогично оправленному в ростовский институт. Письмо она опять отправляет авиапочтой. На этот раз мысли посылать или не посылать её уже не мучили. Теперь осталось набраться терпения и ждать. В успехе своего четвёртого «кирпича» она не сомневалась. Однако известно, что в каждом человеке в такие напряжённые моменты, наверно, оживает такой маленький червячок сомнения в успехе даже при полной в этом уверенности. Вот такой маленький, но очень нетерпеливый червячок и заставил Таю самой позвонить Гоше. Гоша, даже не дождавшись её обычных вопросов, вдруг сам стал рассказывать, что ему позвонил абсолютно пьяный Лёша. Гоша вначале обрадовался, подумав, что Лёша после банкета и хочет рассказать ему об успешной защите. Однако Лёша напился, потому что его в третий раз не допустили к защите. Гоша очень переживал за друга и тоже не понимал, на каком основании всё время откладывают и отменяют его защиту. Ведь Лёша разработал очень интересную, очень нужную методику работы силовых трансформаторов в режиме импульсных перегрузок. Гоша ещё долго рассказывал ей о достоинствах диссертации Алексея, но Тая уже его не слушала. Она узнала, что её четвёртый «кирпич» тоже поразил врага. Она этого хотела, и она этого очень добивалась. И она этого дождалась.
     Через две недели в конце рабочего дня Тае внепланово позвонил Иван Леонидович и попросил её зайти к нему. Когда она вошла, Иван Леонидович, сказал, что её ждут у его руководства. И вот эти два молодые человека её проводят. На улице их ждала чёрная Волга. Таю пригласили сесть на заднее сиденье, а когда закрылась за ней дверь, холодок пробежал по её спине. Между водителем и Таей было непрозрачное чёрное стекло и такими же непрозрачными были остальные стёкла машины. На все восклицания и вопросы ей никто не отвечал. Примерно через полчаса машина остановилась в каком-то боксе только с одной дверью. Сопровождающие молча провели её по безлюдному коридору и открыли дверь. В комнате за столом сидела крупная женщина, которая кивнула молодым людям, и они ушли. Женщина уточнила её имя, фамилию и равнодушным без всяких интонаций голосом, сказала: «Вы арестованы. Положите на стол вашу сумочку, снимите серьги, кольца и часы. Вывернете ваши карманы. Она молча слушала пока Тая задавала естественные в таких случаях вопросы, и потом не громко, но твёрдо произнесла: «Замолчите! Здесь не положено спрашивать. Когда будет надо, вам разрешат говорить». Она встала, подошла к Тае и обыскала её. В комнату без стука вошла другая женщина и ей было сказано отвести арестованную в 17-ю камеру. Когда дверь в камеру закрылась, Тая увидела маленькую комнату без окон, без стола, без стула. Только подобие кровати без подушки и матраса. Она села на кровать и долго плакала. В этой комнате она провела почти неделю. Очень болели все кости спины и бёдер из-за этой железной кровати. Свет в камере вообще не выключался. Днём Тая ходила из угла в угол камеры и плакала. Наконец, дверь камеры открылась, и высокая женщина отвела её в какую-то комнату. Мужчина за столом назвал себя следователем Завьяловым. Затем записал все её анкетные данные и попросил расписаться. После этого он молча выложил на стол три листа бумаги и два конверта. Тая сразу узнала их и без наводящих вопросов сказала, что это она писала эти бумаги и посылала эти письма. Следователь попросил разъяснений. И Тая рассказала, что это была её месть Алексею Серпову за отвергнутую любовь. Следователь попросил всё написать, подписаться и особо отметить ещё раз, что это были ложные донесения, и снова расписаться. После этого вошла высокая женщина и отвела её в камеру. Через неделю её привели в небольшое помещение и сказали, что здесь будет закрытый суд. Прокурор попросил назначить Муравьевой Таисии Ивановне наказание сроком в 13 лет (3 года за ложные доносы и 10 лет за ущерб государству в особо крупном размере) с отбыванием наказания в лагере строгого режима. Суд определил ей срок в 13 лет, но с отбыванием наказания в лагере общего режима. Она не помнила, как оказалась в своей камере и как провела ночь. Через несколько дней её подняли ночью и отвели в помещение, где её ждал отец. Он её обнял, поцеловал и сказал: «Таечка, у нас 3 минуты. Я тебя люблю. Я тебя буду ждать. Вадим подал на развод. Прошу тебя, делай всё, что тебе скажут. Серпова забудь, если хочешь вернуться домой. Наберись сил и терпи. Ты должна, должна выдержать. Помни, я тебя люблю и жду. Прости, я сделал всё, что мог, и буду делать всё, пока смогу. Твоё дело начала и ведёт Москва, и в особо срочном порядке». Он ещё раз её обнял, поцеловал и быстро вышел. Потом опять камера. А уж после камеры ещё три недели в спецвагоне поезда, и она оказалась в Нижневартовском лагере общего режима.
     Ранним холодным утром Тая в группе новеньких вошла на территорию лагеря. Их построили, пересчитали и провели пофамильную перекличку. После этого перед строем начальник лагеря громко сказал: «Вы здесь не товарищи и не граждане. Вы здесь зэки. Вы здесь будете много работать и беспрекословно выполнять лагерные правила. Я здесь для вас Бог и закон!»
