Подранки. Горечь желторотая ч. 12 гл. 3 18 плюс

Демонстрируются сцены жестокости и насилия. Ограничения 18 плюс

Часть 12 Васёк

Глава 3 Конец

Мама не пришла.

Ни в этот день, ни на следующий.

Чуть забрезжил рассвет, в больничной палате скрипнула дверь, и в дверном проеме появилась румяная и улыбчивая соседка тетя Маша, большая и громкая, словно сватья- баба Бабариха из сказки.

- Ну, как ты, миленький? Выздоравливаешь потихоньку? А меня тут твои друзья запытали, интересовались, где ж ты обитаешь, хотели на днях тебя, болящего, навестить. Сегодня обещался прибежать твой дружок, который постарше, глазастенький-ушастенький такой, а как звать, не знаю. Уж очень он печалился и жалел тебя.

- Я знаю. Семка это. Да чего ты, тетя Маша, скрываешь? Где моя мама? Она уже второй день не приходит. Я уж собирался из больницы сбежать.

- Да придет, придет, Васенька, не переживай. Приболела она немного. Вот, меня прислала. А я тебя сейчас покормлю, сердешный, чтобы выздоравливал скорее. А на счет мамки, не боИсь! Придет, куда ж она денется? Ты ж для нее солнечный лучик, надежда и отрада. Ну, давай, покушай. Посмотри, какие я тебе ватрушки испекла. М-м-м. Налетай, с пылу-с жару, рубль за пару. А за мать не печалься. Я тоже за нею присматриваю.

- Тетя Маша, а этот где? Мамка мне ничего не говорила, но сама приходила ко мне грустная и побитая.

- Да где ж ему быть? Дома, с матерью. Он там с кем-то договорился, так его не забрали, а оставили под подпиской, ну, чтобы он находился дома и никуда не уезжал. А мать-то надеялась, что его заберут и увезут в тюрьму. Да, не тут-то было!

Вася встрепенулся.

- Так он дома? Он же мамку прибьет! – вскочил с кровати, заохал, морщась от боли.

- Да лежи, лежи. С ним, видать, милиционеры поговорили, пальцем погрозили, мол, если что, то сразу в тюрьму заберут. Так он пока тихо себя ведет, не буянит, так, поорет немного, наклюкается и спит. Не боИсь. Ну, ладно. Гляжу, на поправку идешь. Побегу, мать твою обрадую.

- А она сама ко мне когда придет?

- Уж не знаю. Как оклемается, так и придет. Ты выздоравливай шибче, да домой возвращайся. Ну, милок, побежала я, а то у меня еще по хозяйству дел полно. А ты на ватрушки и плюшки налегай. Вот и поправишься быстрее.

Ушла соседка, а у Васи на сердце неспокойно.

«Ведь неспроста мамка заболела. И есть не хочу, и не спится мне совсем, а врач говорит, что сон и питание – лучшее лекарство. Как же тут уснешь, когда хряк дома? Вдруг он мамку прибьет?»

***

В дверь заглянула медсестричка, впуская в палату Семку.

- Вася, тут к тебе дружок. Уж больно уговаривал его впустить. Так смотрите, не долго, и не шумите, не мешайте другим больным, а то быстро выгоню на улицу. Поняли?

- Да-да, все понятно, - Семка улыбался во весь рот, подмигивая Васе, - не переживайте.

- На вот, мандарины. Мать моя передала, - он уселся на табурет рядом с кроватью, оглядывая палату и лежащих на кроватях больных.

- Семка, ты не знаешь, как там моя мама? Сегодня тетя Маша приходила вместо нее, но ничего мне не рассказала.

- Ну и правильно. Тебе волноваться незачем. Выздоравливай скорее. Ты должен быть крепким и сильным, чтобы мать защищать. Понял?

- Да когда я еще вырасту, чтобы сил хватило ее защитить?

- Не обязательно быть взрослым, чтобы наказать обидчика.

- Как это?

- Когда уж совсем достанет тебя этот…, так сам поймешь, как с ним поквитаться. И мозги заработают и руки сами все сделают. Понял?

- Да.

- В общем, тебе от всех ребят приветы. Выздоравливай скорее, ты матери своей, ох, как нужен.

***

Не давали Василию покоя и отсутствие матери, и разговоры с тетей Машей и Семкой.

«Чует мое сердце, с мамкой что-то случилось. Да разве не пришла бы мать в больницу, если бы могла. Значит, прийти ко мне она не может, потому что этот…что-то плохое с ней сделал. Мамочка, милая. Что с тобой?»

Решился мальчонка. Тихонько поднялся с кровати, еле-еле натянул на себя спортивный костюм, заранее припрятанный под матрасом, выскользнул из палаты, тихонечко пробрался через больничный коридор и был таков.

«Благо, до общаги нашей недалеко, два квартала. Уж как-нибудь добреду. Только бы успел, только бы ничего не случилось».

***

Вонючий длинный коридор. Рукой толкнул знакомую до боли дверь.

Почему же так тихо, словно на кладбище?

В нос шибанул сивушно-гнилостный смрад. В центре комнаты за столом, уставленным грязными тарелками с остатками еды, пустыми и недопитыми бутылками из-под горячительного, бычками от папирос, сидел отчим, пьяный в хламину, и мычал себе под нос одному ему известную песню.

«Беспробудный пьяница, свинья, что никак не оставит нас с мамой в покое. И я должен его бояться? Ни за что!»

Набрав в легкие побольше воздуха, Вася крикнул:

- Эй, ты, где моя мать?

Оно повернулось, посмотрело на мальчишку налитыми кровью глазами и захохотало, широко раскрыв пасть и вращая бельмами:

- Ха-ха-ха! Это кто еще тут нарисовался? Щенок! Ненавижу тебя! Молокосос! Все из-за тебя, мелкая тв..рь! Это ты во всем виноват! Она там лежит! Это ты ее погубил! Ты-ы-ы! Убью тебя, слизняк!

Пошатываясь, еле стоя на ногах, он стал наступать на Васю, играясь зажатым в кулачище огромным тесаком– разделочным ножом для мяса. Покачнулся, уронил опасную игрушку, откатившуюся с металлическим звучным лязгом прямо под ноги ребенку.

Василий поднял нож. Крепко держа его за рукоятку обеими руками, он направил в сторону врага острое опасное лезвие.
- Не подходи, хряк!

Огромное чудовище угрожающе надвигалось на мальчишку, подступая все ближе и ближе. Он не заметил, как подошел к ребенку слишком близко, и лезвие мягко и глубоко вошло в его плоть.

Казалось, он удивился, лицо его побагровело, горло издало клокочущий рык, выпустив изо рта фонтан брызжущей пенящейся крови. Руки, словно огромные грабли, потянулись к Васе. Вот-вот сомкнутся вокруг тоненькой шейки ребенка.

Не понятно откуда взялись силы, но Василий, отпустив нож, отступил в сторону.

Туша, потеряв равновесие, со всего маху грохнулась на пол, еще глубже, крепче, надежнее нанизывая себя на острие опасной железяки по самую рукоять.

Именно так закончилась его никчемная жизнь.

Эпилог.

Итак. Еще раз повторюсь.

«Подранок — зверь или птица, РАНЕНЫЕ на охоте, но НЕ УБИТЫЕ».

«Подранки могут представлять ОПАСНОСТЬ для охотников. Разъярённый зверь в состоянии подранка может УБИТЬ охотника».

Ребенок – подранок, истекающий кровью, измученный, израненный, в исступлении сможет легко убить взрослого-охотника, причинившего ему боль, желающего его смерти, считающего его добычей.

И кто же осудит за это раненого ребенка?

«Ходят по планете

Раненые дети.

Покупают мебель, солят кабачок.

Детям очень важно

Отыскать однажды,

Тех, к кому под вечер можно под бочок.

Раненые дети

Ненавидят ветер,

Не выносят ссоры, ищут прочный тыл.

В тех, кто ходит рядом

Этим детям надо,

Разглядеть "мне просто надо, чтоб ты был"

Раненые дети

Ни за что на свете,

Не доверят сердце, не откроют дверь.

Говорила мама:

"Спину держим прямо:

Ничего не бойся, никому не верь"

Раненые дети,

Маши, Вани, Пети,

Ходят по планете в поисках любви.

Бьют татуировки,

Водят тачки ловко,

И кусают ночью губы до крови.

Раненые дети

Ходят по планете,

Любят делать фото, пишут "не скучай".

А всего-то надо,

Сесть к кому-то рядом,

Приобнять за плечи и поставить чай.

(Катерина Хамидуллина)

Конец.