     Потом, после унизительного медосмотра и трёхдневного карантина, Тае выдали комплект постельных принадлежностей и отвели в большую комнату. К ней тут же подскочила молодая маленькая рябая девушка и спросила: «Ты первоходка?» Тая кивнула. «Стой здесь», - сказала рябая и убежала. Через несколько минут к Тае подошла высокая лет 40 женщина и спросила: «Кто ты? Назовись!» «Я Муравьева». «Теперь будешь Мура. Я - багдайка. Старшая значит. Иди за мной». Она провела Таю в середину комнаты и с правой стороны от дверей в середине ряда показала на свободную койку: «Это твоя шконка». Она замолчала, потом посмотрела на Таю и тихо сказала: «А если хочешь здесь выжить, попридержи язык, только слухай и терпи. Будут приставать, приходи». Утром следующего дня Таю направили на работу на склад. Молодая красивая женщина спросила: «Ты Мура?» Тая кивнула. «Первоходка?» Тая опять кивнула. «А как же ты, первоходка, попала на склад? На самую лёгкую работу?» Тая пожала плечами: «Старшая послала». «Хорошо, я Тихоня. Работай, и помни: «Здесь долго работают только те, у кого закрыты глаза и рот. Поняла?» И Тая опять кивнула. От этой «самой лёгкой работы» Тая смертельно уставала и сразу, как только можно было, ложилась в кровать и уже могла только слушать о чём говорят другие. А уж так устроены женщины, что многие на работе или в столовой, или ночью перед сном рассказывали друг другу истории, из-за которых они попали сюда. Самыми частыми причинами ареста назывались мужские измены. Вот та молоденькая девочка зарезала своего мужа за измену со своей подругой и за это получила длинный срок. А эта женщина средних лет покалечила своего мужа за измену с её начальницей. Или у одной муж бегал к любовнице, так она чуть не кастрировала его. Врачи спасли его, а она получила срок. И каждый раз, слушая такой рассказ, Тая думала, а что же сделала она. «Вместо того, чтобы зауважать Алексея, который был верен своей невесте, она столько лет мстила ему. А за что? За то, что устоял от соблазна и не предал любимую женщину? Так может быть она была не права? Так может быть Бог и наказал её за это? Но всё это с одной стороны, а ведь с другой стороны, Алексей, всё же обидел меня тем, что не принял моего подарка. А по папиному принципу прощать обиду и обидчика нельзя. Вот я и мстила за обиду. Так как же быть? Где же правда, на чьей стороне? А может быть у каждого своя правда? Нет, наверное, всё-таки виновата я, потому что это я захотела взять чужое, а Бог это понял и наказал меня!»
     Вот так прошли необыкновенно долгие и трудные для Таи полгода. Полное одиночество в казарме на 38 человек, постоянные смертельная усталость и недосып, всепроникающий специфический запах и холод, от которых не было спасения. Всё это преодолеть помогала Тае просьба отца: «Ты должна, должна выдержать».
     Неожиданно Таю вызвали к начальнику лагеря. Войдя в кабинет, Тая увидела сидящего за столом начальника и стоящего рядом с ним кума (кум – это начальник оперативного отдела). Она назвала себя и опустила глаза в пол. Начальник хриплым голосом сказал: «По решению выездного суда тебе изменена мера пресечения. Вместо содержания в лагере - на поселение. Будешь жить и работать по специальности на строительстве закрытого объекта в районе с неблагоприятными климатическими условиями. Внимательно прочитай постановление суда. И если согласна, подпиши, а если не согласна, так и напиши». Он встал и вышел из кабинета. Тая села к столу и начала читать бумаги. Читала медленно и всё равно никак не могла понять хорошо это или плохо. Кум не выдержал и говорит: «Ну чего ты думаешь? Ведь поселение - это не лагерь. Да и срок уменьшается на целых 4 года. Подписывай». Тая подняла голову и спросила: «Это на крайнем севере?» «Нет, это на крайнем юге. Там жарко. Солнышко. Решай!» - уже сердито буркнул кум. Таю удивило, что он как бы случайно и не явно назвал её псевдоним. Она посмотрела на кума, а он медленно закрыл оба глаза, как бы утверждая свою рекомендацию. Тая подписала документ и поставила дату. «Иди собирайся. Выезд через четыре часа. У секретаря получишь документы, на складе выдадут одежду и сухой паёк на дорогу. Всё! Держись!» - сказал кум громко и строго. Тая опять вздрогнула от этого слова «Держись!» Когда всё было сделано, она подошла к багдайке и стала её благодарить. Но та сухо и безразлично, глядя в сторону, обронила: «Не меня благодари, а своего Ангела-хранителя.» «Какого ещё Ангела?» - подумала Тая. «Ага, может быть, Вадим решил не разводиться? Ведь других начальников среди её родственников нет. Или он хочет показаться благородным?» - подумала она и пошла к выходу.
     Через 10 дней вечером Тая приехала на территорию поселения. В администрации ей рассказали всё, что надо знать: где она будет жить, как будут отвозить на работу и обратно, сколько будут платить за работу. Рассказали, где находятся столовая, баня, магазин и почта. Выдали аванс и так далее. Особое внимание обратили на их важные рекомендации, что делать, чтобы облегчить себе жизнь при местной жаре. Потом к ней подошла женщина и, убедившись, что она Муравьева Таисия Ивановна, сказала: «Я Вера Михайловна. Если будут проблемы, то обращайся сразу ко мне», - и рассказала, как её найти.
     Так у Таи началась жизнь и работа на поселении с неблагоприятными климатическими условиями, как было сказано в холодном Нижневартовске. А в реальности здесь жара. Нет, жуткая жара. «Но надо привыкать, надо научиться здесь жить, надо держаться и обязательно вернуться домой», - ежедневно самой себе твердила Тая.

                Прошло 8 лет
     Алексей Серпов стал доктором наук, профессором и был назначен проректором по науке Электромеханического института, ректором которого был Журба Артём Афанасьевич. У Алексея растут два сына: Георгий и Николай.
     Тайну, кто был виновен в его несчастьях и за что, Алексей никогда не узнает.

     Георгий Василёк тоже стал доктором наук, профессором и заведующим кафедрой в своём родном институте. У него растут дочь Светлана и сын Алексей.
     Тайну, что он был невольным соучастником несчастий своего лучшего друга Алексея, Георгий никогда не узнает.

     Николай Адамов возглавляет Ленэнерго. У него дочь Валентина.

     Сергей Герасимов назначен заместителем министра сельского хозяйства Казахской ССР. Он всё ещё не женат.

     Таисия Муравьёва вернулась домой со своим вторым мужем Насыром и 3-мя детьми, родившимися на севере пустыни Каракумы (Чёрные пески). Её отец вышел на пенсию, уехал жить на дачу и оставил дочери квартиру. Мама-Глаша умерла, когда узнала, что Таю посадили. В шкафу отца на одном из его пиджаков Тая увидела знак «Почётный сотрудник госбезопасности» и сразу поняла, кто был её Ангелом-хранителем.
     Тайну, что Журба А. А. был инициатором следствия по её делу, Тая никогда не узнает.
 
                Примечание
     Словосочетание «холодное блюдо» в детективных произведениях подразумевает слово «месть».